Танец В Небесах

Поскольку Джас был пока очень слабым, решили задержаться в предгорьях на пару дней, отправив двух грургов в Куифру с донесением для Правителя Айхо. Людиг с двумя грургами готовился лететь к Джаймису, надо было срочно собирать Большой Совет степи. Перед самым отлетом Людиг пришел к проснувшемуся Джасу.

-Ну что, недруг мой стародавний, не поверишь, но я рад, рад, что ты жив! Рад, что мальчика, — Людиг запнулся, -...нашего сумел научить. Из него вышел сильный и умелый воин, это в пятнадцать лет. К двадцати он станет великим воином. Ты меня знаешь, я никогда не говорю лишних и ненужных слов!!

Джас слабо шевельнул рукой, показывая, что хочет писать.

-Саюшка! — шумнул Людиг, — на чем он пишет-то?

-Сейчас! — откликнулся их мальчик, принес небольшую дощечку, чем-то намазанную, и острую палочку. Помог установить её на животе раненого и убежал куда-то со своим лабисом. Джас написал:

-И я рад тебя видеть! За Сая благодарю — учу всему, что знаю!!

И увидев невысказанный вопрос в глазах своего когда-то так ненавидимого врага, написал:

-Зла и ненависти не осталось, все перегорело, было время понять.

-Хмм, похоже, так оно и есть? — удивленно протянул Людиг. — Что думаешь делать дальше, в степи нужна крепкая рука. Джаймис, как ты сам видишь, не сможет степь в кулак собрать.

Джас мотнул головой и написал:

-Я там, где, — он помедлил и вывел крупными буквами, — СЫН, одного не оставлю никогда. Много бы сказал, да не могу. Но он меня к жизни вернул.

-А узнает когда, что будешь делать??

-Не примет — уйду совсем! — Джас показал пальцем в землю.

-А степь?

-Власти не хочу. Кто станет понимать немого?

-Я лечу к твоему отцу. Что сказать про тебя??

-Пока ничего, встану — сам появлюсь, пока слаб.

-Хорошо! — Людиг впервые в жизни протянул ему руку. — Мы с тобой, как оказалось, сейчас в одной связке!

Джас слабо пожал ему руку и бледно улыбнулся, написал:

-За сына и Вилью, сам понимаешь.

-Эх, теперешний ум бы да тогдашнему Джасу!! Глядишь, не было бы бардака и стольких пережитых мучений. Выздоравливай, Джас!

В саду, где постоянно сидел в открытой резной беседке Джаймис и внезапно опустились два грурга, начался переполох, степняки натянули луки, мгновенно загородив собой Джаймиса.

Но люди-птицы, обратившись в людей, спокойно стояли, из-за их спин вышел Людиг, которого в степи знали все.

-Повелитель Джаймис, разговор есть! -Что ты хотел, убийца моего сына? — раздвинув степняков вышел вперед Джаймис.

-Хотел я поговорить о многом, особенно о безобразиях, что творятся в твоей степи.

Джаймис внимательно вгляделся в лицо Людига, потом махнул рукой степнякам, те опустили луки.

-Проходи, враг моего сына, будем говорить.

-Уже не враг твоего сына! — проворчал Людиг, заходя в беседку, где уже вовсю суетились две степнячки, выставляя на низенький столик угощения.

Людиг, увидев Джаймиса, всегда такого сильного, уверенного в себе мужика, поразился — перед ним теперь был сильно состарившийся, с каким-то потухшим взглядом... дед, — пришло на ум сравнение.

-Хмм, а ведь точно, родной, роднее не бывает, дед Саюшки, вон, даже жест такой же, как у внука, рукой отмахиваются одинаково.

И решил Людиг вмиг, что скажет он Джаймису про сына и внука, встряхнется, глядишь, степняк, что может быть целебнее таких вестей для изболевшегося сердца??

Решил сказать чинно не торопясь, как это всегда делали степняки. Сели в беседке вдвоем, Джаймис налил в пиалы себе и Людигу напиток из фруктов с примесью степняцкой раке — водки, и, отхлебнув первым, вопросил:

-Так что же ты хочешь сказать мне... в... Людиг?

Людиг кратко рассказал про баночки с туманом, про то, что поведали пленные.

Джаймис долго молчал.

-Совет, говоришь, созвать? Да перегрызутся на нем все эти удельные, каждый будет бить себя кулаком в грудь, доказывая, что именно он достоин стать правителем степи.

-А ты?

-А я? Стар я стал, нет во мне желания никакого жить. Если бы сын был жив, может, в теперешние годы и вошел бы в разум. А так...

Людиг помолчал, потом огорошил:

-Джаймис, жив твой сын Джас. И есть у тебя, недостойного, внук — Сайх, славный, умный и великолепный воин!

Джаймис, вяло пережевывающий какой-то фрукт, махнул рукой на Людига...

-Заче...м обма...ны... ваешь??? ЧТО? ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?!

Он вскочил, опрокидывая стол, схватил Людига за грудки и с неожиданной, казалось бы, силой, затряс его:

-Повтори, что ты сказал??

Встревоженная охрана, услышав крики, мгновенно окружила беседку, Людиг, посмеиваясь, легко отцепил руки Джаймиса.

-Отпусти своих, я не скажу ни слова, пока есть чьи-то уши!!

Джаймис рявкнул:

-Все вон! — и обессиленно опустился на подушки.

-Людиг, Людиг, неужели это правда??

Людиг кивнул. -Великий, благодарю тебя!! — шустро встав на колени, Джаймис кланялся на установленную в углу, искусно вырезанную из дерева фигурку Великого Путника.

Людиг не мешал ему, понимая, что творится в душе отца.

Когда Джаймис прекратил отбивать поклоны и, вновь усевшись на подушки, поднял глаза на Людига — это был уже другой человек.

-Рассказывай!

Людиг, опять же вкратце, сказал, что Джас закрыл своей грудью сына в схватке с бандитами, что внук -полукровка, но больше грург, что внук будет летать, так предсказал Великий Путник.

Джаймис слушал, переспрашивал, по лицу катились слезы, он досадливо смахивал их и дотошно выспрашивал Людига, его интересовало все про внука... Людиг засмеялся:

-Помилуй!! Я сам его два дня как увидел, но мальчик наш — замечательный. И да, Джаймис, привыкай, что главным и самым любимым дедом для него всегда будет Юнчи.

-Юнчи?? Жив старый интриган?? Людиг, ты вывалил на меня целую гору радости!! — воскликнул Джаймис, утирая лицо рукавом, совсем как мальчишка. — Когда они приедут?

-Все зависит от Джаса — как он немного окрепнет, сейчас он даже полета не выдержит, не то, что тряски на лошадях. И, Джаймис, не надо пока никому знать про них, сам понимаешь.

-Да! Значит, — Джаймис преобразился на глазах, — когда созывать совет??

-Давай через пять дней, пока твои гонцы всем сообщат, пока соберутся все эти князьки... Надеюсь, у тебя хватит верных воинов успокоить зарвавшихся и зажравшихся?

-Сейчас — да! Для сына, а тем более, для моего внука сделаю все!

ГЛАВА 10. И понеслись по степи гонцы, созывая всех власть имущих на Большой Совет, зашевелилась степь, радовались простые степняки, уставшие от беспредела и произвола своих горе-правителей, внушало им надежду, что совет объявил Джаймис — значит, задумал собрать степь в единый кулак.

Понимали это и князьки, каждый был уверен, что именно ему и предстоит стать Правителем, ведь за ним сила, каждый собирался ехать с сопровождением из лучших охранников, нисколько не сомневаясь, что будет драка, и именно его воины уничтожат всех остальных соперников.

Джаймис же, удивляя всех, спал урывками, проверяя и перепроверяя все тонкости. Хитрый, изворотливый ум его пробудился от спячки, он сбросил с себя лет тридцать, глаза задорно блестели, голос стал громким, ноги бежали вперед. Слуги и соратники не узнавали его, догадываясь, что Людиг чем-то сильно встряхнул Правителя. Все сходились во мнении — Джаймис решил собрать степь в единую страну, вот и оживился.

Джаймис послал неприметных степняков по определенным небольшим забегаловкам, где, он твердо знал, бывают оставшиеся в живых сторонники Джаса, кто-то стал хозяином таких вот забегаловок, в небольших поселениях, стоящих посреди бескрайней степи, где проходили конные дороги, кто-то изредка наведывался туда, но была у них своя, неведомая остальным степнякам связь, узнавали вести они со скоростью быстрокрылых птиц.

Вот и поехали, а то и пошли обычные, бедновато одетые степняки — что с такого взять тем же бандитам?Кляча заезженная, сам степняк преклонных годов, одежонка плохонькая... А через день знали нужные люди, когда-то верные Джасу, но разругавшиеся и ушедшие от него, не понявшие и не принявшие его все более усиливающейся жестокости, что нужна их помощь, просит Джаймис помочь. Видели многие безобразия, старались бороться с этими расплодившимися шайками, но не хватало им мудрого предводителя, чтобы всем скопом навалиться на эту заразу и выжечь её навсегда.

И поехали ко двору Джаймиса обычные, казалось бы, мужчины, но не рисковали с ними связываться повстречавшиеся кое кому их них, небольшие, три-пять человек, любители легкой наживы — по неведомым причинам узнавая в них отчаянных, не оставляющих в живых своих обидчиков — рубак. Вот этих-то степняков лично встречал сам Джаймис, провожал в выделенные для них комнаты и твердо обещал ввести в курс дела, как только приедут все остальные.

А Джас, потихоньку начавший вставать, думал и решал, как быть — то, что они задержатся в степи, было ясно всем. Джаймис, его отец — Людиг сказал, что не мог оставить поникшего и убитого отца в неведении — ждал и сына и, особенно, внука, и понятно же, что Саюшка и Вилья должны знать про него, Джаса, все.

Пошел к Симу, посоветоваться, тот растянулся на солнышке и помуркивал.

-Дозволь посоветоваться с тобой, зверь мифический?

-Давай, степняк!

После того, как Джас заслонил сына, Сим заметно подобрел к нему, вот и сейчас — хмыкнул в голове и лениво добавил:

-Иди ближе, почеши за ушами, что ли!!

-Неужели разрешаешь?

Сим вздохнул:

-Принял я тебя, принял! Вижу, что у тебя вся жизнь в Сае и мамочке, это радует!! Малышу нашему много дел предстоит, неприятных поначалу, а кто, как не отец, будет зубами рвать его обидчиков? Я прав?

-Прав-то прав, но вот... надумал я сказать им правду... — Джас вздохнул, -...не думаю, что оба смогут простить, но и держать их в неведении не могу.

-Мудрое решение — ты прав, степняк. Они должны знать, особенно, мальчик, ему с твоей помощью наводить порядки в твоем доме, степи вашей. Ох, скажу я твоему слабаку отцу много колючих слов. Ну, степняк, пусть тебе Великий Путник подскажет, что и как сказать своим дорогим!

Джас решил начать с Вильи, тут он не сомневался, она сразу скажет — Ненавижу! — был к этому готов, а вот сын... здесь было сложнее — рвалось его сердце на клочки...

Знаками показав Вилье, что хочет поговорить, взял дощечку, присел на камень и, судорожно выдохнув, как в озеро с ледяной водой прыгнув, написал:

-Хочу признаться — я тот самый степняк-Джас, что сломал тебе жизнь тогда.

Вилья прочитала, явно не поняла, прочла ещё раз, недоуменно посмотрела на него:

-Но, тот же был молодой... как лихв — жестокий, ты — другой!

Джас написал:

-Годы рабства состарили.

Вилья помотала головой:

-Я не знаю, что сказать, мне надо крепко подумать, не могу сопоставить того, ненавистного степняка и этого, спасшего моего сыночка. Привыкла я, что ты рядом с ним, надежный такой! — Она опять повторила: — Мне надо подумать!

Джас кивнул, осторожно поцеловал её ладошку и пошел к сыну.

А вот тут была мгновенная реакция — Сай вскочил, взяв его за грудки, закричал:

-Ты?? Лихв проклятый, мамочка из-за тебя... ненавижу... — он выкрикивал в лицо Джасу все свои обиды и горечь от своего невеселого детства.

Джас не сопротивлялся, выслушивая все, что заслужил, а у сыночка, совсем как у него, появилась краснота в глазах.

-Уходи, видеть тебя не могу, ты мерзкий!

Он оттолкнул от себя Джаса, тот вздохнул, повернулся и побрел куда-то в горы. Вот и закончилась его невеселая жизнь, одарившая его напоследок нежданным горько-сладким счастьем. Он неспеша уходил, все дальше удаляясь от места стоянки, равнодушно поглядывая на приближающиеся горы, размышляя при этом:

-Здесь? Нет, упаду и буду валяться, зачем кому-то видеть? Надо повыше, чтобы никто кроме лихвов и не нашел.

Сай подлетел к Симу:

-Сим, Сим...

-Знаю все, малыш, знаю, ты не прав!

-Как неправ? Этот гад мамочку, меня...

-Тише, это было давно, сейчас в тебе детские обиды взыграли, а посмотри с другой стороны — не будь этого степняка, ты бы не родился.

-Да как мы жили? — возмущенно начал Сай.

-Неплохо мы жили, бедновато, но в любви, Юнчи нас безумно любит, мамочка наша, пусть и далеко была, тоже любила, а Джас? С месячного возраста ощущал возле себя только ненависть, мать мгновенно выгнали, маленького били, шпыняли...

-Ты мне этого не говорил! — растерянно протянул Сай.

-А эти пятнадцать лет без языка и без всего остального, ты же сам ужасался его шрамам. Почему, думаешь, он постоянно в любую жару не снимает рубаху? Да на его тело страшно смотреть, весь исполосован. Тебя хоть раз обидел?

-Нннет!

-Так почему ты позволил себя вести, как дитё неразумное? Он же над каждым твоим и мамочкиным чихом трясется. Изуродованный, другой бы или ещё злее стал, или побирался ходил где, а Джас — воин, каких поискать, они с Людигом на равных, а ты его...

Сим замолчал, прислушался к чему-то и резко вскочил:

-Решай быстро, нужен тебя степняк, или же минут через десять он улетит.

-Кккуда улетит, у него же нет крыльев? — не понял Сай.

-Вниз, со скалы.

-Ккак? — Сай вскочил. — А я, а мы?

-Вот я про это тебе и толкую, он же преданней любого пса для нас. Я его все это время проверял и перепроверял — у нас впереди много всякого дерьма разгребать предстоит, а ты самого верного своего ... Решай!

-Сима, да как же? Я... я не хочу, чтобы он уходил... — обреченно выговорил Сай.

— Бежим! — сорвался с места Сим.

Джас не спеша, стараясь ставить ноги на небольшие уступчики, лез на высокую скалу. Прежде чем залезть, он внимательно огляделся: скала, как одинокий зуб, торчала на края большого оврага, дна которого не было видно.

-Подходяще! — кивнул сам себе Джас и полез, надеясь не сорваться раньше времени — ну не хотел он, чтобы его труп кто-то из людей нашел.

Упарился Джас, сил совсем не оставалось, вершина скалы была уже недалеко, только силенки было мало -сказывалось недавнее ранение. Рана открылась, начала кровоточить, но он, не обращая внимания, полз, как сонная муха, подбадривая сам себя:

-Ещё чуть-чуть, и будешь ты свободен от всего...

До вершинки оставалось чуть-чуть, силы все убывали.

-Великий, — взмолился Джас, — помоги мне, прошу. Дай силы уйти достойно, а не валяться у всех на виду переломанной кучей! Прошу всего лишь чуть-чуть — доползти до вершины!!

Но глух был Великий. Джас тоскливо подумал:

-Эх, даже в такой малости тебе отказано! — а с вершинки появилась рука, знакомая до мельчайших подробностей, рука сына.

-Хватайся, быстро!

Джас замер.

-Зачем? Не хочу!

Загрохотал, оглушая его, в голове гневный голос лабиса:

-Слабак, сына хочешь оставить на растерзание свои степным лихвам? Цепляйся, быстро!!

Джас обреченно вздохнул и потянулся к руке сына, боясь, что он не сможет его удержать, весу-то в нем больше, чем в сыне. Но сына держал Сим, вдвоем, пыхтя и кряхтя, они втащили Джаса на небольшую, как бы специально срезанную вершинку скалы.