Эгленн

-Ого, — взгляд Берена сразу стал острым, как клинок. — Надо будет спросить, почему он тебя не убил, а отпустил восвояси. Впрочем, я в эльфийские дела не лезу, но было бы интересно узнать, правда.

— Ну, убить майа не так-то просто, — усмехнулся Эгленн. — Я ушел от... От Моргота. Мы с Румилом вытащили с Волчьего Острова старую библиотеку, которая там оставалась. Но здесь, в Нарготронде, сейчас феаноринги... они не доверяют никому. Сам еще столкнешься. Одно мое присутствие порождает раздоры. Потому я и должен уйти. А тебя-то что сюда привело? Насколько я знаю, людей здесь совсем мало, почти что нету, в потаенный город никого не допускают, а тебя, вижу, прямо ко входу проводили.

Во взгляде человека появилось уважение.

-Ушёл — это хорошо, нечего там нормальным существам делать... Лезть в душу не буду — с вопросами, почему ушёл, так что не бойся. А проводили меня ко входу вот почему, — он протянул руку.

На пальце сверкнуло кольцо: две змеи, яркий красивый камень...

-Это государь Финдарато моему отцу подарил. Знак его клятвы. Отец спас его в топях Сереха, и государь поклялся, что теперь перед ним в долгу и долг этот отдаст. Похоже, пришло время... хотя, по правде говоря, лучше бы повод для исполнения этой клятвы был какой-нибудь другой.

— Ты пришел просить у него помощи? Послушай, Берен... за тобою охотятся уже четыре года. Ты — человек-опасность, понимаешь это?

-Да знаю я, — усмехнулся Берен. — Думаешь, новость мне сообщил? Вот только сейчас мне деваться некуда. До сих пор, понимаешь ли, обходил вражьи дозоры и патрули без посторонней помощи. То, что я жив, само скажет, насколько успешно.

— Так что случилось-то? Не хочешь — не говори, впрочем.

-Я тут жениться собрался, — Берен не удержался от сияющей улыбки. — Только отец невесты моей назначил за неё — ну, что-то вроде выкупа, что ли. Нехорошо получилось. Принеси, говорит, камень из короны Моргота, тогда дочку отдам. Я думал, думал — ну ладно, пробраться-то мне несложно, не впервой, но всё же надо, чтоб не засекли меня, эльфийскими чарами вражьим шпионам глаза отвести. А кроме Финдарато, у меня никого знакомых эльфов-то и нету.

— Чтооо?!! — Эгленн, до того сидевший на камне, поднялся. — Обычно такими словами, Берен, посылают... сам понимаешь. И что — ты хочешь, чтобы Финрод пошел с тобою и помогал тебе? Да ты просто с ума сошел, я смотрю. Кто же твоя невеста?

-Ну почему сразу с ума сошёл? — Берен явно обиделся. — Ну раз нужен ему камень этот светящийся, значит, добуду. Может, он какую-то магию эльфийскую задумал сотворить, а без камня у него ничего не получается. А невеста моя — Лютиэнь, дочь короля Тингола и майа Мелиан из Дориата.

— Ты сошел с ума, — повторил Эгленн. — Ты что — всерьез полагаешь, что сумеешь выполнить это обещание? Тингол решил избавиться от тебя — вот и все. Отправить на смерть. И Финрод тут тебе не помощник.

-И что ты предлагаешь? — резко спросил Берен. — Лютиэнь принцесса. Иным путём ей не видать брака со мной.

— А она ХОЧЕТ этого брака? — Эгленн снова сел, поняв, что скоро не сможет держаться на ногах от потока таких новостей. Что-то было в этом неправильное... недоброе. Невозможное. — Она же — эльда! Ты смертный!

-Она любит меня, — с вызовом ответил Берен. — Да, я смертный. Ты тоже презираешь смертных, как все вы?

— Не вспыхивай, я этого не сказал, — осадил его Эгленн. — Но есть незыблемая данность. Вы ведь даже не приемлете Изменения — а значит, даже если вы станете мужем и женой, если ваш брак признают — ты будешь стариться, сделаешься стариком у нее на глазах, она будет видеть это, оставаясь вечно юной — потом ты умрешь, и даже после смерти вы обречены на разные пути!

-Я знаю. И она знает. И ничто не изменит этого. И нам — всё равно. Ты, наверное, не представляешь, что такое — любовь.

— Но это же... — Эгленн покачал головой. — Нет, я представляю. Но это же — горе. Даже в лучшем случае — недолгие годы счастья, а потом... даже страшно представить, что вам придется испытать потом... Если б вы еще могли принять Изменения — но вы же никогда не согласитесь! Ты знаешь, что наши люди живут по триста лет, что они не старятся и не болеют?

-Ваши-то? Ваших живых мертвецов я насмотрелся, спасибо.

Он вдруг осёкся.

-А почему ты говоришь — "наши", если ты оттуда ушёл? Зачем ты сватаешь мне это самое "изменение"? Ты что — никуда не уходил на самом деле?

Его рука бессознательно легла на кинжал.

— Сотни лет так просто не вычеркнешь из памяти. Моргот Морготом, а люди — людьми. Там, на Севере, бывают и такие браки... но конечно, такого вы не примете, это ясно. Только идти в Ангбанд за Камнем — это полное самоубийство.

-Без эльфийских чар — да, — кивнул Берен. — Потому-то я и здесь. А послушай-ка... может, ты мне что-то подскажешь по этой части? С собой идти не зову: слишком тебе опасно там появляться, убьют, чего доброго. А вот от подробного описания пути туда, и как там всё устроено, я бы не отказался.

— Да что ваши эльфийские чары против майар! Ты не представляешь, что такое Твердыня. Вас опознают еще за сотню миль до нее, даже если вам удастся каким-то чудом миновать Остров.

-Я тебя ещё раз спрашиваю: что ты предлагаешь? Предложи что-нибудь разумное — так я, пожалуй, и соглашусь. А просто так стращать — это я и сам умею.

Эгленн вздохнул. Закрыл глаза.

— Разумное?..

Помолчал.

— Разумное здесь есть только одно. Прийти открыто, и открыто попросить Камень.

Берен, похоже, потерял дар речи: смотрел на Эгленна так, как будто у того внезапно отросла ещё одна голова или три-четыре ноги.

-Попросить? У Врага Мира? Чтобы сам отдал?

— Да. Так у вас есть хоть какой-то шанс. Иначе, боюсь — никакого.

-Угу. Пойти открыто в Ангбанд. Когда за тобой четыре года охотятся. Это называется — добить, чтоб не мучился.

— Обнаружат скрытно — добьют тем более, — возразил Эгленн. — Берен, я знаю, что говорю. Я знаю Север и их законы... в отличие от тебя. Если ты пойдешь открыто, если не обнажишь на них оружия, и скажешь, что у тебя к Мелькору дело — тебя не тронут.

Берен основательно задумался.

-Верится с трудом, — признался он. — Они меня сначала убьют, а потом задумаются, а с чего это я открыто попёрся. Не пойдёт.

Эгленн побарабанил пальцами по колену. Сказал, понимая, что предложение его прозвучит для Берена еще более бредово:

— Можно вначале написать письмо.

Берен от всей души улыбнулся.

-Я писать не умею. Да и... нет, ну вот честно — у меня такое ощущение, будто я не наяву с тобой говорю, а в сон какой-то попал.

— Ну, писать-то тут найдется, кому, да только, боюсь, эльфы за такое предложение тебя сразу же сдадут на руки местным голлори — чтобы излечили от помрачения рассудка... Ладно. Я могу попробовать рассказать тебе, как пробраться туда незамеченным. Хотя бы попытаться.

-Вот, это уже дело, — удовлетворённо кивнул Берен. — Рассказывай.

Рассказ оказался долгим. К тому времени, как Эгленн завершил описание пути в Ангамандо, вокруг уже начало темнеть. Да, Берен был безумцем... но это безумие вызывало симпатию. Если бы этот человек к тому же не был хладнокровным убийцей...

— Все, — наконец закончил Эгленн. — Дальше уж дело твое, как использовать эти знания.

-Что ж, благодарствую, — Берен встал и церемонно поклонился. — Прости, что заставил тебя так задержаться здесь. Пойду-ка я к Государю, может, что-нибудь и сообразим. Доброго тебе пути.

— Доброго пути... Берен.

Эгленн проводил его взглядом, поднялся и пошел в ночную темноту.

Он отошел достаточно далеко, чтобы уже никто из дозорных не мог его увидеть — и в небо взмыла большая крылатая тень.