-Кажется, я тебя понял,— кивнул Карл.— Кто из твоих родителей был оборотнем?
-С чего ты взял, что мои родители были оборотнями?— Ощущение было такое, словно Людо засыпает.
-Значит, оба,— подвел итог Карл.— Люди, Людо, живут так долго, только если они оборотни или Долгоидущие. Ты, Людо, не такой, как я, но и не такой, как настоящие оборотни, следовательно...
-Ты видишь оборотней?— ответил Людо вопросом на вопрос. Теперь в его голосе звучало сомнение. Впрочем, вызов в нем звучал тоже.
-Да, если нахожусь рядом с ними достаточно долго.
Сказав это, Карл обнаружил, что хотя сказанное и являлось правдой, но правда эта стала для него очевидной только сейчас.
А раньше?
Выходило, что знал он это достаточно давно. Знал, однако об этой своей способности он не то чтобы забыл, но просто не вспоминал. Более того, раньше он об этом и не задумывался никогда, воспринимая так, как принимаем мы свою способность дышать, видеть или слышать. Но, с другой стороны, и оборотней специально искать ему както не приходилось. Нужды не было.
-Ну что ж.— Табачник стер с лица сонливость и посмотрел на Карла холодными трезвыми глазами.— Ты прав. Но ты, Карл, должен понять, что это такое — быть сыном снежного барса и рыси. Я единственный из братьев и сестер, кто унаследовал дар долгой жизни, но без всего остального в придачу. И я не знаю, плохо это или хорошо. Просто не знаю.
Людо не уточнил, что именно он имеет в виду. То ли то, что он живет так долго, то ли то, что он не может оборачиваться. Однако, в любом случае, углубляться в эту тему Карл не желал.
-А вурдалаки у вас появляются?— сменил тему Карл.
-Бывают,— согласился Людо.— Ты имеешь в виду, что все дело в том, какими глазами мы на них смотрим, ведь так?
-Так.
Теперь Карл наконец вспомнил, что ему нравилось в беседах с Людо. Людо умел быть искренним (при егото истинно флорианской склонности к тайнам и интригам!), и он умел схватывать мысль собеседника с полуслова.
-Вурдалаки всегда звери,— продолжил Карл свою мысль.— Ну почти всегда, а вот оборотни бывают разные, потому что, в принципе, могут себя контролировать. Беда в том, что самито они об этом обычно не ведают.
-Ты прав.— Людо тоже достал трубку и на минуту замолчал, думая о своем. Карл ему не мешал. Им предстояло еще многое сказать друг другу, но, главное, им предстояло возродить старую дружбу, прежнее доверие, а это вещи, которые непросто даются, зато и ценятся дорого.
Карл закурил и, выпустив дым первой затяжки, разлил водку по новой.
-Бьянка — славная девочка,— прервал молчание Людо.— Скоро выходит замуж, но знал бы ты, Карл, что она творила в детстве! Сам понимаешь, вырастить из оборотня человека тяжелый труд.
Повидимому, сейчас ты говоришь о своей племяннице, но вот думаешь ты, Людо, о комто другом. И кто этот ктото?
-Вот тото и оно,— сказал Карл вслух.— Отягощенные злом сами, правда, не оборачиваются. Вернее, оборачиваются тоже, но не в зверя. Дебора, например, меняет цвет волос и глаз и еще коечто, но это, как ты понимаешь, не беда. Еще у них есть боевая трансформация, которая приходит, как к другим людям приходит боевой транс. Однако и в этом случае Отягощенные злом остаются людьми. Я не видел Дебору в "боевой маске", но догадываюсь, что тогда она может быть очень опасна, хотя и не более, чем отличный боецмужчина, и это, согласись, тоже приемлемо. Беда в другом. Своих зверей, Людо, Отягощенные несут в самих себе. Это часть их самих, часть их души, но, когда зверь получает воплощение, он начинает жить сам по себе, и, естественно, он прежде всего зверь, но притом зверь, не лишенный человеческих души и разума, тех частей души и разума, которые у него общие с его человеком.
-И кто она?— спросил Людо.— То есть кого она несет? Волчица, ягуар, кто?
-Бьянка волчица?— осторожно спросил Карл, все еще размышляя над странным выражением глаз и "двоящимися" интонациями Табачника.
-Нет,— уже гораздо спокойнее, чем прежде, ответил Людо.— Медведица. Очень крупная скальная медведица.
-Понятно.— Карл отложил трубку и взял чарку.— Отягощенные злом, Людо, всегда несут одного и того же зверя. В природе он не встречается. Во всяком случае, в наших краях никогда замечен не был. Отдаленно похож на ягуара, но значительно крупнее...
-Адат?
Интересно, что в голосе Людо звучал не ужас, а благоговение.
-Ты читал Косту Брикаря?— поднял бровь Карл.
-Читал. Это была твоя книга, Карл.
-Моя?
"Не может быть!— удивился он.— Неужели Табачник смог найти мой обоз?"
-Ты?..
-Да,— просто ответил Людо.— Я нашел твои вещи, Карл. Не знаю, все ли, но большую часть — наверняка. Ты, наверное, помнишь Уго Карлика, легата второго легиона? Вот он и присвоил твой обоз. Видимо, полагал, что все, что плохо лежит, по праву принадлежит той руке, которая протянулась к добру первой. Когда я его нашел... Впрочем, неважно, покойный легат страшно мучился перед смертью, а твоя библиотека, картины и все остальное находятся теперь там, где и должны находиться,— в твоем доме.
-Здесь?— К своему немалому удивлению, Карл обнаружил, что снова хочет подержать в руках те книги, которые принадлежали ему когдато, которые он сам выбирал и покупал и которые читал в те давние времена. И некоторые из своих вещей он вспомнил тоже. Странно, но еще мгновение назад он и думать о них не думал и не вспоминал годами о том давнымдавно пропавшем обозе и не жалел о нем, разумеется, а вот напомнил о нем Табачник — и куда подевалось его равнодушие?
-Здесь?— переспросил он.
-Да,— подтвердил Людо.— Я приказал сложить твои вещи в южном крыле.
-Спасибо.— Карл вспомнил, что в тех сундуках остался и его архив. Записи, наброски, письма, но, главное, картины, которые он уже давно привык считать утраченными.
-Пустяки,— отмахнулся Табачник, но было видно, что он доволен.
И еще одну вещь заметил Карл. Людо приготовил ему не один сюрприз. Ну что ж, и ждать и догонять Карл умел. Имело смысл подождать.
-Ты не закончил рассказ про леди Дебору,— напомнил Табачник.
-Да, собственно, главное я уже тебе сказал.— Карл посмотрел в окно на ясное голубое небо Флоры, представил на секунду, как бродят теперь Дебора с Анной и Викторией по лавкам и мастерским торговой части города, выполняя его просьбу потратить все деньги Игнатия Кузнеца как можно быстрее, и снова вернулся к Людо и их разговору.
-Видишь ли, Людо,— сказал он,— Отягощенные злом не могут справиться с этим сами. Оборотни могут и иногда справляются, а Отягощенные, судя по тому, что я слышал, никогда. Обычно не могут и не справляются. Это, как видно, очень непросто, принять, что в тебе живет зверь. А зверь, представь, рвется на свободу, разрушая душу своего человека. Чаще всего они сходят с ума раньше, чем адат обретает плоть, или их убивают еще до того, как безумие овладевает Отягощенным. Они ведь с самого начала иные. Перепады настроения, беспричинное бешенство... Ты же знаешь, что может натворить маленькая славная девочка, когда ею овладевает зверь?
-Знаю,— тяжело вздохнул Людо.— А она?
-Теперь она в порядке,— коротко ответил Карл, не желавший углубляться в эту тему.
-А что произошло в Новом Городе, ты знаешь?— спросил Людо, принявший ответ Карла, как он есть.
-Не знаю, но догадываюсь.
Табачник некоторое время смотрел на Карла, как бы размышляя над сказанным, но того, что, повидимому, хотел сказать, не сказал. Правда, того, что он всетаки сказал, было вполне достаточно.
-Далековато, конечно,— сказал Людо, как бы продолжая размышлять, но теперь уже вслух,— но трех кораблей и полусотни дерзких людей для того, чтобы укоротить коекого на высоту головы, вполне достаточно.
-Не теперь,— покачал головой Карл.— Но, вероятно, чтото в этом роде мы обязательно предпримем. Позже. А теперь ты тоже можешь мне чтонибудь рассказать.
-Что, например?— хмыкнул Людо, понимавший, что и у Карла есть вопросы.
-Например,— предложил Карл,— ты мог бы рассказать мне, что у вас произошло с Викторией.
2
-Виктория,— вздохнул Табачник. Иногда истинный возраст герцога Корсаги становился очевиден, во всяком случае для Карла.— Да не о чем, в сущности, рассказывать, но изволь.
Он взял со стола чарку, понюхал налитую в нее водку, пригубил и поставил стаканчик на место.
-Виктория — дочь графа Теодора Брена,— сказал он помолчав.— Красивая женщина, как ты, вероятно, успел заметить. А когда я вернулся во Флору, ей было шестнадцать. Она была так хороша, Карл, что дух захватывало. Брен с дочерью и женой бежал из Флоры, когда я был еще мальчишкой. И он и его жена умерли на чужбине, но Виктории удалось вернуться, и ее приютили родственники со стороны матери. Так вот, когда я вернулся, она уже была здесь, во Флоре, и... Я думаю, ты понимаешь, у меня не было недостатка в... скажем, дамах сердца, но я сделал предложение Виктории.
Табачник встал, подошел к окну и посмотрел кудато в парк, затем снова обернулся к терпеливо ожидавшему окончания истории Карлу.
-Это совсем не то, о чем ты подумал,— усмехнувшись сказал Людо.— То, что она мне отказала, это пустяк. Во всяком случае, теперь давно уже пустяк. Она была холодна, как лед, Карл, надменна, как будто не я, а она принадлежала к первой семье принципата. Она отвергла меня, и мне, не буду скрывать, было обидно. Да что там! Я был в бешенстве. Но потом плюнул на разочарование и снова стал самим собой. Время было сложное, но интересное. Война, коронация Михаила... А вокруг так много славных, теплых... э... дам. Я и думать о ней забыл и не встречал долго, хотя и не прилагал к этому ровным счетом никаких усилий. Просто мы бродили по разным тропинкам. Потом я встретил Зои и женился на ней, а еще потом...
Людо вернулся к столу, сел на прежнее место и посмотрел Карлу прямо в глаза.
-Хороший ты задал вопрос, Карл,— сказал он и грустно улыбнулся.— Этой истории сейчас никто уже не знает, да и тогда знали считанные люди, я тебе первому рассказываю.
-Не хочешь — не продолжай.
-Хочу — не хочу,— пожал плечами Людо,— какая разница? Ты мне вон какие тайны доверил! Думаешь, я не понимаю? Понимаю. Ладно. Это случилось за полгода до того, как я нашел тебя в замке Арвида. Однажды мне намекнули, что, возможно... Я думаю, ты знаешь, как это делается при дворе. Никто ничего не утверждает, но намеки очевидны. Сначала я убил того, кто намекал, а затем послал тень. Ничего оригинального или невозможного. Вполне банальная история, если откровенно. Ткни пальцем наугад в любую фрейлину моей дочери, и ты не ошибешься, предположив, что она давно уже не девственница, а если, скажем, замужем, то супруг ее украшен такими развесистыми рогами, что матерые олени могут позавидовать. Однако легко шутить, когда это не касается тебя лично. Мой человек проследил Зои до некоего домика, который она регулярно посещала. Что тебе сказать, Карл? Я был полон бешенства, если честно, однако... Я нагрянул неожиданно и без свидетелей, предполагая уничтожить ублюдка и свернуть шею моей красавице Зои. По правде сказать, Карл, я был тогда еще слишком эмоциональным мальчиком. Сейчас я бы три раза подумал — а стоит ли? Но тогда... Я тихо вошел и не удивился, обнаружив жену в постели. Вот только обнимал ее не любовник, ее обнимала Виктория! Даже и не знаю, что было бы хуже? Во всяком случае, в первый момент я просто потерял дар речи. Стою посередине спальни и смотрю, как Виктория вылизывает ей... Ну ты знаешь, что они там делают.
Людо замолчал на секунду, выпил водку, еще секунду посидел молча, а потом виновато улыбнулся Карлу и развел руками:
-Ну что тут поделаешь! Столько лет прошло, а меня все еще цепляет. Может быть, потому что это была Виктория?
-Возможно,— кивнул Карл.— Ты знал, что она колдунья?
-Ходили слухи.
-А оборотней в ее семье не было?
-Нет,— покачал головой Людо.— Кажется, нет. А что, она оборотень?
-Нет.
-Тогда почему ты спросил?— удивился Людо.
И в самом деле, в свою очередь удивился Карл. Почему я его об этом спросил?
-Не знаю,— сказал он вслух.— Наверное, потому что она тоже живет долго.
-Ну,— задумчиво возразил Табачник, одновременно о чемто напряженно думая,— если она колдунья...
-Да,— согласился Карл,— это логично. Насколько я понимаю, ты их не убил.
-Не убил,— кивнул Людо. Сейчас он выглядел расстроенным, что не вязалось ни с его внешностью, ни с известным Карлу характером.— Виктория вскоре уехала из Флоры,— коротко закончил он свою повесть.— И больше я о ней никогда ничего не слышал.
-Я обещал Виктории защиту и покровительство.— Карл полагал, что обязательства, взятые на себя, следует выполнять.
-Карл!— Людо от возмущения даже поднялся на ноги.— О чем ты говоришь, Карл?
-Значит, она может спокойно жить во Флоре?
-Естественно,— успокаиваясь, сказал Табачник и снова сел.— И жить, и носить титул, и спать с кем ей заблагорассудится. Меня это больше не касается.
Карл посмотрел на Людо и решил, что им следует отвлечься от серьезных тем. Продолжать разговор в том настроении, в каком он сейчас находился, Табачник, очевидно не мог. Во всяком случае, это уже будет не тот разговор, который им был необходим.
"Ну, это поправимо,— решил Карл.— Расскажука я ему какуюнибудь историю, а там видно будет".
-Ты знаешь, как я стал графом?— спросил он и удивился, что из всего множества историй, которые он мог рассказать Табачнику, выбрал именно эту. Наверняка опять с ним играет в свои сложные игры его художественное чувство, но в чем тут дело он, скорее всего, узнает только спустя какоето время. Однако догадку свою Карл не отпустил, а отложил до лучших времен, справедливо полагая, что подсказки его интуиции дорогого стоят.
-Ты знаешь, как я стал графом?— спросил он Людо.
-Ну,— Табачник неопределенно повел рукой, как бы оценивая уровень своей осведомленности, и рассеянно потянулся за трубкой,— Гектор както рассказывал про сражение у Лоретты...
-Гектора там не было. Рассказать?
-Расскажи, если хочешь...
Но рассказать не получилось. Неожиданно ритм его сердца изменился, как будто оно споткнулось на ходу и поспешило выровнять шаг. Морозный ветер времени ударил в лицо, и гул кипящей крови наполнил уши Карла. Людо еще продолжал говорить, и Карл попрежнему следил за его словами, но в то же время он был уже не здесь, не с Табачником. Сквозь легший на глаза сумрак, растворивший в себе стены и расстояние, Карл увидел двух женщин, поднимающихся по ступеням парадной лестницы. Черные волосы и русые волосы, серые глаза и синие, старая любовь и любовь новая, и боль... Конечно же боль.
"Да, Людо,— подумал Карл, вставая.— Ты, вероятно, знаешь меня лучше, чем я сам, но тогда что же это за дело, ради которого ты решился потревожить мой покой?"
-Извини,— сказал он вслух, видя недоумение в глазах друга.— Мы продолжим позже. И я расскажу тебе эту историю, а ты... другие истории. Но не сейчас. Хорошо?
Не знаю, как это возможно,— сказал он уже от двери,— но сюда идет Валерия.
3
В огромном приемном зале царил приятный полумрак. Не чувствовалось здесь и силы не повесеннему жаркого солнца Флоры. Дамы стояли посередине зала, окруженные нагруженными покупками слугами, и о чемто тихо беседовали. Август и несколько его людей тоже были здесь. Они стояли немного в стороне, охраняя покой своей хозяйки, но не вмешиваясь в происходящее. А вот Марка и обеих колдуний видно не было, но размышлять о причине их отсутствия Карл не стал.
