Танец В Небесах

-Грамотный? Это хорошо!!

-Сможем общаться, хоть так! А Джас боялся, он так боялся, что вот эта хрупкая девочка, которую с огромной любовью и нежностью его сын называет не иначе, как 'мамочка', опознает в нем того, ему самому теперь ненавистного, насильника...

И Джас, через пару дней, когда начал потихоньку вставать — решился... Держась за стенку, вышел на улицу, кое-как сполз с двух ступенек и побрел к небольшому камню, на котором, щурясь на яркое солнышко, сидел Юнчи. Джас опустился на травку возле его ног.

-Ты смотри, найденыш, не перенапрягайся. Никто тебя не торопит, окрепни по-настоящему, может, тогда только стоит выходить? Силы-то совсем нету.

Джас покачал головой, взял тонкий прутик и показал, что хочет поговорить-написать.

-А? Пошли тогда за домик наш, там у нас небольшая полянка, а на краю мягкая земля, дойдешь или позвать Саюшку?

Джас опять покачал головой, и побрел. Кружилась голова, дрожали ноги, но он упрямо шел, опустился на землю, несколько минок сидел приходя в себя и пережидая, пока перестанут мелькать черные мушки перед глазами... Потом, отдышавшись, написал:

-Я — Джасим!

У Юнчи отвисла челюсть.

-Ты??

-Да, не надо никому знать!

Юнчи с все возрастающим удивлением вглядывался в него:

-Сколько же ты перенес за это время...

-За дело, расскажи о Сае?

-Долгий это будет рассказ и горький...

-Прошу, очень!

-Я, после твоей пропажи, сразу сказал Джаю, что тебя наказали Боги за жестокость, принес ему свиток твоего проклятого пра-прадеда. Про него попозже — сейчас главное, пока мои детушки заняты. Джай хотел меня казнить перед всеми жителями, потом, увидев на свитке, что, вроде бы, от тебя намечается потомство, просто выгнал, наказав, под страхом смерти никогда не возвращаться назад. Вот мы с моим осликом и пошли потихоньку в горы, поближе к людям-птицам. Шли долго, набрели случайно на небольшой домик — дело к холодам, и остались тут, переждать холодное время. В степи-то только ветра сумасшедшие дуют, а здесь с гор туманы наползают и морозы бывают. Я понемногу заготавливал хворост, всякие пригодные для огня ветки-сучья, утеплил как мог стены, окна и двери — тогда-то я ещё в силе был, в общем — перезимовали мы с осликом, солнце стало припекать, но ночи были ещё холодные. Ослик у меня как друг — все понимает, ходил самостоятельно кормиться, и наткнулся мой верный друг на замерзающую девчушку.

Прибежал за мной — понятно, что-то из ряда вон случилось...

Нашел я её, принесли-привезли домой, она без сознания. И вижу — беременная, совсем юная. Ох и поносил я того насильника, это ж надо, ребенка не пожалеть! Отошла наша девочка, да только вот сознание её где-то далеко осталось, знаешь, как кукла, что у твоих сестриц были — руки ноги шевелятся, а как не живая. Я не пытался достучаться до неё, надеялся, что после родов сможет она вернуться к своему ребенку. Роды случились очень трудные, уже отчаялся, что не спасу её и дитя. По внешности её догадывался — она полукровка, явно отметился в её родственниках кто-то из грургов, и взмолился их Божеству -Великому Путнику, просил его о милости, просил не забирать жизнь такой маленькой несчастной девочки, пожалеть её неродившееся дитя.

И,знаешь, он меня услышал, через совсем немного разродилась она, мальчиком. Малыш не пищал, наоборот, таращил черные степняцкие глазенки. Девочка умученная, едва живая, пришла в себя, спросила:

-Кто?

-Сынок!

-Сынок — значит, Сайх, покажи!

Показал ребенка, она, как его глаза увидела, как-то дернулась и все... опять ушла далеко. Вот так и жили...

-Сай, как только стал ходить, сразу же о мамочке заботиться научился. Она не отталкивала его, но была безразличной ко всему. А в два года наш малыш приволок пищащего, полуживого котенка:

-Деда, я Сима нашел!

Котенок и котенок. Явно какой-то хищный, но с малого возраста среди нас, никогда не был агрессивным, Сая сильно любит. Сай говорить начал как-то сразу и четко, вот сразу и имя котику придумал. Вот и жили впятером до поры. Саюшка — мальчик славный, очень сметливый, внимательный, много чего умеет, я учил его всему, только вот не воин я, так что, Джас, — тебе сына учить уметь и защищаться, и достойно давать отпор.

-Не Джас — просто Ас — зови!

-Хорошо. Так вот, а года полтора назад у внука стали под лопатками проявляться крылья, я было подумал, что это частичное проявление, а нет, ...Сай мамочку свою постоянно за руку водил, а подрос и на руках стал носить — у нас тут озерцо маленькое есть с теплой водой, вот он туда и водил её. Она на камушке сидит, а ребенок с Симом в воде плавают или дурачатся. А крылья, наметки их вернее, чесаться сильно стали, вот он на озере по привычке рубаху скинул, а Вилье, видать, время пришло возвращаться. Она его спину увидела и крылья признала ... Сай, мой мужественный и несгибаемый мальчик, никогда и ни по какому поводу не плачущий, тут как маленький разревелся. Так и вернулась к нам дочка моя, я счастлив — есть у меня, старого, одинокого, теперь дочка и внук. Видели они Великого Путника, прилетал он к ним, Саю крылья настоящие дал, а Вилье тоже предсказал, что взлетит она в небо — придет время, и убрал из её сознания жуткие воспоминания и туман. И, Дж... то есть Ас, я тебя в одно мгновение отравлю, если посмеешь... И поверь, смерть твоя будет очень нелегкой.

Джас усмехнулся, написал:

-Давно прошу смерти — никак!

-Богам виднее, сошлись пути твой и сына, значит, ты ему нужен! Вот и из Сима лабис вылупился, неожиданно, этот зверь, по преданиям — если выбрал человека — тот почти неуязвим будет. Я догадывался, что котенок необычный, думал, типа горного ибиса будет, а тут — настоящий лабис. Я уверен был, их не существует, ан нет, есть один. Будешь его учить воинскому умению?

-Все, что смогу!

-Деда, вы где?

-Да здесь, Саюшка. Разговоры ведем, -просиял старик при виде Сая.

-И о чем говорили?

Джас написал:

-Я — Ас.

-Значит, тебя Ас зовут? Красивее, чем какой-то Беш.

-Я — учить тебя быть воином!

-Совсем хорошо, а то деда переживает. Я же только бороться с Симом да из лука стрелять метко умею. Пойду, мамочке скажу!

ГЛАВА 3. Джас написал: -Не узнает?

-Нет, если даже я, знающий тебя с детства, не признал, только прошу тебя — пристально не смотри на неё подолгу, она черные глаза не переносит.

-Понял. Постараюсь побыстрее начать учить с... — увидев, что к ним идут Сай с мамочкой, дописал, — Сая.

И начал с того дня Джас, упираясь изо всех сил, восстанавливаться. Он много и упорно ходил, нашел небольшую поляну, с трудом, отказываясь от помощи мальчишек, притащил туда несколько подходящих жердин, знаками и рисунком показал, что надо сделать прекладину. Сам выкапывал ямки для жердей, сам сколачивал всякие тренажеры-приспособления для наращивания силы.

За неделю заметно окреп, твердо стоял на ногах, и сильно печалился об одном — нет настоящего оружия у него и для сына на перспективу — выбрать не из чего. Сейчас он начал делать деревянные мечи для занятий, но случись что, много ли сможешь противостоять с деревяшкой, против даже слабого, но с мечом??

Потихоньку начал учить обоих парнишек, даже у Айна что-то стало получаться. А Сай... у того была отличная реакция, он успевал отклониться даже от сложных выпадов Аса. Ас хлопал его по плечу, одобрительно мыча, а Сай только смеялся:

-Это Сима заслуга — он меня с трехлетнего возраста по-своему, по-звериному учил!!

Грурги, принесшие бесчувственных, как они определили самочек, долго задерживаться не могли, понимая, что если не вернутся даже с небольшой задержкой в городе начнут беспокоиться.

Юргир быстренько сказал, примчавшемуся на такой невиданный прилет грургов к ним, на самый край земли, начальнику крепости Ликту, о том, чтобы за находкой наблюдали и, если оживут, дали знать в столицу. Ликт выслушал наставления и наказы Юргира, пообещал выполнять их в точности, и приставив к неподвижным телам совсем уже дряхлую, отошедшую от какого либо лечения и терпеливо доживающую свое время травницу — Сель, проводив тоскливым взглядом улетающих, красивых, гордых птиц, ускакал в крепостцу — дела не ждали.

Сель, оставшаяся с неподвижными телами, осмотрела их, погладила у той самочки, что в диковинной красной одежде, красивые волосы невиданного цвета — заходящего солнца, вздохнула, протерла им лица и пошла на выход из пещеры, к небольшой, пристроенной к скале, хижине.

Ликт прислал пару своих воев с поклажей и теплыми вещами для Сель, наказав, в случае чего подтянуть на столбе красный флажок вверх. В крепости увидят и тут же прискачут. А так — раз в три дня будет приезжать кто-то из воев — навещать и привозить все необходимое.

Сель, понемногу обустроив жилище, выползла на приступок. Посидела, полюбовалась на окружающий вид. -Красиво и спокойно, давно бы надо было сюда перебраться, на природу!! — а пахнувший ветерок принес смутно знакомый запах.

Сель втянула носом воздух, вспоминая, что может так пахнуть... а когда наконец сообразила, как -то шустро вскочила на ноги, и засеменила на запах...

И нюх её не подвел, в небольшом закутке, образовавшемся между двух каменных глыб, Сель увидела небольшой клочок земли, сплошь заросший мифрой и самым необычными, редко кому встречающимися, цветущими только три дня — необыкновенно нежными цветами, цветком Зюм.

-Великий Путник! — восхищенно прошептала старая Сель, неловко опустилась на колени и замерла неподвижно, любуясь такой красотой и вдыхая необыкновенный запах цветов. Так и стояла на коленях, пока старые коленки совсем не онемели, попробовала подняться и повалилась, уткнувшись носом в цветы.

Жалобно извинилась перед ними, зная, что цветочки осыпаются даже при малейшем дуновении ветра.

-Не нарочно я, старые колени вот онемели, простите меня!

Ахая и охая, постанывая от простреливающей боли в начинавших отходить ногах, кое как цепляясь руками за небольшие выступы на камне, поднялась и с испугом, боясь увидеть помятую и порушенную красоту, наклонилась...

Цветочки стояли точно так же, как и до её падения.

-Чудеса!

Сель низко, как могла, поклонилась им, еще раз извинилась и потихоньку побрела к хижине. Посидела, отдышалась, подобрала крепкую суковатую палку и пошла посмотреть на самочек. Одна из них, что была в оранжевом, как бы оттаивала, лицо было уже не таким замороженным, а вторая ... там было хуже, намного.

Сель вздохнула, протерла лица водой из родника и побрела к себе.

Спала она на удивление крепко, так, как последние лет десять и не мечтала — не крутили ноги и руки, не давило сердце, не ныло что-то внутри.

Проснувшись, Сель даже и не поняла это, а потом удивилась, покряхтывая, стала вставать и с изумлением поняла, что тело её немощное почему-то намного меньше болит. Попила водички, сжевала кусочек лепешки, и опять пошла смотреть своих самочек.

Порадовалась за одну, которая понемногу оттаивала, а вторая... Старуха огорченно покачала головой.

-Как же жалко тебя!

Опять набрала воды из ручья, осмелев, протерла у оттаивающей лицо, шею, руки, ступни, а второй, по какому-то наитию, положила мокрые тряпицы на тело, здраво рассудив, что хуже не будет.

Выйдя из пещеры, посидела, отдышалась и побрела к цветочкам... там все было как вчера. Цветочки среди зеленой, отливающей синеватым цветом, травы мифры, смотрелись как необыкновенной красоты ковер, такой, какие умели ткать только мастерицы из сихтской шерсти знаменитых коз...

Сель залюбовалась, а потом увидела сбоку, возле самого камня, небольшой букет...сорванные, казалось, минуту назад цветы зюм и трава мифра, как бы просились в руки Сель.

Она осторожно взяла его в руки и, поклонившись, побрела к хижине, но ноги упорно не шли в неё, и она почему-то не удивляясь, побрела к пещере. Там опять же, по какому-то непонятному наитию — зачерпнула воды из ручья в плошку, опустила туда этот букет и поставила возле самочки в красном, откуда-то зная, что так правильно.

Сель каждое утро ходила сначала к цветочкам, а потом к самочкам. Она изумлялась в первые дни — на том же самом месте, что и в первый раз, каждый день лежал небольшой пучок травы мифры, потом уже привычно с благодарностью забирала его, уносила в хижину. Аккуратно раскладывала, сушила, потом связывала в пучки, радуясь такому подарку — лечебной травки хватит на приготовление многих отваров и смесей, так нужных в студеное время всем — и взрослым, и детям.

Самочек она уже привычно проверяла два раза в день — одна из них явно оживала, вторая же была без изменений. А цветы зюм вот уже вторую неделю стояли возле неё, как только что срезанные. Сель подозревала, что это из-за воды из ручья.

Она приладилась приносить понемногу воды в хижину — пила, умывалась, держала больные ноги в подогретой воде и как-то не заметила, что стала двигаться пошустрее, пока в очередной раз, забирая пучок травы, не поняла это — согнулась в привычном благодарном поклоне и замерла.

-Великий Путник! Этого не может быть!

Она резко выпрямилась и опять согнулась в нижайшем поклоне, спина, её спина сгибалась!!

То, что старая Сель стала бодрее и шустрее, заметили и навещавшие раз в три дня посланники старшего крепости — Ликта.

А через недельку приехал и сам Ликт, долго разглядывал самочек, послушал как редко, но бьется, почему-то на левой стороне сердце одной и с жалостью долго смотрел на другую.

-Жаль, самочки, да ещё неизвестного вида, скорее всего нам бы очень пригодились! Сель, как только вот эта очнется — тут же сигнал флажком подавай!

Сель отвела его к цветочкам... кому-кому, а Ликту об этом надо было знать. Он долго молча стоял у крошечной полянки, любовался такой красотой и сказал, что оповестит о таком чуде правителя Айхо и врачевателя Фейха.

-Жди, старая, гостей. Фейх точно появится, мифра она для всех грургов — трава жизни.

Так и случилось — через пару дней на поляну, расположенную ниже хижины, прилетела пара грургов, с одного из них слез Фейх, которого когда-то давным давно видела Сель, ещё совсем молодым, начинающим, она поспешила к нему навстречу.

-Не спеши, травница, я помоложе — сам поднимусь к тебе.

Фейх дотошно выспрашивал Сель обо всем — про траву, про цветы зюм, и больше всего — про самочек. Тщательно осмотрел обеих, тоже опечалился, что одна из них без изменения, но, посмотрев на цветочки, уже четвертую неделю стоящие неподалеку от этой неподвижной самочки, сильно поизумлялся такому необычному явлению. Доводилось ему видеть эти цветочки, и знал он, как мгновенно они осыпаются, а тут такое чудо.

-Сдается мне, Сель, что цветы как-то связаны с этой самочкой. Раз не осыпаются и столько долго стоят, значит, есть надежда. А вторая, думаю, вот-вот очнется!

С прилетевшими двумя молодыми грургами, перенесли в пещеру теплые шерстяные мешки больших размеров— такими пользовались пастухи, застигнутые в горах туманом или непогодой — залезали в них и согревались — аналог нашего спального мешка.

-Как очнется, сразу её в мешок надо, тут холодно. А вторая?? Следи за цветочками!