Эгленн

— Да, Эйно, — подтвердил Эгленн, — Ортхэннер. Так меня когда-то звали...

Он опустился в кресло, и снова глотнул вина. Спросил:

— Вспомнил? Память может пробуждаться очень резко...

-Вспомнил, — глухо отозвался тот. — Но... не всё. Что стало с моими родителями?

— Они погибли, Эйно. Погибли в Войне Стихий. Так же, как большинство эллери.

Глорфиндейл очень долго молчал.

-Ты говорил про Владыку Ирмо, — требовательно сказал он. — Он видел моих родителей? Я правильно понял?

— Да. Впрочем, Феантури видели всех... — Эгленн помолчал. — Эйно, знаешь, если хочешь моего совета — не нужно тебе вспоминать ту жизнь в подробностях. Не стоит ломать жизнь нынешнюю. Счастья это никому не прибавит, и тебе в первую очередь.

-Я не могу не воевать с вами, — тихо признался Глорфиндейл. — Эту войну не остановить, и не защищать своих я не могу.

— Именно поэтому, — подтвердил Эгленн. — Три пути. Остаться здесь, и постараться забыть все, что тебе открылось. Уйти к нам... и порвать все, что связывает тебя с Нарготрондом, с Гондолином, с нолдор... Или пытаться идти по лезвию ножа между этими дорогами. Самое опасное.

-А что бы ты выбрал на моём месте? — вдруг спросил Глорфиндейл. — Есть прошлое, которое не вернёшь. Есть в настоящем — друзья, враги, есть что-то, ради чего стоит жить. А ты говоришь — уйти к вам. Уйти в никуда, в неизвестность. Но... я не хочу воевать с тобой.

— Где сейчас Финрод? — спросил вдруг Эгленн. — Мы не следили за ним. Почему он ушел? Куда?

-Я не знаю. Говорят, был нехороший разговор с феанорингами... очередной. Он часто уходит.

— Когда в Оссирианд, когда в Дортонион... когда на побережье... насколько я знаю, впрочем — Нарготронд не слишком желает воевать после захвата Острова.

-Тебе нужен Финрод? — глаза Глорфиндейла снова стали привычно-острыми. — Признаться, мне тоже.

— Мне, Эйно, нужен тот, кто может удержать эльдар от вступления в бой с нами, — Эгленн ответил взглядом чуть насмешливым и острым. — Жаль, что нам не удалось захватить его тогда, в топях Сириона. Сейчас было бы проще...

-Не всех нолдор можно удержать от войны, — усмехнулся Глорфиндейл. — И уж прости, когда я вернусь в Гондолин и увижу нападения на нас ваших отрядов, меня ты тоже не удержишь.

— Разумеется, разумеется, — покивал Эгленн. — Впрочем, на ваших мы не нападем: мы ведь поддерживаем сказку о тайне Гондолина... До поры до времени. Знаю, сейчас положение таково, что многие нолдор будут сражаться до последней капли крови. Да, годы затишья прошли... — Эгленн вздохнул, — теперь у нас только один путь: в Эндоре не должно остаться сил, которые могут соперничать с нами.

Глорфиндейл очень глубоко вздохнул.

-Очень жаль. Теперь вот что. Наверняка тебя заставят участвовать в войне. Что ты собираешься делать?

— Ну, до этого еще дожить надо, — заметил Эгленн. — Феаноринги нынче сидят под защитой стен пещерного города, и все их войны — дозоры на границах Нарогарда... куда наши отряды не проникают вовсе. Орки юга сюда не суются вообще: они не самоубийцы, чтобы лезть под стрелы Хранимой Равнины.

Глорфиндейл посмотрел вдаль.

-Слушай, знаешь, чего я хочу? Я очень хочу вывести тебя за пределы Нарготронда и увидеть, как ты уходишь на свободу... и чтобы нам больше никогда не встречаться... в особенности в бою.

— И что скажут остальные? Майа Моргота пришел, обманул нас своей клятвой, убил двух своих, выведал все, что хотел — и вернулся к хозяину. А Глорфиндейл еще защищал его, глупец. Нет, Эйно. Пока что я останусь здесь. Мне важно видеть город изнутри... и я увижу все, что нужно.

-А что именно ты хочешь увидеть?

— Что именно... — повторил Эгленн. — Нолдор, живущих здесь. В своем доме, а не так, как обычно приходится — когда они смотрят на меня с ужасом и ненавистью, и из них невозможно вытянуть ни слова.

-Это ты увидишь, — кивнул Глорфиндейл. — Значит, полный контроль над Белериандом, чтобы никто не был сильнее вас... А Валинор?

— Валинор. Да, опасность Валинора сохраняется всегда. Но с этим мы ничего не можем поделать, Эйно. Все, что в наших силах — следить за побережьем.

-Хорошо, — Глорфиндейл встал. — Уже утро. Ты хотел видеть нашу жизнь, — ты её увидишь. Да, кстати... Келегорм попросил меня, скажем так, приглядывать за тобой. Боюсь, отказать ему мне не удастся, но и быть назойливым я тоже не хочу.

— Я вовсе не против. Келегорм настолько доверяет тебе?

-Доверяет, конечно, — Глорфиндейл слегка удивлённо поднял брови. — С какой стати нет?

— Из-за меня, — пояснил Эгленн. — Из-за того, что ты проявил ко мне сочувствие. Надеюсь, он больше не станет устраивать мне подобные испытания на "верность Свету".

-Я тоже, — тихо сказал Глорфиндейл. — Что бы они ни совершили, заставлять убивать своих...

Он резко развернулся и пошёл к двери.

— Я могу выйти в город? — спросил Эгленн ему вслед. — Один?

-Иди куда хочешь, — не оборачиваясь, сказал Глорфиндейл. — У меня дела. Майар спать не надо, я знаю, но тебе лучше ночевать в моих покоях.

— Хорошо, — отозвался Эгленн.

Пещерный город встретил его недоверчиво, если не сказать — враждебно. "Улицы"-переходы были полны эльдар — и всюду Эгленн ловил на себе взгляды. У большинства — неприязненные. Весть о том, что вражий майа, решивший перейти на сторону Света, убил своих же людей, пусть и врагов нолдор — разнеслась быстрее огня.

...и словно незримый, но чётко ощущаемый взгляд: слежка. Постоянная, непрекращающаяся, непонятно откуда исходящая, как будто за ним следили сами стены.

Это, впрочем, не удивляло. Как же иначе?..

Однако направился Эгленн совсем не туда, куда мог бы ожидать Келегорм... Не оружейные, не залы для боевых тренировок.

Библиотека.

Во всех городах библиотеки похожи друг на друга. Тишина, запах пыли, бумаги и пергамента, шелест перебираемых страниц, чье-то дыхание за стеллажами, отсвет светильников... Если есть на земле места, которые можно назвать хранилищами времени, то они — здесь. Здесь прошлое сплетается с настоящим, здесь ждут своего часа мысли и речи тех, кто жив, и кто навсегда покинул Арду.

Все книги, все свитки в главной библиотеке Твердыни Эгленн знал наперечет. Но в библиотеке Нарготронда ему бывать еще не доводилось.

Первым, что донеслось до Эгленна в библиотеке, — это резкий пронзительный голос.

-Карты Белерианда сыновьям Феанаро больше не давать! я Феанаро выдал ещё в Амане, и где она? правильно, сгорела! Как знать, может, они все такие горячие, на всех не напасёшься! Нет, нет, нет, и не просите!

Эгленн шагнул внутрь — поближе к голосам — и замер, чтобы его не услышали. Сам он, однако, слышал и видел все происходящее — своим зрением майа. Одно удивило: неужто у феанорингов нет своих карт? Или им они уже не доверяют, желают пользоваться теми, что составлял Финрод после своих путешествий?

-То есть как это — утеряно?! Отдали на Тол-Сирион?! Вы с ума сошли, я же говорил — в районы боевых действий ничего не отдавать! и что мне теперь, с Тху требовать эти книги самому?

Эгленн тихо улыбнулся. Однако и неразбериха же царит в стане феанорингов... Хотя, с другой стороны, понять их можно: уцелевшие после захвата земель Аглона нолдор не имели возможности вернуться в крепости, чтобы взять там необходимое.

С той стороны, откуда донёсся голос, послышалось хлопанье — видимо, кулаком по столу, затем приближающиеся рассерженные шаги. Библиотекарь прошагал мимо Эгленна, не вписался в поворот и тихо взвыл, схватившись за ушибленный об шкаф локоть.

— Осторожнее! — Эгленн едва не схватил его за плечо. — Так можно и в четырех стенах убиться.

Эльф обернулся.

-Можно, можно. Мне многие должники этого желают. Они, видите ли, воевать ушли, а книги мне что — Моргот вернёт? Не они писали, между прочим, и не они собирали, вот в чём беда.

— Ушли воевать — с книгами? — удивился Эгленн. — Впрочем, да, конечно...

-Нет, что ты, зачем с книгами, — библиотекарь улыбнулся во всю ширь. — Не с книгами воевать. С Морготом.

Эгленн тоже улыбнулся.

— Я понимаю, что с Морготом, я имею в виду — книги с собою забрали, не вернули, когда уходили.

-Забрали, забрали, — покивал библиотекарь. — И с концами. Нет бы вернуть перед походом, а теперь ищи-свищи. Родственникам говорил: ну поищите! Как же, никому не надо.

— Иногда находили — книги, — непонятно сказал он. Осознанно, зная, что слова его могут больно ударить. — Но мало, довольно редко...

-Кто где что находил? — тот, словно охотничий пёс, чуть не стойку сделал. — Мне говорили — под развалинами крепости на Тол-Сирионе библиотека уцелела. Ты об этом?

— Не совсем. Хотя это — тоже. У пленных нолдор находили. И у мертвых на поле боя.

Библиотекарь помолчал, закусив губу.

-Да. Надо полагать, ты об этом много чего знаешь.

— Ну, кое-что знаю, — согласился Эгленн. — Хотя я не за этим пришел. Я хотел спросить — слышал я, что кто-то из нолдор записал рассказ Финрода о его разговоре с Андрет... женщиной из Дортониона. Нету у тебя такого?

-Есть, — сказал библиотекарь и выпрямился. — И, ежели интересно, то я могу даже сказать, кто это записывал.

— Уж не ты ли сам? — удивился Эгленн. — Значит, доверяет тебе король Финрод...

Библиотекарь скромно поклонился.

-Есть такое. Он любит путешествовать, но не любит записывать об увиденном: времени нет. Вот и рассказывает мне, а у меня-то со временем совсем другие отношения.

— Я слышал про эту женщину, Андрет, и... об их встрече с Аэгнором. Жаль мне ее. Умереть от старости, так и не увидев ни разу того, кого любишь — зная, что он жив, что рядом, но никогда не придет к тебе... А ведь они могли бы быть вместе.

-Не могли, — жёстко сказал эльф. — Если ты любишь, а тебя — нет, то какая разница, рядом тот, кого любишь, или за семью морями.

— Думаешь, он — не любил ее? Я слыхал иное: что Финрод сумел убедить брата не возвращаться к ней, потому что не дело нолдор соединять жизнь со смертными, чья жизнь подобна свече на ветру.

-Может быть, и так, — нахмурился библиотекарь. — Но я тебе вот что скажу: если бы Аэгнор любил её, то никакие уговоры бы на него не подействовали. Мало ли кто что скажет.

— Может быть, и так, — вздохнув, кивнул Эгленн. — Говорят, она умерла в тот же час, когда погиб Аэгнор. А ведь будь она на Севере — могла бы остаться молодой...

-Ну, что теперь вздыхать, — сурово сказал библиотекарь. — И что-то ты уж больно Север свой расхваливаешь, как я погляжу. Ты ж от него отрёкся, значит, тебе там не по нраву пришлось.

— Относительно людей, пожалуй, по нраву, — задумчиво сказал Эгленн, — что ж хорошего, если сгорают за полсотни лет, как в светлых землях. Так выдашь мне эту запись почитать самому?

-Да какой же ценой там жизнь-то продлевается! — глаза библиотекаря стали мрачными. — Ценой той самой службы Морготу, за которую тех ребят только и стоило, что казнить. Почитать-то я выдам, это несложно...

— Благодарю, — Эгленн слегка поклонился. — Жаль, нет сейчас Финрода, не повезло мне его застать. Вот с кем хотел бы я поговорить... И в какие земли он снова убрел? Опасно в такое время одному ездить.

Библиотекарь прошагал куда-то в лабиринт шкафов, оттуда некоторое время доносились его рассуждения — видимо, размышлять вслух помогало ему в поисках. Затем наконец он вынырнул обратно со свитком в руках.

-Вот. Держи. Из зала не выносить.

— Благодарю, — снова поклонился Эгленн. — Послушай, а как твое имя? Ты давно здесь, при библиотеке?

-Я не "при", — тот даже обиделся. — Я эту библиотеку, можно сказать, создал. Из тех книг, что мы привезли из Амана. Через Хэлкараксе сам нёс.

— Прости... Я не подумал. Однако — через Хэлкараксе пронести... — во взгляде майа прочиталось уважение. — Значит, здесь есть книги, написанные еще в Пресветлом Амане? Возможно, рукой самого Феанаро... — вслух подумал Эгленн. Увидеть эти книги действительно было бы интересным: отнюдь не факт, что в Твердыне имелось все, что хранила здешняя библиотека.

-Есть, — в голосе эльфа промелькнула и законная гордость, и тоска. — И рукою Финве тоже. Запись о Великом Походе.

Глаза майа загорелись неподдельным интересом.

— Покажешь?

-А что ж не показать, — библиотекарь явно был рад тому, что кто-то так заинтересовался его сокровищами. — Только государь наш Финве писал, скажем мягко, не слишком понятным почерком. Это позже Феанаро на основе этих каракуль алфавит нормальный сделал, а уж что у его отца получалось, так за то только и остаётся, что извиняться. Те, кто пытался его рукописи разбирать, обычно сдавались на третьей странице. Финдарато дальше всех продвинулся, а их там аж двести восемьдесят четыре. Осилишь?

— А Финдарато сдался на десятой? — засмеялся Эгленн. — Не знаю, осилю ли — но попытаюсь. Показывай, не трави душу!

Библиотекарь поманил его в лабиринт шкафов, возле одного из них остановился. Здесь действительно были очень старые рукописи, — много... Сохранение при помощи чар не придало им нового вида, но уберегло от того, чтобы рассыпаться в прах. Эльф бережно вынул толстенную тетрадь с одной из верхних полок.

-Держи.

Эгленн осторожно принял тетрадь. Раскрыл.

Это была не бумага — листы тонкой ткани. Бумагу они тогда, в начале Великого Похода, еще не знали...

-Ой, — спохватился вдруг библиотекарь. — Забыл предупредить. Тут же, так сказать, "светлые чары", для сохранности, а ты тёмный майа, смотри, обожжёшься.

— Уже, — сообщил Эгленн. Пальцы действительно жгло — но, впрочем, не слишком сильно, так, как людей обжигала крапива. — Ничего. Пройдет через пару часов...

Он вгляделся в записи. Да, почерк у Государя Финве действительно оставлял желать лучшего...

"Начинаю сего дня повествование о достославном нашем Походе, вершиной коего стало прибытие наше в Благословенную Землю Аман, под сень Древ и под руку Валар, — возглашал текст. — Владыка Ороме, ведший нас, многое рассказывал нам, и речи его запали нам в души."

Дальше почерк становился неразборчивым, и было непонятно: то ли это буквы, то ли рисунки...

Библиотекарь заглянул через плечо Эгленна и коснулся пальцем страницы.

-Это карта. Мы долго ломали головы, пытаясь прочитать эти каракули, но Финдарато пришёл с картой, мы положили рядом — и точно: сошлось. Кстати, это те земли, где взяли тех двоих... убийц. Интересно, что они там искали?..

— Хотел бы я это знать, — проговорил Эгленн. — Земли не здешние, дальние. Знаешь, кто мог бы знать все это?.. Намо — ведь ему ведомы души всех мертвых. И Вайрэ, плетельщица судеб... Но они далеко. И не подскажут.

-Финдарато тоже хотел узнать, что там. Собственно... он как раз туда и направился.

Библиотекарь задумчиво прищурился.

-Похоже, ему основательно надоели сыновья Феанаро. Я его понимаю. Но какое это отношение имеет к тем двум казнённым? Это как-то связано, я чувствую. Может, ты что-то знаешь — такое, что натолкнёт меня на правильный ответ?

— Но эти-то записи вы расшифровали, как я понимаю, — заметил Эгленн. — Тут ведь явно не пять страниц — то, что можно счесть картой. А остальное?