Волчица и летающий голиаф

— Предлагаешь не делать порталы? Сидеть по своим клеточкам, не рыпаться?

Капитан подумал и не нашел слов для ответа. Хоро снова медленно потерла виски:

— Знаешь, капитан, а твоя догадака хороша. Если собрать статистику... К примеру, при переходе в мир номер пять попадаются артефакты из третьего, седьмого, двадцать пятого. А при переходе в мир номер шесть исключительно из второго, и все. Хотя бы топологию оконтурить... Вот с этим уже не стыдно побеспокоить ваших академиков...

Хоро воздела указательный палец:

— Надо купить очки. Для солидности. Паузу держать, опять же, стеклышки протирать с умным видом. И мода на девушек в очках.

— Фигня эта мода, — покривилась Мия, — Хиэй ладно, а Такао не идет совсем.

— Доченька, у тебя все готово?

— Намек поняла, пойду пока Эйлуда погоняю.

Блондинка подмигнула матери, махнула пушистым хвостом и была такова. Капитан постучал по листку:

— Это если наша двумерная схема отражает реальную физику хоть в чем-то.

Хмыкнув, старшая волчица смяла листок:

— Так понятно?

Скомкала листик в плотный шар:

— Межпространственный ураган. За физикой к Эйнштейну. Я простая богиня урожая, владелица торгового дома. Меня интересует риск и прибыль — а не из чего все сделано.

Капитан посмотрел на левое запястье. Стрелки “командирских” светились дружелюбной зеленью трития.

— Слушай, простая богиня, непростой смертный может чем-то помочь? У меня час времени до тренировки. Как-то неловко сидеть, когда тут само высшее существо в поте лица баланс подбивает.

Хоро вытащила из-под стола колокольчик, позвенела:

— Завари чаю, вон там чайник, а кипяток сейчас принесут.

— Любишь чай?

— Ты его с таким искренним удовольствием завариваешь — от одного вида настроение поднимается.

Улыбнулась:

— Ну и вкус улуна тоже... Испортить сложно.

Принесли чайный набор из почти невесомого фарфора, и к нему толстостенный керамический горшок-термос, больше литра кипятка. Хоро скатала и убрала схему, капитан заварил и разлил по чашкам напиток.

Выпили по первой. Капитан полистал книгу в мягкой зеленой обложке, дошел до разворота с формулами, почесал затылок:

— Хоро, спросить можно?

Богиня урожая глянула поверх чашки насмешливо:

— Ты сам-то заметил, что говорил “мы”? “Мы” видим этот узел, “мы” слишком грубо работаем... Все, капитан. Ты один из нас. Поэтому не стесняйся, спрашивай. Потому что я-то спрошу без ложной скромности... Но позже.

— Напугала ежика голой... Лапкой. Хоро, а зачем ты это делаешь? Формулы там, графы, высшая математика. Я по этой книжке вижу, тебе не настольную “Пензу” надо, а полномасштабную БЭСМ-4М12, только ее же в портал не просунуть. Насколько я понял, у вас торговля налажена, все на мази. Тебе мало? Или от скуки?

Хоро поставила чашечку на поднос; уши оборотня вытянулись вверх, а хвост описал резкий полукруг.

— На что бессмертному существу потратить вечность? Вот на что, если серьезно?

Волчица поднялась и прошла вдоль стола два шага вперед и два назад.

— О родителях плохо не говорят. Но... Мои создатели не озаботились отдать меня хотя бы в церковно-приходскую школу. Считать большие суммы Лоуренс меня учил буквально на пальцах. На что потрачена тысяча лет? Ну, людей в деревне я видела во всяких видах, это да. Только ведь, кроме пахарей, существуют еще горожане, моряки, церковники, воины, книжники... Они тоже люди, тоже создают мир. А их я не видела почти. Да будь у меня хоть чуть-чуть образования, за тысячу-то лет могла бы такую пшеницу вывести! Безо всякого колдовства, одной тупой селекцией, срок же огромный! Ваш Мичурин бы плакал на плече у Вавилова!

Хоро вернулась, глянула в пустую чашечку, которую капитан тотчас же наполнил.

— А у вас научный подход, у вас там одних академиков столько, сколько я не встречала за всю жизнь! И просто грамотных на каждом углу, как собак нерезанных. Ты вот мою схему видел две минуты — а уже свое мнение составил. Расскажи!

Капитан посмотрел выше книжных полок, на ослепительно-белую ленту окон. Собственное объяснение нравилось ему не слишком, только иного не получалось.

— Я буду рассуждать, как ученые при расшифровке антикитерского механизма. То есть, мы разгадаем находку не раньше, чем сами научимся решать задачи, для которых нужен такой предмет. Логично?

— Только сложновато. Поясни?

— Шел питекантроп лесом, нашел разводной ключ. О, дубинка! А вот шел механик, лет через тысячу...

— Ясно. И?

— Допустим, дали мне задачу сделать полигон для отработки межмировых взаимодействий. Я взял, побил это все на клетки, заселил в одной клетке коммунизм, в другой капитализм, в третьей анархизм, в четвертой... Ну и там вариации: люди, фавны, разумные муравьи, как у Саймака, еще кто-нибудь. Дальше смотрю, кто полезную активность проявляет — я ему дверку между клетками приоткрою. Или просто пинцетом переложу из клетки в клетку. Ну там, стенки клетки невидимые, пинцет невидимый, сам я невидимый, это уже дело техники, понятно.

А кто-нибудь пружинную катапульту построил или натренировался прыгать с шестом — и скачет сам собою из клетки в клетку, чистоту эксперимента срывает. Значит, появляется Свидетель Канона и пытается урегулировать.

Хоро застыла.

— Как-то... Неприятно получается.

— Зато понятно, почему до сих пор не было проблем с микробами. У нас микрофлора единая. Мы все — клетки на одном лабораторном столе. Ну и там следствия: если стол бесконечный, один вариант. Если ограничен, второй. Если замкнут сам на себя, то рано или поздно кольцо миров замыкается, если нет... И так далее.

Хоро налила чашку и осушила ее, не чувствуя легендарного вкуса. Помолчала.

— Путешествия во времени такая модель не позволяет, — капитан тоже выпил чаю. — Зато ни один фундаментальный закон тут не нарушается, все принципы на местах: и сохранения, и причинности, и неопределенности. Чисто технически, это можно устроить на каком-нибудь архипелаге. И вообще, когда-то человечество именно так и жило. Разве что, вместо порталов корабль и парус, а вместо гиперпространства океан. В остальном правила те же.

Капитан разлил по четвертой.

— Ты обещала какие-то вопросы важные?

Хоро встрепенулась.

— Да, действительно. Подумаю, время будет... Хотела твое впечатление от Ремнанта.

Капитан задумался на целых две чашки. Хоро терпеливо ждала. Наконец, человек определил:

— Главное — все-таки другой мир. Отношение. Они тут сражаются, как дети в песочнице. Подрались, потом сели, подсчитали очки. Ну, эту Ауру свою. У нас... Не так!

Хоро наставила уши. Капитан заговорил глухо, медленно:

— Я служил в хозяйстве Кравченко. А потом прикомандировали до комиссии, потому что у меня в школе была пятерка по немецкому. Ну и молодой — кому-то же надо за пивом бегать, папочки за генералами носить, всякое такое. Мне-то поначалу как обидно было, я же фронтовик!

— А потом? — подтолкнула Хоро еще через чашку.

— А потом... Однажды мы заходим в помещение — там в углу мешки штабелем. Высокий штабель. Мешков много. А в мешках волосы.

— Какие волосы?

— Человеческие. И такие буквы, на всю жизнь запомнил: “KL. Au №250 22kg”. Здоровые буквы, с локоть вышиной. И мешки тоже. Здоровые.

— В смысле?

— Огромное здание с широченной трубой и пятнадцатью печами. Под землей два огромных вытянутых подвальных помещения. Одно используется для того, чтобы люди раздевались догола, а другое...

Теперь каждое слово капитан выплевывал:

— Немцы там протянули трубы под потолком. Впечатление, что все приготовлено для помывки. Перед помывкой людей стригли. Потом загоняли в камеру и наполняли ее так, словно сардины в банку. Да, сардины из людей, а потом герметично закрывали дверь. Да, так вот. Камеру закрывают, а людей убивают газом.

Хоро в ужасе поднялась:

— Зачем ты вообще говоришь это!

Лоуренс обнял жену за плечи — никто не заметил, как он подошел. Капитан помотал головой:

— Затем, что я понимаю этих рогатых и мохнатых... Из Белого Клыка. Оправдать не могу — а понять легко. Был на их месте. Совсем чуть-чуть в тот мешок мои волосы не попали.

— И что ты понимаешь? — тихо-тихо сказал торговец. — Что подсказывает ваш хваленый опыт?

— Что липа это все. Не складывается картинка. Гляди. Вот зачем надо Белый Клык? Их снабжает — кто? Сами бы они не возникли.

Хоро и Лоуренс переглянулись:

— Менажери, понятно же. Ну, это государство зверолюдей на отдельном острове, по карте внизу слева. Гира Беладонна там, все дела.

— Но это казус белли, нет? Остальные державы не сотрут зверинец с лица земли? Представь, если бы израильская диаспора вместо помощи в возвращении евреев подымала их на войну в стране проживания? Как быстро Израиль стерли бы с карты?

Общение с генералом Серовым даром не прошло, Хоро быстро сообразила:

— США не даст. Им нужен такой союзник именно там.

Капитан утвердительно наклонил голову:

— Правильно. А кто на Ремнанте в роли США?

— Так, получается, Белый Клык...

— Чье-то оружие. Вопрос, чье. Ведь глупо же. Кто пойдет умирать, если есть куда эмигрировать! Более того, Менажери целый континент, не страна! Отгорожены океаном, нет нужды бояться арабов буквально за забором.

— Штаб-квартира у них в Мистрале... — Лоуренс прошелся вдоль стола. Хоро предложила ему свою чашку, торговец благодарно кивнул. — Ну да, все и должны на Мистраль подумать. А на самом деле...

— Атлас?

Капитан покачал большую чашу с улуном: оставалось раза на два.

— Может, Вакуо, — пожала плечами Хоро. — Дескать, вы нас на последней войне закатали в каменный век, так вот вам.

— А если Белый Клык сам себя финансирует? Большевики вон справлялись, тифлисский банк свидетель, — проявил неожиданную осведомленность Лоуренс.

— Так ты нашу историю знаешь?

— Весьма поверхностно и отрывочно.

Капитан разлил по последней, себе оставил большую чашу.

— Все началось две тысячи лет назад, еще с восстаний рабов. Тот же Спартак чем закончил? Почему он не основал свое Менажери на той же Сицилии? Что заставляло его перепахивать Италию, и получать по рогам?

Лоуренс двинул ребром ладони:

— Всю-то историю не пересказывай. Я же знаю, сколько ее там.

— Короче — вот вам цитата: “Все разбрелись по домам. Делят землю, на юг идти никто не хочет. Герцог собирает своих недобитков и скоро развесит моих повстанцев за ноги вдоль тракта.” Этим кончаются все восстания, инициатива которых идет снизу. Только то, что финансировалось и управлялось профессионалами, сверху, дошло до логического завершения.

— А французская революция, английская?

— Так они друг друга финансировали. Те же французы вваливали тонны золота в ирландских повстанцев, интриговали то за, то против Кромвеля, а полустолетием спустя просвещенные мореплаватели, “от нашего стола — вашему столу”, снабжали оружием шуанов. Как и кавказских горцев и позже басмачей, кстати.

— Кто все эти люди? — Хоро тихонько тянула чай. Лоуренс махнул рукой: смысл понятен, детали не важны.

— Отсюда вопрос: кто финансирует Белый Клык? Менажери? Но почему никто не объединяется против Менажери?

Капитан допил чашу, со стуком поставил ее на свободное от бумаги место.

— А, может, ситуация просто всем выгодна?

Хоро повертела головой:

— Кроме фавнов. Их там... Жмут во все заставки. Помнишь, я пыталась официально Прах купить? А про село ты сам рассказывал.

— Ты знаешь... — капитан почесал нос, — один из русских декабристов сделал попытку освободить своих... По-вашему, это называется: “рабы на обработке земли”. Они же отказались: лучше, барин, пусть мы будем ваши, да землица пусть будет наша. Им за барином выгодней было.

Лоуренс постучал костяшками пальцев по карте Ремнанта:

— Не подходит. Вот, земли полный континент. Езжай в Менажери, и там в три горла жри.

— А деньги на переезд, на обустройство?

— А Белый Клык на что? — Хоро тоже поставила чашку. — Пусть бы увозил фавнов в землю обетованную, а не взрывал магазины. Все бы довольны были. Нацисты — что фавнов нет, а сами фавны — что их ногами не бьют.

— Так, стой! — последняя капля чая осталась за Лоуренсом. — А кому же тогда на шахтах за копейки вламывать?

— Во-от, — протянул капитан. — Во-о-о-т мы и добрались до главного!

— Белый Клык выгоден корпорации Шни? Ну ты загнул!

— В таком виде, как сейчас — безусловно. Где миграция? Фавны могут положить экономику напрочь одним своим отъездом на Менажери. Пусть-ка людишки сами подолбятся в штреках! Тогда — либо нормальные условия труда, либо закрывайте границы на выезд. Но закрытие границ уже откровенное признание рабства. И безоговорочный акт войны.

— А победителя войны добьют создания гримм, — кивнул торговец. — Вот мозаика и сошлась. Что же, власти не понимают этого? Замкнутый круг!

— Нужен человек... — Хоро подтащила большую книгу-список миров и зашуршала листами. — Такой человек, помнишь? Самая первая встреча?

— “В нашем караване вам не придется прятать уши и хвост?” — Лоуренс хмыкнул: — Еще бы не помнил. Только давно было. А зачем?

— Надо построить открытый город, — Хоро сосредоточенно читала страницу за страницей:

— Наподобие вашего Рима. Чтобы там принимали всех. А тот парень уже два города построил. Опыт имеется.

— “С Дона выдачи нет”?

— Именно. Нужна организация фавнов. Альтернативная Белому Клыку. Небоевая. Чтобы переселять фавнов в этот открытый город. Капитан, развернешь нам подпольную работу?

Капитан пожал плечами:

— Прикажут — разверну. Да и город мы могли бы построить ничуть не хуже.

Хоро позвонила в колокольчик. Вошедшему “садовнику” сунула поднос чайного набора:

— Что-то я разогорчилась. Большой кувшин холодного чаю и мешок яблок. Яблоки мне, остальное им.

Капитан огляделся, пристукнул каблуком в натертый мозаичный паркет:

— У вас тут уютно и тепло, разве что пустовато. Может, каких-нибудь моделей притащить? Корабли там, здания?

— У нас, — поправил его Лоуренс. — Привыкай. У нас.

Капитан улыбнулся грустно:

— За доверие спасибо. Но я на службе. Отпустят ли повторно, не мне решать.

Торговец вздохнул:

— Ты не вернешься. Точнее — не ты вернешься. И там сразу это поймут. Возвращается всегда кто-то другой.

— Точно! — Хоро снова засияла улыбкой:

— И поэтому тебе надо найти девушку. Помнишь ту красотку с огненными золотыми волосами, еще глаза синие? Она так ловко на тебе сидела. Отличная пара!

Лоуренс поднял бровь. Правую.

Капитан поперхнулся ответом, даже закашлялся.

Но тут принесли чай — сразу в большом чайнике, и чашки на этот раз были не игрушечные. Хоро с удовольствием вгрызлась в яблоки.

— Как это я не вернусь? Как же я себя чувствовать буду?

Лоуренс допил свою чашку, поднялся:

— А как я себя чувствую? Ты, капитан, знаешь ли, что все вот это, — Лоуренс обвел рукой библиотеку. — А особенно вот это!