Эгленн

— Вы, кажется, решили делать за Врага его работу, если собрались убивать лучших из своих воинов, — громко сказал он. — Мы с Румилом были на Волчьем Острове. Мы вернули книги, библиотеку Ородрета. Там никто не знал о моем отречении, я выбрал момент, когда никого из майар на Острове не было, и так мы сумели забрать книги и вернуть их сюда. Глорфиндейл знал, что я ничего не замышляю против вас, потому нас и отпустил. Вам не за что судить его.

Короткий взгляд Глорфиндейла — как вспышка: благодарность...

Келегорм усмехнулся.

-И ты будешь утверждать, что после вашего визита туда они продолжают не знать? Сейчас мы узнаем, так ли это. Румил, по законам войны ты обязан открыть свою память перед голлори. Подойди.

Он положил руку на плечо Румила, удерживая его.

— Узнают, когда получат очередные донесения от тех, кто нас видел, и сопоставят их с фактами, — спокойно сказал Эгленн. — И что из того? Это преступление? Или для вас преступление — уже то, что мы осмелились ступить на камни вражеской крепости? Еще бы — ведь вы сами никогда бы не отважились на такое. Легко обвинять, сидя по защитой стен потаенного города!

Из толпы выступила женщина, — маленькая, похожая на странную чёрную птицу, — то ли из-за длинных волос, отливавших, как вороново крыло, то ли из-за глубоко посаженных глаз.

-Румил, ты отказываешься?

Эгленн демонстративно сжал его плечо — не отрывая взгляда от маленькой эльфийки. Румил пошатнулся — и упал на пол, потеряв сознание.

По толпе пронёсся вздох: ошеломление, страх... Кто-то кинулся к Румилу. Келегорм выхватил меч, — всё произошло в одно мгновение, клинок сверкнул в воздухе, нацеленный в горло Эгленну. Из-за спины майа рванулся Глорфиндейл, миг, — и он уже падал на руки Эгленна, одежда на глазах становилась алой.

Это была ошибка. Такого Эгленн не ожидал даже от Келегорма...

— Прекрати! — Эгленн молниеносным движением выбил клинок из рук Келегорма. — Что ты делаешь, безумец?!

Все слилось в один вихрь: в следующую секунду — связать себя с Глорфиндейлом, соединить нити фэар — поддерживать жизнь, не дать умереть; Румил — хорошо, они не сумеют прочесть эту беседу с Мелькором — это был бы смертный приговор... нужно будет подменить ему память, пока спит... Отшвырнуть всех прочь — и застыть, демонстративно раскинув руки, показывая — я безоружен, я не желаю сражаться.

В следующий момент на него набросились со всех сторон, — с десяток клинков, все не отбить, даже если ты майа... Казалось, ожил и обрушился на всех призрак Альквалондэ: опять — обезумевшие феаноринги и их вассалы, опять — против безоружных...

-Прекратить! — серебристый властный голос перекрыл всё.

Настала тишина, в которую быстрым шагом вошёл Финдарато.

Ранен Эгленн не был — держал незримую защиту; но сбить себя с ног позволил. И теперь, при появлении Финрода, когда весь зал замер — поднялся на ноги.

— Государь Финдарато, — проговорил он, — я приветствую тебя.

Финдарато на ходу — на несколько мгновений — встретился с его взглядом. Короткий наклон головы: приветствую, но подожди, с тобой — позже.

Остановился перед Келегормом.

-Лорд Тьелкормо и брат мой, я требую, чтобы ты и твои вассалы вложили мечи в ножны. Здесь не поле боя. Сейчас ты пойдёшь со мной — для беседы и доклада о том, что происходило в Нарготронде за время моего отсутствия.

И, не дожидаясь, пока тот исполнит — или возразит — нет, не так: как будто возразить было невозможно, немыслимо, — он повернулся к народу и своим вассалам.

-Раненого перевязать. Всех троих — ко мне в покои. После того, как я закончу разговор с моим братом Тьелкормо.

Он направился прочь, — не глядя, как будто было само собой разумеющимся, что народ расступится.

И народ расступился.

Финрода Эгленн видел впервые.

"Молодец, — одобрительно подумал он. — Не случайно именно Нарготронд держит самые большие земли в Белерианде... Но если бы не его появление — кто знает, чем бы все это могло закончиться."

Он прислушался к Глорфиндейлу — тот был ранен опасно, но смерть пока что ему не грозила.

Несколько эльдар приблизились к Эгленну, — с опаской.

Один подошёл поближе.

-Позволь, нам надо забрать их обоих. Иди за нами, мы отнесём их в передние комнаты покоев Государя. Подождёшь там...

Келебримбор наконец протиснулся сквозь толпу. Глаза его горели.

-Неплохо, — выдал он, глядя на Эгленна снизу вверх. — Я не понял, что ты сделал, но уцелеть против семи клинков — это надо уметь. А Румил, надо полагать, знает нечто такое, что ты боишься раскрывать?

— Послушай, мальчик... — Эгленн наклонился к нему. — Не влезай в дела, которые тебе пока не по рассудку. Тогда, может быть, доживешь до зрелости.

Он дождался, пока эльдар переложат раненого Глорфиндейла на носилки, и пошел вслед за ними.

Там, в королевских покоях, было тихо и прохладно, здесь словно совсем не ощущалось, что находишься в пещерном городе, — разве только окон нет, но именно здесь это почему-то не мешало. Зелень, красивые ткани... Глорфиндейла уложили на кровать, стали делать перевязку. Двое эльфов, принесшие Румила, переглянулись.

-Послушай, Эгленн, — обратиться к нему явно стоило эльфу усилия над собой, — что ты с ним сделал?

— Ничего. Он просто спит, — ответил Эгленн. — С ним все будет в порядке, вы лучше о Глорфиндейле позаботьтесь.

Он проследил, как Румила уложили на кровать — с ним действительно не было ничего опасного, — и присел рядом с раненым нолдо.

— Позвольте, я сам, — попросил он, — рану вы уже обработали, я теперь сумею затянуть ее гораздо быстрее, чем вы.

-Знаешь, — целитель встал, уступая место Эгленну. — Всё-таки... разбуди Румила. Как-то очень тревожно оттого, что его _вот так_ усыпил тёмный майа... желая, чтобы голлори не прочли его память...

Он обернулся на Румила, — в глазах эльфа была глубокая печаль. Прощался, что ли...

Эгленн пообещал:

— Он проснется через пару минут. Не в голлори дело, а в Келегорме... я уже видел, на что они способны. Лучше бы они сочли виновным во всем меня, чем начали бы обвинять его лишь за то, что нам удалось вернуться целыми и невредимыми.

Он закрыл глаза, чтобы лучше увидеть фэа Глорфиндейла. Рана была глубокой, но важных органов не задевала... и на том спасибо. Для начала — срастить поврежденные ткани, не сразу — сразу его хроа не примет чужое влияние, не сумеет... если позволят лечить его еще несколько дней подряд — вскоре Глорфиндейл снова встанет на ноги, особенно при том, что помогать будут и свои. Да и Финрод, говорят, целитель не из последних.

Он открыл глаза, вытер со лба испарину. Лицо нолдо, бывшее бледным, бескровным, снова начало приобретать нормальные краски.

— Он выживет, — заключил Эгленн. — Все будет хорошо.

За его спиной вздохнул, просыпаясь, Румил.

Эльдар расселись — кто в креслах, кто просто у стен. Похоже, у них был приказ не оставлять Эгленна, Глорфиндейла и Румила без присмотра.

-Что случилось? — хрипло спросил Румил. — Что мы вообще тут делаем — в покоях Финдарато?

— Он вернулся, — коротко ответил Эгленн. — Я заставил тебя потерять сознание... потому что если бы они прочли твою память — боюсь, дело бы кончилось плохо. Келегорм бросился на меня с мечом, Глорфиндейл успел загородить меня. Теперь все лучше. Финрод здесь... надеюсь, он все поймет.

Румил со стоном схватился за виски.

В коридоре раздались шаги, — один из вассалов Финрода остановился на пороге, критическим взглядом окинул комнату.

-Эгленн, Государь ожидает тебя.

Румил вскинулся.

-Я с ним.

-Нет. По одному.

"А перед этим Келегорм уже успел подать все в своем свете," — подумал Эгленн.

— Все будет хорошо, Румил, — он улыбнулся эльфу, и отправился следом за сопровождающим.

Его привели к рабочему кабинету Финрода, — красивые светлые двери, переплетение цветов и ветвей на створках...

Створки отворились.

Финрод, сидевший у стола, оправил свечу.

-Заходи, садись.

— Спасибо.

Эгленн вошел, сел напротив. Огляделся.

Да, красивая обстановка... не слишком похоже на помещения Твердыни, но зато везде узнается та же рука, что некогда украшала помещения Острова.

-Я хотел бы _увидеть_, что произошло. Начиная с того момента, как ты повстречался с Глорфиндейлом на границах этой земли.

— Увидеть — все?..

Конечно. Именно такой просьбы и следовало ожидать. Эгленн помедлил.

— Ну что ж... Пусть будет так. Я открыт. Смотри.

Картины чужой памяти замелькали перед Финродом.

Встреча с дозорами на границах Хранимой Равнины. Его принимают за лазутчика. Город. Вражий майа... Отречение. Гибель двоих людей от его руки.

Разговор с Глорфиндейлом. Эйно... ты знал меня раньше...

Библиотека. Румил. Книги, брошенные на Острове.

Тварь Пустоты.

Волчий Замок. Тхурингветиль. Темная камера, ни проблеска света... Долго.

Снова выводят наружу, переправляют через Сирион. Там уже лежат книги во все тех же мешках.

Ожидание — Румил...

Эгленн открыл глаза.

— Румил уж точно говорил с Тхурингветиль, а может, и еще с кем-то там, на Острове... Если бы феаноринги, без тебя, увидели это — они бы обвинили также и его. Я хотел, чтобы решили, что виноват только я один. Тогда Румила бы не посмели тронуть.

-Эйно, значит, — Финрод покачал головой. — Понятно.

Он крепко задумался.

-Мир в Нарготронде очень хрупок, — сказал он наконец. — До тех пор, пока нет никаких трений. Сейчас этот мир опасно накренился над пропастью.

— Только из-за лордов феанорингов? — прищурившись, спросил Эгленн. — Или все их вассалы, которых ты допустил в свой город, так же жаждут убивать по малейшему поводу или без него вовсе?

-Лорды ведут своих вассалов, или ты не знаешь об этом? слово лорда — закон, и есть такие, кто будет исполнять это слово даже вопреки законам чести. Ты видел это сам. Я не изгоню их, потому что Нарготронд нуждается в защите, и потому, что им некуда идти, но обуздывать их всякий раз — тяжкое дело.

Он сделал паузу.

-Что ты собираешься делать дальше — здесь, в стенах города?

— Я могу и уйти, — после паузы произнес Эгленн. — А дел для майа везде найдется множество. Единственное, чего я не хотел бы — воевать.

-Уйти — куда? — спросил Финрод. — Как я понимаю, дороги назад для тебя уже нет. Или я ошибаюсь?

— Эндоре велико, — возразил Эгленн. — Лотланн, Оссирианд, Юг, земли за Эред Луин... для вас это дальний путь. Но не для меня. У меня там хватает друзей.

-Уходи, — сказал Финрод. — Я не хочу вражды здесь. Если тебе есть куда — уходи.

— Хорошо. Но одно обещание, государь Финрод. Выполни его.

-Какое?

Финрод смотрел на него — без враждебности, но и без особого тепла.

— Ты видел мою память... ты понял, кто такой Глорфиндейл, кем он был когда-то. Обещай, что не станешь открывать это никому. Что это знание никак не отразится на его судьбе.

Финрод вздохнул.

-Я-то не скажу. Но, как ты и сам понимаешь, дело не только во мне. Что ж... Я надеюсь, если мы с тобой и встретимся, то не врагами. Чем скорее ты уйдёшь отсюда, тем будет лучше.

Эгленн поднялся.

— Да, и еще... Мне почему-то кажется, что от тебя этого держать в секрете не следует, — он сделал паузу. — Те двое людей на самом деле живы, я не убил их.

Финрод удивлённо поднял брови.

-Но ведь ты же отрёкся от своих. Как же ты сделал так, что их забрали?

— Ну... — Эгленн улыбнулся. — Позволь оставить это в секрете. Не один я такой был — там, на темной стороне. А город твой, Финрод, никогда не был потаенным для нас, ты это знай. В Эндоре мало пещер, пригодных для жилья.

Взгляд Финрода на мгновение стал пристальным — как будто он внезапно увидел что-то за словами...

-Иди. Ты свободен.

Эгленн молча повернулся и вышел. В сопровождении двух нолдор прошел обратно, туда, где ждал его Румил — и спал, не приходя в сознание, Глорфиндейл.

— Я ухожу, — с порога сказал он Румилу. — Финрод велел мне уходить, и он прав.

Румил поднялся.

-Пойдём. Провожу. Мало ли что...

— Да что здесь может быть...

Эгленн взглянул на спящего Глорфиндейла, вздохнул. Забрать бы его к себе, вернуть память — по-настоящему...

— Идем.

Они пошли к выходу. Те, кто попадался навстречу, смотрели — кто с тревогой, кто с откровенным испугом, если на лицах и была радость, то при виде Эгленна она исчезала в момент.

Возле выхода Румил остановился, посмотрел вдаль: кто-то приближался.

-Что ж... пора прощаться.

— Послушай, — Эгленн наклонился к Румилу. — Если ты захочешь вновь меня увидеть... Только позови. Мысленно. Ты сумеешь представить мой образ.

Румил улыбнулся — впервые за всё это время. Улыбка у него оказалась изумительная, — только таким глазам и _можно_ было рассказывать о сотворении мира, о звёздах, об Арде... Не пламенному ищущему Феанаро, не холодно-красивым ваньяр, не простым мореходам телери... Тому, чьи глаза умеют смотреть в душу, тому, кто умеет — слушать и слышать...

-Прошу прощения, — раздался вдруг голос совсем рядом. — Я Берен, сын Барахира. Вы мне не пособите государя Финдарато найти?

— Берен?! — Эгленн впервые за все эти дни не сумел сдержать возгласа изумления.

Парень, чуть смущённо разведя руками, улыбнулся. По человеческим меркам, он был уже не юным, — в тёмных волосах было уже порядочно седины.

-Ну да, — кивнул он. — Ты, никак, слышал обо мне?

— Еще бы, — справившись с удивлением, ответил Эгленн. — О тебе многие... Слышали. О подвигах твоих, о мести за погибшего отца... Не ожидал увидеть тебя — здесь.

-Да я тоже не ожидал себя здесь увидеть, — признался Берен. — Никогда не думал, что сюда попаду, но вот ведь — надо оказалось. Ну так как, проводите, или мне сначала вам надо отчёт давать? Вы тут, я вижу, вроде как стражи?

— Нет, — вздохнул Эгленн. — Я тут сам гость, а это Румил — может, ты слыхал о нем... тот самый. И мне, о сын Барахира, нужно уходить. Государь Финрод изгнал меня из города.

-За что? — Берен нахмурился. — Вот не думал, что эльфы могут своих изгонять. Со мной-то понятное дело, я человек, они ко мне, скажем так, с прохладцей, а ты-то, чай, свой.

Румил тихо прислонился к стене.

-Вот что, Берен. Эгленну здесь уже... скажем так, не место, так что ежели хотите поговорить, то за пределами города. А потом приходи, провожу я тебя к государю.

— Ладно, и вправду... — Эгленн еще раз оглядел Берена — с невольным уважением. Да, несладко ему пришлось в последние месяцы. И этого человека он сам приказал уничтожить. — Я не хочу, чтобы меня видели тут, так что давай хотя бы от ворот отойдем.

Невдалеке шумел Нарог — его шум заглушал их голоса.

Берен последовал за ним, — чуть вразвалочку. Походка его была лёгкой, но напряжённой: так ходят люди, привыкшие быть среди опасностей, привыкшие к тому, что могут в любой момент получить стрелу в спину.

Он присел на траву, на берегу, под деревом. Воздохнул.

-Хорошо тут... тихо. Так в чём же ты провинился перед государем Финдарато?

— Тебе прямо сказать? — Эгленн все еще не мог удержаться от того, чтобы разглядывать этого человека — совершенно нормального человека... Врага. — Я не эльф. Я майа. Вражий майа.