— Не стоит. Вы ведь сказали, что они не опасны. Я сам с ними разберусь, раз уж меня для этого позвали.
— Ну что вы, это совсем не обязательно... Но если вы настаиваете... Бракованные — это те, которые не подчиняются приказам, они агрессивны и нападают сами. Не перепутайте с удачными экземплярами! А то последнее время у нас наблюдаются перебои с поставками, и каждый хороший экземпляр на счету.
— Я понял.
— Да, и еще. Венцом эксперимента по созданию боевых зомби должен был стать зомби-губитель — научный труд нашего сотрудника Леопольда Свечина. И почти все у нас получилось! Опасная, лютая тварь, способная расправиться с множеством врагов. Его вольер находится в дальнем углу. Так вот — ни в коем случае не подходите! Этот мертвяк не различает своих и чужих. Убивает всех подряд! Вот такая проблема. Конечно же, ее надо устранить, но для этого нужна группа солдат, мы займемся им позже. А какие надежды мы возлагали на зомби-губителя! Но похоже, слишком увлеклись его боевыми способностями, забыв о безопасности...
— Да, обидно, — согласился я.
— Ну ничего. Мы уже приступили к созданию нового экземпляра боевой нежити. Зомби-разрушитель! Это будет нечто... Главное, не забыть объяснить ему, кто его хозяева.
Как только я вошел внутрь, ко мне сразу повернулось множество лиц. По счастью у этих зомби не было металлических частей тела, но выглядели они все равно очень удручающе. Под клочьями одежды, свисающей грязными тряпками, были видны разлагающиеся тела. Меня начало подташнивать.
— Я закрою дверь, чтобы нежить не разбежалась. Постучите, как только закончите. Вы уверены, что не хотите взять помощников? Нет, я не сомневаюсь в ваших боевых способностях, но...
— Я уверен.
Достав из ножен свой меч, я провел рукой по его лезвию, блестевшему в свете тусклых ламп полигона.
— Ты еще не заржавел без дела?
Несколько зомби кособоко заковыляли в мою сторону — должно быть, те самые бракованные образцы. Остальные безвольно стояли на месте и просто смотрели на меня пустыми глазами. Кхалдун-Кнеф говорил, что у зомби нет сознания и все их действия лишь рефлексы, оставшиеся от прежней личности. Но в том, как они отшатывались от моего меча, как инстинктивно поднимали руки, пытаясь закрыться от его острого, как бритва, лезвия — было что-то невыносимо настоящее, что-то очень живое. Убивать такого слабого противника — как-будто убивать беспомощных детей. Но я упрямо, не чувствуя боли в мышцах, задавив все эмоции, без устали махал мечом, стараясь не просто убить, а искрошить, чуть ли не стереть в порошок то, что Зэм называл "образцами". Я хотел, чтобы эти измученные тела больше никогда не познали на себе магию некромантов. Пусть при жизни эти люди или эльфы были моими врагами, смерть никогда не выбирает себе сторону — у тех, кого она забрала, уже нет ни врагов, ни союзников. Мертвые должны быть упокоены. Никто, даже лигийцы не заслуживают такого чудовищного конца.
Я не помнил, сколько прошло времени, не помнил, как приблизился к вольеру с зомби-губителем. Даже то, как он выглядел, плохо сохранилось в моей памяти. Кхалдун-Кнеф уверял, что понадобится целая группа, чтобы его убить. Наверное, перед этим ученые тоже будут "определять степень его живучести"... Как я в одиночку убил зомби-губителя я тоже плохо запомнил.
Дверь полигона распахнулась сразу, как только я в нее постучал.
— Я уже начал было волноваться. Возникли какие-то пробле... — начал Кхалдун-Кнеф, но увидев меня, отшатнулся, оборвав себя на полуслове.
— Боюсь, что там не оказалось удачных образцов, — хрипло сказал я.
— Как? Вы что... Вы... Вы убили всех?! — Зэм забежал внутрь, в ужасе схватившись за голову.
Я не стал ждать, когда он осмотрит весь полигон и удостоверится, что ни одного ожившего зомби там не осталось. По пути на улицу мне попадались другие сотрудники "НекроИнкубатора", но наверное на моем лице было что-то такое, что заставляло их пятиться от меня назад. А может их пугало то, что я забыл вложить почерневший от грязи меч в ножны, и его кончик с жутким лязгом волочился по полу, оставляя на нем длинную царапину. Меня даже никто не остановил на КПП. Так я и шел — грязный, с безумным взглядом, темным лицом и оружием наголо. Лишь только мой дрейк ничуть не испугался. Завидев меня, он расправил широкие крылья, потянулся и мягко пошел навстречу. Я уткнулся горячим лбом в его костлявую шею и прошептал:
— Пошли отсюда, Старик.
Глава 17. Термитка
Возле памятника защитникам Хадагана было все также тихо и безмятежно. Территорию вокруг явно кто-то прибирал — она была очень ухоженной, но никаких смотрителей рядом я так и не увидел. Старик не без азарта охотился на каких-то мелких степных грызунов, старательно разгребая когтями земляные норки, и периодически подходил ко мне, чтобы ткнуться носом в мое плечо и напомнить о себе. Где-то на задворках сознания копошились мысли о том, что мое выступление в "НекроИнкубаторе" еще больно мне аукнется, и что уже начало смеркаться и надо бы поскорее возвращаться в казармы, чтобы меня вдобавок ко всему не обвинили в дезертирстве. Но здесь, у подножия гигантского мемориала, все это казалось неважным, и я, не вполне отдавая отчет своим действиям, продолжал старательно полировать меч до зеркального блеска, как будто от этого зависела моя жизнь.
Шаги за спиной я услышал, но не потрудился обернуться и посмотреть, кто явился по мою душу.
— Покурить хочешь? — раздалось над моим ухом.
— Нет.
— Зря.
Орел достал свою трубку и уселся рядом. Не спеша закурил. Я продолжал молча полировать меч. Мы сидели так несколько минут, прежде чем он произнес:
— Ну, рассказывай.
— Что?
— Что считаешь нужным.
— Значит, ничего.
— Брось, Ник. На твое лицо будто орк наступил. А Лиза говорит, что от тебя по всей округе негатив, от которого у нее кожа стареет и цвет лица портится.
Я обернулся, ожидая увидеть остальных, но Кузьма был один.
— Они вернулись в казармы, темнеет уже, — ответил он на незаданный вопрос. — Нам и так будет трудно объяснить, где мы шатались целый день.
— Значит, вы еще не в курсе...
— А должны? Мы были в "НекроИнкубаторе", но там ребята, похоже, не особо разговорчивые. Только сказали, что ты выполнил поручение и давно уехал, но в казармы ты так и не вернулся и мы пошли тебя искать.
— Как нашли?
— Так говорю же, Лиза нашла. Понятия не имею, как она это делает.
— Наверное, я тоже громко думаю.
Мы снова замолчали. Я продолжал полировать клинок, а Орел все также курил, думая о чем-то своем.
— Значит не расскажешь, — в конце концов сказал он и, выпустив последнее облачко дыма, вытряхнул из трубки пепел. — Тогда давай возвращаться. Ты, может, и избранный, но от взыскания тебя это не спасет. А меня тем более.
Я убрал меч и поднялся на ноги. Сразу среагировавший Старик с готовностью подошел ко мне, подставляя спину, но мне не хотелось ехать верхом, я взял его за поводья и неспешно побрел к дороге.
— Мы были на окраине Игша, — сказал Кузьма, просто чтобы нарушить молчание. — Там растут кораллы, представляешь?! Прямо на краю пустыни... Причуда природы.
— Здесь рядом Мертвое море.
— Угу. Надо как-нибудь совершить экскурсию по его дну. Если верить легендам, там всегда много сокровищ.
— Вряд ли они валяются прямо под ногами. А до пещеры Одиона вы добрались?
— Да, — кивнул Орел, обрадованный, что я отвлекся от своих мыслей и проявил интерес. — Мы нашли там саркофаг Зэм.
— Хм... странно. Пустой?
— Нет, там мумия внутри! И крышка приоткрыта.
Я остановился. Старик покорно встал рядом, зато лютоволк Кузьмы, недовольный тем, что вместо быстрого бега его заставили медленно тащиться рядом с хозяином, громко зафыркал и заскреб когтями землю. Орел отстегнул поводья и постучал его по загривку, разрешая размять лапы. Обрадованный свободой зверь стартанул с места со скоростью быстролета и умчался в степь.
— Что ты намерен делать?
— Стоит поговорить с Иавер Одионом и выяснить, что все это значит, — решил я и, круто развернувшись, зашагал в обратном направлении.
— Прямо сейчас?!
— Да.
Не то, чтобы мне не терпелось разузнать про таинственный саркофаг... Я просто не хотел возвращаться в казармы. Кузьма оставил это без комментариев.
— Проклятье! Я надеялся, что никто не узнает! — оружейник бессильно сжал свои металлические пальцы в кулаки.
Мы стояли недалеко от КПП "ИгшПромСтали", точнее — стоял я, Орел уселся на камни, а Одион нервно вышагивал взад-вперед.
— Придется во всем сознаться... в этой пещере в саркофаге хранится тело моей возлюбленной Тахиры. Искра не вернулась к ней, и она не восстала из мертвых. Но я храню надежду, что однажды это случится. Я знаю, что нарушил закон — все тела не вернувшихся должны быть переданы под контроль НИИ МАНАНАЗЭМ. Но я не могу доверить свою возлюбленную никому!
Почему-то я сразу подумал, что оружейник говорит правду. Возможно, мне, порядком уставшему от бесконечных заговоров и поисков предполагаемых врагов, просто хотелось в это верить.
— Это может остаться между нами? — с надеждой спросил Одион, переводя взгляд с меня на Кузьму и обратно.
— Не думаю, — покачал головой я. — За вами следит Комитет.
— Ник! — воскликнул Кузьма.
Хотя Орел прохладно относился к делам тайной канцелярии, даже он понял, что я перегнул палку, раскрыв факт слежки. Но мне было все равно. Стадия апатии сменилась жаждой действий и я поймал себя на мысли, что насолить хотелось именно Комитету. Вряд ли мой маленький бунт, созревший внутри меня и требующий выхода, принял бы глобальные масштабы. Однако я испытал моральное удовлетворение от своего мелкого вредительства, которое, впрочем, может иметь серьезные последствия. Но я был слишком зол, чтобы подумать об этом.
— Как? — растерялся Одион. — Из-за Тахиры?! Это, конечно, преступление, но ведь...
— Комитет следит за вами совсем по другому поводу, — перебил я и, не обращая внимания на выражение лица Кузьмы, рассказал про Посох Незеба.
— Так... Лучше я все расскажу по порядку — с этим шутить опасно. Посох Незеба, который нам передали для экспертизы, был куском дерева, лишенным магической силы. Это могут подтвердить и другие эксперты...
— Они мертвы, — отрезал я и оружейник от удивления встал как вкопанный.
— Мертвы?! — повторил он глухо и уставился на меня, будто ждал, что я закричу "Шутка!".
Но я молчал. Кузьма тоже не проронил и слова, и оружейник снова начал мерить шагами небольшой участок земли передо мной.
— Послушайте, этому может быть только одно объяснение: переданный нам Посох был дубликатом — бесполезной копией, с помощью которой нас ввели в заблуждение. А настоящий Посох оказался в руках предателей, которые и заметают следы своего преступления!
— Кто мог его подменить?
— Не знаю. Делом занимались Хранители... ну и Церковь.
— Церковь? — заинтересовался я, потому что верить в предательство Хранителей мне очень не хотелось и я цеплялся за любой другой вариант.
— Посох был передан экспертам с благословения Игнатия Печалина. Но вы же не думаете, что жрец Триединой Церкви мог...
— Нет. Конечно, нет. А кто такой, этот Печалин?
— Я слышал, что сейчас он находится в нашем округе — инспектирует "Термитку"... тюрьму с военнопленными, — пояснил оружейник в ответ на наши вопросительные взгляды.
— А у меня как раз туда абонемент от Шипа Змеелова, — пробормотал я.
В моей голове начал выстраиваться план действий, но не успел я додумать детали, как вдруг оглушительно завыла сирена. Кузьма подскочил на ноги, как ошпаренный, инстинктивно хватаясь за лук. Я завертел головой, пытаясь определить опасность — мне сразу вспомнился "Непобедимый" и первое мое столкновение с Лигой. Одион рванул назад к КПП и мы последовали его примеру. Дежурный, выслушав кого-то по рации, коротко проинформировал:
— Из тюрьмы совершен массовый побег.
Оружейник обернулся и посмотрел на нас с Орлом.
— Вам лучше вернуться к командиру своего батальона.
Мы не успели отойти от проходной, когда услышавший сирену лютоволк уже примчался назад к хозяину.
— В казармы? — с сомнением в голосе спросил Орел, усевшись верхом на своего умного питомца.
— Тюрьма ближе.
— Нагло.
— Нас все равно отправят туда наводить порядок среди заключенных... Догадываешься, кто мог организовать побег? — спросил я, запрыгнув на спину Старика.
— Конечно, — кивнул Кузьма. — Печалин освящал Посох — и тот оказался фальшивкой, приехал инспектировать тюрьму — и вдруг побег. Таких совпадений не бывает.
— Давай так, ты возвращайся в казармы, а я прямиком до этой... "Термитки". Надо рассказать все, что мы знаем.
Когда я добрался до военной тюрьмы, сирена уже прекратила выть, но мощные фонари сторожевых вышек заливали окрестности светом не смотря на то, что на улице еще не было темно. Я ожидал увидеть вокруг "Термитки" суматоху, но было так спокойно, что в голову стали закрадываться мысли о ложной тревоге. Однако охранники тюрьмы быстро развеяли эту догадку, хотя в подробности вдаваться не стали.
— У меня есть важная информация. Доложите начальству, — сказал я дежурным, осматривая высокий забор с кольцами колючей проволоки поверху — перебраться через такой без посторонней помощи вряд ли удастся.
— Начальник тюрьмы на каменоломне. Они там допрашивают других заключенных, — доложил орк меньше чем через минуту. — Пойдемте.
Я двинулся следом за ним на территорию тюрьмы, мимо большого и мрачного каменного строения с почерневшими решетками на маленьких окнах. Вряд ли в такие окна можно хоть что-нибудь разглядеть даже при ясной погоде — стекла были мутными и, казалось, совсем не пропускали свет. Внутрь мы заходить не стали, но даже снаружи я чувствовал давящее на нервы ощущение неволи.
Каменоломня находилась совсем рядом, но атмосфера здесь царила совсем другая — было шумно и суетно. Я не знал, сколько здесь охранников в обычные дни, но сейчас их было едва ли не больше, чем самих заключенных. Не смотря на ЧП, работа кипела. Разозленные, взвинченные до предела надзиратели подгоняли пленников, и те, чувствуя, как накалился воздух, старались работать быстрее. Проходя мимо, я невольно задерживал на них взгляд — было странно находиться так близко от своего врага и не пытаться выхватить меч и начать обороняться. До этого мне приходилось сталкивался с лигийцами лишь в бою, где не было времени на раздумья: я калечил или убивал их без всякого сожаления, нисколько не заботясь о том, смогут ли они потом воскреснуть. Но сейчас, глядя на эти затравленные лица и измученные тела, мне было не по себе. Я не мог отделаться от мысли, что предпочел бы встречаться с лигийцами, когда они во всеоружии и способны дать сдачи. Возможность господствовать над поверженным, раздавленным противником вызывала у меня внутренний конфликт. И в этом, наверное, и есть моя главная слабость.
Начальника тюрьмы Саранга Обаоджи я застал в окружении большого количества охраны, нескольких служащих, а также донельзя суровой дамы, в которой безошибочно узнал агента Комитета.
