| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-Ваш бродь, не посылаете к ними боле! Злы ровно собаки бешены, порубят ведь меня ни за што. Накинулись, мол, не твое дело служба, не мешай с христопродавца взыскивать!
-За что они его хоть убивают, узнал?
-Грят на засаду их навел позавчера. Денег вроде как человеку дали сполна, а ен их обманул, пытают теперя изменщика.
Федька описал дотошно и саму технологию "взыскивания". В другое время Александр непременно проблевался бы от таки красочных подробностей. Но на войне как на войне, быстро привыкаешь к жестокости как своей, так и к чужой. Разве что аппетит напрочь отбил Федор своим рассказом, мог бы немного и сократить...
-Не верю! -категорично заявил штабс-капитан, -Что, станичникам иудей железный попался? Пику в зад — должен помереть давно, кишки наконечником порвет сразу, а этот вопит уже третий час?
Федька снова пускается в подробные объяснения... лучше бы промолчал и так тошно.
-Так оне пику то тупым концом суют! И отливают водичкой, понеже сомлеет, вот ен и живой покедова.
-Вот шельма народ придумают же... -задумчиво чешет затылок Денисов. Александр сделал в "виптуальном" блокноте своей памяти заметочку, надо будет завтра предложить подстричься начальнику, а то уж больно он деликатный временами по мелочам для профессионального военного. Даже сапоги не всегда заставит своего денщика почистить... случается, что иногда забывает. Приходится время от времени пинать капитанского лентяя-денщика Александру, ведь Зайца снова вернули штабс-капитану, в строю от такого ценного воина проку оказалось немного. Лакей он и на войне — лакей, только и способен, что подать-принести, да и то не всегда.
-Пристрелить бы жида, что ли... чего зря мучается? Сможешь отсюда добить? -неожиданно нашел решение проблемы штабс-капитан.
-Достану, с бугра они как на ладони видны и кострище развели до неба. -ответил ему Сашка, -Только ведь вам все равно до утра покоя не дадут, Иван Федорович. На выстрел дежурную смену караула "в ружье" поднимут обязательно, и скорее всего и полковника нашего разбудят. Как бы и тревогу общую не объявили, весь лагерь так поднимем непременно!
-Да верно брат рассуждаешь, а еще ведь казаки прибегут сюда разбираться! -и заметив на лице собеседника брезгливо-осуждающее выражение Денисов продолжил, -У них же там в сотнях сплошь близкие родственники, то брат, то сват, то сын с отцом... Коли у меня бы брата положили, не знаю, что тогда с виновником сделал, как бы казнил.
-Французы то как в таких случаях поступают с этими проводниками и соглядатаями и прочими "помощниками за отдельную плату"?
-Берут родственников или семью в заложники. -таков короткий ответ штабс-капитана, и он еще добавил, что раньше точно так же поступали и российские войска. На войне это неписанная норма поведения, которой издавна придерживаются все подряд еще со времен походов Траяна.
-А сейчас почему вдруг прекратили? -не отставал от начальника Александр, -Раз уж так принято?
-Да поди их тут шельм таких разбери. Мерзавцы, ехжели заранее намерены предать и получить мзду еще и у неприятеля, не своих родных в залог сдают, а норовят чужих представить. Раз ошиблись, не тех расстреляли, и с тех пор вышло строгое запрещение брать таких аманатов.
-Вот как оно... слава богу, у нас нет нужды к услугам этой братии прибегать.
-Как у вас говорят в будущем, это плюс. Вы как дневалите, как ты распределил людей? Отдохнуть давай им немного, а то завтра будут ходить ровно сонные мухи.
Александр успокоил штабс-капитана, по очереди они караулят покой полка, по два часа каждому отвели, его самого на посту незадолго до подъема сменит Григорий, ему для отдыха много не надо, успел днем прикорнуть. Он вытащил свой трофейный хронометр и продемонстрировал: все как положено, все как тогда в СА. Порядок правда немного неуставной, но ему разрешили организовать внутренний наряд по собственному усмотрению... оказываются уже настолько доверяют.
-Ну ладно братец, я пойду спать, чую — завтра штабные мне устроят "Австерлиц", будет "померкни солнце"! -и уже из офицерской палатки донеслось приглушенное матерчатыми стенками предупреждение, -Караульте ладом, сам видишь какие шустрые у нас нынче соседи!
Едва утром полк построили для развода, как случилась очередная "история" — прибежали из ближайшего села какие-то гражданские немцы, пруссаки местные и прямо на центральную линейку, окружили командира. Мужик, уже в годах, показывает полковнику медную бляху с гербом, видимо отличительный знак, выдаваемый властями бургомистру, с ним притащились бабы, одна даже ничего молоденькая, поневоле глаз цепляется, за некоторые части тела, что торчат из-за корсажа... И галдит все это сборище, кудахтают как напуганные лисой куры: "Казакен... казакен!"
-Никак опять станичники озоруют? -шепнул на ухо приятелю, стоявший в строю на правом фланге рядом с Александром Григорий. Свои предположения Сашка высказать не успел, вскоре все и так прояснилось.
-Совсем донилычи оборзели, эдак скоро прямо на нашем биваке зипуна себе добывать зачнут? Поручик Яковлев, возьмите взвод, подите с немцами в село и прогоните прочь мародеров! -распорядился командир полка.
Вот тут то и выясняется, что состоять в рядах первого взвода первой роты первого же батальона безусловно почетно, но всегда приятно, поскольку такие специфические поручения как правило выпадают как раз на его долю.
Наскоро подкрепившись на дорогу сухарями и чаем "белая роза" нижние чины под командованием поручика вскоре выступили в указанном направлении. Впереди Яковлев со шпагой наголо, за ним Александр с остальными солдатами и замыкает шествие в арьергарде небольшая кучка аборигенов. По прибытии небольшого отряда в Гросс-Отендорф вскоре стало ясно, что казаки тут не причем. Донцы не только профессионально воюют, но и добычу берут без особого шума. Иной раз у них и не поймешь, это законная реквизиция, или самочинный грабеж? Собственно с точки зрения простого крестьянина подобные действия практически не различаются, разве что в случаях когда "законно", то мужику бывают выдают некую бумажку, где нередко указано, что "Был Никто, взял ничто". Попробую потом что-нибудь получи в качестве компенсации по ней в провиантском комиссариате, там даже если и честно фуражиры указали в квитанции объем и ценность изъятого, то все равно дадут только жалкие гроши, господа чиновники своего никогда не упустят. Александр один раз принимал участие в подобной акции, сложилось впечатление самого настоящего разбоя средь белого дня: пришли вооруженные люди и выгребли у крестьянина под угрозой оружия почти все продукты, что попались на глаза и забрали скот... война. Позднее историки будут писать, что дескать союзники-пруссаки русских в 1807 году ну "очень любили"... Ха, здесь каждый нижний чин прямо чувствует это своей спиной, того и гляди, зазеваешься и нож туда получить можно запросто.
А вот насчет казаков немцы в этот раз ошиблись, по всему Отендорфу, гонимая летним ветерком, летает точно снег или тополиный пух какая-то белая субстанция. Поручик Яковлев точно муху поймал невесомую пушинку и поднес к глазам поближе чтобы рассмотреть.
-Никак перины режут? Да то не станичники, они мерзавцы грабят ловчее... Унтер, не наши ли егеря часом мародерствуют?
-Никак нет! -поспешил заявить Александр, -Вы же видели, ваше благородие, что весь полк был на построении.
Если пух в воздухе летает — верный признак, что дорвались "православные воины" до грабежа. Казак к этому делу привычен и старается провернуть все без лишнего шума и прочих нежелательных эффектов. Иное дело солдат, тот просто прийти и забрать или отобрать не может... Как увидит нижний чин, что "басурмане" сладко едят, да спят на перинах, и вообще живут по меркам российского крестьянина "кум королю" так и кровь в голову и ударит. Такие-растакие, мать их... мы помираем, а им "жизня роскошна"... Бац, и кухонная утварь превращается в труху и хлам под ударом ружейного приклада. Чирк штыком, и полетели пух и перья из матрасов... Так им чертям, он спал всю жизнь на голых досках и кислой овчине и хлебал пустые щи вместе с семьей из одной миски, как собаки... Развито, одним словом, у нашего народа "чувство справедливости", ничего уж тут не поделаешь, кому то придется расплатится. До своего барина бывший рекрут добраться не смог, так теперь выместит все наболевшее на этих, попавшихся под горячую руку, пруссаках. Сашка вспомнил рассказ деда, и в 45-ом бывало попав случайно в богатую квартиру наши солдаты все там от души крушили... была такая дикая потребность расстрелять "мебеля и пианины" очередью из автомата, ибо... а хрен его знает зачем. Тут в начале 19-го века то же самое, люди ничуть не изменились.
Обыватели показали один дом, который, по их словам был наполнен был солдатами. Поручик оставив двоих у черного входа сам подошел к парадному, и только хотел было хотел призвать мародеров к порядку, как дверь настежь распахнулась. Секунду-другую Яковлев и высокий, незнакомый ему нижний чин, судя по форме из гвардейских полков, разглядывали друг друга. Грабитель опомнился первым, мешок с добычей летит прямо в лицо поручику, тот проворно отскакивает в сторону, и одновременно освобождает проход.
-Стой скотина, ловите его, уйдет же!
Раскидав, как кегли егерей здоровенный детина рванулся вперед, что есть мочи, ему терять уже нечего, в случае поимки расправа в военное время короткая, расстрел — не помилуют.
-Да куды нам ваш благородие, экий здоровущий попался. Как лось сиганул, поди поймай.
Отбившись от, пытавшихся его задержать, егерей и пожертвовав награбленным мародер в один прыжок перескочил через высокий каменный забор и был таков, схватить его не успели. Преследовать смысла не было, грабитель был "налегке", а они с тяжелыми ружьями, да и ранцы за спиной — немалый вес, как с утра на разводе стояли, так и пошли по приказу полковника "укрощать обнаглевших донилычей".
Александр наблюдал эту полу-комическую сцену со стороны, при необходимости он бы успел выстрелить и положить гвардейца на месте, но зачем? Так даже проще — упустили, да и ладно... не убивать же своих ради какого-то барахла. Других "казакенов" в доме не обнаружили, не то пруссаки ошиблись, не то грабители уже ушли.
Нижние чины развязали "трофейный" мешок и высыпали на на землю его содержимое, сразу послышались смешки и перешептывания.
-Во дурень, нахватал безделицу, за энто и полтины поди не выручишь!
Село большое, почти город по российским меркам и есть где разгуляться предприимчивым мародерам. Гвардейские солдаты в поисках добычи разбежались по садам и по крестьянским избам, гонялись за ними часа два, но не смогли ни одного поймать. Везде повторялось то же самое, что и раньше, едва завидев маленький отряд во главе с офицером, мародеры бросали мешки и узлы и бросались наутек врассыпную. Занятие бессмысленное, поселок большой и пока егеря зачищают один конец в другом идет вакханалия грабежа. Оцепить село и прочесать все дома не хватает людей, а другой вариант напоминает детскую игру в "догонялочки". Разбить взвод на мелкие группы Яковлев не решился, поскольку у него создалось впечатление, что в Отендорфе "шалит" чуть ли не целая рота. Три десятка штыков в сборе — значительная сила, а вот поодиночке... увы.
-Вот шельмы! Какого полка сии мерзавцы? -поручик просто с ума сходил от осознания собственного бессилия.
-Они шифры сняли с патронных сумок, теперь не понять. -ответил ему Александр.
В общий бардак внесли свою лепту и местные жители, вокруг Яковлева, кроме бургомистра собралось не менее дюжины крестьян, часть заявилась вместе с семьями. Мужики ругаются, некоторые даже кричат по-русски "Разбой!", бабы причитают, дети плачут — обычная картина впрочем и при любой "законной" реквизиции.
-Ничего здесь у нас не выйдет! -пришел к закономерному выводу, руководивший операцией поручик, -Будем брать их на выходе из села, устроим засаду.
Тактический прием сработал, правда, большая часть "воинов-грабителей" все же благополучно ускользнула из расставленных сетей, но девятерых задержали и привели обратно в Отендорф.
Поорав немного и влепив "особо наглым" пару тумаков, Яковлев приказал им отдать отобранные у жителей вещи, и гвардейцы покорно опустили полы мундиров, в которых и скрывали награбленное, чего только не посыпалось: серьги, картофель, кольца, детские игрушки, сахар, ложки, ножницы и прочие весьма сомнительные "ценности". Женщины, увидев такое повиновение, бросились на солдат, полезли в карманы подштанников и с криком и слезами стали доставать оттуда деньги. Далее поручик намеревался было отконвоировать мародеров в полк и представить на волю начальства, но вдруг вспомнил, что ему приказали "прогнать", а не "словить"...
-Ну и что мне с вами делать? Под расстреляние ведь пойдете, али приказ не до вас не доводили?
-Ваше благородие, ослобоните нас?! -смело в лицо ему ответил один из гвардейцев, скорее всего предводитель этой маленькой банды, -Пущай лутше хранцы убьют, нежели свои. Все едино под железным то горохом пропадем!
Яковлев видимо не ожидал, предполагал, что будут каяться, а тут так... Он взглянул на унтер офицера, а затем и на остальных своих подчиненных, как бы ища поддержки своему решению... и не нашел. Сашка только пожал плечами: мол Леонид — ты тут командир. За остальных егерей высказался Григорий.
-Ваше благородие, отпустите их, чай не порешили ж никого и не снасильничали? Поди... сами знаете...
И в самом деле, ладно бы один-два, если масса народа разом "пошла на дело", то такое возможно только с негласной санкции непосредственного начальства. Армейская мораль в этом плане необычайно гибкая, виновен не тот, кто что-то натворил, а тот кого поймали. Обошлись в это раз без тяжких последствий, а значит дело можно смело предать забвению.
-Черт с вами! -только и махнул рукой поручик, и в самом деле не о таких "подвигах" он мечтал собираясь на войну.
Глава 23. Пока без названия.
Жизнь солдата на войне — сплошное "перекати-поле". Только немного обустроились на одном месте, как сразу следует из штабов приказ свернуть лагерь и двигатся дальше, противник отступил и надо следовать за ним. Обычно о таких "сюрпризах" становится известно на утреннем построении.
Так вышло и сегодня, вместо разводов-нарядов последовало "преезжаем ребята" и далее соответстующие распоряжения. Маршрут передвижения штаб в этот раз все же соизволил разработать, остается только следовать предписаниям. Вопросы, господа офицеры?
Полковник не успел закончить, а к нему уже фельдфебель Матвей выходит из строя, он не офицер, но на него обоз повесили, чиновник назначенный распорядителем приболел и фактически столь важной частью полкового хозяйства распоряжался старый знакомый Сашки.
-Ваше высокоблагородие велите дать нам охранение, а то не доедем! Немцы, али наши казаки пограбят.
Дело в том, что в этот раз полк и обоз должны предвигатся к месту нового бивака различными путями. По дорогам, где без особого труда пройдет человек не всегда сможет проехать повозка, приходится учитывать состояние мостов, наличие бродов и так далее. Беспокойство "главного обозника" имеет под собой веские основания, его непосредственные подчиненные безоружны, разве что у оружейного мастера имеются пистолеты. Отбится от любителей чужого добра им нечем, тесаки за оружие не считаются, это скорее инструмент для бивачных работ. Куда же делись взятые в начале кампании ружья, куда испарились взятые ранее богатые трофеи? На днях 13-й егерский полк "высокое начальство" самым тривиальным образом ограбило, отняв все так называемые "заручные" ружья — всего изъяли более двухсот стволов. В веке 19-м к трофеям отношение другое, еще совсем недавно, во времена Екатерины второй вообще любые ценности взятые на поле боя полки стрались обратить в деньги или использовать для своих собственных нужд. Поэтому настойчивые требования вышестояшего командования сдать трофейное вооружение и прочие излишки внизу были проигнорированы. Нормальный полковой командир "лишние" ружья просто так не отдаст, ими можно вооружить нестроевых солдат и пожалуйста — еще одна рота из ничего появилась. Для слабых составом полков это серьезная сила, другой вариант — всегда можно выменять у соседей за ружья что-то полезное для хозяйства, своего рода "стреляющая" валюта, по аналогии с водкой. Поскольку нижние чины на войне случается ломают и теряют свое основное оружие, то устойчивый спрос на него всегда имеется.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
