Капитан знал, что его герцог строит планы захвата Ларнийского перевала. Сарли готовил к этому дружину, понимая, что справится даже с горсткой норвеев, будет очень трудно. В этом ему удалось убедить герцога, тот дал добро на увеличение своей дружины. Сейчас силы, предназначенные для вторжения, превосходили то, что было у старого Дрэгиса, более чем в десять раз. Возможно, что если бы барон умер, то его норвеи не стали бы драться. Недавно, у барона появилась какая-то наследница, но вряд ли дружина поддержит какую-то девчонку. В общем, надежда герцога была понятна. Но если эта рыжая действительно мягко ступающая и хочет убить Дрэгиса, то вряд ли она бы демонстрировала свои возможности селянам барона. Сарли вздохнул — скорее всего, его хозяин обманывался, принимая желаемое за действительное.
— Листик, что здесь произошло? — Спросил лейтенант баронской дружины у девочки. Она сама сказала, чтоб на ярмарке к ней обращались по имени, а не по титулу — госпожа баронесса. Незачем привлекать лишнего внимания, сказала она тогда. Впрочем, дружинники её отца и так обращались к ней по имени.
Прибывшие к месту конфликта, норвеи увидели только пыль удалявшихся дружинников Вэркуэлла, Листик показав золотую монету Гильемо, ответила на его вопрос:
— Вот, какой-то грубиян хотел обидеть Вильму, пришлось объяснить ему, что такого делать нельзя!
Норвей, оглядел толпу спокойных посетителей ярмарки: а чего им беспокоится-то? Большой драки не случилось, ну, поваляли нескольких дружинников герцога Вэркуэлла, ну, так им и надо! Да и сам герцог, о чём-то поговорив с этой рыженькой, удалился. Никто не увидел в этом ничего странного — у девочки были острые ушки и многие приметили, что и зрачки стали вертикальными при разговоре с герцогом, сам он этого не заметил, его внимание было направленно на татуировку, невидимую для других. Девочка-то, явно, имеет отношение к необычному народцу, что не редкость для жителей пограничья, а связываться с некоторыми представителями этого лесного племени, даже очень власть имущим не стоит, дорого выйдет!
Лейтенант вопросительно посмотрел на Листика, видно ожидая более подробного рассказа, но та пожала плечами показывая, что инцидент исчерпан и подхватив Вильму под руку, сказала ей:
— Пошли выбирать новое платье.
— А это что, выбросим? — Всхлипнув, спросила Вильма, это платье ей очень нравилось.
— Неа, отдадим, чтоб его зашили. Здесь в мастерских сделают это лучше чем ты или Сильма. Будет как новое и будешь в нём ходить! Пошли быстрее! — Затормошила Вильму Листик.
Когда девочки ушли, Гильемо всё-таки подробно расспросил о произошедшем Сильму и покачав головой, распорядился:
— Перебирайся с детьми, к нам в "Приют вольного пахаря" и постарайтесь не отлучаться далеко!
— А они? — Кивнула Сильма в сторону, куда ушли девочки.
— Листик может за себя постоять, да так что тому, кто попробует её обидеть мало не покажется, да ты и сама об этом знаешь! — Усмехнулся лейтенант, и добавил, — не беспокойся, твою дочь Листик в обиду не даст.
Листик и Вильма, довольно долго выбирали платье. Потом отнесли порванное в починку, а когда выходили из мастерской дорогу им преградили три дружинника герцога Вэркуэлла.
— Ага, — Листик не удивилась, она, словно ожидала чего-то подобного, повернувшись к Вильме, девочка наставительно сказала, — видишь, до чего жадность людей доводит. Этот небритый дядя решил забрать свой золотой обратно.
— Так монету дал герцог! — Удивилась Вильма, она хоть и испугалась, но постаралась этого не показывать — ведь Листик совершенно не боялась.
— Ага, герцог, так он этот золотой вычтет из жалования этого придурка! — Кивнула Листик на давешнего громилу, тот растерявшийся было от того, что его совершенно не боялись, грозно произнёс:
— Отдавай золотой, а то....
— Что, а то? Снова платье порвёшь? А теперь не получится! А чтоб ты за нами не бегал я сама тебе штаны порву, совсем! — Топнула ногой Листик, — ты меня рассердил! А я в гневе страшнее, чем ваш перепуганный герцог!
Произнося последние слова, Листик вопреки своему заявлению, захихикала. Ни Римт, а это был он, ни кто другой из его товарищей ничего сделать не успели, рыжая девочка вытянула перед собой руки и громилу подбросив в воздух, приложило о ближайший забор и немного по нему протащило. При этом его штаны из толстого сукна что-то разорвало на мелкие лоскутки.
— Вот, можешь обратиться в эту мастерскую, может они после того, как починят платье Вильмы сумеют зашить твои штаны, — хихикнула Листик глядя на пытающегося прикрыться руками и прижимающегося задом к забору громилу. Вильма не выдержала и тоже захихикала, а Листик спросила у застывших вэркуэлловских дружинников: — Хотите ему компанию составить?
Те отрицательно замотали головами, Листик удовлетворённо кивнула:
— Ну, нет, так нет, мы пошли.
— Кто она? — Спросил один дружинник у другого, глядя вслед удалявшимся девочкам.
— Ведьма! Ведьма из пограничья! — Ответил второй, — никакая лестная нечисть так не может, точно ведьма!
— Что ж вы!.. — Подал голос, стоящий у забора Римт, дружинник, увидевший в Листике ведьму, скептически посмотрел на громилу, на котором даже рубаха была до половины порвана, а штаны и всё чему быть положено под штанами, полностью отсутствовало, сообщил:
— Связываться с ведьмой? Нет! Себе дороже выйдет!
Граф Реджил де Норлэс ехал в сопровождение обычного конвоя. Десяти солдат было вполне достаточно и для охраны и для полицейских функций в городе, где он был губернатором. Граф ехал в гостиницу, скорее постоялый двор с таверной, "Приют вольного пахаря", там остановился десяток дружинников сопровождавших селян барона Дрэгиса. Де Норлес как и де Гривз, был служилым дворянином, то есть кроме титула и выслуженного звания ничего не имел, но в отличие от старого Лэри он не получил за свою службу надела, да и служба де Норлэса не закончилась, так как он был губернатором Тронска. А ехал губернатор к дружинникам Дрэгиса, чтоб узнать, что же произошло вчера на базаре. Конечно, губернатору доложили, весьма подробно доложили о том что произошло, но ситуация была весьма щекотливая — с одной стороны конфликта — герцог Вэркуэлл, могущественный и заносчивый владетель, а с другой — люди Дрэгиса, пограничного барона. Ни с тем, ни с тем губернатору было вступать в конфликт не с руки. А Реджил был уверен, что герцог подаст жалобу и губернатору придётся разбираться, а если Вэркуэлл решит, что ему было нанесено оскорбление, то и суд придётся провести. А губернатор был и судьёй в Тронске. Поэтому наилучшим выходом, будет исчезновение одной из сторон конфликта, как говорится — если некого судить, то и судить не надо. Но удалить герцога, губернатор не мог, а вот попросить лейтенанта Гильемо... Тот не откажет старому боевому товарищу в маленькой услуге. Конечно, он не выдаст ту селянку, что так напугала Вэркуэлла, но спрячет её или отправит домой, в баронство. Кроме этого у губернатора к лейтенанту было ещё одно дело.
Спешившись, граф де Норлэс, не ожидая своих солдат, толкнул дверь и вошёл в общий зал таверны. За дальним столом сидели воины де Гривза, они не были, подобно другим дружинникам, одеты в одежду цветов своего господина, но норвеев всегда можно было узнать.
— Приветствую, вас полковник, присаживайтесь к нам, — Поднялся Гильемо. Де Норлес усмехнулся, в устах лейтенанта Гильемо, его звание звучало как наивысший титул. Норвеи генерала Дрэгиса не забывали ни хорошего, ни плохого, а отряд полковника Норлэса, когда-то сражался в рядах третьего корпуса. Когда де Норлес сел рядом с лейтенантом-норвеем, тот наполнил его кружку и спросил:
— Вы хотите узнать из первых уст, что произошло вчера?
— Да я уже знаю, — усмехнулся губернатор, глядя на рыжую девочку с молочными усами, сидевшую напротив него. Именно эта девочка напугала Вэркуэлла и как доложили де Норлэсу, она если и не была из необычного народца, то тесно с ним связана. Кивнув девочке, граф продолжил: — Гильемо, вам надо поостеречься, Вэркуэлл обид не прощает. Если он сам не смог наказать обидчика, то возложит эту почётную обязанность на власть, то есть на меня.
— Ага, — кивнула рыжая девочка, словно подтверждая слова губернатора, тот вопросительно посмотрел на норвея, одно то, что эта малявка сидела за одним столом с дружинниками барона Дрэгиса, говорило о её высоком статусе или близких родственных отношениях с кем-то из норвеев. Де Норлэс ожидал услышать что-то подобное, но, то, что сказал лейтенант, удивило графа:
— Познакомьтесь, полковник, баронесса Дрэгис. Дочь нашего командира.
— Ага, — снова сказала девочка и поднявшись, поклонилась губернатору, — очень приятно! Листик.
Граф встал, поклонился и растерянно посмотрел на Гильемо:
— Я не сомневаюсь, что леди дочь Лэри, но вот так одна без охраны...
— Ага, — кивнула Листик, глянув на норвея, добавила, — меня очень даже охраняют, даже шагу ступить не могу без присмотра, вот!
— Полковник, Листик способна сама за себя постоять. Скорее надо охранять того, кто попытается её обидеть, если вы знаете, что вчера было...
— Юная леди так напугала герцога Вэркуэлла, что он отдал золотой, а потом умчался сломя голову... Постойте, постойте! А потом кто-то раздел герцогского дружинника... Не ограбил а только зачем-то раздел! Не подскажите ли мне...
— Ага, — снова кивнула девочка, — это я напугала вашего герцога и раздела, вернее, порвала одежду тому нахалу, а чтоб не приставал! А то хотел у Вильмы забрать денежку! Разве так можно!
— Но как вам это удалось... — Начал губернатор, но Гильемо его перебил, он вскочил и закричал, обращаясь к заулыбавшейся девочке:
— Листик! Не надо! Только не здесь!
— Вот видите, — сокрушённо развела руками девочка, — совсем ничего не разрешают сделать! Вот! А я бы...
— Листик! — Укоризненно произнёс лейтенант, девочка вздохнула:
— Ладно, не буду, — вздохнула Листик и ухватила ещё одну кружку, большую кружку для эля, в которой ей принесли молоко.
— Вот, я до сих пор не могу понять, куда в тебя столько влазит? — Пробасил один из норвеев. Девочка оторвалась от кружки и ехидно спросила:
— Эйрик, ты тоже выпил не меньше, я же не спрашиваю — куда ты это всё дел?
— Ну, так эль — это же не молоко! Это молока много выпить трудно, а добрый эль — он...
— Ага! — Засмеялась девочка, — сам в глотку льётся! Да?
Реджил де Норлэс удивлённо посмотрел на гиганта норвея и на рыжую малышку, если у дружинника, действительно, было куда заливать эль, то девочка... Да и отношение к ней норвеев было не как к госпоже, а скорее как к младшему товарищу или как к всеобщей любимице. Ещё большее удивление вызвала группа крестьян, вернее, молоденькая девушка и девочки, они спустились по внутренней лестнице и налетели на баронессу:
— Листик, Листик посмотри!
Девочки начали вертеться, демонстрируя новые платья, надо сказать, гораздо более нарядные, чем у баронессы.
— Ага, очень красивые и у тебя Вильма тоже, ты прямо как невеста на выданье! А Сильма себе что-то купила? Или только вам?
— Купила, купила, и себе и Грумту тоже! — Прыгая вокруг Листика, затараторили девочки. Гильемо пояснил де Норлэсу:
— Это семья охотника подстрелившего гарымзу, они вчера продали шкуру змеи. Вон и он! — Лейтенант указал на спускающегося по лестнице мальчика, граф удивлённо поднял брови — уж очень юным был охотник. Гильемо усмехнулся и глазами указал на Листика, де Норлэс снова поднял бровь, а лейтенант утвердительно кивнул, показывая, что без баронессы не обошлось. Понаблюдав некоторое время за Листиком и обступившими её девочками, губернатор города вздохнув, в полголоса поведал Гильемо о своих опасениях, относительно жалобы герцога и возможных разбирательствах:
— Конечно, то, что Листик баронесса меняет дело. Будь она простой крестьянкой, я вынужден был бы её задержать и взять под стражу, до суда. Но и теперь, если Вэркуэлл подаст жалобу, я вынужден буду дать делу ход и просить госпожу баронессу не покидать город, или явится в суд в назначенный день. А поскольку, сам я разбирать подобные дела не имею полномочий, придётся ждать королевского инспектора с камнем "истины". А это несколько месяцев. — Закончил говорить губернатор.
— Не подаст жалобу ваш герцог, — улыбнулась рыжая девочка. Как она оказалась на своём месте, де Норлэс не заметил. Ведь она только что была почти в другом конце зала, у стола, где разместилась семья охотника, убившего гарымзу. Мало того, судя по её реплике, девочка слышала всё, что говорил губернатор. Он, не подавая виду, что удивился, поинтересовался:
— Почему вы так думаете?
— Он испугался, очень сильно испугался.
Де Норлэс кивнул и задал следующий вопрос:
— И кого же? Неужели вас? Хотя, чего я спрашиваю, он же ускакал именно после того как с вами о чём-то поговорил. Если не секрет, что вы ему такого сказали?
— Не столько сказала, сколько показала, — улыбнулась девочка и на её щеке проступила татуировка. Губернатор сглотнул и тихо спросил:
— Так вы?..
— Неа, — ещё шире улыбнулась девочка и татуировка пропала, — это не настоящая.
— Вы должны быть осторожны, — покачал головой де Норлэс, — если об этом узнают...
— Не узнают, её видели только вы и тот надутый герцог, правда, он быстро сдулся. Это всего лишь иллюзия. Но тот кто боится, того не надо пугать, он сам испугается.
— Мудрое замечание, — кивнул девочке губернатор, та улыбаясь, пояснила:
— Это мне говорил один мудрый человек, — Листик усмехнулась, вспоминая всегда брюзжащего и чем-то недовольного клоуна по имени Урторио.
Глава одиннадцатая. Немного из прошлого. Новые знакомства — кочевой народ
Эти горы совсем не были похожие на горы, скорее на большие холмы — пологие и густо поросшие лесом. Хотя кое-где выглядывающие зубы скал показывали, что это всё-таки горы. Между двух таких скал чернел вход в пещеру, небольшую такую пещеру, из которой выбегал весело журчащий ручеёк, даже не ручеёк, а маленькая речушка. Благородный олень выскочил на полянку перед пещерой и подошёл к речушке, чтоб напиться воды, но, пугливо оглядевшись, бесшумно скрылся в зарослях. Вроде ничего угрожающего не наблюдалось, но эти животные чувствуют опасность или то, что им ею кажется. Возникший, словно ниоткуда, маленький изумрудно-золотистый дракон разочарованно фыркнул:
— Убежал! Всё-таки олени не козлы, тот бы стоял и ждал, пока я его схвачу!
— Э-э-э... У-у... Эм... — произнёс мужчина, которого дракончик держал в лапах. Вернее, в лапах дракончик держал большой кожаный мешок, на котором лежал, вцепившись в него мёртвой хваткой, худой мужчина.
— Урторио, что ты хочешь сказать? — спросил дракончик, осторожно опуская мешок с мужчиной на землю. Только почувствовав под ногами твёрдую опору, мужчина, судорожно вздохнув, дрожащим голосом ответил:
— Листик, как бы ты схватила оленя? Ведь для этого тебе пришлось бы выпустить мешок и меня тоже. А я как-то, знаешь ли ты, летать не умею! И где ты тут видела оленя?
— Он тут стоял, но видно почувствовал, что я выйду прямо сюда, и сбежал!
