| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вернувшийся с 'крыши мира' Жуков вновь поднял этот вопрос на совещании в Кремле. В этом его поддержал председатель 'комитета '3'' Сабуров, и оба его заместителя: контр-адмирал Берг и Шокин. Они подтвердили необходимость перехода на новую элементную базу во всей радиотехнической промышленности. Вспыхнувшая вновь война в Индокитае позволила получить образцы полупроводниковой аппаратуры. Физик Тамм дал теоретическую часть n-p-n переходов, за что и получил Государственную премию за 51 год. Был создан 'комитет '4'', председателем которого назначили маршала войск связи Пересыпкина, а его заместителями определили генералов Алексеева и Леонова. Пересыпкин был одновременно и Министром Связи СССР, и начальником Управления связи МО СССР. После этих назначений наметился решительный поворот к переходу на новейшую элементную базу во всей промышленности. Начался процесс снижения размеров и весов управляющей аппаратуры, и автоматики. Через год флот получил новейшие гироазимут-компасы 'Вега-1м' с электронно-механической подвеской гиросферы, с возможностью принудительного ввода в меридиан за 15 минут, с автономным независимым питанием без использования умформера. В войну по команде 'Тишина в отсеках!' приходилось накрывать умформеры 'Курс-1м' подушками, и при бомбёжке гирокомпас обязательно вылетал из меридиана из-за перебоев в питании. 'ГМ-1', сделанный на основе американского 'Сперри', у которого было аварийное питание, оставался в меридиане. Комитет по стандартам начал подготовку к переводу бортового питания на атомных ПЛ и авианосцах на трехфазный ток 380V/400Hz. В это время разведка ВМФ доложила о разработке у американцев проекта атомной подводной лодки 'Наутилус'. Готовность проекта позволяла им заложить головную лодку уже в середине следующего, 52-го, года. Лодка — полуторакорпусная, 6 носовых торпедных аппаратов, экипаж 111 человек. Расчётная глубина погружения осталась неизвестной, но, видимо, она не отличалась от обычных американских лодок проекта 'Тенч'. Англичане не стали делиться с американцами секретами 'типа XXI'. Сами же начали выпускать лодки типа 'Порпез', почти точную копию 'двадцать первой', изменения коснулись только некоторых узлов и вооружения. По некоторым данным, англичане начали создавать атомное оружие и проект атомного реактора. Ядерная гонка началась! СССР был лидером гонки, и перед Жуковым была поставлена задача: сохранить и развить это превосходство.
Узнав об американском и английском проектах, Жуков активизировал строительство и испытания атомного реактора на металлическом теплоносителе. Тем более, что из США пришли сведения, что вслед за головной лодкой с водо-водяным реактором будет построена лодка с реактором, в первом контуре которого будет использован жидкий натрий. 'Командир' рассказал об этой лодке 'Seawolf': две аварии с первым контуром охлаждения привели к тому, что у неё сменили реактор на обычный водо-водяной. Много рассказал 'командир' и о трех авариях на проекте 645 ЖМТ: и о 'йодной яме', и о полонии-210, и о необходимости регенерации шлаков, образующихся в расплаве сплава свинца и висмута. Всё это Жуков вывалил на академика Александрова и его команду. Заставил их гонять реактор на переменных мощностях в Обнинске, где все эти аварии последовательно и произошли. В результате работы был смещён главный конструктор ППУ Шолкович. Его заменил Игорь Иванович Африкантов. Он дублировал насосы первого контура, создал шлюз, позволяющий безопасно выводить нерастворимые шлаки и окислы. Несмотря на давление со стороны 'комитета '1'' и его председателя Михаила Первухина, привыкшего за годы войны к лозунгу: 'Давай-Давай!', Жуков сумел отстоять необходимость полных береговых испытаний ППУ в Горьком и в Обнинске. Лодку 'К-15', для которой предназначался этот реактор, достроили с обычным водо-водяным реактором, а жидкометаллический реактор был установлен год спустя на гвардейскую лодку 'К-21' проекта 645ЖМТ, к тому времени героическая 'К-21' проекта XIV носила название 'Б-21' и служила учебной лодкой, готовясь к списанию с флота. Немного суеверный, по-флотски, Жуков понимал, что у лодки будет непростая судьба, как и у его 'К-21'. Проект обещал быть самым боеготовным из всех имеющихся атомных субмарин флота, а следовательно, и самым 'эксплуатируемым'. Доказать это должна была 'К-21'. Для неё начали модернизировать причал: протягивать туда специальный паропровод от береговой ТЭЦ. Жидкий металл должен иметь постоянную высокую температуру и во время стоянки лодки. Такую же модернизацию прошли два плавдока и один сухой док в Мурманске.
Акустику и ГАС для лодок продолжали разрабатывать в Киле. Немцы достигли значительных успехов в этой работе, а так как ГДР входила в военный европейский союз, созданный Сталиным, то все эти разработки тут же шли на корабли ВМФ всего союза. И ведущей силой этого союза должен был стать флот и морская авиация: протяжённость морских границ союза была более длины экватора!
Лодку принял кап-2 Гуляев, старпомом у него был кап-3 Чернавин, командиром 'БЧ-5' кап-3 Захаров. Это уже послевоенное поколение командиров лодок. Заканчивали ФрунзЕ в Баку, Ленком в Питере и Дзержинку в Махачкале. Служили на флоте на офицерских должностях с 46-47 годов. Гуляев уже командовал 'К-21' (Б-21) и перешёл прямо с неё, принеся с собой Гвардейский флаг. Довольно длительно лодка проходила швартовные испытания в Северодвинске. Жуков неоднократно приезжал на неё с различными проверками. Наконец, подписаны все документы о проведении стендовых испытаний. Лодка ложится на курс 246⁰ на выход из Северодвинска, Жуков оставил наверху командира, а сам спустился ЦП. Здесь все при деле, несётся вахта, светло, довольно уютная обстановка. Первое погружение прошло гладко, поэтому Перегудов, главный конструктор, доволен, полез в портфель за коньяком. Жуков его остановил:
— Владимир Николаевич! Ты обещал 40 узлов подводной скорости. Прибереги для мерной линии.
— Дадим! Дадим, Владимир Николаевич! — но, успокоился и пристроился в кресле в уголке ЦП. Александров и Африкантов были в 4-м отсеке и наблюдали за работой операторов ППУ. Всё шло спокойно. Но, случилось то, что произошло с 'К-21' в 41 году! Неожиданно был сброшен ход, и дан реверс. Пока Жуков вылетал наверх, под корпусом раздался скрип, резко возрос дифферент, все попадали с мест. Владимир Николаевич удержался на трапе, открыл рубочный люк и выскочил на мостик. Лодка сидела на мели точно в том месте, где сидел на мели сам Жуков 11 лет назад! Оказалось, что во время исполнения поворота на новый курс отказала рулевая машина, руль оказался переложенным на 35 градусов и назад не отводился. Перешли на аварийное управление, вывели руль в диаметраль, поддифферентовались, и сползли со злополучной банки. Дошли до рейда, встали на якорь, сразу возле приёмного буя фарватера. Строитель с бригадой электриков полезли исправлять неисправность. Заменили два 'автомата', один из которых 'выгорел'. Внесли замечание в лист испытаний. Опробовали на месте, отработали переход на 'аварийку' и резервное питание. С некоторой долей пессимизма выбрали якорь, и пошли на полигон на ходовые. Гуляев места себе не находил! Хотя действовал правильно и быстро. Тут Жуков и признался, что эту 'баночку' хорошо знает! Но этот случай остался за кадром его карьеры.
— Так что, Иван Иванович, успокойся! Сел ты на ту же банку, что и знаменитая 'Катюша'. Даром, что ли, её имя носит эта лодка! 'Как вы лодку назовёте, так она и поплывёт!' (С) — успокоил он командира словами знаменитого капитана Врунгеля.
Все находившиеся в ходовой грохнули! Испытания были продолжены. Вышли из Двинской губы, погрузились на полигоне и дали полный ход. Через минуту лодка имела ход 44,5 узла. И тут 'запел' лёгкий корпус! Несмотря на то, что реакторы работали на 82% полной мощности, ход решили не прибавлять. Перегудов и его инженеры установили точки источников звуков, после этого дали добро на уменьшение хода. На 42-х узлах 'пение' прекратилось. Отметили в журналах. Всплытие показало, что в трех местах на корпусе оборвались резиновые листы. Лодка пошла в док. Уже там было установлено, что лёгкий корпус имеет трещины. Скорость этой лодки ограничили 40-ка узлами. Дано указание проверить материал лёгкого корпуса, прогнать в бассейне в Ленинграде модель и установить причину возникновения звуков. Тут и выползло неприятное слово 'кавитация'. Плюс установили, что немагнитная сталь лёгкого корпуса не любит переменные нагрузки и склонна к усталостным напряжениям. Проект лодки начали переделывать с учётом обнаруженных недостатков. А четыре прочных корпуса лодок уже заложены! Началось мощнейшее давление на Жукова со стороны кораблестроителей, Госплана и ЦК. Пришлось идти к Сталину. В результате восьмичасовых переговоров корпуса 'отдали' под строительство ракетных лодок: строители обещали врезать два ракетных отсека, сделать лодки 9-тиотсечными, кормовые отсеки изменить на двухвальный проект 627. Силуэт лодки сильно поменялся: изменена рубка, вместо низкой зализанной и обтекаемой нарисовали прямоугольный высокий 'дом' с крылышками, за рубкой образовался огромный горб ракетной палубы. У Макеева ракеты ещё не прошли гос. испытания, а лодки под них уже начали строить, причём сразу серией! Хорошо, что реакторы ставят ВМ-4! Совещание кончилось обещанием некоторых членов 'комитета '1'' разобраться с Жуковым на парткомиссии. Но, после этого слово взял Сталин:
— Пожалуй, необходимо разобраться в постоянных авариях, которые происходят на Ваших, товарищ Первухин, предприятиях! Страна даёт вам всё, для ваших людей созданы лучшие условия, чем для всех, а аварии возникают постоянно!
— Товарищ Сталин! Всё делается в первый раз... Новые технологии...
— А моряки эксплуатируют ваши 'технологии', товарищ Первухин! И постоянно напоминают вам о том, что эту технику эксплуатируют ЛЮДИ! И, в первую очередь, необходимо думать о них, и о том, чтобы флот находился в море, а не на ремонтах! А что получается, товарищи Первухин и Носенко! Лодка вышла в море на трое суток, и будет стоять в доке 4 месяца! Это результат ваших недоработок!
Первухин метнулся в сторону, дескать, аварий реакторов и ППУ на лодке не было.
— Вы забываете об авариях в Обнинске, товарищ Первухин. Если бы адмирал Жуков не настоял в прошлый раз на полнообъёмных испытаниях, мы бы уже потеряли 'К-15'. Или вы думаете, что я не помню того, что происходило здесь год назад? Флот и народ заказчики вашей продукции. Подумайте над этим, товарищи. Требования флота следует исполнять, а не выдумывать врагов! Все свободны! Кузнецов и Жуков! Останьтесь!
Дождавшись, когда все выйдут, Сталин продолжил:
— Что, конкретно, необходимо сделать в первую очередь для флота, товарищи? Вы же понимаете, что безопасность нашего союза во многом зависит от боеготовности флота. А против нас две сильнейшие морские державы.
— Наметилось отставание в судах обеспечения, товарищ Сталин. В специализированных судах, способных ходить в составе ударной авианосной группы. Недостаточно танкеров, рефрижераторов, буксиров, спасательных судов, плавдоков, плавмастерских. Думаем, что в этом нам должны помочь немецкие, норвежские и японские товарищи. Есть определённые сложности с плавказармами. Недостаточно развита береговая оборона на многих участках. Позарез нужны вертолёты. Если по боевому составу мы сравнялись и, даже, превосходим англо-американский флот в некоторых решающих позициях, то здесь очень отстаём. И необходимо развивать удалённые базы снабжения в других странах, товарищ Сталин. В Европе с этим хорошо: пять баз мы имеем: Лориан, Брест, Бременхафен, Берген и Тромсё, развиваем Нарвик, то на ТОФ заметно отставание. Средиземное море выпало полностью. В Африке ни одной базы нет. В Индийском океане имеем базы на Мадагаскаре и Реюньоне, но там рядом англо-американская база на Маврикии. И две базы в Хайфоне и Камрани, но Камрань блокирована с берега. А американцы продолжают расширять своё присутствие в Индийском океане, строя авиабазу на Диего-Гарсия. Туда уже переброшены В-36 и ядерные бомбы.
— Товарищ Хо Ши Мин обещает к концу года деблокировать Камрань. А Президент Морис Торез обещал предоставить базы в Тунисе, Беджайе и Алжире.
— Хорошо бы так.
— Товарищ Жуков, необходимо разработать тактику действий против американских авианосных групп. Отработать её, ввести в практику действий и постоянно отслеживать такие группы. 'Комитет '2'' рекомендует для этого создать подводные лодки с противокорабельными ракетами на борту и связать их с авиацией дальнего действия, а, впоследствии с космической группировкой. Подключитесь к этой программе. Соответствующее указание мы отдадим. Возьмите на свой контроль. И ещё! Адмирал Галлер подал рапорт об отставке. Ему 70 лет и тяжело справляться со своими обязанностями. Он предлагает Вас на своё место. Мы решили удовлетворить просьбу адмирала Галлера, но, через год. Он согласился. Ваша задача: подготовить и ввести в курс дела на место командующего Северным флотом достойного человека. По вашему усмотрению. По готовности произойдёт ротация.
— Есть, товарищ Сталин! — 'Вот те на! С чего это Лев Михайлович на пенсию засобирался?'
Галлера не было в Генморштабе: болеет. Жуков заехал в ГУМ, оттуда к Галлеру. Дверь открыла Антонина Михайловна.
— Какие люди! Лёвушка, к тебе!
— Кого там чёрт принёс! — послышался хриплый голос из кабинета и шаркающие шаги. Дверь раскрылась, в очках, халате и с книгой в руке появился Лев Михайлович.
— А, Володенька! Проходи, проходи! С чем пожаловал?
— С тортом, коньяком и всякими вкусностями!
— А я думал по делам! Так я — на больничном! Рад тебя видеть! Какими судьбами?
Жуков передал пакеты и свертки сестре адмирала, и прошёл в кабинет через распахнутую дверь. Громадная библиотека поражала воображение. В полусумраке кабинета на стенах висели флотские атрибуты: громадная челюсть белой акулы, корабельный хронометр, надутая рыба-еж, подсвеченная изнутри лампочкой, дубовый штурвал, блестел надраенной медью 'трехболтовик'. По углам камина стояли странного вида бронзовые якоря. Множество моделей кораблей и лодок, свидетельство о первом пересечении экватора, написанное ещё старым шрифтом с 'ятями'.
— Уютно тут у Вас!
— Грешен! Люблю комфорт и уют! Люблю, когда дрова в камине потрескивают. Под них пишется и думается лучше. Вот тут вот, у входа, хочу 'полуфунтовки' две поставить, но сестра ругается, что спотыкаться о них будет.
— Меня тут на Ваше место сватают, Лев Михайлович. Были сегодня у Сталина.
— Я и сватаю, Владимир Николаевич. Хватит тебе по медвежьим углам сидеть. Масштаб не тот. Давно пора сидеть на этом месте. Собственно, ты этим и занимался всё это время, с сорокового года. А я засиделся в этом кресле. Да и здоровьишко подводить начало. Годы, проведённые на открытых мостиках, его не прибавляют. Плюс, сейчас есть возможность передать дело толковому человеку, так почему 'нет'? И тебе пора перебираться в МорГенШтаб. Сам видишь ситуацию, что адмиралов у нас стало много, хоть отбавляй! Амбиций у них хватает, а знаний и опыта — кот наплакал. А тебя в Военный Совет флота не пускают, хоть ты и второй по званию адмирал. Николай Герасимович, после той отставки, стал очень осторожным и никому не отказывает. Власть постепенно перетекает к Юмашеву. А он везде и всюду своих людей назначает, с ТОФа. Вот увидишь, на твоё место будут тофовца сватать.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
