| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— В балласте, 1500 тонн, флаг Швеции. Атаковать не стал. — написал Федоров.
— Добро.
Ещё двое суток, и тут на выходе из Офот-фьорда загрохотали взрывы. Немцы начали чистить фарватер. Через пять часов акустики доложили, что слышат шум винтов множества транспортов и военных кораблей. Сон как рукой сняло. Караван сформировался напротив маяка Тюснес, и тремя колоннами, противолодочным зигзагом двинулся на юго-запад. Все пять лодок медленно начали выходить на позицию для атаки. Немцы проложили курс почти вплотную к южному берегу фьорда. Первым отстрелялся Самарин, развернулся и выпустил ещё четыре торпеды из кормовых аппаратов. Десять торпед побежало к целям.
— Напрасно, Пал Семенович! А обороняться чем будешь? — заметил Жуков.
— Я эти четыре направил по эсминцу и трем катерам, шедших впереди последней группы транспортов.
Лодка отходила и перезаряжала торпедные аппараты. Первый взрыв прозвучал на 60 секунд раньше, чем должен был прозвучать. Жуков отметил это в блокноте. Еще четыре взрыва с почти равными промежутками. Затем тишина, Владимир Николаевич смотрел на неумолимый бег секундомера. Ещё двадцать секунд, и у первой кормовой торпеды кончится ход. Взрыв! Второй. Больше взрывов не последовало. 'UJ-бот' сбросил серию довольно далеко от лодки. Акустик оторвал наушники от головы и сдвинул их вперёд. Пошла серия взрывов, их считают, выкладывая спички из большого коробка. Взрывы слабые, где-то на глубине 20 метров. Лодка не обнаружена. Самарин решил отойти 5 миль на север. Со стороны конвоя раздались ещё четыре взрыва. Акустик доложил, что катера противника перестали искать лодку и полным ходом бегут на юго-запад. Здесь остался один, он в трех милях южнее ходит расходящимися кругами, старясь услышать лодку. Но слышны шумы винтов со стороны Офот-фьорда.
— Давай к острову Скрова, самым малым, там мин не было.
— Не рановато? Я бы ещё севернее поднялся.
— Смотри сам, Павел Семёнович. Сейчас отлив начинается. Здесь они высокие и течения сильные, так и будет выбрасывать тебя из фьорда.
Акустик доложил о взрывах бомб слева по корме на дистанции 5 миль. Это между ними и островом Скрова. Самарин посматривал на глубиномер. Для него было непривычно, что лодка идёт так глубоко. Акустик докладывал об очередных взрывах бомб, затем о серии из пяти взрывах торпед. Это отстрелялась 'К-62'.
— Что с 'У-ботом'?
— Остановился, хода не имеет. Похоже, что он нас потерял.
Спустя десять минут акустик доложил, что катер дал ход следует курсом 220⁰, удаляется. Со стороны Нарвика следует до двадцати быстроходных кораблей. Корабли прошли мимо, но началась сильная бомбёжка в пяти — семи милях юго-западнее. По расчётам Жукова наших лодок там быть не должно. Спустя час раздались далёкие взрывы торпед. Три взрыва. Либо 'К-61', либо '52-я'. Коротко включили 'Дракошу', определить место, воспользовавшись серией взрывов глубинок. Они находились у Лилле Молла, небольшого скалистого острова с деревушкой Виган в северной части. Изменили курс, немцы продолжали кого-то яростно бомбить, теперь уже за кормой лодки. Судя по всему, они бомбят 'СИПЛ', так как акустик доложил, что слышит шумы лодки 'Ка' второй серии в промежутках между взрывами. Ещё один взрыв торпеды на юго-западе и серия взрывов там же. За островом Скрова подвсплыли на перископную, работало несколько локаторов, решили не рисковать. Погрузились и продолжали отходить на запад, ещё раз осмотревшись и определившись по 'Дракону'. Лишь следующей ночью удалось четыре часа поработать в режиме винт-зарядка, провентилироваться, и обменяться сигналами с тремя лодками из четырех. Не было 'К-61'. В циркуляре по флоту Августиновича поздравляли с тремя потопленными транспортами. То есть он выходил на связь со штабом. Он находился в 15 милях западнее, чем лодка Самарина, в более широкой части фьорда, скорее всего, преследует конвой. Жуков отдал короткую РДО об отходе в район зарядки 'Семь'. Получил квитанции штаба и всех лодок. До начала полярного дня оставалось всего четверо суток. В проливе Мускенес их ждала засада: несколько 'У-ягеров' и эсминец типа 1936. От торпеды он уклонился или она не сработала, застучал гидролокатором, наводя на лодку 'У-ягеры', маневрировать в узкости было негде, поэтому Жуков приказал атаковать эсминца вторично двумя торпедами. Как назло, прозвучало два взрыва. После этого выпустили имитатор, уменьшили ход до самого малого, и прошли в открытое море. 'К-63' тоже прорывалась с боем, но у острова Вере. Остальные были южнее, там засад не было. Ночи уже совсем короткие, как назло хорошая погода, поэтому приходилось идти в крейсерском положении, держа расчёты ПВО в полной готовности. Четыре раза уходили по срочному вниз. Наконец, выбрались за радиус действия Ю-88, стало чуть-чуть поспокойнее, но 'Кондоры' добираются и сюда, плюс, где-то рядом могут быть немецкие лодки, плюс немалую опасность представляет союзная авиация. Сбросив ход, Жуков решает собрать эскадру. Через 18 часов подошёл последний: Августинович. Довольный! Он ходил в перископные атаки, и видел результат. Четыре рудовоза, как он уверяет, не менее 20000 тонн. По две торпеды на каждый. Результаты разнятся. Шведы объявили о восьми потерянных крупнотоннажных судна, немцы, естественно, молчат, англичане объявили о значительном успехе Северного и союзного флота в районе Нарвика, и потопленных 15 транспортах, шести кораблях различных классов. По нашим раскладкам их было много больше не менее 36. Плюс около двенадцати военных кораблей. Августинович догонял два последних. Куда делись остальные? Но, бесперископные атаки этим и грешат, что их результат знает только противник. Хорошо показали себя имитаторы. Да и новые лодки показали и хорошую мореходность, и отличную скрытность. Достаточно быстро погружаются из крейсерского положения. Прекрасно держатся под РДП на автомате 'Гранит'. Рулевые разленились. Их задача на переходе только смотреть за работой авторулевых. Но, возвращение домой было омрачено: у Рыбачьего возник пожар в 6-м отсеке 'К-52', выгорел правый ГЭД, получили ожоги восемь человек, умер в госпитале трюмный машинист старшина 1 статьи Никита Горденко. Лодка вышла из строя на долгих четыре месяца.
В 1942 году бригада днём работала только по проводке конвоев, по границе действий немецкой авиации. Поднимались вдоль Новой Земли к мысу Желания, а оттуда шли до траверза Тромсё, там принимали под охрану караваны. В ближнем радиусе район действия ограничивался радиусом действия 'Киттихауков' и 'Кобр' с дополнительными баками, которые обеспечивали безопасность в районах зарядки батарей. Сейчас же, только войдя в Кольский залив, РЛС обнаружила множество мелких судов, рассредоточенных по берегам залива. Все причалы рыбколхозов оказались забитыми маленькими, довольно уродливыми десантными баржами 'Северянка': 15 метров длиной, 90 сантиметров осадки в полном грузу. Явно затевалось что-то масштабное. В штабе флота его поторопили с загрузкой боекомплекта на 'катюши'. Но, кроме 'давай-давай', ни одного слова о том, куда и зачем. Прошло пять дней, наконец, звонок Головко:
— Владимир Николаевич! Зайди на минутку!
Минутка растянулась на восемь часов. Из Молотовска готовятся к выходу линкоры 'Полтава' и 'Бородино', тяжёлые крейсера 'Ленинград' и 'Гангут', задача бригады обеспечить ПЛО и ПМО эскадры на переходе от границы ледового поля в Белом море до рейда в районе Ваенги. На переходе обеспечить безопасность проведения ходовых и сдаточных испытаний в районе Териберки. В качестве средств усиления ПВО, эскадре лодок 'Ка' шестой серии придаётся крейсер ПВО 'Мурманск', лидер 'Баку' и пять эсминцев. Кроме того, в районе будет работать минный дивизион, с которым надлежит взаимодействовать по противоминной обороне. Лодкам пройти размагничивание и уничтожить девиацию. Задачу эскадре не объявлять, приказы вскрыть в море. Покрутившись в Екатерининской бухте на полигоне, лодки уходили на девиационный полигон, затем возвратились в Оленью. Оттуда второго мая отряд вышел на рейд, там Жуков приказал вскрыть пакеты с приказом. У Сетьнаволока повернули направо, и пошли строем пеленг, прочесывая глубины 'Драконами'. Здесь, ещё с 41 года стоят и наши, и немецкие мины. Проверили: нет ли 'лишних' постановок, постепенно спускаясь к Горлу. Второй задачей было найти и уничтожить любые лодки на всём протяжении пути. Однако, так шумя, 'Катюши' сами загоняли их на грунт, а 'немки' достаточно хорошо заглублялись. Но, сейчас Жукова интересовали якорные мины, на нескольких имеющихся банках. В двух местах: у Восточной Лицы и у Святого Носа, такие постановки были обнаружены. Передали координаты бригаде траления. '61' забежала в Лумбовку проверить наличие немцев там. У Горла решили схитрить: две лодки шли в надводном, а две в подводном положении, обследовали Мезенский залив. Неожиданно появился 'Мессершмитт-110'! Даже с подвесным баком, он не мог сюда забраться! Что-то здесь не так! Атаковать лодки он не пытался, видимо, распознал по длине корпуса, что это 'катюши'. Сообщили и в штаб флота, и в Беломорскую флотилию. Беломорцы попытались обвинить сигнальщиков 'Катюш' в незнании силуэтов самолётов. Чем кончилось, Жуков не выяснил в тот день, но позднее ему стало известно, что был найден тайный немецкий аэродром у реки Зимняя Золотица, метеостанция и наблюдательный пост на берегу пролива.
Почти сразу за горлом начинался лёд. Лодки встали к припаю, завели ледовые якоря в ожидании подхода кораблей. Через двое суток появились дымы на горизонте. Поступила команда проверить полосу в районе западного фарватера. 'К-62' погрузилась, и через некоторое время Хомяков доложил, что фарватер чист. Всплыл в двух милях севернее, и вернулся к отряду. Над горлом кружились 'Пе-3' и 'Кобры', неподалёку села летающая лодка 'Каталина'. Первым изо льда выскочил 'Ермак', за ним 'Сибиряков'. У кромки лед набило, он тягучий, мягкий. 'Ермак' пробежался и разбил поля. Жуков и его отряд уже отошли от кромки и готовились к погружению. 'Полтава', бывший 'Тирпиц', вблизи производил впечатление. Единственное, поддымливал достаточно сильно. Командовал им контр-адмирал Москаленко, хорошо знакомый Жукову по работе в Ленинграде. Обменялись позывными, Жуков поздравил Михаила Захаровича с походом. В ответ прозвучало:
— Ты его что, утопить не смог? Подсунул мне дерьмо на палочке! Придём на место — ко мне! За всё ответишь, Владимир Николаевич! Давай вперёд, и повнимательнее!
Сыграли погружение, теперь лодки идут, напряжённо вслушиваясь в звуки моря. Затем сзади послышались взрывы бомб, по звукопроводке Жуков приказал не всплывать. После того, как взрывы кончились, 'Катюши' выставили локаторы и перископы. По УКВ пришло сообщение, что немцы попытались отбомбиться по эскадре, но были отогнаны авиацией и зенитным огнём. Ордер двинулся коротким противолодочным зигзагом, держа скорость 15 узлов. Лодки шли напрямую, десяти узловым под РДП строем 'клин', подстраховывая друг друга. У Святого Носа обнаружили группу 'больших охотников', которая кого-то бомбила. Связались по УКВ с ними. У них был контакт с подводной лодкой, ведут контрольное бомбометание. 'Такой контроль нам не нужен!' — подумал Жуков, но, на всякий случай оставил у Святоносного маяка 'К-66'. Лодки она не обнаружила, и после прохода эскадры всплыла и самым полным догнала отряд Жукова. У Териберки начались ходовые испытания всех кораблей, а лодки 'пасли море'. Всё обошлось, эскадра втянулась в Кольский залив, их довели до Ваенги, там корабли были поставлены и замаскированы сетями, ветками, которые были доставлены из Архангельска. К 'шестьдесят третьей' подскочил адмиральский катер с 'Полтавы' и подтянутый лейтенант в белых перчатках прокричал в рупор:
— Контр-адмирала Жукова просит прибыть на борт контр-адмирал Москаленко.
Быстро организовали сходню, и Владимир пересел на катер. На линкоре оркестр сыграл 'Захождение', вывален парадный трап. Отдав честь флагу, адмирал пошёл за дежурным офицером.
Линкор ещё ремонтировался: кругом были работяги, в черных ватниках. Куда-то протягивались кабели, резко воняло краской, были вскрыты кабель-каналы, разворочена герметизация в отсеках. Всюду лежали бочонки с сырой резиной, остро пахло растворителями, гремели ключами рабочие, вспыхивала сварка, а вокруг толпились аварийные команды. Однако, в адмиральской кают-компании всё было чисто, стол накрыт мейсенским фарфором, от люстр под потолком можно было ослепнуть. Жуков вошёл в кают-компанию, и тут же загремел оркестр.
— Товарищи офицеры! — раздался громогласный голос старшего помощника капитана первого ранга Чуфистова. Офицеры корабли встали, и уставились на него. — Нас почтил своим присутствием крестный отец нашего линкора, трижды Герой Советского Союза контр-адмирал Жуков! Без него, флотоводцы всего мира продолжали бы называть нашу 'Полтаву' на букву 'Т'. Чисто на крестины его не пригласили! Дело в том, что контр-адмирал Жуков упаковывает своё шампанское в калибр 'пять тридцать три'. И потом, он был занят в Нарвике, там 'крестил' суда и корабли германского флота. Имею честь пригласить его разделить трапезу с нами! Виват!
После демонстрации на экранах кинотеатров фильма 'Пётр Первый', это слово снова стало популярным на флоте. Жукову поднесли хрустальный сапог, доставшийся, как трофей, новому экипажу линкора, который наполнили шампанским, привезённым из Ленинграда. Командир линкора, грозный контр-адмирал Москаленко, выпил вместе с Жуковым и расцеловал его при всех.
— Я его знал, когда он был курсантом. Владимир Николаевич, экипаж нашего корабля постановил считать тебя почётным членом экипажа. Не возражаешь?
— Нет, если все 'За', я не против. Вы это имели в виду на рейде в Горле?
— Именно! Отвечай! — и поднял огромный бокал с шампанским. Напоить Жукова у него не получилось, по старой флотской привычке Жуков и Москаленко не пьянели, ибо командиры. Михаил Захарович проводил Жукова до трапа. Его катер доставил Владимира в Полярный, он даже помнил, что поднялся на второй этаж. Далее возник небольшой провал в памяти. Варвара разбудила его утром, накормила, дала выпить крепчайшего кофе и съесть пару бутербродов с сёмгой. Крепко поцеловала его, посоветовав воздержаться сегодня от каких-либо празднований. Жуков дошёл до штаба, ещё выпил кружку кофе. Затем начались дела, проблемы, доклады, РДО, разбор 'полётов' по Нарвику. Но, Владимир нашёл время и сообщил командующему авиацией генерал-майору Кузнецову, чтобы он обратил особое внимание на самолёты 'Хейнкель-111' и 'Фокке-Вульф-200', которые могут нести управляемые бомбы.
— Если стоянки наших линкоров и тяжелых крейсеров будут вскрыты противником, немцы попытаются нанести такой удар.
— Я понимаю свою ответственность! — ответил Кузнецов на совещании у Головко. Флот тоже подготовил несколько стоянок для крупных кораблей, и периодически перемещал их по заливу, срывая планы немецкого командования. Но, немцы знали, что их бывшие корабли уже в Кольском Заливе, поэтому не прекращали попыток их обнаружить. В мае АДД нанесла успешный удар по аэродромам Хебухтен и Солдат-букт, и в небе над Мурманском стало несколько спокойнее. Американцы прислали несколько танкодесантных кораблей.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
