Путешественница во времени

— Ладно, будем считать, что в состоянии, — со вздохом сказал Хогарт. — Начинаем со второго акта!

Актеры разбежались по своим местам, а Маргарет, поправив то самое красное платье, заново перешитое костюмершей, повернулась к Майклу:

— Надеюсь, вы извините меня за эту задержку? Мы с самого утра не могли репетировать из-за того, что Гровер не появлялся...

— Конечно, дорогая, — Майкл улыбнулся, и я только про себя вздохнула. Ну как ему удается быть настолько красивым? — Я подожду тебя.

— Бетси, извините нас, — слегка устало обратился ко мне Хогарт и утер неизменным платком пот со лба. — Но, похоже, ваша репетиция на сегодня окончена. Сами видите, что происходит...

— Разумеется.

Анабелл, конечно, еще не приехала, чтобы забрать меня. Но оставаться я не хотела, и потому отправилась в гримерную. По дороге мне никто не встретился, и в нужном коридоре было пусто. Пребывая в своих мыслях, я уже нажала на ручку, но тут заметила, что дверь в гримерную Маргарет была приоткрыта, и из-под нее пробивался свет. И более того — внутри явно кто-то был и ходил: в полосе света проскальзывали тени. Интересно. Актриса сейчас внизу, в компании своего любовника. А тут кто? Сара ищет компромат на приму? Или подсыпает ей толченое стекло в туфли?

Совершенно не думая, что делаю, я приоткрыла дверь. Она двигалась совершенно бесшумно, и человек в комнате ничего не заметил, поскольку стоял ко мне спиной и быстро перебирал предметы на столике. Его лицо отражалось в зеркале, и я чуть слышно ахнула. Либо у меня начались галлюцинации, либо здесь и в самом деле находился Джеймс Блэквуд и увлеченно копался в вещах Маргарет.

Что бы он тут ни делал, мне стоит исчезнуть. Он маг, а я застала его фактически на месте преступления... И он меня не знает. Не стоит связываться.

Осторожно, медленно, я начала пятиться назад. Половицы не скрипнули, но какой-то посторонний звук маг всё же уловил, потому что резко вскинул голову и в ту же секунду увидел в зеркале мое отражение; мне показалось, что этот миг растянулся на вечность. Затем стремительно обернулся ко мне. На его лице не было смущения из-за того, что его застали за столь неприглядным занятием. На человека, срочно пытающегося придумать оправдание, он тоже не походил. На меня смотрел спокойно и пристально, пытаясь разглядеть мое лицо, и я отчаянно пожалела, что на мне была лишь полупрозрачная вуаль, хотя никаб (мусульманский женский головной убор, закрывающий лицо, с узкой прорезью для глаз) в данный момент был бы гораздо уместнее. Только бы не узнал, только бы не узнал...

— Если вы ищете мисс Уилфред, то она внизу, на репетиции, — как я ни пыталась, скрыть нотки иронии в голосе мне не удалось, и Джеймс их, конечно, расслышал. Должно быть, он ожидал, что я подниму крик или позову на помощь. Мое спокойствие удивило его, и теперь он посмотрел на меня по-новому. Оценивающе.

— В самом деле? — он огляделся по сторонам, словно пытался найти Маргарет, и снова посмотрел на меня. В темных глазах читалась издевательская насмешка. — Благодарю за помощь. Я бы сам не додумался.

— Я к тому, что, если вы хотите что-то найти в ее вещах, вам было бы лучше спуститься и спросить ее саму, — продолжила я, словно меня кто-то тянул за язык. — Возможно, она помогла бы вам это отыскать.

Джеймс еще несколько секунд рассматривал меня — при этом я чувствовала, как мои руки мелко дрожат — а затем вдруг усмехнулся.

— Это вы только что пели на сцене? — поинтересовался он, чуть прищурившись: пытался рассмотреть мое лицо под вуалью. Я подавила в себе желание шагнуть обратно с спасительную тьму коридора. — Я видел вас. Ваше пение меня заворожило.

Как и Майкл, он не узнавал меня. Парик, помада и вуаль сделали свое дело. Но если Майклу это еще было простительно, то Джеймс, не узнающий собственную невесту, показался мне образцом равнодушия и цинизма. Зачем он тогда вообще собрался жениться на мисс Барнс — и, соответственно на мне — раз он даже ее голос не узнает? И я не имею в виду пение на сцене, но ее обычный голос — вот сейчас, когда мы разговариваем?

Черт возьми, о чем я только думаю?

— И что вы собираетесь предпринять, мисс? — осведомился он, изучая меня со снисходительной усмешкой. Я сообразила, что стою в дверях, воинственно скрестив руки на груди, и всем своим видом демонстрирую решимость и непоколебимость. — Позовете на помощь? Побежите за директором Хогартом? Вызовете полисменов?

Ни один из этих вариантов меня абсолютно не устраивал. Я уже собиралась ответить, как вдруг мой взгляд зацепился за бумажку, засунутую за зеркало туалетного столика за спиной Джеймса, и мои глаза изумленно расширились. Мне даже захотелось протереть их, чтобы убедиться, что мне не показалось. От Джеймса не укрылось, как я переменилась в лице, и он обернулся в поисках причины. Увидел листок, выдернул его.

— Что это?

— Меня гораздо больше интересует, откуда это здесь взялось, — медленно произнесла я, глядя на бумажку в его руках, как на ядовитую змею. На листке были нарисованы руны — именно так же, как они были нарисованы на плоском камне в низине под Оствиком в 2015-м году. Я бы хотела сказать, что ошибаюсь... Но тот рисунок настолько глубоко вгрызся мне в память, что ошибки быть не могло. Это действительно были те самые руны в той самой последовательности. Черт возьми...

Джеймс повертел записку в руках, не обнаружил в ней ничего интересного и подбросил в воздух. Повинуясь какому-то странному инстинкту, я метнулась вперед, чтобы поймать планирующий листок. Подхватила его, чтобы снова взглянуть на те же самые знаки, словно желая еще раз убедиться, что это действительно они — можно подумать, что за эти несколько секунд они бы изменились! — и только в этот момент поняла, что Джеймс успел обойти меня и теперь стоял в дверях. Мы поменялись местами, и теперь его ничто не отделяло от пустого коридора.

— Хорошего дня, — он насмешливо отсалютовал мне и уже собирался исчезнуть, как я ляпнула:

— Невежливо с вашей стороны, лорд Блэквуд, бросать даму, не объяснив причин столь бесцеремонного вторжения!

Он оглянулся и посмотрел на меня уже более внимательно. В глазах сверкнул непонятный мне огонек, и мне показалось, что сейчас он попросит меня снять вуаль. Его голос всё еще звучал легкомысленно, но я поняла, что мои слова застали его врасплох:

— Так вам известно мое имя.

Я как можно независимее пожала плечами, настороженно ожидая его реакции. Ну почему я сначала говорю и только потом думаю? Но Джеймс, придя про себя к какому-то решению, только улыбнулся. Эта улыбка была такой знакомой, и в этот момент он был так похож на того себя, с которым мы разговаривали в коттедже Алана Маршалла, что мое сердце застучало, как сумасшедшее. Ну почему меня угораздило в него влюбиться?! Почему это чувство живо до сих пор?

— И это прискорбно, ведь мне не известно ваше, — продолжил он.

— Мисс Бетси, — выдавила я в ответ, не отводя от него глаз.

Джеймс слегка наклонил голову.

— Рад знакомству, мисс Бетси, — и вдруг ни к селу ни к городу поинтересовался. — Когда ваше первое выступление?

— Через д-два дня, — заикнувшись, всё же ответила я.

Он улыбнулся.

— Я приду, — низким голосом пообещал он и с этими словами исчез в темноте коридора.

Глава 11

Взвинченная и растерянная, я не стала дожидаться Анабелл, а отправилась домой одна, взяв кэб. О конспирации я вспомнила лишь в самый последний момент и не стала снимать шляпу с вуалью и парик, а поехала прямо в них. Едва переступив порог, я сразу устремилась в комнату, которую Анабелл использовала как кабинет, и где занималась хозяйственными вопросами. При моем бесцеремонном вторжении без стука она оторвалась от гроссбуха с расходами и отложила в сторону перо. Тонкие черные брови иронично изогнулись.

— Надеюсь, у тебя веская причина для того, чтобы явиться домой в таком виде, угрожая раскрыть нашу инсценировку?

— Ты отправила меня в театр, потому что знала, что там будут маги? — резко осведомилась я, проигнорировав ее тон, который строгий начальник обычно использует в общении с нерадивым подчиненным. — Я должна шпионить за ними? Поэтому ты не ходишь со мной в театр — потому что мою компаньонку они бы, скорее всего, узнали?

Анабелл опустила голову обратно к книге и аккуратно обмакнула перо в чернильницу.

— Значит, они уже появились, — не столько спросила, сколько утвердительно заметила она. — Понятно. Полагаю, ты видела виконта Фостера?

— И графа Блэквуда, который обыскивал гримерную Маргарет Уилфред, пока его друг развлекал нашу приму, — подтвердила я, продолжая буравить Путешественницу злым взглядом. Было жарко, и я с досадой стянула с себя шляпу и швырнула ее на стул.

Мои слова произвели на Анабелл странное впечатление. На раскрытый гроссбух с пера капнули чернила, и несколько цифр исчезли под темно-синей кляксой. Путешественница ничего не заметила, растерянно глядя на меня.

— Что он искал? — коротко спросила она. На лбу прорезались морщинки, когда она нахмурилась, скорее удивленная, чем встревоженная.

— Этого он мне не сказал.

— Так он видел тебя?!

— Фактически я застала его на месте преступления, — при взгляде на изумленное лицо Анабелл, я испытала на миг мстительное удовольствие оттого, что мне наконец-то удалось вывести ее из равновесия, но быстро устыдилась этого чувства и добавила. — Не беспокойся, он меня не узнал. Мы просто немного поговорили, и он сбежал. Что ему было нужно, он не сказал.

— Меня больше удивляет, почему он не придушил тебя там, — буркнула Путешественница. — Зачем ему свидетельница? Хотя это же маги... Что с них, этих хранителей равновесия, вопящих о своем пацифизме, взять...

Я вздрогнула. Услужливая память немедленно подкинула воспоминание, как Джеймс, будучи темным магом, пытал и убил двух Путешественников. Значит, сейчас, раз он является магом ковена и не использует темную магию, он не причиняет вреда другим людям? И как сильно в таком случае могут различаться оба мага — тот, которого я знала в 21-м веке, и тот, с которым познакомилась здесь?

Анабелл, занятая собственными мыслями, не заметила моего волнения.

— Значит, пока Блэквуд был в гримерной, Фостер отвлекал Маргарет?

— Не могу сказать, — я покачала головой. Об этом я думала по пути домой, но мысли сами собой возвращались к рунам, и сосредоточиться мне не удавалось. — С одной стороны, я сомневаюсь, что Джеймс стал бы действовать за спиной Майкла, ведь они друзья. С другой — что он мог там искать? Или Майкл не доверяет своей любовнице и в чем-то ее подозревает?

— Может, он банально подозревает ее в неверности? — предположила Путешественница, но я только фыркнула.

— Шутишь? Из-за такой ерунды два аристократа будут копаться в личных вещах какой-то актрисы? Это скорее для Сары Уотсон или хотя бы Гровера, но не для магов. Нет, здесь что-то другое.

И я бы сказала, что нечто важное в гримерной Маргарет как раз обнаружилось — листок с рунами, которые, я точно знала, станут началом важной цепочки событий. Но Джеймса они нисколько не заинтересовали, и он даже не узнал в них часть магического ритуала. Выходит, он искал что-то другое.

— Ты мне так и не сказала, за чем именно я должна наблюдать в театре, — напомнила я Анабелл, решив подойти к делу с другого угла, уселась на диван и пытливо взглянула на нее. Путешественница откинулась на спинку стула и смотрела на меня совершенно спокойно. Пару секунд она еще размышляла, принимая решение, а потом кивнула.

— Леди не сидит, сложив ногу на ногу, — строго напомнила она, и я неохотно подчинилась. На лице Путешественницы появилось слабое подобие одобрительной улыбки. — Выражаясь вульгарным языком, в ковене магов завелся доносчик, который информирует нас о многих интересных вещах, что происходят в ковене, и о многих решениях, принимаемых Хранителем и Советом. Хранитель — это...

— Мне о нем известно, — коротко вставила я.

— Да? Хорошо. Так вот, нам неизвестно, кем является наш таинственный доброжелатель, потому что он поставил одно-единственное четкое условие нашего сотрудничества — мы не пытаемся раскрыть его личность. Он хорошо осведомлен о Путешественниках, о том, как мы действуем, и о любой попытке нарушить соглашение он бы узнал. Разумеется, мы согласились, потому что не хотим лишиться такого ценного осведомителя.

— И при чем здесь театр?

— При том, что все свои послания он оставляет нам в тайнике в театре, — пояснила Анабелл. — Тайник расположен очень удобно — в холле, но случайно его не заметишь.

— Как же вы забираете информацию, что никто не заметил ничего подозрительного?

Путешественница холодно улыбнулась, из-за чего ее губы сложились в тонкую полоску, а глаза в этот момент показались мне совершенно бесчувственными, словно рыбьими.

— Мальчишка-разносчик газет, — пояснила она, и я с трудом удержалась, чтобы не поежиться — настолько в тот момент мне был неприятен ее вид. — Каждое утро он приносит газеты директору Хогарту. Он же проверяет тайник.

— Вы доверили это дело постороннему, да еще ребенку?.. — удивилась я и осеклась, увидев красноречивое выражение лица собеседницы. Гримасу отвращения мне скрыть не удалось. — Вы вселили одного из ваших в ребенка?!

— Он был сиротой, и внезапное изменение его личности никто бы не заметил, — равнодушно отозвалась она и пытливо взглянула на меня. — Не горшку упрекать чайник в том, что он черен. Между прочим, ты одна из нас.

— Элизабет Барнс умерла. Это не одно и то же.

— Спорить смысла нет. Мы те, кто мы есть, и этого не изменить. А теперь к делу, — на философские беседы она явно не была настроена. — Разумеется, мы не будем приказывать тебе выяснить, кем является наш информант. Ты не шпион, в нашем мире находишься недавно и раскроешь себя в любой момент. Но всё же будь внимательна и просто смотри по сторонам. Заметишь что-нибудь необычное — сразу сообщи мне. Мы думаем, что информатор работает в театре. На регулярное появление постороннего человека там точно обратили бы внимание...

Я кивнула и поднялась с места. Тот факт, что теперь я, по сути, работала на Путешественников, никакой радости не приносил, но деваться было некуда. Впрочем, уж лучше так, чем остаться совершенно одной, без какой-либо поддержки. А так я хотя бы знаю, что рядом есть люди, которым прекрасно известно, что я пришелец из другого времени, и которые спокойно это приняли.

Или же я просто успокаиваю саму себя. Одно из двух.

— Есть еще кое-что, — вдруг сказала Анабелл, когда я уже была в дверях, и помахала в воздухе незапечатанным конвертом. — Думаю, тебе было бы интересно это узнать. Наши люди наконец-то добрались до поместья Барнсов в Корнуолле.

Я присела обратно на стул. В последние дни я как-то совсем забыла о визите нынешнего главы Искателей, как и о том, какое впечатление его слова произвели на Анабелл. Оставалось только порадоваться, что найденный артефакт надежно спрятан в моей комнате... и огорчиться из-за того, что шляпа с вуалью лежала на диване. Сейчас мне совсем не помешало бы хоть немного спрятать лицо, чтобы Анабелл не смогла никак понять, о чем я думаю...