— Наконец-то мы в нормальных условиях! — выдохнула Лиза. — Я уже забыла, что такое — комфорт.
Директор санатория, Михаил Корнилин, дышал воздухом на улице возле главного здания. Завидев нас, он приветливо улыбнулся и замахал руками.
— А-а-а, новые гости! Добро пожаловать в наш санаторий! Только самые приближенные к... то есть, я хотел сказать, достойные граждане Империи, могут получить путевки сюда.
— Интересно, за какие подвиги здесь оказались мы, — проворчал я.
— Уверен, за самые выдающиеся! — бодро ответил Корнилин. — Расслабляйтесь, загорайте, любуйтесь зеленью. Это же рай!
— Скажите нам сразу — где гурии, — прервал его Кузьма.
— Гурии? Нет, гурий мы не держим. И кто только эти сплетни распускает?! С массовиками-затейниками, если честно, у нас тоже напряженка. Но скучно вам не будет, обещаю. Ведь всегда можно погулять вокруг, обрести новых друзей, разделить их райские заботы... Здесь можно порыбачить и поохотиться...
— Внутри? — удивился я. — На кого?
— Нам снаружи вместе с землей завезли змеиные яйца. Не то чтобы меня сильно заботили расплодившиеся под куполом гады... Это же рай! Но ведь змея — это именно то, из-за чего рая как раз можно лишиться. Поэтому мы придумали для гостей новое развлечение: если есть настроение поразмяться, поохотиться, то наши райские гадюки — прекрасная цель.
— И много желающих? — с сомнением произнес Кузьма.
— Отбоя нет! — похвастался Корнилин.
— Вот что значит — правильно преподнести информацию! — хмыкнула Лиза. — Помнится, в ИВО нас заставляли охотиться на змей, и ничего приятного в этом не было! Но стоит назвать змей райскими и объявить охоту на них веселым развлечением, как от желающих уже нет отбоя.
— Рай — это то, что мы сами, сообща, своими руками создаем. В этом и мораль, — назидательно сказал Корнилин.
Я был уверен, что Лиза обязательно съязвит про то, как в Империи обожают морализировать, но она ничего не ответила.
— Мы расположим вас в нашем лучшем корпусе! — продолжил Корнилин. — С вопросами можете обращаться к любому сотруднику санатория. А если вам наскучит внутри, как любой уважающий себя рай, он же санаторий, мы предлагаем отдыхающим обширную экскурсионную программу. Что вы скажете насчет развалин древнего хадаганского порта? Тысячу лет назад там бурлила жизнь, к причалам подходили корабли, скрипели сваи, портовые грузчики упражнялись в изобретении все более и более витиеватых языковых конструкций... Грузчиков тех давно уже нет, а вот на остовы кораблей можно полюбоваться и сегодня. Интересует? А неподалеку от порта расположилась археологическая экспедиция. К ним тоже стоит прогуляться. Я слышал, у них там водятся призраки моряков, но общаться с ними сложно. Разница менталитета, видимо. Шутка ли, тысяча лет прошло... Напоминаю: если завернете к археологам, не говорите им, что вы из санатория — никто ничего не знает о куполе!
По большим, одноместным номерам повышенной комфортности, в которых мы поселились, я понял, что обычные граждане Империи в этот санаторий не попадают. Все это выглядело слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но я решил воспользоваться подвернувшемся случаем на полную катушку и, после поистине королевского ужина из нескольких блюд в местной столовой, отправился отсыпаться, твердо уверенный, что и Комитет, и шаманы орков смогут прожить без меня какое-то время. Что-то мне подсказывало, что эта сказка долго длиться не будет.
— Поднимайся, начальник, хватит дрыхнуть, когда подчиненные уже на ногах!
Орел без зазрения совести скинул меня с кровати.
— Как ты разговариваешь с офицером? — проворчал я с пола, пытаясь спросонок выпутаться из одеяла.
— Вставай, офицер! Мы погулять хотим!
— И что, вы без меня боитесь? Думаете, на вас дикие постояльцы нападать начнут?
— А вдруг.
— Уверен, они все привитые, — ответил я, залезая обратно на кровать, чтобы досмотреть сон.
— Встава-а-ай! — Кузьма начал меня тормошить. — Мы же здесь явно из-за тебя. Надо осмотреться!
— Давай я его в ручье искупаю? — послышался голос Лба. — Тогда он точно проснется.
Смирившись, что поспать мне уже не дадут, я оторвал голову от подушки.
— Я вас всех под трибунал отдам...
За завтраком я сидел с напускной суровостью, хотя на самом деле чувствовал себя отдохнувшим и выспавшимся. Из-за сумерек на улице казалось, что уже вечер, а не раннее утро. Работников в санатории находилось немного, а отдыхающих еще меньше, и можно было гулять по аллеям, вообще никого не встретив. Больше всех радовалась Лиза, снявшая, наконец, плащ, скрывавший крылья. Если кто и удивлялся присутствию в санатории эльфийки, то не подавал виду.
— Смотрите, портал! — воскликнул Орел, разглядев за деревьями знакомую площадку.
Хранитель портала — восставшая Зэм — читала сидя на лавочке рядом с порталом.
— Зачем нужно тащиться по пустыне в такую даль, если сюда можно просто телепортироваться?
— Что вы, — Зэм отложила книгу, — это же секретный объект, местным порталом мы пользуемся только в экстренных случаях. Большинство проводников даже не знает о его существовании! Мы уже подали заявку на древнего Стража, который охранял бы этот портал...
— Древнего Стража? — заинтересовался Михаил.
— Да. Раньше порталы охраняли могущественные Стражи, и воспользоваться порталом можно было только утолив голод Стража живыми существами. Но не столь давно Историки обнаружили древние записи...
— Я слышала об этом, — вставила Лиза. — Кажется, записи были даже не джунские — эльфийские!
— Именно! Знания, записанные на заре этого мира, позабытые самими эльфами. Большинство манускриптов оказалось ценно исключительно с исторической точки зрения, но несколько свитков содержали записи о создании порталов и управлении Стражами, так что теперь Стражи исполняют свои изначальные обязанности — хранят порталы от разрушения. И без всяких жертв!
Хранительница портала, Михаил и Лиза пустились в обсуждение найденных манускриптов, их принадлежности и ценности. Постояв немного рядом, мы оставили их втроем дискутировать на тему последних научных достижений и степени участия в них эльфов.
— Миша и Зизи такие разные, но при этом у них так много общего... Странно, как это бывает, да? — произнесла Матрена чему-то улыбаясь.
— Маги всегда странные, — пожал плечами я, и по выражению ее лица сразу понял, что опять сказал что-то не то.
Бесцельно гуляя по извилистыми тропинкам, мы набрели до места охоты на змей, оборудованного под тир. Здесь можно было взять напрокат луки и стрелы, и стоя у специального ограждения, вдоволь пострелять в ползающих среди кустов змей. Мы устроили небольшое соревнование, в котором Кузьма предсказуемо лидировал с гигантским отрывом. Он мог убить двух, а то и больше, змей одной стрелой, и пытаться его обыграть было бесполезно. Когда нам наскучило стрелять (и проигрывать), я, Лоб и Матрена пошли дальше, оставив Орла тренировать меткость в одиночестве.
— Привет! Отдыхаете, прохлаждаетесь? — орк-охранник, несший в руках целую охапку каких-то приборов, остановился, с подозрением глядя на нас.
— Отдыхаем...
— А в карманах посторонние предметы имеются?
Мы переглянулись.
— Что вы имеете ввиду? — спросил я недоуменно.
— Яйца змей, например!
— Да вроде нет...
— Вроде! — орк свалил приборы из своих рук на лавочку. — Как же я не люблю эту всенародную безалаберность!
— А в чем, собственно, дело?
— В змеях, будь они неладны! Может их отдыхающие в карманах приносят? А шумиху-то подняли!
— Э-э-э...
— Да вы не пугайтесь, это я так, ворчу потихоньку... Я Щит Кочевников, начальник охраны. Вообще-то моя задача — следить за куполом, его исправностью и, в целом, наличием. Тут подходит ко мне Саранг Еше и заявляет: змеи, видите ли, проползают извне внутрь купола! А мое какое дело? Купол есть? Есть! Исправен? Исправен! А почему змеи проползают — это инженера надо спросить, который этот купол проектировал. Не знаю, кто был этот халтурщик, но его еще, небось, к государственной премии представили. Тьфу ты!.. В одном убежден: это был человек. Уж орк бы змей точно предусмотрел, а Зэм — даже и кротов.
Я усомнился в том, что орк смог бы спроектировать хоть что-то, но вслух, конечно, этого не сказал.
— Короче, проносить змей или их яйца в санаторий строго настрого запрещено! Если ситуация не улучшится, придется обыскивать отдыхающих. Я бы еще жалобу на инженера в столицу накатал. Но мое дело — сторона.
Мы клятвенно заверили начальника охраны, что никакие живые организмы носить в санаторий не будем.
— А ты, малой, не из Буйных ли? — спросил Щит Кочевников, глядя на Лба.
Я невольно ухмыльнулся от определения "малой", примененного к здоровому орку.
— Из Буйных.
— Храмовник... уважаю! Мой помощник — тоже из ваших. Хороший парнишка. Учу его генераторы купола подзаряжать самостоятельно, — Щит кивнул на искрящиеся приборы на лавке. — Если генераторы вовремя не подзарядить, купол исчезнет, и тогда не только песок сюда снаружи попадет, но и нечто похуже: скорпионы, змеи, шушера всякая местная. Накроется тогда наш рай медным тазом или еще чем-нибудь. Боюсь пока помощнику это дело доверять, силушки в руках у него много, а мозгов в черепной коробке — не очень. Но воин умелый. Айда, познакомлю...
Когда они вдвоем ушли, я остался с Матреной наедине и вдруг почувствовал дискомфорт. Мы двинулись вперед по аллее, закручивающейся спиралью. Повисло тягостное молчание.
— Э-э-эм... Ну как тебе тут? — спросил я просто для того, чтобы хоть что-то сказать.
— О, здесь очень здорово! — улыбнулась она. — Никогда не была в таких местах... хотя в церковной обители мне тоже нравилось.
— Ты была жрицей Триединой Церкви?
— Конечно. Я же лекарь. Магия света — основа врачевания.
— Но ты ведь не маг...
— Нет. Жрецы не могут сами творить магию как настоящие маги, но могут ею пользоваться.
— Непонятно, — честно сказал я.
— Сарнаут переполнен магией и ее могут использовать даже те, кто ей не обладает сам, — принялась объяснять Матрена. — Это как... приборы Зэм, ты не можешь их создать, но пользоваться ими умеешь. Мы лечим пациентов магией света. Или, например, шаманы орков — они ведь не маги, но способны проводить магические ритуалы.
— Тоже магия света?
— Нет, они пользуются магией природы.
— Как все сложно...
— На самом деле нет, если начать разбираться, — засмеялась она.
— А в церкви ты... хм... воскрешала кого-нибудь?
— Конечно. Воскрешение погибших входит в базовый курс.
— Это сложно?
— Это... страшно немного.
Тропинка привела нас к центру купола, где раскинулось огромное, развесистое дерево. Под ним стояла восставшая Зэм и что-то старательно соскребала со ствола.
— Устроились тут по-райски, понимаешь. Под надежным куполом, в зелени и прохладе. Ох уж мне этот эгоизм живых! Наш долг — создать подходящие условия для существования всего: и живого, и мертвого. Но, по-моему, это одну меня заботит...
— Что вы делаете?
— Я хочу победить здешний соленый зной. И вся надежда на этого малыша. Все выгадают, если мы превратим Мертвое Море в цветущий сад!
— Это что... Великое Древо? — округлила глаза Матрена.
Восставшая кивнула.
— Что за Великое Древо? — заинтересовался я.
— Древо, способное удерживать аллоды от разрушения! — восторженно ответила Матрена.
— Как маги? — я с уважением посмотрел на дерево.
— Да, — подтвердила Зэм. — Но оно еще небольшое. И каково ему расти в тонюсеньком искусственном слое чернозема, в окружении песка и соли? Совсем даже не рай, если хотите знать мое мнение.
— Может запустить в землю у его корней дождевых червей? — сказала Матрена, присев возле дерева и водя рукой по его коре. — Они разрыхлят почву, что облегчит дереву рост.
— Я тоже об этом думала. Где-то у меня была банка с червями, никак не могу найти... Вы садовница?
— Нет, я лекарь. Матрена Коновалова.
— О, тогда может вы подскажете... Я Саранг Еше, ученый из НИИ, очень приятно! Посмотрите вот тут... я заметила на коже... то есть на коре, странные соляные наросты — участки, куда въелась соль. А что если она будет проникать все дальше и дальше, прямо ему в сердце... Как моя сердцевина неспокойна! Ой, то есть, ему в сердцевину, а неспокойно мое мертвое сердце. Не знаю, что и делать, местные лекари только разводят руками...
— Э-э-э... ну я вообще-то тоже не очень умею лечить растения. Сюда бы шамана... Вы пробовали просто удалять эти наросты?
— Да, я как раз сейчас этим занимаюсь. Ствол малыша я уже почти обработала. Но где гарантия, что эта напасть не повторится?
Женщины начали увлеченно ощупывать ствол дерева и я почувствовал себя лишним. Моего ухода они не заметили. После того, как все разбрелись по своим интересам, я решил было вернуться в номер и еще поспать, но ноги сами несли дальше по аллее. На улице было не жарко, в лицо дул приятный ветерок, пахло зеленью и несуществующим морем. Впрочем, вскоре я набрел на небольшое озеро, на берегу которого сидел рыбак с удочкой — хадаганец в возрасте, но хорошо следящий за собой. Крепкий и подтянутый, даже в потертых штанах и выцветшей матроске он походил на военного.
— Капитан, капитан, улыбнитесь... Ведь улыбка — это флаг корабля...
— Рыбу не боитесь распугать песнями?
— Здорово, Санников!
— Знакомы?
— Наслышан я о тебе. Это ведь ты лигийскому адмиралу уши надрал? Я капитан Алексей Зеницын, командир "Неотразимого", в газетах про мои подвиги писали. Не доводилось читать? Или ты только про себя читаешь? — хохотнул капитан, обменявшись со мной рукопожатием. — Сейчас вот как и ты, заслуженную награду вкушаю. Вот это заварушка была, как вспомню — так вздрогну! Ну, ты скажи, чем эти канийские генералы думали? На Игш замахнулись, болваны! Конечно, мы им накостыляли по самое "не хочу". Один только корабль ускользнул... "Рука Тенсеса", хитер адмирал...
Я уселся рядом с говорливым капитаном и, разувшись, опустил ноги в воду.
— Хорошо здесь клюет?
— Угу. Одно слово — рай. Вот только наживка закончилась. Тут у меня банка с червями, я ее... нашел. Но их там только на дне было, все уже вышли. Слушай, а ты не собираешься наружу? Говорят, здешний карп неплохо ловится на лапки сороконожек. Хотя они и тощие в этой пустыне. Попробуем?
Я не считал себя большим любителем рыбалки, но капитану Зеницыну удалось заразить меня своим энтузиазмом. Удочку можно было взять напрокат в санатории, а вот за наживкой пришлось выйти за пределы купола. Окрестности кишели ядовитыми сороконожками, но собирать их все равно было сложно. Однажды именно такая тварь цапнула меня за руку и я провалялся в военном госпитале ИВО всю боевую подготовку, так что теперь я решил соблюдать осторожность. Правда, когда мы по очереди отпили из фляги капитана, где был отнюдь не компот, дело пошло веселей и мы в кратчайшие сроки и даже без потерь для собственного здоровья насобирали полную банку.
— Поразительно! Идет карп на сороконожку, как миленький, — радовался Зеницын. — Жалко только, что здесь всего-то одно это озерцо. Ах, какая рыба водилась в море! Что вы, сухопутные крысы, в этом понимаете! В Мертвом, кстати, пока оно еще было живое, тоже очень интересные экземпляры водились. Я набрел как-то на остов огромной кистеперой рыбины, но, увы, вокруг змей кишмя кишело, а одна была, не поверишь, точь-в-точь из моего кошмарного сна. Я ж их с детства до дрожи боюсь!
