Кукушонок

В день побега.

Ещё раз посетил Хегль. Город словно ожил. Последние пару лет горожане ходили вялые, жаловались на жизнь, а все мои знакомые торговцы сетовали на то, что доходы падают. Ещё месяц назад в городе разговоры шли лишь о том, как бы аккуратно сократить расходы. Всё переменилось в считанные дни. Похоже, Хегль собирается поучаствовать в нашем конфликте с герцогом. Ничего удивительного. Если Вепрь нас измотает, для бургомистра настанет время собирать сливки. Выступит ли город, и если выступит, то на чьей стороне? Отец мог бы всё прояснить за один день, но он не станет. С другой стороны, не слишком похоже, чтобы Хегль хотел воевать. В городе начали большое строительство. Что строят? Непонятно. И под хорошей охраной. Ни строители, ни горожане не знают. Городской совет лоснится от удовольствия, жалуется на безденежье, но как-то неубедительно. Город рассчитывает на скорое и значительное увеличение доходов. Если всё так, то затея отца становится просто бессмысленной. Иногда стоит признавать поражение до того, как оно произойдёт в действительности. Позволяет экономить время и силы. Попытаюсь поговорить с отцом, но уже знаю его ответ: 'Трусливый щенок, как ты смеешь меня учить!' И всё же я обязан донести свои опасения, и как сын, и как верный слуга семьи. Как выпутываться будем?

Будни Хегля.

В замке я нашёл понимание немногих: Амаис и Лагрум, Денкель и Эфиш, Херви и Ылга. У каждого из них были собственные причины для сближения со мной. В Хегле всё вышло немного иначе. Город жил общей душой, и связавшись с бургомистром, я обрёл внимание всего города. Никто не смог бы рассказать о тех событиях лучше Телти. Я предоставлю слово этому воображаемому бургомистру.

Город переживал трудные дни, и само небо плакало над его мостовыми. Серость с унынием наполняли улицы до получения первых вестей из замка Орла. Про Хозяек рассказывают разное, больше врут, но бывает и правда. Старожилы говорят о том, что знания их безмерны, и с теми, кто им особо мил, они могут поделиться своей мудростью. Бургомистр прочёл письмо из замка заново и задумался. Городу нужны деньги. Молодой Инизамгор слишком уверенно писал о вещах неизвестных простым смертным.

Под окнами ратуши кричали торговцы-лоточники, дальше гремели молотками ремесленники и шипели своими смесями алхимики, за ними спорил на сотни голосов городской рынок, примыкающий к речному порту. В трёх местах через Станку город перебросил мосты, а ещё в шести действовали переправы. Набережную застроили состоятельные горожане. Пустого места на ней почти не осталось. Последний крупный пустырь у самой крепостной стены сейчас застраивался по приказу градоначальника в согласии с идеям Инизамгора Орла, и было у Телти большей головной боли, как от переживаний о приёмном сыне графа.

Сын разбогатевшего торговца рассуждал несколько грубовато, просто и точно: 'На Болоте Инизамгор рано, или поздно, сгинет, а вместе с ним всё то, что он описал. Бурные воды Станки не будут крутить колёса, не приведут в движение молоты и прокатные станы.' Первоначальная идея организации экспедиций уже не выглядела столь заманчиво. В краткой перспективе город может выгадать, организовав несколько экспедиций. Но в долгосрочной... Если прознает король, то он может лишить город привилегий. Герцог направит свой гнев не на Орла, а на город. Вместе они весьма сильны и город возьмут.

Телти отвлекался на рутину, из которой периодически всплывала тревожащая необходимость скорого принятия решения.

— Магистр Хоргал собирается посетить город в этом месяце. Будет переманивать городских волшебников, — докладывал помощник.

— Двое из них слишком богаты и стары, чтобы сорваться с места. Ученики — другое дело. Сообщите магам, пусть сами думают.

— Разбойники из западного леса напали на торговца Седри. Наша торговля с западными землями графства и без того незначительна, а теперь купцы грозятся прекратить там всяческую деятельность.

— Напиши письмо графу с просьбой зачистить западные земли от банд. А я подготовлю письмо королю с жалобой на бездействие Орла.

Викор Орёл регулярно доставлял проблемы городу, превратно понимая свой долг хозяина графства. В глазах многих Болото — это источник чудес и диковин. Волшебство Хозяек Топи выкованное в металле и дарованное героям воспевалось в легендах. Жители Хегля сталкивались с более простыми и надёжными сокровищами. Нельзя сказать, что горожане не желали наложить свои руки на диковины: в Хегле регулярно появлялись разные мелочи, выловленные из речной воды рыбаками и ловцами плоти, или выуженные из самого Болота самыми рисковыми из крестьян. Глава города давно хотел организовать регулярные и хорошо оснащённые экспедиции в Болото. По Станке экспедиция могла подойти к Топи на лодках достаточно близко, чтобы надеяться на успешное возвращение. Два-три десятка лодок с четвёркой хороших лучников и копейщиков на каждой, и город получит свою долю чудес из Болот.

Какое распространённое и опасное заблуждение! Коварство этого места не знало границ. Пустая лодка камнем уходила на дно, а перегруженная добычей и авантюристами едва не вылетала из мутных вод Болота. Опытнейшие егеря умирали от крошечных укусов пауков и мух, забравшихся сквозь бреши в защите, в то время, как голые полусумасшедшие выходили без единой царапины. Так бывало не всегда, но так заканчивалось всегда. Только это твёрдое правило останавливало горожан от самостоятельных походов в Топь. С меченным хозяйками всё могло пойти удачнее.

Стоит ли серьёзный риск мизерного шанса на быстрое обогащение, если в голове Инизамгора не меньше богатства сокрыто? Телти приказал принести обед, продолжая работать. Жареные овощи с бобами источали приятнейший аромат. Он спросил трактирного мальчика, отличавшегося редкой наблюдательностью для своего возраста:

— Что говорят про новую стройку?

Мальчик начал повторять услышанное:

— Сначала горожане испугались, что городской совет совсем из ума выжил, заказывая новые общественные здания. Потом, сударь, Вы приказали охранять стройку и окружить её забором. Раз за забором, значит тайна, а не какой-нибудь дворец. Третьего дня кто-то заметил, что в мастерские поступили необычные заказы. Тогда уж все начали поминать Вас и совет добрым словом, утверждают, что скоро город станет богаче прежнего.

— Мне бы их оптимизм, — буркнул Телти.

Самые обычные болота в округе служили надёжным источником руд — железо из них выходило дрянным, но обильным. С машинами Инизамгора появлялся шанс выправить худое болотное железо. Если у города будет в достатке оружия и доспехов, то Викор Орёл перестанет чинить препоны делам. Одно это сразу оживит торговлю. После можно и на Болото сходить, но не сотней другой, а несколькими тысячами. Такие отряды выходили из Топи живыми, если не пытались покорить само Болото. Подготовленной экспедиции не будут чинить препон ни Орёл, ни Вепрь, такие предприятия одобряет сам король. Но всё это в дальней перспективе, теперь же важны машины графского сына.

Городские зодчие и механики подтвердили, что похожие машины есть, но никто не пробовал сделать их такими большими, чтобы у них хватало силы и раздувать меха, и прокатывать слитки, и проковывать железо. Телти рассказал городскому совету о мальчике из Болота сразу же, как только смог подтвердить слухи. Это моментально взбодрило всех грандов города. Они развязали свои кошельки, планируя вложиться в экспедиции и необходимый подкуп.

Письмо подстегнуло их ещё сильнее. Гильдия бронников и оружейников в Хегле страдала от недостатка заказов уже который год, для неё появление новой технологии означало возможность продавать свой товар по всей Мальвикии с большой выгодой. Торговцы скобяными изделиями радовались не меньше. Может показаться странным, что эти солидные люди, умудрённые опытом участия в бесконечных городских интригах, поверили двенадцатилетнему мальчишке, вернувшемуся с того света со странными мыслями в голове. На самом деле всё довольно просто: мы считаем себя твёрдыми в убеждениях, уверенными в себе, трезво глядящими на мир, ровно до того момента, пока несчастья не оглушат наш рассудок чередой нелепейших совпадений и мелких трагедий.

Город Хегль шёл к своему закату. Об этом не знал Викор Орёл, не ведали простые горожане, но именно этого боялись члены городского совета. Арнакталь медленно, но верно выдавливал Хегль из торговли. Столица герцогства была больше и многолюднее. В Арнактале давно не знали голода ещё и потому, что алхимические кварталы вотчины Вепря за минувшие десять лет стали вдвое больше и вчетверо оснащённее, чем в Хегле. Арнакталевские алхимические товары пользовались большим спросом, заставляя торговцев Хегля продавать дары Болота всё дешевле и дешевле с каждым годом.

Горожане мало понимали проблемы городской верхушки, справедливо обвиняя в своих бедах Орла, эту самую верхушку, снег, дождь и само Болото. Недовольство копилось вместе с безработицей. В чистом виде безработных в городе не насчиталось бы и десятка, но разве можно считать занятым человека, который трудится раз в три дня, или справляется с работой за треть дня? В более поздние времена всех их давно выгнали бы на улицу, но средневековье жило общинностью. Страдали все, разделяя тяготы согласно обычаям феодального мира.

В таких условиях каждый уцепится и за соломинку. Дни закрутились в хороводе вокруг градоначальника, Телти не успевал поесть днём и выспаться ночью. Мерный стук каменщиков приближал закат целой эпохи, но об этом не знал ни бургомистр Телти, ни кто-либо из горожан. Городская стена постепенно превращалась в плотину будущего завода, а вместе с ней нарастала потребность в том, кто стоял у начала этого рискового предприятия. Идею выкупа Инизамгора отвергли на первом же заседании совета. Оставалась только организация побега. Днём кавалерия Орла не позволяла надеяться на успех, но ночью небольшой отряд всадников имел хорошие шансы. Спешно готовили три десятка кавалерии, два из которых должны были отвлечь преследователей от убегающего приёмного сына графа.

Шпиону бургомистра выдали деньги, и тот отправился в замок под благовидным предлогом. Вернулся он немного ошалевшим, рассказывая небылицы о меченном. Каждый в городском совете похихикал в кулак при всех, стремясь не дать другим заметить, как дёргаются его уголки рта, чтобы украсить лицо самой наивной и блаженной улыбкой, на которую он способен. Обещания были невероятны, и в них хотелось верить. Строительство в городе закрутилось с огромной скоростью. Трубы печей тянулись вверх, отражая рост надежд горожан и стремительное опустошение их карманов.

Настроение грандов передавалось и жителям. Все дышали надеждами, оптимизмом и молодецким ухарством. Не остались в стороне и посланные за Инизамгором всадники.

— Граф взял чужое, а мы перепрячем.

— Понадобится, сами через стену перелезем.

Между отчаянной смелостью авантюристов, которая творит чудеса, даруя победу в самых безнадёжных схватках против превосходящего противника, и ухарством перевозбуждённых искателей приключений лежит крайне узкая граница. Возможно, если бы кто-то в городе встряхнул этих парней, выбив из них лишнюю самоуверенность, и вернув трезвую оценку опасности, всё закончилось бы не так. Я понимаю, что мне легко судить этих людей, и не считаю себя последней инстанцией истины: все мы люди, а людям свойственно ошибаться. Но почему же мои ошибки стоили такой крови?

Ночь на тридцать четвёртый день. Провал. (Предупреждение. Эта и следующая глава достаточно тяжёлые. Без излишеств и подробностей, но имейте ввиду. Эта история не про весёлых МС.)

  Много позже мне удалось собрать из мелких кусочков картину произошедшего. Сложные планы имеют слишком большие шансы на провал. Первым препятствием была ночная стража замка. Ылга подкупила одного стражника, поэтому то мы и смогли собраться на стене без опаски. Мы выбрали дальний от ворот участок стены для побега по двум причинам: во-первых, там было меньше всего охраны из-за большой высоты стены; во-вторых, этот участок был дальше всех от караулки и начальства. Нара светила не только нам, но и солдатам, маявшимся от скуки. Споить стражу не удалось, хотя кухарка и попыталась. Единственный плюс от их бодрости состоял в том, что уставшие от безделья солдаты собирались вместе поболтать. Опасаясь начальства, они делали это не слишком часто. Ночью было прекрасно слышно, как они переговариваются даже шёпотом.

  — Что за проклятущая ночь. Ни днём покоя, ни ночью. Ещё и в рожу получил от командира.

  — За дело получил. Он Зестри порол, а ты полез его оправдывать.

  — Так он же не виноват.

  — Дурья твоя башка. Командир не может ошибаться. Если порют, значит виноват. Это раз. Не перечь командиру — это два. Подошёл бы в уголочке сказал бы, а так нарушение этой самой — дисциплины. И субординации. Да не огорчайся ты. Послужишь с моё, выучишь всю науку.

  Первым этапом побега мы собирались накинуть петлю на зубец и спустить вниз верёвку. С этим вышла заминка: я опасался, что такой моток верёвки, если его найдут у слуг, вызовет подозрения. Себе я выдумал такое оправдание: мол, хотел научиться кидать аркан на зверей Болота. Идиотизм, но ничего опасного. Сперва я задержался во дворе, дожидаясь момента, пока охрана развернётся в другую сторону, а затем мы терпеливо выбирали удобный момент после прохода патрульных за стенами. Нужно было сделать всё быстро и за один раз, так что мы слегка замешкались. Стоило нам накинуть петлю на зубец, как начался переполох.

  С нашей стороны, хоть мы и действовали предельно неорганизованно, всё шло успешно. Что же случилось? Рядом со рвом за стеной всю ночь в противоположных направлениях ходили солдаты, регулярно пересекаясь на маршруте. Как я сказал прежде, ночь была светлая, и стража патрулировала без факелов. Пара солдат накануне чем-то проштрафилась, и теперь горела желанием выслужиться, а потому была предельно собранной и внимательной. Впервые за долгое время эти двое вспомнили свои обязанности, пунктуально исполняя каждое мелкое требование и правило поведения в патруле.

  Согласно плану после моего спуска со стены Ылга подала бы знак посланникам градоначальника, а те подхватили бы меня у рва, или чуть дальше. В крайнем случае, я мог ухватиться за верёвку притороченную к седлу, чтобы изо рва меня выдернула лошадь, но этот вариант означал преследование. Всего было четыре сигнала. Первый означал готовность, второй начало действий, третий необходимость помощи, а четвёртый отмену всей операции. Согласно предварительной договорённости, кавалеристы Хегля в сумерках подъехали примерно на полкилометра к замку и остановились в ожидании первого сигнала. Огонь на стене всегда означал успешное предательство. Была такая лампа и у Ылки. Зачернённая со всех сторон, кроме узкой щели. Маяк моего бегства.

  Несколько всадников, утомлённые пустым ожиданием, или спутавшие сигнал готовности с просьбой о помощи, решили подъехать поближе. Я не знаю точно, чем именно они выдали себя. Возможно, чья-то лошадь всхрапнула, или блеснула в свете Нары металлическая пряжка. Ночная стража отличается сонливостью только в те дни, когда ничего не происходит. Яркий небесный свет мешал спать в ту ночь не только людям, но и скотине, шумевшей на разные голоса. Растревоженные этими шумами стражники насторожились и решили проверить то, что вызвало их подозрения. Они направились в сторону от рва, всё ещё не зажигая огня, быстрым шагом приближая трагический перелом.