Самозванец по особому поручению

— Вы слышите, в каждом названии есть объединяющее их слово — Первые. Не только на Руси, но и в мире. Нашим трудом, вашими знаниями, мы сделали то, чего никто и никогда еще не делал. Поздравляю вас, друзья. Но... Я хочу поднять этот бокал не только в честь выхода наших заводов на полную мощность и запуска в производства первых настоящих автомобилей. — Телепнев усмехнулся и обвел взглядом недоумевающих гостей. — Виталий Родионович, неужто и вы позабыли? Как нехорошо! Что ж, я напомню. Ровно пять лет назад, в такой же солнечный день, в Хольмград прибыл обычный Южный экспресс... вот только привез он очень необычного пассажира...

— Да уж более странных пациентов у меня точно не было... — Расхохотался Меклен Францевич. До него первого дошло, что именно имеет в виду глава Особой канцелярии и пайщик известных производств, которые, иначе как "Четверкой Первых", хольмградские дельцы уже и не называют.

— Согласна, мой муж уникален. — Ровным тоном проговорила Лада, но не удержала каменного выражения лица и прыснула на пару с Хельгой.

— Вот-вот. Виталий Родионович, все, что было сделано нами за эти пять лет, без вас было бы невозможно. За вас, господин Старицкий!

Я поднялся из-за стола и, впервые за очень долгое время почувствовал, как щеки разгораются огнем.

— Да, совсем забыл! — Опустошив бокал, князь вдруг хлопнул себя ладонью по лбу и вытащил из внутреннего кармана сюртука небольшую плоскую шкатулку. Взвесив ее в ладони, Владимир Стоянович обогнул стол и, остановившись передо мной, улыбнулся. — Я до сих пор вспоминаю отвращение на вашем лице, Виталий Родионович, когда вы рассматривали свой трофей. Помните самоходный экипаж Буса Ловчина? Как вы его назвали... "паротабуретка", да? Так вот, с согласия квалифицированного большинства пайщиков, учитывая ваш вклад в создание действительно удобного средства передвижения, было принято решение передать вам в дар первое серийное авто модели "Классик". Сначала, мы хотели подарить "Летягу", но Лада Баженовна настояла, и... в общем, мы решили, что ее мнение в этом вопросе, не учитывать нельзя.

— Это точно... Ее мнение, попробуй не учти... Катком задавит. Особенно, в последнее время. — Фыркнув, прошептал я князю. Тот понимающе ухмыльнулся и протянул мне ключ.

— Благодарю вас, друзья... — Приняв шкатулку с металлической пластиной ключа, я искренне улыбнулся и отвесил присутсвующим общий поклон.

— Катайтесь на здоровье, Виталий Родионович. — Ответил Телепнев. — Только, не прямо сейчас. Дождитесь окончания банкета, хотя бы...

— Нет-нет, никак не раньше завтрашнего дня. — Тут же заявила Лада. — Я видела, как летали эти экипажи на испытаниях, и поверьте, садиться за руль авто в подпитии, это чистой воды самоубийство!

Спорить с Ладой никто не стал, хотя... Нет, по нынешним дорогам, и семьдесят километров в час, уже много. В общем, завтра покатаемся. А пока... что тут у нас из деликатесов имеется? О! А такого я не пробовал... надо будет поинтересоваться у повара. Глядишь, и удивлю Лейфа, когда он соизволит заглянуть к нам в гости. А то капитанство окончательно испортило моего ученика. Он же на Варяге, только что не ночует... Стоп. А это что такое?

Берг толкнул меня в бок и, украдкой кивнул в сторону окна, на подоконнике которого лежал черный чемоданчик странной формы. То ли чехол для аккордеона, то ли для...

— Неужто получилось? — Прошептал я и Высоковский довольно кивнул, после чего громко хлопнул в ладоши, привлекая внимание окружающих.

— Господа, прошу минуту вашего драгоценного внимания. Некоторое время назад, Виталий Родионович в очередной раз бросил вызов нашим с Хельгой талантам, описав устройство, идея которого, по его собственному признанию, пришла во время написания очередного отчета для нашего дорогого шефа, его сиятельства князя Телепнева... Как человек, вынужденный тратить немало времени на составление подобных отчетов, я не мог не принять замысел Виталия Родионовича близко к сердцу...

— Берг, не будьте столь многословны, пожалуйста. Наше терпение, конечно, велико, но не безгранично, знаете ли. — Заметил ухмыляющийся адресат тех самых отчетов.

— Да-да, конечно, знаете, пришлось изрядно поломать голову над идеей Виталия Родионовича, но... мы все-таки смогли воплотить ее в жизнь. Замечательнейший инструмент получился, знаете ли... И куда более универсальный, нежели предполагалось изначально, да...

— Берг Милорадович! — Тут уже Телепнева в его возмущении поддержали и Грац с Попандопуло, и даже Горбунов вытянул шею, в ожидании продолжения презентации Высоковских.

— Ох, да... Прошу прощения. — Берг переглянулся с довольной сестрой и небрежным жестом левитировал чемодан себе в руки. Раздвинув многочисленные блюда, Высоковский водрузил его прямо на стол и откинул тяжелую крышку, под которой, на фоне массивного матово-черного корпуса, сверкнула полированной медью окантовка круглых клавиш и рамка сложенного экрана. — Вот. Собственно, как и описывал свою идею Виталий Родионович, в основе этого агрегата лежит обычная печатная машинка, совмещенная с экраном, вроде тех, что используются в корабельных навигацких столах, разве что, поменьше размером... но это, лишь вопрос удобства. Никаких принципиальных сложностей с подключением экранов любой размерности, здесь нет, но это лишь приятное дополнение. Самое главное, теперь, нет необходимости набирать заново весь текст, в случае одной-единственной опечатки. Все набранное, сначала, высвечивается на экране, и очень легко правится. А уж потом, по отдельной команде, введенный текст можно распечатать на бумаге. Что, несомненно, очень удобно. Больше нет необходимости сбивать пальцы о тугие клавиши и мучаться с залипающими рычагами литер. Вместо них, теперь, работают специальные конструкты на медных проводниках. Они переносят набранный текст сначала на экран, а оттуда на лист бумаги, целиком и сразу.

И это еще не все. Благодаря широкому использованию ментальных конструктов, мы получили возможность ввода текстов на разных языках. Специальный переключатель позволяет перевести набор текста с кириллицы на латиницу. Также, используя собственные возможности экранов, можно распечатывать не только текст, но и несложные изображения, правда, пока только черно-белые.

Но вообще, возможности инструмента отнюдь не ограничиваются одной лишь печатью... Мы с Хельгой, в качестве опыта, встроили в агрегат несколько вычислительных конструктов, используемых как в наших, так и в свейских арифмометрах и, после небольшой отладки, они показали просто-таки замечательные результаты. Конечно, здесь есть еще над чем поработать, например, хотелось бы иметь возможность, каким-то образом сохранять введенные сведения и произведенные расчеты, не перенося их на бумагу, да и сложные вычисления высшей математики, пока ему не под силу, но уверяю вас, эти задачи имеют свое решение, и в будущем, мы, несомненно, справимся со всеми сложностями, а пока... мы имеем вполне работоспособный печатный механизм, многократно упрощающий процесс ведения любого делопроизводства.

Сгрудившиеся вокруг новинки, участники застолья засыпали Берга и Хельгу вопросами, а я ошарашено рассматривал стоящий на столе агрегат... Ведь рассчитывал получить всего лишь, что-то вроде электрической печатной машинки середины девяностых, а что сотворили эти неугомонные родственники?! Механический... магический... прадедушка компьютеров, едрить-колотить. Стимпанк, однако! И ведь, судя по речи Берга, они с Хельгой уже почуяли перспективность развития этой темы... Стоп! Кстати о рыжей сестрице, нашего долговязого гения...

Пока я приходил в себя от шока, Хельга успела всучить всем присутствующим бокалы с вином... чтоб поднять их за очередной успех нашей компании. Э-э, нет. Так, дело не пойдет! Я вытащил из руки Лады бокал, врученный ей Хельгой, и отрицательно покачал головой в ответ на недоуменный взгляд исследовательницы.

— Не в ее положении. — Удивление на лице Хельги сменяется пониманием, и она, тут же забыв про тост, утаскивает мою жену в уголок зала, ради разговора на животрепещущую для каждой женщины тему. Хм. Это надолго. О грядущем пополнении семьи Старицких Лада может говорить часами... по себе знаю.

Окинув взглядом оживленно обсуждающих новинку друзей, я обратил внимание на шикарно сервированный стол, о котором, кажется, наши пайщики успели позабыть, и, подвинув к себе поближе блюдо с сибирскими пельменями, принялся меланхолично его уничтожать, одноврменно лениво прикидывая, что сотворят неугомонные Высоковские, если их посвятить в сакральную тайну тетриса?

САМОЗВАНЕЦ ПО ОСОБОМУ ПОРУЧЕНИЮ

Городской свадебный обряд — упрощенное по сравнению с традиционными, действо, получившее свое название с распространением в городской среде так называемой, "малой семьи".

Хельговичи — здесь, потомки Олега (Хельги), прозванного Вещим, сподвижника и советника Рюрика, правившего от его имени Альдегьюборгом (ныне город Старая Ладога).

Гостомысловы — здесь, потомки Гостомысла, князя Хольмградского, отца Рюрика Ютландца, ставшего первым князем Ладожским (Альдегьюборгом), а позднее, по смерти отца и Хольмградским, что позволило ему назваться Великим князем и начать сбор славянских земель под свою руку. Отсюда и второе, куда более известное в нынешней Руси, прозвище Рюрика — Собиратель).

Булан — здесь, полулегендарный иудейский военачальник, чьи потомки правили независимой Хазарией, до её поражения в войне со Святославом Хольмградским, внуком Рюрика. После этого поражения, Хазарский каганат вошел в состав Руси на правах зависимого княжества, правителя которого назначал только Великий князь Хольмградский.

Конуград (Кёнигард, Город Правителей) — Город на границе Руси и Венда, возникший на месте небольшого приморского поселения, в котором был заключен первый договор меж свеями, вендами и русичами. Впоследствии, вплоть до конца семьдесят второго столетия (XVII века от Р.Х.) был официальным местом встреч монархов Северной Европы, отсюда и название. Начиная с семьдесят третьего столетия, превратился в один из портов Великой Ганзы, часто используемый в качестве запасной базы ушкуйников. В нашем мире, на его месте расположен Калининград.

Золотые пояса (Сто золотых поясов, Господа)— обобщенное прозвище представителей боярских и торговых родов Хольмграда, в прошлом оказывавших немалое влияние на жизнь русской столицы, и бывших своеобразным городским парламентом. С течением времени, открытая политическая власть "поясов" была задавлена государями Руси, и Господе пришлось возвратиться к тому, с чего и начиналась когда-то их слава, к торговле. Тем не менее, до сих пор принадлежность к "золотым поясам" является предметом гордости старых боярских родов и семейных торговых домов, а их представители неизменно участвуют в Большом совете Ганзейского союза, представляя в нем четверть всех русских "ганзейцев".

Женский и мужской день — Соответственно, второй и третий день после свадьбы, когда молодые приходят в дом к родителям. На второй день навещают родителей невесты, а на третий — родителей жениха. Навестив родителей жены, жених сотоварищи оставляют молодую с ними, вроде как для прощания, а сами, по идее, отправляются в дом новобрачных, чтобы навести там порядок... Естественно, дело заканчивается пьянкой (но не запоздавшим мальчишником, за такое можно и поплатиться, а уж слава дурная так точно не минует. Зато. гульба с угощением всех встречных поперечных и мордобоем, вполне себе в порядке вещей).

Венедские короли — Поморяне, после поражения нанесенного ими Роскилльскому Волку, низложили "назначенного" Акселем Абсалоном венедского короля, служившего ширмой для этого "серого кардинала" — ставленника Вальдемара I, необходимой ему, поскольку князьям церкви было запрещено возлагать на себя знаки мирской власти. Собственно, до появления на горизонте ушлого Роскилльского Волка, у венедов не было никаких королей, но, сместив неугодного правителя, совет вождей решил оставить этот институт власти (кстати, при полной поддержке русичей и свеев, князьям которых было легче договариваться с единым представителем поморян, чем со всем их советом), и возложили корону "на достойнейшего" — кнеса Водима, чьи потомки до сих пор правят Вендом, являясь одной из старейших монархических династий в Европе.

Загадка Города Семи Мостов — издревле так называли Кенигсберг. А загадка довольно проста и не менее стара, чем это прозвище. Звучит она так: можно ли пройти по всем семи мостам города, не ступив ни на один из них более одного раза? Решить эту загадку, математически, смог Леонард Эйлер со своей знаменитой теорией графов.

Попандопуло, Авенир Николаевич (01.05.1920 — 24.05.1988 гг.)— доктор технических наук, профессор, советский шахматный композитор, международный мастер и международный арбитр по шахматной композиции.

"Золотая лань" — здесь, намек на флагманский корабль сэра Френсиса Дрейка, галеон, изначально называвшийся "Пеликаном", и переименованный знаменитым пиратом и мореходом в первом же его походе, в честь покровителя Дрейка — лорда-канцлера Кристофера Хаттона, в гербе которого, как раз и была изображена лань. Правда, помимо этого "животного", сэр Френсис увел у лорда и его фамильный девиз: "Cassis Tutis Sima Virtus" (прим. перевод: "Храбрость — лучшая защита"). Но сведений об отношении самого Хаттона к такому поведению своего протеже история не сохранила, а потому, на мой взгляд, и Виталий Родионович вполне может, в свою очередь, "позаимствовать" название корабля у знаменитого пирата.

Банковский телеграф — считается одним из надежнейших способов передачи информации. Условия его работы таковы, что существует даже возможность составления документов и заверения подписей отправителей, имеющих такую же силу, как если бы такие документы и подписи были засвидетельствованы стряпчими.

Судовые накопители устанавливаются парами. Минимальное количество пар — одна (в такой установке, один накопитель работает, второй находится в "спящем" режиме, до полной разрядки первого, после чего пустой активный накопитель глушится и ставится на зарядку, а его работу исполняет т.н. подменный накопитель).

Адмиральский час — здесь, традиция, согласно которой, перед началом, и по истечении первой вахты (т.е. восемь склянок или четыре часа), капитану, либо его первому помощнику, на мостике подавался полный кофейник и рюмка коньяка (либо водки, либо эрийской виски, в зависимости от наличия продукта на корабле). В РИ же, это укоренившееся со времени Петра I шуточное выражение, обозначающее час, когда следует приступить к водке перед обедом. Как сам Петр, так и его сподвижники — сенаторы и члены коллегий — прерывали заседания присутствий для обеда в 11 часов и, возвращаясь домой, заходили выпить водки в устроившиеся тогда австерии.