|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Ночная зимняя губа парила. На мелководье собирались 'блины', которые обступали легкий корпус 'К-21', шуршали, продвигаясь в корму, пока портовый буксир выводил лодку из Оленьей губы. Она только что прибыла на Северный флот, и это было её третий поход в составе флота. Собственно, это ещё не был 'флот', в привычном понимании этого вопроса. Несколько кораблей и несколько подводных лодок легли в основу будущего мощнейшего флота СССР. Наконец, буксирный конец отдан, застучали 9ДКР всеми восемью тысячами лошадей, выхлоп которых вспенивал воду с обоих бортов. Лодка уходила в сторону Печенги, которая носила сейчас название 'Петсамо' и принадлежала Финляндии. А сейчас там были немцы.
Лодка была новая: года не прошло, как она была принята в состав Балтийского флота. Таким же холодным февральским днём 41-го года у флотского экипажа на улице Карла Маркса, между Итальянским прудом и каналом Амазонка, был построен экипаж: 40 человек из 67 членов экипажа. Командир, капитан-лейтенант Жуков, доложил командиру бригады контр-адмиралу Заостровцеву, что личный состав подводной лодки 'К-21' построен. Адмирал зачитал приказ о зачислении корабля в учебную бригаду подводных лодок Краснознамённого Балтийского флота. Краснофлотцы прокричали 'Ура'. Время ввода лодки в строй не самое удачное: Маркизова Лужа во льдах до самого Таллина. Так что, застынет она у причала до самого мая, подключенная к паропроводу, линии электропередач, водопроводу и прочим 'земным' радостям... Больше всего проблем было с 'дедом': он с 'гражданки', заканчивал 'корабелку' и курсы комсостава. На флоте не служил, знаний хватало, а вот навыков не было. Флот рос быстро, людей катастрофически не хватало. Приближалась война: одна только что закончилась, вторая надвигалась. Все понимали, что войны с Германией не избежать. Пол Европы уже под Гитлером. Его сухопутная армия показывает чудеса взаимодействия, а люфтваффе раскатывает в блин всех, кто попал под её молот. Поэтому прошёл приказ привлечь к флоту всех, кто может исполнять обязанности командиров, механиков, штурманов. Из этой плеяды выйдут лучшие командиры кораблей и лодок, отличные 'деды'-стармехи, но, это будет позже... Чтобы стать ими, предстоит пройти через 41 год. А сейчас 'дед' 'К-21' браво заломил мичманку, несмотря на мороз, и на то, что сильно примораживает уши. Выглядит браво. Он — инженер, и с 'какой-то лодкой' справится. 'Жаль, что не линкор!'
Лодка большая: десять торпедных аппаратов, минный постановщик на двадцать мин, две 'сотки', две 'сорокапятки' и два зенитных 'максима'. Жуков, которого приписали к лодке с момента спуска на воду на Адмиралтейских верфях, был в курсе всей достройки. Он опробовал все механизмы, вводимые по общему плану, принимал экипаж лодки: каждого человека в отдельности. Лодка комплектовалась, достраивалась, на борту появлялись необходимые пособия, литература, наставления. Владимир Николаевич ездил на совещания, где передавался опыт использования этого проекта на основе проб и ошибок экипажей предыдущих лодок этого проекта. На основе этих 'опытов' менялись узлы и механизмы, дорабатывался сам проект, изменялись наставления, приказы, инструкции. Работы по приёмке лодки хватало. Но, где-то восемь месяцев назад, капитан-лейтенанту начали сниться странные сны. Вначале они очень заинтересовали его, особенно после того, как он проснулся и нажал ревун, объявив пожарную тревогу в четвёртом отсеке. Там действительно произошло возгорание. Пожар удалось быстро локализовать, даже не успело разгореться. Потом эти сны стали раздражать своей навязчивостью и жестокостью. Они были о войне, все. О потерях, об атаках пикировщиков, о том, что флот выдвинут к границе, и через сутки противник сможет атаковать Либаву. Что двух 'максимов' и двух 'сорокапяток' не хватит, чтобы отбиться от атаки штаффеля 'Ю-87'. О том, что предстоит переход на Север по Беломоро-Балтийкому каналу. Что Балтийский флот будет почти полностью уничтожен с воздуха, и понесёт большие потери на минах при запоздалом уходе из Таллина. В этих снах у него появился постоянный оппонент: немолодой бородатый командир с нашивками капитана второго ранга, но с погонами, как в царское время. На кителе у него серебристый силуэт подводной лодки типа 'Щ' со звездочкой. Странный командир говорил чуть хрипловатым голосом, знал о судьбе всех кораблей флота. Он же назвал день и час начала войны с Германией. Жуков не знал, что делать с этой информацией, а задать вопрос у него не получалось: как только он пытался что-то спросить, то автоматически просыпался и 'командир' исчезал. Докладывать начальству он не стал. А что тут доложишь? 'Товарищ контр-адмирал! Мне снятся сны!' Даже не смешно. Окончательно он убедился в том, что 'командир' знает о судьбе всех кораблей флота, когда 18 декабря 40-го года он сообщил, что при выходе на рейд в Кронштадте С-102 лишится винтов. Через пять часов именно это и произошло. Получив такое 'подтверждение' Жуков старался запоминать 'ночные кошмары', как он их назвал в разговоре с женой. Но, постепенно, он пришёл к мысли о том, что нужно что-то с этой информацией делать. Например, высказывая предположения на совещаниях комсостава. Заодно, необходимо усилить подготовку личного состава для действий в усложнённых условиях. И постепенно начал 'гонять' личный состав по всему заведованию.
Официально учебная бригада подчинялась адмиралу Галлеру, который заведовал пополнением флота, будучи заместителем Наркома флота по кораблестроению и вооружению. Он, непосредственно, требовал от командиров постоянного анализа происшествий, предложений по доработке проектов, новых приёмов действия кораблей флота. При этом постоянно упирал на то, что флоты должны быть сбалансированными, что требуется стремиться к тому, что каждая часть флота решает собственные задачи. На одном из заседаний Владимир попросил слова, и привёл расчёты огневой мощи подводной лодки типа 'К' в бою против пикировщиков 'Ю-87'. Вероятность поражения лодки составила более 90%. При условии того, что лодка длинная, и не особо маневренная, получалось, что обнаружение лодки воздушным противником однозначно ведёт к её потере. И поднял вопрос о перевооружении лодок типа 'К' зенитными автоматами калибром 12,7 или 40мм. Галлер внимательно выслушал его, попросил предоставить расчёты, а затем прогнал несколько лодок через испытания при помощи НИИ ВВС, где были немецкие самолёты. Испытания подтвердили правоту расчётов. Лев Михайлович поднял этот вопрос на заседании НКО в Москве. Заинтересовавшись молодым капитан-лейтенантом, Галлер встретился с ним на борту 'К-21', где Жуков и рассказал о 'своём' видении проблем флота, особенно подчеркнув уязвимость Либавской базы подводных лодок. От Мемеля до Либавы чуть больше сорока километров. А армейская группировка находится на 'зимних квартирах'. Развернуться она просто не успеет. А немцы и японцы нападают без объявления войны. Зенитных батарей явно недостаточно, ПВО базы состоит из шести 4-хорудийных зенитных батарей, авиационное прикрытие обеспечено на 15-20%%: один 148-й истребительный авиационный полк из состава 6-й смешанной авиадивизии — 63 самолета И-16. УР строится в 35 километрах от города. А в городе сейчас базируется отряд лёгких сил КБФ с двумя новейшими крейсерами. Галлер выразительно посмотрел на каплея и спросил:
— Но ведь необходимо пресечь возможность высадить десант в порту!
— Борьба с десантом не является целью для отряда лёгких сил, товарищ адмирал. Задача отряда: прикрыть действия минных постановщиков по блокированию входа в Финский и Рижский заливы, насколько я помню.
Галлер ничего не ответил, но гонял экипаж на проворачивании механизмов довольно долго. Затем вывез всех свободных от вахты в КУОПП имени С.М. Кирова, где провёл учения по борьбе за живучесть и покидание лодки через торпедные аппараты. Экипаж замечаний почти не получил.
— Ну, что ж, Владимир Николаевич. Людей Вы готовите хорошо. Обратите внимание на взаимодействие боцманской команды и БЧ-V. Наблюдается запаздывание в исполнении команд в БЧ-V. Весной я приеду вновь на проверку. Есть замечания по ведению журнала боевой подготовки. Темы не всегда совпадают с курсом. Изволите самовольствовать, хотя, надо отметить, что весьма по делу. По вашим рапортам и докладным будет проверка. Решение сообщим чуточку позже.
Присутствовавший при этом командир бригады Заостровцев почти сиял: Лев Михайлович очень редко обходился без 'фитиля', считал, что это норма проверки, иначе как поддерживать боеготовность и рвение комсостава. Алексей Тимофеевич расщедрился и дал три дня отдыха и увольнительных экипажу. Жуковы, постоянно проживавшие в Питере, пошли на концерт Шостаковича. Жена увлекалась классической музыкой, а Владимир предпочитал театр кухонным разговорам, тем более, что говорить о причине проверки лодки Галлером жене он не хотел. Само всплывёт, тогда и поговорим. Сидел и слушал 6-ю симфонию в исполнении оркестра под управлением Мравинского, особо не пытаясь понять смысл сложного и противоречивого произведения. Он просто отдыхал от потрескивания пара, грохота льда о лёгкий корпус, объявлений по 'берёзке', повизгивания репитеров. Из филармонии пошли пешком домой по хрустящему под ногами весеннему снегу, прихваченному ночным морозцем. Жена увлеченно пересказывала ему содержание какой-то статьи о симфонии, он ей поддакивал, не забывая при этом приветствовать попадающихся военнослужащих. Шли они в двух шагах от знаменитой Ленинградской комендатуры, славящейся своей гауптвахтой и строгим начальством. Однако, обошлось. Прибыв через день на корабль, узнал, что его персоной заинтересовался комфлота Трибуц, однако официального 'приглашения на ковер' он не получил. Зато на Арсенальном попался на глаза генерал-майору Дмитриеву, командующему береговой обороной КБФ, и получил трое суток ареста за нарушение формы одежды, выразившееся в неуставном шёлковом шарфике. Как командир корабля, он 'отдыхал' под арестом в собственной каюте.
15-го апреля ледокол 'Красин', бывший 'Святогор', взломал лёд, побуревший на солнце, и повёл 'К-21' курсом 285⁰ мимо маяка Толбухин. Старпом, обрадовавшись полученной краске и возможности помучить личный состав, закрасил всю пробку, которая должна впитывать конденсат, поэтому, при проходе через отсек, попадаешь под душ. В районе Таллина пару раз застряли во льду, 'Красин' пробежал вдоль борта, у старпома аж челюсть свело: льдины сдирали краску с лёгкого корпуса, продавливали его, превращая борта лодки в гофру. Наконец, чистая вода! Прекратился скрежет в отсеках, ровно стучат дизеля, шесть человек в ограждении рубки, расчёты ПВО в готовности у новых счетверенных 'Бофорсов' и по два человека у спаренных ДШК. Прошли траверз Прангли Лууд, расчёты ПВО скользнули по поручням в прочный корпус, лодка перешла в позиционное положение. Вместе с Жуковым на мостике адмирал Галлер, он будет принимать зачёты у командира, и подтверждать его право на управление лодкой.
— Дайте полный, Владимир Николаевич! — сказал Лев Михайлович, подходя с секундомером к пеленгатору на репитере гирокомпаса. Глухо звякнул телеграф, переведённый на 'самый полный вперёд'. Забурлила вода вокруг рубки, лодка довольно быстро набирала ход. 22 с половиной узла надводной скорости — это много для небольшого узкого корабля. Лодка шла внутри длинной волны, практически полностью спрятав рубку между волнами. Самый полный ход получился 22,4 узла. Практически расчётный, с учётом погрешностей. Удовлетворённо хмыкнув, адмирал закрыл пеленгатор и дал команду 'К погружению!', первым соскользнув вниз. Жуков уходил последним, лодка уже шла на электромоторах.
— Боцман! Ныряй!
Зашумел воздух, вытесняемый водой. Главстаршина Алексеев работал на горизонтальных, стараясь уйти под воду 'с шиком': без дифферента.
— Перископная!
Каплей провернулся на 360⁰, осматривая горизонт.
— Ныряй на 20!
— Есть!
Появился дифферент на нос около 5⁰, лодка пошла вниз.
— Центральный — седьмому! Поступление воды в районе приводов горизонтальных рулей!
— Аварийная тревога! Ликвидировать поступление воды в седьмом отсеке. Боцман! Глубина 10.
'Первый блин комом! Черт побери!' — подумал Владимир Николаевич. Через корпус донеслись удары кувалды в седьмом отсеке. А Галлер включил секундомер. Доклад из седьмого:
— Поступление воды ликвидировано! Поджат сальник, был посажен с перекосом.
— Принято! Отбой аварийной тревоги! Боцман! Глубина двадцать. Тишину в отсеках. Акустик!
— Чисто, товарищ командир!
— Курс две сотни, ровно, ход экономический. Свободным от вахты отдыхать!
Затем Жуков повернулся к адмиралу и спросил о замечаниях.
— Командиру БП-7 клизму с патефонными иголками, и благодарность его аварийной команде. Быстро сработали. Но отсек перед погружением не проверили. Чайку сообразите, Владимир Николаевич, продрог, знаете ли.
Отдав распоряжения, Жуков прошёл в свою каюту. В тесном 'гробике' было не развернуться, но он снял 'канадку' и повесил её в рундук. Штатное погружение прошло довольно гладко, но успокаиваться рано, необходимо отработать 'Срочное', где командира и стармеха подстерегает множество проблем. Через четыре часа пошли на всплытие, перешли на режим 'винт-зарядка', следуем район полигона номер 8 у Либавы. Там состоится пробная постановка учебных мин, возле которых прыгали две недели, подготавливая их к постановке. 'Командир' рассказывал о множестве недостатках и отказах системы, поэтому Жуков гонял 'бычка II-III' как сидорову козу, чтобы всё было притёрто, смазано, проверено. Вся система подверглась ревизии, сняты крышки, регулярно заклинивающиеся, на стоянке было произведено более тридцати испытаний. Жуков получил уже несколько взысканий за это, но, продолжал отстаивать свою точку зрения. Завтра предстоит всё это доказать. Сзади идёт 'К-3', с аналогичной задачей. Галлер решил поставить окончательную точку в затянувшемся споре.
— Командира просят подняться на мостик! — прозвучало по 'Березке'. Одеваясь на ходу Владимир выскочил наверх.
— Товарищ командир! Справа тридцать — огни, четыре цели строем 'правый пеленг'.
— Запросите позывные! — и тут же защёлкал ратьер.
— Эсминец 'Стерегущий' под флагом вице-адмирала Дрозда, товарищ командир! Приветствует и поздравляет с первым выходом.
— Отвечай: ПЛ 'К-21', под флагом адмирала Галлера, прибыла в район учений.
Затем он взял микрофон 'берёзки' и попросил подняться Льва Михайловича на мостик. Эсминцы шли самым малым, командир пошёл на сближение. Звякнул рубочный люк, чуть кряхтя на мостике появился адмирал Галлер.
— Быстренько дошли, командир! И точно. — сказал адмирал, открывая люк и снимая рупор. Лодка легла на циркуляцию, огибая ордер. Владимир сбросил ход, уравняв его с ходом 'Стерегущего'. Дрозд и Галлер с полчаса перекрикивались через рупор, оговаривая детали утреннего испытания. Затем 'К-21' взяла ближе к берегу и встала на якорь в надводном положении в 3 милях от маяка Сорвесаари. Около трех утра его ещё раз разбудили: подошла 'К-3'. Поговорив с Малафеевым и Заостровцевым, который находился на борту 'тройки', спустился вниз и позавтракал в кают-компании. Предстояло поставить минную банку в Ирбенском проливе из практических мин и дождаться их всплытия. Лев Михайлович, добив 'адмирала', отдал команду:
|
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
