Ветхая заповедь печатного слова. Часть 3.

— Речь? — Отозвался Ким. — Да конечно... — Он повернулся к Виллу. — Сейчас будет моя лебединая песня. Хочешь послушать?

— Она у тебя на бумажке записана, или ты её уже выучил? — Поинтересовался Вилл, доставая диктофон.

Ким уставился на это маленькое чудо техники в руках Вилла, как на смертельное оружие.

— Я о ней даже не думал. — Ответил Ким, устремляясь вслед за организатором.

Вилл поспешил занять место поближе к сцене.

Киммен Стоквелл величественно поднялся на трибуну и обвёл глазами полный зал. Наконец взгляд его остановился на Вилле. Он глубоко вздохнул и, продолжая гипнотизировать взглядом журналиста, начал говорить...

Прежде всего я бы хотел... Нет. — Ким прикрыл глаза и помолчал пару секунд — Послушайте, дорогие гости, собравшиеся на премьере моей книги. Наверное вы бы хотели услышать от меня стереотипную речь о том, как я рад, что моя книга увидела свет и мои читатели не преминули этим воспользоваться. Или о том, что я благодарен моей маме, Господу Богу, или своей судьбе, за дарованный мне талант. Нет. Этого не будет, не надейтесь... — Ким обвёл глазами своих зрителей и снова упёрся прямым взглядом в лицо Вилла. Тот стойко выдерживал его взгляд, отвечая ему взглядом полным ожидания и заинтересованности. — Прежде всего мне бы хотелось сказать, что я ненавижу литературу. Ненавижу свой писательский дар. Ненавижу свои книги. Вам интересно, зачем я пишу? Наверное, затем, чтобы не держать в себе всю ту грязь, которую мне бы хотелось выплеснуть. И знаете, что я делаю? Я выплёскиваю её на вас, мои дорогие читатели. Я ведаю её миру. В сладкоречивой чистой речи, на которую я только способен. Единственное, чем я отличаюсь от вас, так это тем, что мне зачем-то нужно рассказывать людям обо всей той черноте, которую я вижу. А вы тратите деньги на всю эту муть, которой я так старательно вас гружу. И восхищаетесь мною, как необычным, смелым автором. Так вот. Я вас разочарую. Я всего лишь беспринципный идеалист, готовый ради своей идеи на всё. На всё. И моё наказание уже совсем близко. Я жду казни со смирением. Потому что мои книги приносят людям зло. Мой талант не от бога. Наверное, он от Сатаны. И только недавно я понял настоящую силу слова. Только недавно я познал, как она может быть опасна. И мой талант — это великая сила разрушения. В этом меня просветил мой духовный брат. Такой же черный человек, как и я сам. Погрязший в пороках незнакомых людей и в своих собственных. Так Ура же нам, вдохновенным посланникам нечисти! Вы когда-нибудь задумывались, что бумажные страницы книги одинаково проводят и тепло и энергетику? Так берите же всё, что мы вам даём. Нам не жалко. Читайте, поглощайте. А я — не хороший человек. Мне просто захотелось в этом признаться... Спасибо, что выслушали меня.

Ким оглядел зал. Люди молчали. Молчали долго... Наконец где-то издалека раздались робкие рукоплескания. Постепенно волна аплодисментов прокатилась по залу, набирая обороты. Ким внимательно вглядывался в лица людей. Они оставались равнодушными. Может быть только у некоторых промелькнула тень удивления, или непонимания.

"Глупые, глупые овцы"...

Кое-где щёлкнули фотоаппараты, сверкнули вспышки. Выдрессированные журналисты почувствовали горячую новость. Их взгляды выражали возбуждение.

"Стервятники"

Киму захотелось увидеть единственные в этом зале глаза, в которых, он это точно знал, он не увидит ни равнодушия, ни непонимания, ни даже охотничьего ажиотажа. Хотя последнее должно было быть вполне естественно... Ведь он приехал за этим. За материалами для его, о, как же она надоела, статьи. Но Ким точно знал, что увидит в его глазах осознание. Ведь у него такие необычные глаза... Они не могут не выделяться среди серой массы обывателей... Он осмотрелся в поисках Вилла. Он всё так же стоял на своём месте. Он не хлопал в восхищении, не фотографировал и вообще не шевелился. Он смотрел на Кима, чуть склонив голову набок, с лёгкой улыбкой на губах. Ким улыбнулся ему в ответ. Их взгляды, глаза-в-глаза, казалось пронзали пространство дворца, образуя такую крепкую связь, что окружающий мир перестал существовать. Он как будто остался в другом времени и другом мире. Вся эта суета, шевелящееся множество человеческих тел, шум и непонимающие, закрытые глаза, исчезли. Остались только два человека в этом зале. Единственные два человека во всём этом мире, которые настолько хорошо понимали друг друга и были похожи настолько, что просто выпадали из общего строя размеренного существования. И Ким понял это сейчас. ТОЛЬКО сейчас. Почему он сам был так слеп раньше? А Вилл? Что он сам думает об этом?..

* * *

Вилле наблюдал за тем, как Стоквелл с чувством собственного достоинства спускается со сцены, рукой отодвигая протянувшиеся к нему микрофоны. Толпа ярых репортёров тут же взяла его в круг, не давая ему выбраться. Высокий плечистый человек кинулся ему на помощь. Наверное, это тот самый Филипп. Вилл усмехнулся. Вот она, расплата за популярность. Что бы ты не сказал и не сделал на сцене, всё будет встречено от тебя с благоговейным ропотом или с любопытством.

"Виват, Король, Виват!"...

Прайд аккуратно пробрался сквозь рассеявшуюся толпу, состоящую из специальных гостей и официантов. Это всё, что осталось от публики после отсеивания определённого клана — журналистов. Вилл направился в коридор. Ему хотелось умыть лицо холодной водой и немного отдохнуть от криков и разговоров. И обдумать то, что только что произнёс Ким в своей речи. Да, он сообщал правду, когда говорил, что не готовился к этому выступлению. Такие слова нельзя выучить заранее. Такой благоразумный и расчётливый человек, как Ким, после повторного прочтения просто бы выкинул этот доклад. Такую речь можно произнести только спонтанно и только искренне. Особенно ТАК произнести. Жаль, что, наверное, вряд ли в этом зале нашёлся хоть кто-то, кроме Вилла, кто понял бы её смысл. Но Ким и говорил только для него. Вилл это понял.

Даже туалет во дворце сверкал чистотой и роскошью. Ну да, конечно. Это же уборная для элиты общества. Вилл чуть не поскользнулся на старательно вымытом полу, подходя к ослепительно белой раковине. Он несколько раз ополоснулся ледяной водой, смывая с себя усталость и напряжённость. Хотя Вилл и ожидал этого, но всё равно вздрогнул от неожиданности, увидев в зеркале отражение Кима позади себя.

— Опять ты от меня прячешься. — Вздохнул Ким.

— Я не прячусь, я просто устал.

— Устал? — Удивился Ким. — Ты же практически ничего не делал. Только пальмы подпирал.

— Я от людей устал. И вообще я себя плохо чувствую.

— А я тебя предупреждал.

— Да не от вина. — Поморщился Вилл. — Не знаю, почему.

— Сейчас домой поедешь? — Поинтересовался Стоквелл. — Если хочешь, я вызову тебе такси.

— С чего это вдруг такая забота? Так не терпится поскорее меня убрать отсюда? — Усмехнулся Вилл.

— Наоборот. Мне совсем не хочется, чтобы ты уезжал.

— Почему? Если я правильно тебя вчера понял — тебе противно меня видеть.

— Ты как всегда делаешь поспешные выводы. В твоей работе это неприемлемо... Я злился не сколько на тебя, сколько на жизнь.

— А сегодня что изменилось? Тебе опять захотелось меня увидеть?

— Сегодня ты единственный человек на этом празднике, который понимает, о чём я говорю. И ты так и не взял у меня интервью.

— А ты не объяснился насчёт своего выступления.

— А я должен перед тобой объясняться? — Удивлённо усмехнулся Ким.

— Ну, насколько я понял, эта речь была адресована фактически мне. Значит, мне и спрашивать.

— Так начинай. Это же твоя работа...

Вилл поменял кассету в диктофоне, нажал на запись, и хитро блеснув глазами за стеклами очков, начал говорить.

— Сегодня пятнадцатое сентября. Я нахожусь на премьере книги Киммена Стоквелла. Во дворце Культуры. Конкретно в мужском туалете между раковиной и кабинкой. Напротив меня стоит сам писатель, удививший сегодня недалёкую публику своим шокирующим признанием. — Вилл поднёс диктофон к лицу Кима. — Прокомментируйте свои действия пожалуйста, мистер Стоквелл. Чего вы хотели этим добиться?

— Как видите, мистер Прайд, я уже не в состояние чего-то добиваться. Единственным толчком, побудившим меня на столь вызывающие откровения, были ваши пронзительные глаза, мистер Прайд. — В тон ему ответил Ким. — Так захотелось правды. Я не удержался. Бедные мои поклонники, как вы думаете, я их не напугал?

— Здесь вопросы задаю я! — Строго-шутливым тоном воскликнул Вилле. — Вы не боитесь, что сказанное вами с лёгкостью используют против вас?

— Да кому это надо? Травить тихого безобидного писателя?

— Да той же прессе.

— Прайд, милый мой мальчик, она уже итак втоптала моё имя в грязь. Только люди об этом не знают. А всё ради денег, ради денег...

— Думаю, что деньги здесь не причём, мистер Стоквелл. Кровожадный азарт. Пагубное стремление разрушить чужие жизни.

— Так это хобби, милый Вилле?

— Скорее призвание.

— Происки нечисти?

— Я посланник дьявола, мой чёрный брат.

— Вы внимательно слушали мои слова, мистер Прайд.

— Вы держали меня в напряжение всё своё выступление, мне было не отвернуться.

— Я хотел, чтобы вы меня услышали...

— Кроме меня, вас слушало огромное количество народа. А завтра ваше выступление услышит и увидит ещё больше. Вас снимали на камеру, вы об этом помнили, когда несли весь тот искренний бред? — Вилл комичным жестом поправил очки на носу.

— Мистер Прайд, вы укоряете меня в моём смелом порыве?

— Я пытаюсь понять ваши поступки. Я пытаюсь понять вас, Киммен Стоквелл.

— Да я просто отрываюсь напоследок. Мне терять нечего... Напомните мне, мистер Прайд, завтра понедельник?

— Да.

— Значит, во вторник выходит свежий номер "Target"?

— Это так.

— И он будет посвящен мне?

— Вы себе льстите, мистер Стоквелл. Вы всего лишь тихий безобидный писатель, кто же будет посвящать вам целый номер? С вас будет достаточно и трёх страниц.

— А вы всего лишь журналист неудачник, который не может написать больше трёх страниц. — Парировал Ким.

— А вы настолько слабый писатель, что не смогли сами придумать сюжет своей книги, и вам пришлось для этого заводить молоденького любовника. — Смело заявил Вилл.

— Вы язва, Прайд.

— А вы... — Вилл задумался. — А вы мне интервью сорвали, Киммен Стоквелл!

— А вы мне грубите, Вилл.

— А вы... — Нет, ну всё, хватит... — Вилл засмеялся. — Хватит плёнку переводить.

— Нет, я ещё не закончил!.. — Ким, тоже не выдержав, с серьёзного тона сорвался на смех.

— Не могу поверить, Ким, что ты это делаешь.

— Что делаю? — Удивился Ким.

— Сознательно смеёшься сейчас над своей погубленной жизнью.

— А я вообще не могу поверить, что ты смеёшься. Ни разу не видел, чтобы ты смеялся.

— Ну и как? Впечатлительное редкое зрелище? — Усмехнулся Вилл.

— Смешно смеёшься.

— Нелитературно так выражаться, мистер Стоквелл. — Поморщился Вилл.

— Не смей учить меня, мальчишка. — Пригрозил ему пальцем Ким. — Особенно тому, что я лучше тебя знаю.

— Хочешь сказать, что пишешь лучше, чем я? — С ехидной улыбкой прищурился Вилл. — И не мечтай.

— Я пишу дольше, чем ты. Я старше тебя. А ты мне дерзишь, зараза.

— Разве я тебе дерзил? Я только говорил правду и исключительно правду.

— Знаешь, вчера я бы тебя за эту правду убил бы. А сегодня мне самому смешно. Завтра депрессия будет, а сегодня смешно.

— Надо же, а мне грустно. — Усмехнулся Вилл. — По логике вещей я должен чувствовать торжество победы.

— Твоя проблема в том, что ты вообще живёшь только по логике. А так нельзя. Нужно иногда и эмоциям верить... Вот что сейчас ты ещё чувствуешь кроме грусти?

— Голова болит, господин психолог.

Ким притянул Вилла к себе, зарываясь лицом в его волосы.

— Я бы предпочёл аспирин... — Проговорил Вилле растерянно.

Он не знал, что ему делать и так и стоял, оторопело наклонив голову. Он не мог решиться сделать что-нибудь самому. Не мог вырваться, да и не хотел. Ким взял его за запястья и положил его руки себе на плечи.

— Слабо осмелиться меня поцеловать? — Ухмыльнулся Ким, приподнимая его голову за подбородок. Их лица находились в пяти сантиметрах друг от друга, а рука Кима всё ещё была на его талии... — Или ты только говорить много можешь? — Вздохнул Ким.

Вилл почувствовал его дыхание на своих губах.

— Не знаю, нужно ли мне это. — Улыбнулся Вилл, склоняя голову набок.

— Засунь эту свою логику, знаешь куда? — Разозлился Ким.

Ким сам прикоснулся своими губами к его. Сначала легко и нежно, затем настойчиво и жадно.

"Боже мой... Я целуюсь с известным писателем в мужском туалете. Ничего романтичнее в моей жизни наверное и быть не может". — Мысленно поздравил себя Вилл.

Руки Кима как всегда очень быстро и легко нашли доступ к его телу, задирая на нём рубашку и пробираясь за пояс брюк. Они оба даже не обратили внимания на громкие шаги за дверью, скрип двери и удивлённый возглас.

— Ким, ты что, опять нажрался?! — Закричал Фил, когда перед его глазами предстала такая замечательная картина: его друг и начальник во всепоглощающем поцелуе с незнакомым парнем.

Ким и Вилл с неохотой оторвались друг от друга.

— Что такое, Фил? — Поинтересовался Стоквелл севшим голосом, пытаясь восстановить сбившееся дыхание.

— Что?? Я тебя обыскался уже, блин! В туалет он пойдёт, сходит... Я уж думал, тебя смыло! Его все ищут, а он тут с каким то парнем обжимается!

— Что значит с "каким-то"?! — Возмутился Прайд.

— Филипп, знакомься. — Улыбнулся Ким. — Это Вилле Прайд собственной персоной.

Дариан поражённо застыл на пороге туалета.

— Ты совсем с ума сошёл, Киммен?

— Да. Давно уже. Причём чем дальше, тем сильнее.

Фил осуждающе покачал головой.

— Я конечно могу вас оставить здесь двоих, но вообще то тебе, Ким Стоквелл, уже пора уезжать.

— Уже иду! — Пропел Ким, выпуская из своих объятий Вилла.

Он сделал пару шагов к двери, но потом вернулся, чмокнул Вилла в губы и уже тогда, не оборачиваясь, вышел за дверь.

Вилл поражённо смотрел ему вслед. Его кожа ещё горела от горячих касаний его рук, сохраняя ощущения его прикосновений. Тело как будто покалывало миллионом тоненьких иголочек. Вилл ещё несколько раз умыл лицо, что бы прийти в себя.

"Так просто взял и ушёл?.. Ничего не сказал..." — Вилле был удивлён. Ким Стоквелл перестал быть похож на того Кима, которого он встретил несколько дней назад.

* * *

Фил то и дело отрывал напряжённый взгляд от дороги и устремлял его на безмятежно улыбающегося Кима. Тот с довольным лицом раскинулся на соседнем сидении, положив руки под голову. Вид у него был такой, как будто он уже сегодня победил на ежегодном конкурсе писателей.

— Правда он симпатичный? — Спросил Ким мечтательным голосом.

Фил чуть не врезался в бампер впереди идущей машины.

— Нуу... Обычный. — Скептически пожал плечами Дариан.

— Просто он тебе почему-то не нравится. — Расстроился Ким.

— Раньше ты и сам его не терпел. — Напомнил ему Филипп. — И если ты не помнишь, это человек, который закончил твою карьеру писателя... Хотя ты уже сам попытался это сегодня сделать. Кстати, что за муха тебя укусила??