"Проклятый"

Бета: Stirtch

Рейтинг: R

Категория: слеш, что предполагает наличие гомосексуальных отношений.

Пролог.

Пламя факелов нестерпимо чадило, исходя маслянистым едким дымом, от которого слезились глаза. Блеклые пятна света выхватывали из темноты массивные лепнины, опутанные паутиной и густо заляпанные странными, неприятными с виду, пятнами. Под ногами что-то хрустело, и Кейн опустил факел пониже, пытаясь разглядеть пол.

— Матерь божья! — выдохнул у него за спиной Морел, очевидно догадавшийся сделать тоже самое. — Пресвятые угодники!

— Вряд ли это они, — осклабился Кейн, отмахиваясь от недоброго ощущения, холодком пробежавшего по позвоночнику. Он решительно вскинул руку вверх и обернулся, оглядывая бледные, перекошенные от страха лица. — Что, покойников не видали? Экая диковина! Да за нами втрое больше оставалось и ничего. Это просто старые кости!

В подтверждение своих слов, он легонько пнул ближайший к нему скелет — один из многих, лежавших на полу, — и тот с едва слышным шорохом рассыпался в пыль. Рука Морела инстинктивно дернулась в попытке перекреститься, но старый вояка, опомнившись, сделал вид, будто поправляет воротник. Гидеон же машинально шевелил губами, то ли вознося молитву, то ли отпуская безадресные проклятия. Остальные держались не лучше, затравленно оглядывались по сторонам и то и дело осеняя себя крестными знамениями. Еще немного — и панику будет не сдержать, понял Кейн и привычным движением вынул из кобуры пистолет. Морел поперхнулся и поднял на него удивленный взгляд.

— Капитан?

— Вам стоит бояться не их, — растягивая губы в жутковатой улыбке, сказал Кейн, нарочито медленно взводя курок. — Первого, показавшего спину, я пристрелю лично.

— У тебя только два выстрела, капитан, — усмехнулся Морел, но в его глазах поселился другой, отнюдь не суеверный страх. Пистолета он, как и все остальные, все-таки боялся больше. Кейн беспечно пожал плечами.

— Значит, пристрелю первых двух. Кто-то хочет рискнуть?

Желающих не наблюдалось. Морел грязно выругался себе под нос, непристойно помянув Пресвятую Деву, и неохотно двинулся вперед, косясь на глядевшее прямо ему в лоб дуло. Вслед за ним потянулись и остальные, перешептываясь и тщательно глядя себе под ноги. Кейн одобрительно хмыкнул. Этот настрой ему нравился гораздо больше.

— Капитан, тут развилка! — крикнул впереди Шас, и эхо подхватило его голос, разметав между высоких колон. Кто-то приглушенно ругнулся и отвесил бедолаге, и без того напуганному произведенным эффектом, смачный подзатыльник. Кейн протолкнулся к ним и, убрав пистолет за пояс, поудобнее перехватил факел, пытаясь разглядеть хоть что-то в двух абсолютно одинаковых черных провалах, зиявших в стене.

— И куда теперь, капитан? — поинтересовался Морел, верной тенью выросший у него за плечом. Кейн задумчиво почесал в затылке и попытался представить себе карту. Никаких развилок он не припоминал, а это значило, что проклятый забулдыга Понс опять что-то напутал. Или, зашевелилась привычная подозрительность, нарочно солгал, не желая делиться сокровищами. Вот же старая пьянь! Кейн сделал глубокий вдох и поперхнулся дымом. Правый или левый проход?

— Стойте, — Скай легонько подвинул его плечом, протискиваясь вперед, и Кейн стиснул зубы, едва сдерживаясь, чтобы не осадить наглого выскочку. Останавливало только одно: Скай редко выступал просто так, без дела, а мозги у него работали что надо. Это с трудом, но примиряло с его дерзким и непокорным характером.

Скай тем временем бесцеремонно разворошил один из скелетов и, пригнувшись, ловко метнул в правый проход тяжелую кость. А потом резко отшатнулся, прикрыв лицо от жара взметнувшегося пламени, моментально затопившего коридор.

— Господь Всемогущий! — истошно завопил Гидеон, глаза которого залило чернотой расширившегося в ужасе зрачка. — В руки Твои вверяю себя. Воле Твоей и мудрости Твоей. Не оставь раба Своего, вразуми и охрани...

— Заткнись, придурок! — сквозь зубы прошипел Морел, потирая обожженную руку. — Нашел время! Стой, кому говорю!

Гидеон, совершенно потерявшись от страха, только пятился назад, продолжая истово креститься. Под каблук его сапога внезапно подвернулся камень, и он, покачнувшись, нелепо взмахнул руками, пытаясь удержаться на ногах. Его ладонь в поисках опоры коснулась стены и тут же оказалась втянута в нее по локоть. Отсветы факелов заметались, заплясав по перекошенному лицу, но прежде чем кто-то успел прийти ему на помощь, стена вздыбилась, вспучилась волной и в одно мгновение поглотила Гидеона, заглушив его последний вскрик.

— Бесовщина! — тоненько крикнул Эдде, от испуга роняя факел, и тот покатился, раскидывая вокруг себя искры. По стенам заплясали причудливые тени, наводя еще больший страх. Эдди не выдержал, завыл в голос и опрометью бросился прочь, подальше от проклятого места. Кейн и сам не понял, как в его руке оказался пистолет. Выстрел прогремел как раскат грома, моментально оборвав поднявшиеся перешептывания. Эдди, не пробежав и пяти шагов, споткнулся, удивленно обернулся через плечо, будто еще не понимая, что произошло, а потом тяжело, как куль, рухнул на пол. Кейн снова взвел курок, мысленно прикидывая, успеет ли достать второй пистолет после выстрела, если таковой понадобиться. Из полумрака на него пристально пялились пятнадцать пар глаз: кто с испугом, а кто с искренней злостью. Страх, однако, снова пересилил — еще свежи были воспоминания о том, как в стельку пьяный Кейн в одиночку отправил на тот свет четырех громил, привязавшихся к нему в кабаке. Никто не желал испытать свою удачу.

— Я предупреждал, — весомо заметил Кейн, по очереди заглядывая в глаза каждому. Все они отводили взгляд.

— Ну, чего мы ждем? — весело, будто ничего не произошло, поинтересовался Скай, единственный из всех, кто откровенно наслаждался ситуацией. — Нам сюда.

— Я пойду первым, — остудил его пыл Кейн и, крепче стиснув факел, двинулся в проход. Темнота неохотно расступалась, обнажая пологие своды коридора, нависавшие на самой головой. Высокому Морелу пришлось пригнуться, чтобы не задеть макушкой потолок, зато под ногами перестал раздаваться леденящий душу хруст. Кейн уверенно шагал вперед, затылком чувствуя горячее дыхание Ская, который практически наступал ему на пятки.

"Выскочка, — мысленно поморщился Кейн, в очередной раз давая себе зарок проучить наглеца. Скай начал позволять себе слишком много, а в его глазах горел никогда не гаснущий вызов, и такое нельзя было оставлять безнаказанным. Никто, никто не должен был даже допускать даже мысли о неповиновении. С другой стороны, смекалка Ская уже не раз выручала их из беды, а неплохо подвешенный язык избавлял от неприятностей. Это тоже не стоило сбрасывать со счетов. — Вот достанем сокровища Семара, будь они неладны, а там посмотрим, — решил Кейн, вглядываясь в темноту. — Придется немного приструнить паршивца. Но избавляться от него будет лишним... Так у меня останутся лишь тупицы вроде Шаса".

Стены понемногу расступались. Воздух, сначала казавшийся спертым, явно посвежел, да и пламя факелов затрепетало, почувствовав дуновение ветерка. Кейн, воспрянув духом, прибавил шаг.

— Мы почти на месте! — ободряюще произнес он, и в этот момент факел, вспыхнув последний раз, погас с влажным шипением. Огонь в руках шагавшего рядом Морела погас следом.

— Какого дьявола?! — воскликнул тот, потрясая бесполезной теперь палкой. — Капитан, что...

Прежде чем он успел договорить, все вокруг погрузилось в непроницаемую тьму.

— Ни шагу, — сквозь зубы процедил Кейн, предупреждая новую волну паники. — Ни звука. Держитесь рядом и ничего не бойтесь. Я сейчас попытаюсь снова зажечь факел...

Его прервал злорадствующий, торжествующий хохот, от которого вздыбились волосы на загривке, а затем кто-то пронзительно закричал.

— Стоять! — проорал Кейн, хватая за плечо ближайшего к нему человека, и сильно встряхнул, чтобы привести в чувство. — Держаться вместе! Вы пираты или сборище сопляков?

— Мы покойники, — шепнул ему на ухо Скай. — Если, конечно....

Что он имел в виду, так и осталось тайной. В лицо ударил мощный порыв ветра, едва не сбив с ног, и в это же мгновение вспыхнул свет, заставив невольно зажмуриться.

— Колдовство, — с отвращением выплюнул Морел, украдкой стирая с виска испарину. — Эй, а Вернер где?

Все заозирались по сторонам, но молодой северянин словно провалился сквозь землю. Шас испуганно перекрестился. Остальные инстинктивно сгрудились кучнее, стараясь держаться подальше от стен. Кейн, отбросив в сторону погасший факел, наоборот, шагнул вперед, оглядывая помещение, в котором они очутились.

Вдоль уходивших высоко вверх стен шла неглубокая канавка, доверху наполненная маслом. Именно оно, загоревшись, и давало свет, озарявший огромный зал, в центре которого располагался длинный стол и две скамьи.

— Трапезная, — сообщил очевидное стоявший за его спиной Скай. — А это, я полагаю, — он указал на раскинувшиеся в живописных позах скелеты, облаченные в истлевшие серые одеяния, — останки защитников монастыря. Как Семару вообще удалось взять их укрепления?

— Семар продал душу дьяволу, — охрипшим голосом поведал Морел, рискнувший отделиться от остальных. — Он приносил кровавые жертвы и проводил бесовские ритуалы. Он был тьмой, как и это место... Проклятая душа.

— Зато его золото совсем не проклятое, — оборвал его Кейн и решительно шагнул вперед. — И оно все здесь, до последней монеты! Мы будем богачами! Такая удача идет в руки один раз в жизни, парни! Неужели вы откажетесь от нее из-за парочки балаганных фокусов?

— За вами хоть в ад, капитан, — театрально раскланялся Скай, вызвав нервные смешки, и это немного разрядило обстановку. — Особенно, за щедрое вознаграждение! Хей, это всего лишь кости! Мертвецы не причинят вам вреда.

Кейн мог бы поспорить с последним утверждением, но шутовство Ская сделало свое дело. Команда оживала как по волшебству, а в их глазах снова разгорался алчный огонь. Жажда наживы оказалась сильнее страха, и этим следовало воспользоваться. По словам Понса, из трапезной был еще один выход, за которым их и ждало вожделенное сокровище. Медлить не стоило. Кейн медленно обвел помещение взглядом и, углядев неприметную дверь, решительно направился к ней. Остальные, перешептываясь и крепко сжимая в руках оружие, потянулись следом, стараясь держаться кучнее, словно это могло спасти их от темных чар, которыми буквально сочился воздух. Кейн чувствовал их дуновение кожей, между лопатками свербило от ощущения устремленного в спину взгляда, но он упрямо двигался вперед к своей цели. Если они добудут сокровища Семара, то смогут начать новую жизнь. Сытую, спокойную, не рискуя постоянно головой. От такого шанса сложно было отказаться.

Дверь открылась со зловещим скрипом, словно приглашая в недра распахнувшейся тьмы. Кейну потребовалась лишь секунда, чтобы шагнуть вперед, а остальные замешкались в нерешительности прежде чем переступить порог. Кейн уже собирался отпустить в их адрес язвительное замечание, как тяжелая дверь внезапно захлопнулась с оглушительным грохотом, отрезая его от команды и оставляя в кромешной темноте.

— Капитан! — донесся до него приглушенный голос Морела. — Капитан! Эй, кто-нибудь, пособите! Эту проклятую дверь заклинило! Найджел, паршивец, тащи сюда свою задницу! Эй, какого черта?!

— Скелеты! — пронзительно заорал кто-то, и Кейн содрогнулся от ужаса, прозвучавшего в его голосе. — Скелеты поднимаются! Помогите!

Кейн с силой дернул дверь, но та захлопнулась намертво, и все его усилия пропадали втуне. С другой стороны слышались полные отчаяния крики и страшный, леденящий душу скрежет, от которого хотелось заткнуть уши и бежать, не разбирая пути. Кейн с остервенением пнул неподдающуюся дверь, попутно осыпая ее проклятиями, как вдруг за спиной гулко расхохотались.

— Тебя здесь заждались, капитан Кейн, — сообщил ему из темноты глубокий раскатистый голос. Кейн прижался спиной к двери и, нащупав пальцами рукоять меча, с негромким звоном извлек его из ножен, готовясь подороже продать свою жизнь. Темнота снова рассмеялась. — Эта железка бесполезна против меня. Прими свою судьбу, человек. Твоя душа проклята и принадлежит моему Хозяину. Я лишь пришел забрать его собственность.

— Моя душа принадлежит только мне, — зло выплюнул Кейн и слепо, наугад, махнул перед собой мечом. — Покажись, тварь! Или ты настолько уродлив, что боишься открыть свое лицо?

— Ты высокомерен, человек, — прогудело в ответ. — Твоя алчность, гордыня и жестокость не знают границ. Ты как лакомый кусок на обеденном столе. Узри же свою смерть, раз такова твоя последняя воля.

Вспыхнувший свет на мгновение ослепил глаза, но, проморгавшись, Кейн осознал всю опрометчивость своего желания. Темнота скрывала от него настоящую жуть. Кейн до боли в костяшках стиснул рукоять меча, не давая себе удариться в панику. Сердце билось заполошно, как обезумевшее, и каждый его удар набатом отдавался в висках. Ему уже приходилось глядеть в лицо смерти, но никогда ранее она не принимала столь уродливое обличие.

— Доволен? — проговорили изъеденные червями губы. От посланника Дьявола разило тленом и могильным холодом, а в глазах танцевало мертвое адское пламя. — Иди ко мне, человек. Твоя судьба предопределена. Он тоже думал, что может переиграть Господина... И где он теперь?

Когтистая лапа небрежно махнула в сторону, и Кейн увидел горы золотых монет, в изобилии усеивавших пол. Там же лежал человек, облаченный в расшитый дорогой камзол. Синий сюртук, синяя же с белым пером шляпа безошибочно выдавали своего мертвого хозяина — это и был легендарный Эдгар Семар, некогда наводивший ужас на все пять морей. Кейн, не в силах преодолеть любопытство, шагнул вперед, вглядываясь в нетронутое разложением лицо. Раскинутые руки мертвеца обнимали принадлежавшее ему золото, словно он так и не смог расстаться с ним даже после смерти. Чуть поодаль лежал потускневший от времени клинок, лезвие которого украшала причудливая резьба.

— Вигвулф, — прочел Кейн, когда разобрал начертанные руны. — Волк войны...

— Даже он не помог ему, — посланник обнажил гнилые зубы в улыбке. — Хватит болтовни, Хозяин заждался.

— И еще подождет, — процедил Кейн и пригнулся, уходя от точного взмаха жадной лапы. И, не теряя времени, вонзил свой меч в удачно подставленный бок. Что-то противно хлюпнуло, зачпокало и зачавкало. И без того разлезшаяся кожа лопнула, обнажая багровое нутро, но посланник не обратил никакого внимание на торчавшее из его плоти лезвие. Кейна резко крутануло, и он, не удержавшись, выпустил меч из рук, а сам отлетел в сторону, больно приложившись спиной об пол, а потом стремительно перекатился через плечо, убираясь из-под громадной ступни, вознамерившейся размозжить ему голову. Чудовище снова расхохоталось.

— Ты лишь продлеваешь свои мучения, человек, — прогудело оно, вращая огненными глазами. — Ты проклят, твоя душа черна. Хозяин ждет тебя...

— Ты повторяешься, — прошипел Кейн, поднимаясь на ноги. Пальцы сами собой сомкнулись на холодном металле, и он, почти не отдавая себе отчета в том, что делает, выставил перед собой украшенный рунами меч. — Придумай речь поновее, тварь, эта уже нагоняет скуку. Твоему хозяину придется побегать за мною лично, чтобы забрать душу. Я не общаюсь с прислугой!

— Как ты смеешь? — не на шутку разъярился посланник и ринулся на него, пытаясь свалить с ног. Кейн увернулся, огладил его мечом по спине и с наслаждением рубанул по потянувшейся к нему лапе, отсекая кисть. Тварь взревела от боли, и это придало Кейну сил. Он снова взмахнул мечом, метя в неприкрытое горло, но проклятое отродье оказалось ловчее. Грудь обожгло огнем, в спину с силой ударил пол, вышибая дыхание. Кейн задохнулся, с трудом откатился в сторону, а потом, не глядя, лишь повинуясь инстинктам, выставил перед собой меч, насаживая на него навалившуюся сверху тушу. От оглушительного рева заложило уши. Тварь заметалась по залу, увлекая за собой так и не выпустившего меч из рук Кейна. Перед глазами зарябило, сливаясь в одну цветную полосу. Что-то впивалось в спину, царапало живот, выворачивая нутро, но Кейн каким-то шестым чувством осознавал, что если разожмет руки, то ему наступит конец. Сознание плыло, грозя увлечь его в бездну, где ожидало адское пламя, а потом что-то зазвенело, разбиваясь, и Кейн почувствовал, что падает в пустоту.

"Я не проклят! Не проклят!", — только и успел подумать он. А потом мир взорвался миллионом холодных брызг.

Часть первая.

Первое, что Кейн смог различить, были голоса. Первый — женский — звучал мягко, но настойчиво. Второй — мужской — гневно и осуждающе, в чем-то явно переубеждая возражавшую ему женщину, но судя по всему, не преуспевая в своих потугах. От него веяло горькой степной полынью, затаенной болью и тревогой. От женского — теплом и медом, домашним очагом и спокойствием. И Кейн, убаюканный его бархатным звучанием, снова погрузился в темноту.

На этот раз он оказался не один. Из мрака на него выплыло перекошенное злобой лицо Маркуса, в глазах которого светилось торжество.

— Скоро встретимся, брат, — произнесли тонкие, кривящиеся в ухмылке губы, а потом знакомые черты подернулись дымкой и растаяли в пустоте. Следом из тьмы выступили еще две фигуры, облаченные в морские мундиры. На груди одного из моряков запеклась кровь, во лбу другого зияла дыра.

— Добро пожаловать, капитан Кейн, — поприветствовал его первый. Второй сверкнул недобрым взглядом и ничего не сказал, но Кейну на мгновение показалось, что его окунули в кипяток. Его затрясло как в лихорадке — он вспомнил лица мертвецов. Из-за их спины внезапно выглянул здоровенный бугай в небрежно повязанной вокруг головы цветной повязке.

— Капитан! — с издевкой произнес он, улыбаясь от уха до уха, и эта улыбка жутковатым образом повторялась ниже — кровавым разрезом на горле. — Мы уже заждались. И нок-рей тоже...

— Убийца, — процедил кто-то из-за спины, и Кейн резко обернулся на звук холодного, пропитанного ненавистью голоса. — Палач.

— Проклятый, — вторила ему молодая женщина, опираясь на руку высокого мужчины, затянутого в черный сюртук. Она медленно повернула голову, и Кейн отшатнулся, увидев сожженную кожу. — Бездушная тварь. Твое место в аду.

— Не я поджег тот дом! — запротестовал Кейн, но женщина решительно вскинула руку, обрывая его на полуслове.

— Но ты запер нас в нем, — напомнила она. Кейн затравлено огляделся по сторонам. Из темноты медленно выступали новые тени, сужая и без того тесный круг. Их лица — все до единого — были знакомы Кейну. Оказывается, он ничего не забыл. И ему тоже ничего не забыли. Он, теряясь, попятился назад, но его сильно толкнули в плечо, не давая отступить.

— Любите стрелять в спину, капитан? — ухмыльнулся ему в лицо Эдди, когда Кейн стремительно развернулся в его сторону. В синих глазах полыхало торжество, крепко замешанное на жажде крови. Скрюченные, почерневшие пальцы процарапали куртку на груди, и даже через добротно выделанную кожу Кейн ощутил исходящий от них смертельный холод. Он отшатнулся, ударил по метнувшейся к горлу руке, скинул с плеч жадные ледяные ладони, тянувшие его вниз, но и сам не удержался на ногах. Его повалили. Куртка затрещала по швам, распадаясь на части, живот пронзила острая, невыносимая боль. Он задохнулся, наугад пнул кого-то ногой, попытался вывернуться, но Эдди навалился сверху, улыбаясь жестокой зубастой улыбкой. Его лицо перед глазами поплыло, превращаясь в жуткую морду посланника ада, поджидавшего в старом, оскверненном храме, а потом горло до хруста ставила черная когтистая лапа, вышибая сознание прочь. И Кейн проснулся.

— Эй, мистер!

Кейн с хрипом втянул в себя воздух, обдирая воспаленное, саднящее горло. Дышать удавалось с трудом, в грудь словно вонзили раскаленный прут, а висках шумело так, будто накануне он приговорил бочонок доброго крепкого эля. Перед глазами все плыло, неяркий свет, струившийся откуда-то сбоку, заставлял их слезиться, и Кейн снова зажмурился, спасаясь от нестерпимой рези. В губы ткнулся холодный твердый край.

— Эй, мистер! — снова позвал его высокий звонкий голос. — Выпейте это, Маргарет вам оставила. Наказала выпить сразу, как проснетесь. А вы все спите и спите, только что орете во сне, как бесноватый. Ну, давайте же, а то Мэгги обоим пропишет по первое число. Она вообще ничего, но как лечить начнет — спасу нет. Пичкает всякой дрянью и пичкает. От нее даже Тилль отбиться не может.

В горло хлынул прохладный горьковатый отвар, и Кейн, забыв про боль, начал жадно глотать спасительную влагу, захлебываясь и закашливаясь. Рядом раздался потрясенный вздох и восхищенное восклицание — видно никто до этого не пил отвары этой самой Маргарет, кем бы она не была, с таким воодушевлением. Кейн собрал губами все до последней капли, и только потом снова рискнул открыть глаза. На него, нетерпеливо ерзая на высоком стуле, в упор таращился взъерошенный тощий мальчишка.

— Ты кто? — чужим осипшим голосом спросил Кейн, и на этот простой вопрос ушли почти все его силы. Мальчишка забавно выгнул бровь, покачнулся с риском упасть, а затем важно сообщил:

— Я Тео. А кто ты?

Ответить Кейн уже не смог. Чужое лицо перед глазами снова раздвоилось, потеряло краски, а потом медленно растворилось в подступившем белесом тумане.

— Твоя душа принадлежит Хозяину, — раздалось из него, и Кейн почувствовал, как снова падает в разверзнувшуюся под ногами пустоту.

— Тише, тише...

Разгоряченного лба коснулось что-то прохладное и влажное, унося жар и лихорадку. По виску медленно стекла крупная капля, вызвав приятное щекочущее ощущение, и стискивавшие голову стальные обручи медленно разжались, позволяя сознанию вырваться из цепких лап кошмара. Кейн с трудом приподнял налившиеся тяжестью веки и посмотрел на склонившуюся над ним девушку.

— Вы кричали, — произнесла она глубоким грудным голосом, и устало отодвинула с лица тяжелую русую прядь. Под серыми глазами залегли глубокие тени, словно она недосыпала несколько ночей подряд, но в устремленном на Кейна взгляде читалась лишь заботливая доброжелательность без малейшей примеси недовольства или осуждения. Кейн попытался сесть, но не смог приподнять даже голову — сразу накатила тошнота. — Нет, нет, нет! Вам рано вставать! — моментально всполошилась девушка и, отставив в сторону плошку с водой, которой охлаждала его лоб, взяла с придвинутого к кровати сундука кружку. — Вот, выпейте, это придаст сил. Вам надо еще поспать, сон лечит.

— Ни за что! — вырвалось у Кейна, и он, не помня себя от страха, с силой стиснул тонкое запястье, оставляя на почти прозрачной коже багровые отпечатки. — Я не могу спать! Я не хочу обратно!

Его трясло, зубы лязгали, выбивая жутковатую, не ритмичную дробь, и Кейн никак не мог найти, подобрать слова, чтобы объяснить нахлынувшую панику. Язык не слушался его, отказываясь ворочаться в пересохшем рту, а пальцы сами собой сжимались все сильнее, причиняя боль не пытавшейся вырваться девушке. Вместо того, чтобы закричать, она внезапно накрыла ладонью его руку и осторожно, успокаивающе погладила ее. Кейн замер от неожиданности, наконец смог сделать глубокий вдох, остудивший вспухшее от жара горло, а потом медленно, усилием воли заставил себя разжать хватку.

— П-простите, — только и смог выговорить он. Девушка улыбнулась, ласково коснулась его плеча, укладывая Кейна обратно, и тот не сопротивлялся, внезапно успокоенный теплым, невесомым прикосновением тонких пальцев.

— Вам надо поспать, — услышал он, закрывая в изнеможении глаза. Короткая вспышка выпила из него все силы, и он не смог бы противиться подступавшей усталости, даже если бы от этого зависела его жизнь. — Ничего не бойтесь. Я буду рядом. Это всего лишь кошмары, они не причинят вреда. Спите спокойно, не тревожьтесь ни о чем. Здесь вы в безопасности...

В этот раз ему ничего не снилось.

— И прежде всего это опасно!

Темнота, на этот раз оказавшаяся куда более гостеприимной, медленно выпускала его из ласковых объятий.

— Он ранен, Тилль. Он едва может поднять голову. Что в нем опасного?

— Именно поэтому ты прячешь синяки? Это ведь он их тебе наставил? Ты видела его шрамы? Таких не заработаешь, промышляя честным трудом. Это следы стрел и мечей!

— Значит, он воин. А когда у Тео была лихорадка, он тоже сжимал мои руки до синяков. Это просто боль и страх. Вы, мужчины, плохо умеете их терпеть.

— Маргарет! — возмущенно взвился тот самый, полынный голос, который он слышал при первом пробуждении. Значит, это и есть Тилль. Муж? Брат?

— Не забывай, ты сам принес его в наш дом, — непреклонно отрезала Маргарет и загремела посудой. — Ты выловил его, полумертвого из воды. Ты спас ему жизнь. Я лишь помогла ей закрепиться в теле. Так что не смей говорить теперь, чтобы я отказала больному от дома.

— Но я же не знал, кто он! — воскликнул Тилль, и Кейна затрясло в ознобе. — Эти шрамы, эта метка на его плече. Это знак Гильдии! Он — бездушный бандит, разбойник и пират. И он уже причинил тебе боль!

— Тилль! — в голосе девушки зазвенела сталь, и Кейн, даже не видя ее лица, мог бы поклясться, что ее глаза сияют от гнева. — Мой дар — он для всех. Для каждого, кто в нем нуждается. Я не могу делать различий: этот достоин помощи, а этот, пожалуй, нет. Если Всевышний привел его ко мне, значит, Он желал, чтобы я его спасла.

— Хорошо, — обреченно сдался Тилль, пока Кейн раздумывал над последними словами. — Но ты едва держишься на ногах, сестра. Тебе надо поспать.

— Ему снятся кошмары. — Кейн почувствовал легкое прикосновение к руке, и едва смог удержаться, чтобы не потянуться за моментально ускользнувшими пальцами. — Когда кто-то рядом, ему легче.

— Я посижу с ним, — продолжал настаивать Тилль и, судя по шуршанию платья, потянул сестру прочь от кровати. — Тебе надо отдохнуть. Что проку от целительницы, которая сама без сил?

— Но тебе же он не нравится, — в голосе девушки послышались веселые нотки. Тилль досадливо кашлянул.

— А я и не для него стараюсь. Все, иди спать. Я глава семьи, и ты должна слушаться меня.

— Уже бегу, — рассмеялась Маргарет и звонко поцеловала Тилля. — Ты самый лучший старший брат на свете!

— Да, — пробормотал тот, со стуком закрывая дверь и пододвигая жалобно заскрипевший стул. — Именно поэтому я сейчас буду сидеть с каким-то бродягой, валяющимся в моей постели, вместо того, чтобы сладко спать.

Он говорил что-то еще, но для Кейна все сливалось в однообразный монотонный бубнеж, в котором отдельные слова теряли всякий смысл. Он понял, что снова ускользает в забытье, и усилием воли попытался вырваться, не дать утянуть себя в новые кошмары. Горло спазматически дернулось, с губ сорвался сиплый хрип, и Кейн зашелся долгим, мучительным приступом кашля.

— Вот же напасть, — пробормотали ему в самое ухо, и под затылок, приподнимая голову, просунули широкую, сухую ладонь. Кейн открыл глаза и, обнаружив перед собой полную воды чашку, жадно приник к ней, утоляя жажду. И снова закашлялся.

— Благодарю, — произнес он, когда смог восстановить дыхание, и, подняв голову, в упор посмотрел на высокого молодого мужчину, с такими же серыми, как у сестры глазами, в уголках которых залегли глубокие не по возрасту морщины. Его взгляд казался строже и холоднее, а сжатые в тонкую линию губы выдавали непростой характер. Кейн со вздохом облегчения откинулся обратно на подушку. Молодой человек на мгновение задержал руку, помогая ему улечься, а потом выпрямился и внимательно оглядел его с ног до головы.

— Лихорадка, я смотрю, прошла, — сухо констатировал он. — Не потрудишься объяснить, как тебя угораздило так покалечиться? И откуда у тебя знак Гильдии? Ты пират?

— Откуда ты знаешь, как выглядит клеймо Гильдии? — с трудом ворочая языком, поинтересовался Кейн. Говорить было больно, каждый вздох сопровождался колющим ощущением, и Кейн, скосив взгляд вниз, обнаружил, что от живота до груди замотан тряпьем. Чертова тварь отлично постаралась, пытаясь выцарапать из него душу. При одном только воспоминании о храме, все тело прошила нервная судорога.

— Я много чего знаю, — хмуро сообщил тем временем Тилль, не отводивший пристального пытливого взгляда, который, казалось, пронизывал насквозь и заглядывал в самые темные и потаенные закоулки души. Кейн с трудом выдерживал его, лишь огромным усилием воли заставляя себя не опускать глаза, и терзался незнакомым доселе стыдом и страхом. Почему-то ему хотелось солгать, откреститься от своего прошлого, которым он привык гордиться. Теперь же у него отнимался язык, отказываясь произносить необходимые слова.

— Какая разница, кто я? — наконец сказал он, не найдя в себе силы для правды. — Я уйду, как только смогу.

— Это явно произойдет не скоро, — с сомнением заметил Тилль, и его лицо посуровело. — Сестра не даст мне выкинуть тебя на улицу, где, без сомнений, тебе самое место, но если ты еще раз причинишь ей боль или напугаешь Тео... Я позабочусь, чтобы тебе не пришлось никуда уходить. Это понятно?

— А справишься? — внезапно усмехнулся Кейн, вспомнив на мгновение лицо Маркуса перед тем, как тот рухнул со скалы. — Не со мной, — пояснил он в ответ на недоуменный взгляд. — С собой... Убивать людей, даже если они этого заслуживают, непросто. Особенно в первый раз.

— Звучит так, будто у тебя есть в этом опыт, — сузив глаза, проговорил Тилль и резко, скрипнув отодвинутым стулом, поднялся на ноги. — У тебя был странный меч. Сейчас таких уже не куют. Не знаю, как он не утянул тебя на дно, но расставаться с ним ты явно не собирался. Решишь уйти — захвати с собой. Нам в доме оружие без надобности.

И, очевидно, посчитав разговор законченным, он вышел из комнаты, плотно притворив за собой дверь. Кейн перевел дух, поморщившись от рези в груди. Меч? Он смутно помнил, что подхватил с пола рунный меч Семара, но то, что произошло потом, терялось в кровавом тумане сплошной боли. Как он очутился в море? Выпал из окна храма? Кейн как наяву представил себе высокую скалу, на которой расположилось святилище: отвесную, нависавшую над водой, и только удивленно присвистнул. Если он выжил после такого падения, то его и вправду хранили очень могучие силы. Только вот кто это был?

"Проклятый...", — вспомнился тошнотворный шепот. Только теперь Кейн в полной мере осознал кошмар всего произошедшего с ним и, не удержавшись, застонал в голос. Хотелось выть, кусать подушку, забиться в самый темный угол, но Кейн боялся даже закрыть глаза, чтобы вновь не встретиться с теми, о ком так долго умудрялся не помнить. Проклятый...

Это звучало, как окончательный и бесповоротный приговор. Это означало вечную охоту — ведь Дьявол так просто не отпустит свою законную добычу. Каждый сон, каждый миг грозили превратиться в кошмар. Каждая минута могла стать последней. Кейн до скрипа стиснул зубы, никогда ранее не ощущая такого безумного желания жить. Жить — и спасти душу. Чего бы это ему не стоило.

"Я смогу, — думал он, без сил уставившись в покрытый разводами потолок. — У меня еще есть время. Я не умер в том чертовом храме, а значит, мне дали шанс! Ничто не происходит просто так, без умысла. Я сумел выжить, и теперь все будет по-другому. Я спрячусь, изменю имя, стану другим. Я больше не возьму в руки оружие. У меня получится!"

Он вновь и вновь повторял это, словно мантру, убеждая себя и незримые высшие силы, которые, без сомнений, слышали его в этот момент. И его клятвы звучали так же искренне, как раньше богохульства.

Дверь едва слышно скрипнула, пропуская вернувшегося Тилля, в руках которого Кейн заметил глубокую плошку. Из нее поднимался ароматный густой пар, моментально защекотавший ноздри. Тилль ногой пододвинул стул и уселся на него, удобнее устраивая свою ношу на коленях. Откуда-то появилась ложка.

— Маргарет бы управилась с этим ловчее, — в сторону, будто оправдываясь, сообщил он, зачерпывая золотистый бульон. — Но не будить же ее из-за ерунды. Сами справимся.

Кейн был с ним согласен. Ему вдруг сделалось необыкновенно спокойно, словно он принял нелегкое, но правильное решение, и теперь все должно было наладиться само собой. Тилль страдальчески выгнул бровь и с выражением подлинной муки на лице поднес к его губам ложку.

"У меня получится, — с вновь обретенной уверенностью подумал Кейн, глотая наваристый суп. — Теперь все будет по-другому..."

Часть вторая.

Силы постепенно возвращались. Кейн скрупулезно выполнял все требования Маргарет и медленно, но верно поднимался на ноги. То ли дело было в ее отварах, приготовленных из редких целебных трав, то ли в пронизывающем весь дом тепле и уюте, то ли в искреннем, идущем от сердца желании самого Кейна, но уже к концу декады он смог выйти наружу и полной грудью вдохнуть соленый морской воздух. Его решимости, правда, хватило лишь на несколько шагов, а потом он в изнеможении опустился на песок, едва не наступив на разложенную сеть.

— Тилль тебя убьет.

Тео бесшумно, маленькой гибкой тенью, опустился рядом, поджав под себя босые ноги.

— Он ее все утро распутывал и чинил, — пояснил мальчишка, кивнув на сеть. Кейн на всякий случай отодвинулся подальше и огляделся по сторонам. По обе стороны, куда хватало взгляда, тянулся темный песок, изредка перемежавшийся с большими валунами. Около ближайшего из них стояли вкопанные столбы с перекладиной, на которой были развешаны остальные снасти. У воды валялась прохудившаяся перевернутая лодка, которая, судя по построенному вокруг нее песчаному укреплению, давно перешла во владения Тео. За домом располагался вместительный сарай, слева от него — огороженный покосившимся забором загон, в котором лениво и важно вышагивали курицы.

— Еще есть лошадь и корова, — сообщил внимательный Тео, от которого не укрылся интерес гостя к их небольшому хозяйству. — Маргарет копит на овец, но Тилль против. Говорит, мороки много, не управимся.

В его голосе прозвучали чужие, взрослые интонации, явно скопированные у старшего брата. Губы сами собой сложились в невеселую усмешку. Кейн никогда не стремился подражать Маркусу. Наоборот, почти все, что он делал в детстве, шло в разрез с привычками отцовского любимца. Поэтому, то обожание и немой восторг, с которым Тео смотрел на Тилля, был ему незнаком.

— А там что? — спросил Кейн, чтобы отвлечься от тяготивших мыслей. Тео прищурился, рукой прикрыл глаза от солнца, вглядываясь вдаль, туда, куда указывал Кейн.

— Это кузница, — ответил он и почему-то рассмеялся. Кейн вопросительно поднял бровь. — Там дед Махед живет в приживальцах. Ликар — кузнец — его пожалел, да к себе пристроил. Он истории знает. Разные. Страшные и веселые. Говорит, что все пять морей исходил, во всех городах бывал. Врет, наверное, — с сожалением добавил Тео и внимательно посмотрел на Кейна. — А ты откуда?

Вопрос застал Кейна врасплох. Маргарет не спрашивала его ни о чем, будто вовсе не интересуясь, но в ее молчании было куда больше такта, нежели равнодушия. Тилль после давнего разговора тоже не возвращался к скользкой теме, и в этом Кейн видел благотворное влияние сестры. Они оба словно давали ему время. Тео не мучил себя такими сложностями и со всей детской непосредственностью спрашивал в лоб.

— Я родился далеко отсюда, — наконец сказал Кейн. — Мать я почти не помню, а отец... У нас был большой дом. Много лошадей. А еще у меня была собака.

— А почему ты сбежал? — бесхитростно поинтересовался Тео, и Кейн вздрогнул, как от удара. Сердце заполошно застучало в груди.

— Откуда ты узнал? — напряженно спросил он, и Тео вскинул на него ясный, чистый взгляд.

— Ну, ты же здесь, а не дома, — резонно пояснил он, и у Кейна с души свалился огромный камень. — Значит, сбежал. Почему?

— Я... — протянул Кейн, собираясь с мыслями. — Я был не очень хорошим сыном. Мне было тесно дома. Мир такой огромный, такой интересный. А отец хотел, чтобы я стал духовником. У меня же были собственные планы.

— И что, они исполнились? — резко прозвучало за спиной, и оба, словно воришки, застуканные с поличным, подскочили на месте. — Ты планировал именно это — свалиться на голову честным людям и отвлекать их от работы? Тео, Маргарет давно ждет тебя. Марш в коровник! Безделье на пользу только головорезам из Гильдии.

Не удостоив нахмурившегося Кейна даже взглядом, Тилль прошел в дом, волоча за собой тяжелую корзину с рыбой. Тео испустил тяжелый взрослый вздох.

— Это он не со зла, — извиняющимся тоном пояснил он и осторожно тронул Кейна за руку. Тот, даже не осознавая, что делает, легонько сжал пальцами маленькую ладонь. — Просто у него тоже были планы...

Он аккуратно высвободил руку и опрометью кинулся бежать к коровнику, разбрасывая песок голыми пятками. Кейн, постояв столбом несколько мгновений, медленно побрел обратно к дому.

Тилль возился на кухне. Он одну за другой перекладывал здоровенных рыбин в большой медный таз, попутно очищая от налипшей травы и песка. Кейн, привалившись плечом к дверному проему, молча наблюдал за ним.

— Сам ловишь? А почему так мало? — наконец спросил он только для того, чтобы нарушить тишину. Едкое замечание Тилля задело его на удивление сильно, словно соль, попавшая на незажившую рану. Кейн ожидал нового витка перепалки, но парень ответил неожиданно спокойно и мирно.

— Море здесь богатое, — сказал он и, достав последнюю рыбу, взялся за нож. Ловким движением вспорол ей брюхо от головы до хвоста и вывернул внутренности. — Только прибой больно сильный, лодку не удержать. Нужны двое — один гребет, другой сетку ставит, а я один. Тео еще маловат, силы в руках нет. Не Маргарет же мне с собой брать.

Он закончил чистить рыбину и потянулся за следующей.

— Заготавливаете их? — заинтересовался Кейн. — Соль?

— Не совсем, — покачал головой Тилль и кивнул в сторону печи. Кейн, оторвавшись от опоры, неуверенно проковылял ближе, чтобы разглядеть странную незнакомую конструкцию.

— Сам придумал? — наконец спросил он, разобравшись, куда следовало класть рыбу. Приспособление выходило интересное, ничего подобного Кейн раньше не встречал. Сделано было с выдумкой, аккуратно и тщательно, кто-то не поленился потратить на него свое время и силы. Тилль кивнул.

— Маргарет приправляет рыбу какими-то своими травами, — пояснил он, откидывая волосы со лба тыльной стороной ладони. — Дым делает остальное. Получается вкусно. Раза два в неделю я отвожу рыбу на рынок, там продаю. Жаль, выловить удается, как ты заметил, мало, а то бы мы скоро стали богачами.

Тилль тихонько рассмеялся, очевидно, сам не слишком веря в свои слова. Кейн, закончив рассматривать жаровню, внимательно огляделся по сторонам. Руки, судя по всему, у хозяина дома росли из нужного места. Вся обстановка была сделана ладно, со старанием и умением, добротно и на совесть. Кейн машинально отметил длинный, явно рассчитанный на большее количество людей, стол, провел пальцами по резному краю навешенной на стену полки, и снова повернулся к занятому работой Тиллю. В горле встал горький противный ком.

— Научи меня, — чужим, надтреснутым голосом произнес Кейн, и Тилль поднял на него удивленный взгляд. — Ты сам сказал — Тео еще мал, а Маргарет и без того забот хватает. Я могу помочь.

— Ты едва на ногах стоишь, — хмыкнул Тилль, но на этот раз в его голосе не было и намека на насмешку. Кейн пожал плечами и подвинул ближе к нему низкий массивный табурет.

— Чистить рыбу я могу и сидя,— не терпящим возражения тоном отрезал он, и Тилль, скептически подняв бровь, без пререканий протянул ему нож. — Именно так делают бездельники из Гильдии...

— Будет немного больно, — сообщила ему Маргарет, тщательно размочив верхний слой повязки. Эту экзекуцию Кейн стоически вытерпел уже несколько раз, поражаясь, насколько аккуратно и умело действовала девушка, словно ей частенько доводилось обрабатывать раны. Такого бы лекаря да на корабль... Воспоминание о покинутом "Танцующем", отдалось сосущим ощущением в груди, где с недавнего времени образовалась пустота. Все это было оставлено в прошлом — неизмеримо далеком и чужом, как казалось Кейну, когда он смотрел на тонкие прозрачные пальцы Маргарет, бережно снимавшей повязку с его груди. От склоненной головы девушки пахло травами и совсем чуть-чуть солью, что немного примиряло с мыслью о том, что он больше никогда не выйдет в море. Маргарет отбросила в сторону грязную тряпицу и снова потянулась к миске с водой.

— Ну у тебя и шрамов! — восхитился крутившийся рядом Тео, интересующийся, казалось, буквально всем на свете. Кейн уже успел посочувствовать его брату и сестре, которых тот буквально засыпал вопросами, как неожиданно пришел его черед удовлетворять неуемное любопытство мальчишки. — Вот этот откуда?

— Это от кинжала, — пояснил Кейн, морщась. Тео смешно округлил глаза и ткнул пальцем в следующую отметину.

— А этот?

— Стрела попала, — припомнил Кейн. — Видишь, какой уродливый? Наконечник застрял, пришлось вырезать. Лекаря поблизости как-то не приключилось, так наш кок, храни его море, выпил для храбрости, да кухонным ножом и вырезал его к чертовой матери. С тех пор я лучников крайне не люблю.

— Ух ты! — в глазах мальчишки сиял неподдельный восторг. Маргарет с шутливой строгостью покачала головой, но было видно, что и ей тоже интересно. — Ну а этот?

— Этот я заработал в тринадцать лет, — не сдержал улыбки Кейн. Тео затаил дыхание, ожидая подробностей. — Лошадь скинула.

— И все? — не смог скрыть своего разочарования мальчишка. Кейн выдержал многозначительную паузу.

— И упал в охотничью яму, — добавил он, наслаждаясь снова разгоревшимся интересом в глазах Тео. — Кол пропорол ногу так, что я не мог встать. Начинало темнеть. Лошадь куда-то убежала, а я так замерз, что даже не мог позвать на помощь. Потом вдруг раздался какой-то треск! Я заорал, не помня себя от радости, и тут...

— Что? — едва сдерживаясь от нетерпения, заерзал Тео.

— И тут в яму свалился огромный медведь, — звенящим от напряжения голосом сообщил Кейн. Маргарет едва слышно фыркнула, давя смех. — Он ринулся на меня, я схватил его руками за пасть и изо всех сил потянул в разные стороны, не давая ему сомкнуть зубы. Он ревел, метался, мотал головой, а потом сам насадил себя на торчавший кол. И через минуту издох. А я забрался под его тушу, согрелся и принялся ждать охотников...

Маргарет уже смеялась в голос, глядя на растерянного Тео. Мальчишка перевел взгляд с Кейна на сестру, потом обратно и обиженно насупил нос.

— Ты все выдумал! — возмутился он, и Кейн виновато развел руками. — А как было на самом деле?

— Я действительно упал с лошади, — покаялся Кейн. — Прямо на валявшиеся грабли. Было очень больно и стыдно, потому что Маркус...

Он внезапно оборвал себя на полуслове, и Тео, почувствовав неладное, не стал спрашивать ни о чем.

— Ну вот, — Маргарет отстранилась, разглядывая хорошо подживавшие шрамы. — Скоро будете как новенький, господин Кейн. Или даже лучше.

— Это невероятно, — поразился Кейн, глядя на розовую кожу на месте зиявших ран. — Так быстро? Ты просто волшебница!

— Лучше не произносить вслух таких слов, — предостерегла его девушка и потянулась за склянкой с дурно пахнущей мазью. — Сейчас люди не отличают дар Божий от козней Дьявола, и всех, подобных мне, равняют с ведьмами. Тилль боится за меня, но я верю, что ничто не дается просто так. Если я не буду использовать данное Всевышним, то какой во мне прок? Все умения, все таланты должны служить людям.

— А если это плохое умение? — помолчав, спросил Кейн. — Вроде умения убивать. Что делать с ним?

— Не бывает плохих умений, — улыбнулась Маргарет. — Бывают не очень хорошие люди... Вот, так лучше. Через несколько дней вы сможете покинуть нас, господин Кейн. Если захотите.

— Но он же не захочет, правда? — встрепенулся Тео и с надеждой заглянул Кейну в глаза. — Ты ведь не хочешь? Лучше оставайся с нами! Мегги, скажи ему!

— Такие решения каждый должен принимать сам, — девушка поднялась на ноги и сгребла в охапку перепачканные кровью тряпки. — Но я была бы рада, если бы вы остались. Места у нас хватит, и дело найдется. Только надо спросить Тилля. Что скажет он...

— Я его уговорю! — воодушевился Тео, и Кейну пришлось схватить его за руку, чтобы усадить на место и несколько остудить пыл.

— Я еще ничего не решил, — весомо и твердо произнес он, стараясь не обращать внимания на расстроено поджатые губы мальчишки. — И с Тиллем поговорю я. Пойми, я должен сделать это сам.

— Он прав, Тео, — Маргарет ласково потрепала брата по макушке, и тот задиристо вскинулся, стряхивая ее руку. — Тилль — старший, без его согласия никак нельзя.

— Подумаешь, старший, — надулся Тео и обиженно обхватил себя руками. — Воображает он много, вот что. Строит самого важного. Никто не обязан его слушаться! Я вот тоже подрасту и...

— Тео! — раздался снаружи грозный окрик, и мальчишка испуганно втянул голову в плечи. — Почему дрова до сих пор не убраны? Чем ты там занимаешься, лодырь?

— Я уже бегу! — всполошился Тео и стремглав, не оглядываясь, вылетел за дверь. Кейн только покачал головой.

— Я впечатлен, — сам себе сообщил он. Маргарет негромко рассмеялась.

— Тео боготворит Тилля, а тот, хоть и вечно хмурится, души в нем не чает. Он такой, наш Тилль. Не слишком щедр на слова и улыбки, но больше, чем он, для нас никто не делал. Он не будет против.

Кейн не сразу понял, о чем она говорит, а когда дошло, молча закусил губу, не зная, что сказать. Не объяснять же, что не каждый захочет пустить в свой дом человека с темным прошлым. И не каждый будет настолько великодушен, чтобы не задавать вопросов, на которые нет ответов. Попытаться, однако, стоило. Для себя Кейн уже все решил: если Тилль его не прогонит, то он останется здесь. Лучшего места для того, чтобы начать все с начала, он не мог себе и представить. Дело оставалось за малым — выдержать тяжелый разговор.

Решимости Кейн набрался через два дня, когда помогал Тиллю чинить прохудившуюся крышу. Когда он предложил свою помощь, тот окинул его долгим изучающим взглядом, словно оценивая силы, а потом неохотно кивнул в знак согласия. Наверх, однако, не пустил, велев придерживать лестницу и вовремя подавать настил.

— Я нашел в сундуке книги, — сказал Кейн, когда понял, что Тилль намерен ограничиться лишь необходимыми для дела фразами. — По истории, механике, философии. Интересный набор. Маргарет сказала, что это твои. Можно посмотреть?

— Не можешь не совать везде нос? — беззлобно поддел его Тилль и опасно свесился, пытаясь закрепить неподдающийся участок. — Бери, мне все равно уже ни к чему.

— А что так? — поинтересовался Кейн, вспомнив оброненную Тео фразу. Тилль негромко ругнулся, пряча лицо за длинной челкой, а потом все-таки ответил.

— Я собирался учиться. Думал уехать, готовился, читал. А потом... Отец умер, Тео был совсем мелкий. Как оставишь? Дом, хозяйство, все не бросишь. Так вот и остался.

— И ты смирился? — спросил Кейн. Тилль, не глядя, протянул руку, и он вложил в нее нужный инструмент.

— Я не смирился, — через некоторое время ответил Тилль, словно ему потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. — Это неправильное слово. Просто пришлось выбирать, и я сделал свой выбор. Я ни о чем не жалею, так что мне не с чем мириться. Когда-нибудь Маргарет встретит человека, которому я не побоюсь ее доверить. Тео вырастет и, судя по всему, не усидит на месте. И я смогу делать все, что захочу. Не знаю, радует меня это или пугает.

Кейн не мог подобрать ответ. Хотелось отвесить легкую шутку, которая бы сняла повисшее в воздухе горькое отчаяние, но нужные слова, как на зло, не шли на ум. Глупость же или неловкость могли все испортить. Кейн еще никогда раньше не чувствовал себя так беспомощно. Тилль сам пришел ему на помощь.

— Это хорошо, что ты остаешься, — сказал он, и Кейн, не веря своим ушам, поднял на него удивленный взгляд. — И мне будет проще, и Тео веселее. А то он совсем на рассказах деда Махея последний ум потерял, все опасаюсь, что сбежит. А так он тебя держаться станет, если не погонишь. Может, чему и научится.

— Не боишься? — прищурившись, спросил Кейн и с усилием разжал намертво стиснутые пальцы. Татуировка Гильдии буквально жгла кожу. — Я должен кое-что тебе рассказать.

— Должен, — усмехнулся, перебивая его, Тилль. — И расскажешь. В свое время. А пока...

Он ловко спрыгнул с лестницы, которую Кейн едва успел подхватить, и выпрямился во весь рост, заглядывая в глаза.

— И да, я боюсь. В тебе чувствуется беда, только я не могу понять — прошлая или будущая. В любом случае — время покажет. Передвинь лестницу.

— Что? — отмер Кейн, пытавшийся переварить услышанное. Тилль взглянул на него с сочувствующим сожалением, с которым обычно смотрят на душевнобольных.

— Лестницу передвинь, — повторил он будничным тоном. — Здесь я уже закончил. И привыкай, в этом доме не сидят без дела. Как только Маргарет разрешит, возьму тебя с собой в море.

— Это кто кого возьмет, — в тон ему усмехнулся Кейн и отвернулся, чтобы скрыть нахлынувшую радость. На плечо твердо и уверено легла горячая ладонь. И Кейн впервые с пятнадцати лет почувствовал себя дома.

Часть третья.

В море Тилль все-таки ушел один, справедливо заметив, что Кейн еще не готов к таким нагрузкам. Тот возражал, но быстро осознал всю бесполезность споров. Когда дело касалось упрямства, соревноваться с Тиллем не представлялось возможным. В доме тоже нашлись дела. Сперва Кейн перетащил все вещи Тилля в комнату Тео, в которой тот обитал с того момента, как его собственную занял выловленный постоялец. Это было общее решение, хотя Кейн и чувствовал себя неловко, потеснив хозяина.

"Это временно, — рассеяно подумал он, перебирая вытащенные из сундука книги, чтобы уложить в него подогнанные под его фигуру вещи. — Потом можно будет расширить дом, а пока так перекантуемся".

Маргарет перешила для него старую одежду отца, и теперь Кейн чувствовал себя так, словно окончательно распрощался с собой прежним. Будто избавившись от последнего тряпья, он обрубил все связи с прошлым, к которому не желал возвращаться. Это парадоксальным образом радовало и пугало одновременно. Если он перестал быть капитаном Кейном, то кем стал вместо него? Думать об этом не хотелось.

— А это куда девать? — раздался звонкий голос Тео, и Кейн, подняв голову, вздрогнул. В руках мальчишка неловко держал рунный меч Семара.

— Где ты его взял? — облизнув пересохшие губы, спросил он, глядя на оружие как на ядовитую змею. Тилль говорил, что выловил его прямо с мечом, который он, почему-то, так и не выпустил из рук. Судьба? Знамение? Предостережение? В груди болезненно кольнуло, и Кейн со свистом втянул в себя воздух, осознав, что перестал дышать. Тео глянул на него с недоумением.

— При входе валялся, — ответил он и залихватски крутанул мечом в воздухе. Тяжелое лезвие со свистом чиркнуло у самых его ног, и Кейн, прежде чем осознал, что именно делает, уверенно перехватил рукоять.

— Это не игрушка, — строго сказал он, и Тео, присмирев, виновато потупился в пол. Кейн вытянул руку, скользнул взглядом по гладкому сияющему металлу и едва поборол желание швырнуть оружие на пол. — Надо будет избавиться от него. Потом. А ты пока помоги мне тут, — велел он Тео и, ненавидя себя за слабость, украдкой спрятал меч под кровать. — Закончим, и посмотрим как дела у Маргарет.

Маргарет возилась на кухне. От кипевшего на огне котла шел восхитительный запах, а девушка, что-то напевая себе под нос, ловко резала овощи большим широким ножом. Тео моментально сунулся ей под руку, схлопотал легкий подзатыльник и, обиженно бурча, шмыгнул в дальний угол стола, откуда вскоре донесся хруст добытой моркови.

— Чем я могу помочь? — поинтересовался Кейн, втягивая носом острый пряный аромат. Маргарет глянула на него через плечо и кивнула в сторону погреба.

— Там соленья, бадья тяжелая, мне не достать. Вчера просила Тилля, так забыл. Он последнее время какой-то рассеянный.

— Не мудрено, — пробормотал Кейн, вспомнив, как рано тот поднялся перед отплытием. — Тут про что угодно забудешь.

Он приподнял тяжелую крышку люка, подпер ее доской и спустился внутрь, стараясь не оступиться на крутой лестнице. И чуть не споткнулся о нужную бадью.

— Проклятье! — вырвалось у него от неожиданности. Емкость выглядела внушительно. Кейн обошел ее по кругу, примерился, чтобы поднять, и от души помянул недобрым словом беспамятного Тилля. Небось, нарочно сделал вид, что забыл. Делать было нечего. Кейн поплевал на ладони, покрепче ухватился за ручки и потянул бадью вверх. И замер, прислушиваясь. Снаружи послышался какой-то шум.

— Тилль вернулся! — услышал он обрадованный возглас Тео и торжествующе улыбнулся. Кажется, ему не придется тащить в одиночку чертову бадью. Он уже собирался громко позвать Тилля, как раздавшийся сверху раскатистый грубый хохот заставил кровь отхлынуть от лица. Испуганно вскрикнула Маргарет, загремела, покатившись по полу посуда. Кейн, не помня себя от ужаса, ринулся наружу.

— Отпусти, гад! — вопил Тео, выкручиваясь из крепкой хватки Морела, который без труда удерживал брыкавшегося мальчишку. Правый глаз бывшего помощника капитана "Танцующего" закрывала черная повязка, чуть ниже щеку пересекали жуткие слегка поджившие разрезы. Ровно пять — параллельно друг другу, словно следы от когтистой пятипалой лапы. Кейн невольно вспомнил крик: "Скелеты!", и содрогнулся, представив, что произошло с командой. Вслед за Морелом в кухню вошли еще пятеро.

— Капитан, — недобро ухмыльнулся Морел, сжимая ладонью горло Тео. — Ишь ты, знатное чутье у старого Фрилла. Как сказал, что живой ты, так и есть. А мы уж пить собрались за помин души. А ты вот где... У шлюшки под подолом греешься.

Он подмигнул здоровым глазом Маргарет, которая растерянно озираясь по сторонам, поднималась с пола. Остальные глумливо захохотали, похотливо разглядывая девушку, и от их взглядов у Кейна невольно сжимались кулаки.

— Отпусти парня, — негромко, но уверенно потребовал он, делая шаг вперед — так, чтобы оттеснить Маргарет за спину. Не получилось. Верг опередил его буквально на мгновение, оказавшись рядом с девушкой и, ухватив ее за волосы, запрокинул голову назад.

— Хороша деваха, — расплылся он в довольной усмешке. — Поделитесь, капитан. Вам-то уже наверняка перепало самое сладкое.

— Отпустите их немедленно, — скрипнул зубами Кейн, незаметно оглядываясь по сторонам и лихорадочно пытаясь найти пути к отступлению. — Если вам нужен я — берите. Я перед вами виноват. А их оставьте, они вам ничего не сделали.

— Капитан, ты головой, видать, сильно ударился, — с напускным сочувствием произнес Морел и крепче стиснул горло Тео, вырвав у мальчишки придушенный хрип. Кейн сжал кулаки, давя вспышку гнева и пытаясь взять под контроль шумевшую в висках кровь.

"Дышать ровнее. Нужно решить дело миром, не поддаться. Я не могу поддаться!"

— Я дал зарок не проливать кровь. Начать все с начала. Отпустите их, и мы сможем договориться.

Срываться было нельзя, оставалось лишь надеяться, что ему удастся заговорить им зубы, а Тео и Маргарет тем временем успеют сбежать. За себя Кейн не боялся, хотя ясно читал свой приговор в глазах Морела. Прогулка в проклятый храм довела его до крайней точки. И, хотя Кейну ужасно не хотелось умирать, он ощущал в происходящем некоторую справедливость. Но Тео и Маргарет не должны были пострадать.

— Как подменили капитана, — поддакнул Морелу хромой Ларсон, скаля зубы в щербатой улыбке. От него знатно несло ромом, и это было очень, очень плохо. Трезвый Ларсон доставлял изрядно проблем. Ларсон пьяный становился практически неуправляем. — Прежде бы он уже схватился за нож, а потом — за чье-нибудь горло. Дай-ка я в него швырну чем-нибудь, а то вдруг морок ведьмин.

Он, не глядя, сгреб со стола большую глиняную миску и со всей силы запустил ею в Кейна. Тот не стал уворачиваться, принял удар плечом, сумев даже не поморщиться от боли. Ларсон недоверчиво распахнул глаза, а потом от души хлопнул себя по колену и расхохотался.

— Ты смотри, не морок! Братцы, вы видели?

— Видел, но глазам не верю, — поддержал его долговязый Блейк, панибратски опираясь на плечо непривычно молчаливого Ская. Тот за все это время не произнес ни слова и только стоял неподвижно, скрестив руки на груди.

"Все-таки уцелел, прохвост", — мелькнула несвоевременная мысль, и Кейн поспешил выбросить ее из головы. Сейчас его волновало совсем другое.

— Хотите разобраться со мной, так разбирайтесь, — с напускным спокойствием повторил он, глядя прямо в глаза Морелу и стараясь не смотреть на перекошенное от боли лицо Тео. — Я даже могу прогуляться с вами до нок-рея. Сэкономите время и силы. А парня с девкой отпустите, вам они не нужны.

— Не заслужил ты нок-рея, капитан, — осклабился Морел и оглянулся назад в поисках поддержки. Ответом ему послужили четыре уверенных кивка. — Тебя бы прирезать стоило, как собаку, но мы не для того потратили две декады на поиски. Ты нам должен, капитан. Ты нам очень должен. За мой глаз, — он показал на пересекавшую лицо повязку. За Эдди. За остальных. Поэтому мы собираемся повеселиться. Что-то ты больно смирный, не к добру. Ну-ка, парни...

Краем глаза Кейн уловил движение прямо за спиной Ларсона, стоявшего ближе всего к выходу, и едва не застонал от отчаяния. Тилль! Вот же неугомонный дурень!

Все произошло слишком быстро. Тилль влетел на кухню, неумело выставив перед собой меч, и в одно мгновение нанизал на него не успевшего обернуться Ларсона. Тот захрипел, дернулся, свирепо вращая глазами, а потом развернулся, вырывая оружие из рук растерявшегося парня, и страшно, с размаха ударил его кулаком в лицо. Тилль, как подкошенный, рухнул на пол.

— Брат! — истошно вскрикнула Маргарет, бросившись к нему, но Верг крепко схватил ее за волосы и повалил на землю.

— Ах ты, ублюдок! — вызверился Ларсон, на губах которого выступила кровавая пена, и с ожесточением пнул Тилля в бок. — Получай!

Кейну показалось, что даже с его места слышен хруст ломающихся костей. На миг у него заволокло чернотой перед глазами, а в ушах зазвенел раскатистый хохот дьявольской твари из храма.

"Проклятый!"

"Убийца!"

"Не бывает плохих умений. Бывают только люди не очень..."

Рукоять легла в ладонь идеально, словно была выточена специально под него. Привычная, хорошо знакомая тяжесть ласкала руку, пробуждая к жизни скрытую в ней силу, и от этого тело пело, захлебываясь от эйфории.

"Судьба", — отстраненно подумал Кейн, взрезая Ларсона от шеи до живота. Лицо обожгло липким и горячим, в ноздри ударил терпкий солоноватый запах, моментально заставивший сердце биться чаще и сильнее.

"Значит, таков мой путь? Прямиком в ад? Что ж, постараюсь не сворачивать..."

Он брезгливо отпихнул ногой тело Ларсона и выставил перед собой меч, целясь острием в грудь побледневшему Морелу.

— Отпусти мальчишку, — процедил Кейн. — И, видит Бог, я отпущу вас с миром. Не искушайте судьбу.

— Пошел ты к черту! — оскалился Морел, но Кейн ясно видел лихорадочно бившуюся на его горле жилку. Морел боялся, и Кейн нутром чуял его страх. — Эй, взять его!

Верг отшвырнул от себя Маргарет, которая тут же кинулась к Тиллю, и, злорадно ухмыляясь, двинулся к нему, поигрывая мечом. Блейк уже успел обойти Кейна со спины, а Зордан, помахивая дубиной, встал у двери, словно опасался, что добыча может сбежать. Зря. Убегать Кейн не собирался. Все его тело походило на туго сжатую пружину и было полностью готово к бою. Словно и не случалось этих спокойных дней, к которым он уже успел привыкнуть.

Сталь зазвенела о сталь. Кейн стремительно ушел вправо, уходя от замаха, и резко рубанул наотмашь, целясь Вергу в живот. Рукоятью ударил Зордана в лицо, сводя счеты за Тилля, пнул под колени, заставляя рухнуть на пол, и в одно мгновение вспорол горло. Блейк умудрился достать его в плечо, но Кейна уже не могло ничто остановить. Он крутанулся на месте, разворачивая за собой Блейка, и точной подсечкой отправил его головой вниз прямо в незакрытый погреб. А потом медленно, вытирая об рукав потемневшее лезвие, повернулся к Морелу.

— Ты сам дьявол, — побелевшими губами выговорил тот и сделал шаг назад к так и не двинувшемуся со своего места Скаю. Чего тот ждал, Кейн не имел ни малейшего представления, но решил оставить ненавистного выскочку на потом, когда разделается с Морелом. — Ты... ты... Ты все равно за все заплатишь!

— Кейн! — в отчаянии прохрипел Тилль, пытаясь подняться на колени. Маргарет, бледная до синевы, но не растерявшая хладнокровия, обнимала его за плечи. — Кейн, убей его! Ради всего святого, просто убей его!

На лице Кейна не дрогнул ни единый мускул. Он крепче стиснул рукоять меча, жалея, что под рукой нет любимых пистолетов, и шагнул в сторону совсем одуревшего от страха Морела.

— Отпусти мальчишку, — снова повторил Кейн, и на лице бывшего помощника внезапно заиграла злорадная улыбка. При ее виде у Кейна перехватило горло. Он кристально четко осознал, что сейчас произойдет, и бросился на Морела, но тот оказался быстрее. Кинжал по рукоять вошел в бок Тео.

Мальчишка захлебнулся криком и мешком повалился на пол, прямо под ноги не успевшему увернуться Кейну. Тот перепрыгнул через него, мечтая лишь дотянуться до горла Морела, но тот снова опередил его. В мгновение ока он оказался за спиной Маргарет и, перехватив девушку поперек груди, прикрылся ей, словно щитом. Кейн замер, едва дыша от злости.

— Тео, о господи! — беззвучно, одними губами проговорила Маргарет, со слезами глядя на неподвижно раскинувшееся тело брата. — Тео!

— Ты труп, — с холодным бешенством предупредил Кейн, пытаясь улучить момент для атаки. — Что бы ты сейчас ни сделал, ты труп. Даю тебе слово.

— Это мы еще посмотрим! — огрызнулся Морел и мотнул головой. — Скай, придурок, чего стоишь? Замочи ублюдка!

— С удовольствием, — впервые за все время промурлыкал тот и широко улыбнулся, явно получая удовольствие. Кейн развернулся к нему, готовясь встретить мечом, но Скай не торопился. Он медленно сделал шаг вперед, растягивая ожидание до бесконечности, и деловито, вдумчиво, разминая пальцы. В его руках сверкнуло тонкое острое лезвие, а потом он неуловимым стремительным движением переместился прямо за спину Морела. Тот удивленно моргнул, не понимая, что происходит, а затем, захрипев, схватился за окровавленное горло и тяжело, цепляясь за плечи Маргарет, сполз на пол.

— У-ублюдок, — только и смог произнести он, глядя в безмятежные синие глаза Ская. Тот пожал плечами и, ничуть не смутившись, аккуратно вытер кинжал об его одежду.

— Все может быть. Хотя, кто из нас может похвастаться чистотой происхождения?

Морел из последних сил выбросил вверх руку, пытаясь ухватить его за лодыжку, но Скай брезгливо отбросил ее в сторону носком сапога.

— Собаке собачья смерть, — резюмировал он, и глаза Морела закрылись.

— Тео! — Маргарет бережно перевернула мальчишку, к которому уже успел подползти бледный как мел Тилль, забывший на время про собственную боль. — Боже, Тилль, он не дышит!

— Маргарет! — голос Тилля прозвучал, словно пощечина, и девушка вздрогнула, приходя в себя. — Ты умеешь лечить! У тебя есть дар! Давай же!

— Я... я попробую, — негромко произнесла та и, коротко вздохнув, принялась сдирать с Тео обрывки рубахи, обнажая рану. Кейн, растеряв последние силы, молча смотрел, как девушка беззвучно шевелит губами, проговаривая какие-то слова. Тилль крепко держал Тео за руку, словно тот мог почувствовать прикосновение, и его лицо походило на восковую маску. Сам Кейн чувствовал себя выпотрошенным, как те рыбы, которых Тилль увозил на рынок. В голове звенело от пустоты, а живот сводило судорогой от ощущения подступавшей бездны. Неужели все закончится так?

Резкое движение заставило его вскинуть голову. Лезвие рунного меча со свистом рассекло воздух и опасно затрепетало у горла Ская, который присел на корточки рядом с напрягшимся Тиллем.

— Отойди от них, — холодно процедил Кейн, ни на йоту не доверяя неожиданному союзнику. Что творилось в голове у сумасшедшего южанина, не ведал и сам дьявол, а искушать судьбу еще раз у Кейна не было желания. Скай, однако, не сдвинулся с места.

— Я хочу помочь, — произнес он и, медленно подняв руку, коснулся пальцами острия, отодвигая его от себя. — Пол не самое лучшее место для раненого. Нужно переложить его на стол. Я ничего ему не сделаю, — добавил он, повернувшись к Маргарет. Та колебалась недолго.

— Хорошо, — кивнула она, и Кейн, помедлив, убрал меч. Скай ловко подхватил Тео на руки и быстро переложил на стол, спешно расчищенный от посуды. На полу осталась натекшая лужа крови. Кейн несколько мгновений, не отрываясь, смотрел на нее, а потом с трудом подавил рвущий грудь спазм.

— Мне нужна вода! — требовательно заявила Маргарет, вырывая его из оцепенения. — Как вас зовут? Скай? Отлично. Налейте сюда воды и принесите ту корзину. Кейн... помогите Тиллю, пожалуйста.

— Я в порядке, — запротестовал Тилль, когда Кейн, повинуясь негромкому, властному голосу, принялся стирать кровь с его лица. — Это ерунда.

— Это я виноват, — вполголоса произнес Кейн, пытаясь унять дрожь в руках. На груди Тилля наливались синяки, но ребра, судя по всему, пострадали не сильно. — Ты верно сказал насчет беды. Она идет за мной по пятам.

— Точно, — Тилль улыбнулся разбитыми губами, а потом крепко стиснул его руку. — А ты развернись и надавай ей по шее. Это веселее, чем убегать.

Слова застряли у Кейна в горле. Не в силах ничего сказать, он просто накрыл ладонью пальцы Тилля и крепко пожал в ответ. А потом, повернувшись, поймал колючий взгляд Ская, помогавшего Маргарет промывать рану. И от этого взгляда болезненно заныло между лопаток. Это ощущение длилось всего мгновение, но от него осталась невнятная тревога, снова всколыхнувшая дурные предчувствия. Чтобы отделаться от них, Кейн посмотрел на Маргарет и охнул от изумления. Глаза девушки сияли ярко-зелеными огнями.

— А как, ты думаешь, она спасла тебе жизнь? — шепнул на ухо Тилль, щекотно обдав шею дыханием. — Наша Маргарет не из простых. Только немногие об этом знают.

— Вот что она имела в виду, когда говорила про умения, — наконец понял Кейн, справившись с суеверным ознобом. — У нее действительно дар. А я все не верил... Но это же...

— Дьявольские козни? — усмехнувшись, подсказал Тилль, и Кейн прикусил язык. — Ты так думаешь?

— Нет, — уверенно ответил Кейн, как никогда ранее чувствуя свою правоту. — Только не в ней. Значит...

Он не договорил, боясь вспугнуть едва оформившуюся мысль, но Тилль, кажется, понял его без слов. И эта молчаливая поддержка, как ни странно, придавала сил.

— Он поправится, — устало откинув волосы со лба, произнесла Маргарет и покачнулась. Кейн тут же оказался рядом и подставил руки, не давая ей упасть. — Все будет хорошо. А ты, Тилль?

— Пострадало только мое самолюбие, — криво усмехнулся тот и осторожно, цепляясь за стену, поднялся на ноги. — Что нам теперь делать?

— Для начала, можно накормить меня, — бесцеремонно предложил Скай, стирая с рук кровь. — А то с утра во рту ни крошки. Так и умереть недолго.

Часть четвертая

Кейн просидел всю ночь рядом со спящим Тео, ни на миг не выпуская его ладошку из руки. Он сам отнес его наверх после того, как Маргарет закончила накладывать повязку, да так там и остался, не находя в себе сил спуститься вниз. Он слышал негромкие, вполне миролюбивые голоса, а потом все стихло, погрузившись в темноту.

Сон не шел, в голове роились обрывки мыслей, никак не желавших складываться в одну четкую картину. Кейн смотрел на бледное лицо мальчишки, от которого отхлынула кровь, и ненавидел себя за нерешительность. Как он мог надеяться, что не принесет свое проклятие под этот кров? Во всем, что произошло, он видел руку нечистого, преследовавшего его душу попятам. С чего он решил, что его оставят в покое? Наивный дурак...

За спиной послышался шум. Кейн резко развернулся и облегченно выдохнул, увидев Тилля. Тот молча махнул рукой, предлагая сменить его на посту. Кейн отрицательно мотнул головой.

— Не будь идиотом, — шепотом рявкнул на него Тилль, одной рукой придерживая повязку на боку. — Тебе тоже нужно отдохнуть, а с Тео все будет хорошо. И поспеши: я оставил Маргарет наедине с твоим приятелем, а он не внушает доверия.

— Скай все еще там? — напрягся Кейн. — Я думал, он уже свалил на "Танцующий". Не беспокойся, я пригляжу за ним.

— Отлично, — кивнул Тилль и устроился на освобожденном Кейном стуле. — Заодно и поешь, Маргарет тебя ждет с завтраком.

Это прозвучало обыденно и буднично, словно мир снова вернулся к прежнему распорядку, но одно только присутствие Ская моментально переворачивало все с ног на голову. Как долго продлится эта идиллия? И что нарушит ее в следующий раз? Кейн спускался по лестнице, твердо зная только одно — наступил его последний день в этом доме. И от этого знания леденело сердце.

Кухня выглядела спокойно. Маргарет, как обычно, хлопотала у плиты, Ская нигде не было видно. Кейн удивленно моргнул, оглядывая чисто прибранное помещение. О произошедшем накануне напоминали лишь бурые пятна на полу, однако ни тел, ни сломанной мебели нигде не наблюдалось.

— Прости, я, кажется, потерял счет времени, — повинился Кейн, ощутив неловкость за то, что раненному Тиллю и Маргарет пришлось самим возиться с трупами. Раньше у него не возникало подобных проблем — они просто уходили, бросив мертвецов и не заботясь об их дальнейшей участи. Раньше все было просто.

— Это не страшно, — ответила Маргарет и кивком пригласила его к столу. — Мы все немного... потерялись. Спасибо.

— За что? — искренне удивился Кейн. Маргарет улыбнулась.

— За то, что не чураешься меня. Не все на это способны.

— Не бывает плохих умений, так ведь? — в свою очередь улыбнулся Кейн, и Маргарет одобрительно кивнула. — Когда проснется Тео?

— Он будет спать еще сутки, — ответила девушка, и Кейн ощутил странное двойственное чувство: облегчение и горечь.

— Значит, не попрощаюсь, — сказал он, тщательно загоняя разочарование поглубже в сердце. Глаза Маргарет на мгновение расширились, а потом она низко опустила голову, пряча лицо, и снова кивнула.

— Собираешься уйти? — от резкого тона Кейн невольно вздрогнул, но все-таки нашел в себе силы повернуться к Тиллю.

— Я должен, — сказал он с нажимом, и губы Тилля сжались в тонкую прямую линию. — Пойми, я не могу так рисковать. В этот раз все обошлось, но в следующий... Неужели ты хочешь снова таскать тела?

— Я этим и не занимался, — передернул плечами Тилль, и выражение его лица сделалось мягче. — Это все твой... приятель постарался. Где он еще их зарыл, кто бы знал.

— Под огородом, — послышался веселый голос, и Скай бесшумной кошачьей походкой прокрался мимо ошарашенного Тилля. — Там земля мягче, да и польза как никак.

— Совсем сдурел? — отмер Тилль и едва не бросился на него с кулаками. — Ты что творишь?

— Спокойно! — остудил его пыл Скай, перехватив занесенную руку. Его глаза на мгновение сузились от злости, но прежде чем Кейн успел вмешаться, оба отступили друг от друга, обменявшись сложными, трудно читаемыми взглядами.

— Скай! — резче, чем следовало, позвал Кейн, и тот моментально обернулся на голос. — Что ты с ними сделал?

— Привязал к дырявой лодке, потом отбуксировал ее подальше и притопил, — усмехнулся Скай, и Тилль шумно выдохнул от облегчения. — Надеюсь, не всплывут. Что есть пожрать?

— А ты не лопнешь? — сухо поинтересовался Тилль, но Скай, проигнорировав замечание, белозубо улыбнулся Маргарет. Та молча выставила еще одну тарелку, заставив брата выразительно закатить глаза. Обстановка стремительно накалялась.

— Я уеду вечером, — сказал Кейн, чтобы свернуть с опасной темы. Все внимание тут же снова сосредоточилось на нем. — Скай уедет со мной, -уверенно добавил он, не испытывая и тени сомнений, что будет именно так. — Простите.

— Что ты собираешься делать? — пожевав губу, поинтересовался Тилль и покосился на усевшегося за стол Ская. — Вернешься к ним?

— Еще не знаю, — признался Кейн. — Решу в процессе. Сначала надо убраться отсюда, пока не приключилось новой беды. Объяснишь все Тео?

— Конечно, — кивнул Тилль, и Кейн стиснул зубы, глядя на его повязку. С таким боком он вряд ли сможет выйти в море в ближайшие дни. И что же делать? Задержаться на время? Кейн тут же отмел эту идею прочь. Но что тогда?

Скай словно подслушал его мысли.

— Это ваша доля, — внезапно сказал он, вываливая на стол горсть разномастных монет. Кейн недоверчиво глянул на несколько золотых, мелькнувших среди серебра и меди, а потом внезапно понял, откуда взялись деньги. — Не бойтесь, свое я уже вычел, как и долю капитана. Это ваше. Все честно. С лошадей лучше снимите упряжь и сожгите, приметная она уж больно. Скажете, постоялец состоятельный оказался, отблагодарил. Будете продавать — не продешевите. Кони добрые. Двух, уж простите, заберем с собой.

— Я награбленное не возьму, — резко заявил Тилль, и Скай, прищурившись, окинул его с ног до головы долгим изучающим взглядом. Словно мерку для гроба снимал, подумалось Кейну, и он напрягся, ожидая дурного. Скай, однако, грубить не стал.

— А их чем кормить будешь? — вместо этого спросил он, и плечи Тилля беспомощно поникли. — Ладно, дело твое. Хочешь — выброси. Хочешь — хоть платье сестре купи. Синее.

— Почему синее? — не удержавшись, полюбопытствовал Кейн, покосившись на моментально вспыхнувшую Маргарет. Губы Ская тронула легкая улыбка.

— Это ее любимый цвет, — сообщил он и отодвинул от себя тарелку. — Как надумаешь двигаться, разбуди меня, капитан. И если понадобится кого-нибудь утопить — тоже.

— Он невозможен, — скрипнул зубами Тилль, когда Скай вышел из дома. Кейн был с ним полностью согласен. — Почему он помогает нам?

— Не нам, — негромко произнесла Маргарет, касаясь руки брата, и тот тут же сжал ее ладонь. — Кейну. Не думаю, что ему есть дело до кого-то еще.

И от ее слов Кейну вдруг стало жутко.

К вечеру все было готово. Кейн выбрал себе лошадь — из тех, что привезли сюда команду "Танцующего", уложил в дорожные сумки подаренную Маргарет одежду и найденные среди принадлежавшего пиратам добра фляги, огниво с запасом трутов, пистолет и пару одеял. Медленно, не спеша, проверил все ремни, закрепил на поясе рунный меч, который решил прихватить с собой, и набрал воды в дорогу. Маргарет сунула ему несколько свертков, от которых пахло хлебом, и сколько Кейн не отказывался, упрямо стояла на своем.

— Спасибо, — наконец сказал он, сдаваясь, и бережно поцеловал ее в лоб. А потом повернулся к Тиллю.

— Береги себя, — произнес тот, протягивая руку, и Кейн ответил крепким пожатием.

— А ты береги их, — попросил он. Тилль улыбнулся.

— Без твоих советов знаю, — сварливо отозвался он, а потом порывисто притянул Кейна к себе, обнимая. — Может через год. Или через два. Или через десять, когда из тебя начнет сыпаться песок. Просто помни, что у тебя есть, куда вернуться. Есть дом.

Кейн сжал кулаки, стискивая ткань на спине Тилля, а потом, отчаянно боясь передумать, легонько оттолкнул его от себя.

— Прощай, — только и ответил он, взлетая в седло и, махнув на прощание рукой, припустил коня вскачь, гася порыв обернуться. Спину неумолимо жгло два взгляда. Через мгновение Скай догнал его и поехал рядом, приноравливаясь под бег лошади. Ни один из них не произнес ни слова.

— Эй, "Танцующий" в другой стороне! — окликнул его Скай, когда Кейн свернул на развилке вправо, удаляясь от побережья. — Капитан!

— Я не вернусь на "Танцующий", — обернулся к нему Кейн, на всякий случай нащупывая припрятанный под одеждой кинжал. — Здесь мы разойдемся и давай сделаем это по-хорошему. Я тебе благодарен, но дальше пойду один. Так и передай команде. Или кто там остался. Можешь забрать корабль себе.

— Что? — опешил Скай и недоверчиво потряс головой, словно сомневался в собственном слухе. — Да ты из ума выжил, капитан. Куда ты собрался?

— Пока — в Хоквуд, — не стал врать Кейн. — До него два дня пути, там определюсь дальше. Хватит, Скай, не будем терять время. Удачи тебе.

Он не стал дожидаться ответа и, развернув коня, легонько сжал его бока коленями, понукая идти вперед. В спину донеслись отборные ругательства, смысл которых сводился к тому, что Всевышний дал в капитаны "Танцующему" беспросветного идиота, у которого черви съели последние мозги. Кейн даже присвистнул, услышав пару особо образных оборотов, делавших честь воображению Ская. Даже старый кок, вырезавший стрелу из его плеча, не умел так заворачивать, а уж тот знал толк в брани. Кейн даже не успел додумать эту мысль, как Скай снова поравнялся с ним и поехал рядом, как ни в чем не бывало.

— Я неясно выразился? — закипая, поинтересовался Кейн, и Скай равнодушно пожал плечами.

— Очень даже ясно, капитан. В Хоквуд, так в Хоквуд. Хотя это и не самый лучший городишко.

— Я еду один! — почти прорычал Кейн и двинулся на Ская, заставляя того придержать лошадь. Пистолет, вынутый из седла Морела, оказался у него в руке. На лице Ская не дрогнул ни единый мускул.

— Нет, капитан. Или мы оба возвращаемся на "Танцующий", или оба едем в Хоквуд. Других вариантов нет.

— А если я пристрелю тебя прямо здесь? — поинтересовался Кейн, сам не веря в собственные слова. Скай пожал плечами.

— Стреляй и увидим.

Кейн мысленно чертыхнулся, помедлил немного и неохотно убрал пистолет обратно в седельную кобуру.

— Зачем тебе это? — спросил он почти беспомощно. Скай посмотрел на него, как на душевнобольного.

— Как я объясню отсутствие остальных? — резонно поинтересовался он.

— Скажешь, что я их убил, а тебе удалось сбежать, — предложил Кейн, и Скай недовольно фыркнул.

— И прослыть трусом? Ни за что!

— Можешь рассказать правду и прослыть предателем, — снова закипая, рявкнул Кейн. — Почему ты вообще это сделал? Почему не выполнил приказ Морела?

Глаза Ская сузились до щелочек.

— Я нанимался на корабль не к Морелу, — с напускным спокойствием, за которым таилось ледяное бешенство, ответил он. — И не он отдает мне приказы.

— Значит, все дело в верности? — недоверчиво усмехнулся Кейн. Скай вдруг улыбнулся прежней развязной улыбкой.

— Верность для дураков. Я просто взвешивал шансы. Ты безрассуден, но умен. Морел был дурак дураком, не видевшим дальше своего носа. Ты всегда честно выплачивал мне мою долю, хотя и терпеть меня не можешь. Не отрицай, я вижу. Морел же потакал прихоти и заводил любимчиков. С тобой у меня куда больше шансов на обеспеченное будущее. Я практичен.

— Этого не отнять, — согласился Кейн, пристально разглядывая его волевое, спокойное лицо. Скай уже все для себя решил, и заставить его изменить намерения могла только смерть. — Ты не знаешь, с чем связываешься, — предпринял он последнюю попытку вразумить упрямца. — Там, в храме, за мной пришел дьявол. Я сбежал, но, как видишь, он идет за мной по пятам. Я проклят, и я попаду в ад. Не стоит идти со мной по одному пути.

— За нами по пятам тащатся только две дворняги, да и те давно отстали, — возразил ему Скай и дернул поводья, понуждая лошадь идти вперед. — Но если тебе нравится так думать, то пусть будет и дьявол, и проклятие, и ад. Все веселее, чем загибаться от скуки в этом самом Хоквуде. Что это за название-то такое? Надеюсь, там есть выпивка и шлюхи. И если Всевышний смилостивится, это будут хорошие выпивки и шлюхи!

Кейн несколько мгновений пялился в его удалявшуюся спину, а потом подстегнул коня, осознав, что так Скай и вовсе отправится в город один.

"Что ж, — подумал он, стараясь не вслушиваться в громкие разглагольствования про трактиры и шлюх, — может он решит остаться в Хоквуде? Или я смогу от него улизнуть. А пока, и вправду, удобнее добираться вместе. Время покажет..."

Успокоенный этой мыслью, Кейн пустил коня рысью, благодаря Творца за полную луну, сиявшую над головой. Путь перед ними лежал как на ладони, только его конец все так же был скрыт во мраке. Но Кейн уже не боялся темноты.

Глава вторая. Скай.

Часть первая.

Трактиры и шлюхи в Хоквуде оказались отменные. У Ская тут же масляно загорелись глаза, и Кейн остро пожалел, что не сумел смыться на привале. У Ская обнаружилось поистине звериное чутье, и он уверенно пресекал любые попытки отделаться от него по пути. Откуда взялась столь непоколебимая решимость, Кейн не имел ни малейшего понятия, поэтому к своему спутнику присматривался с настороженной подозрительностью, не испытывая ни капли доверия. Пока, однако, проблем не возникало. Скай был в меру общителен, в меру ненавязчив, в меру язвителен и даже в меру нагл. Его идеальное в целом поведение портило только одно: Кейн предпочел бы путешествовать один.

Ничем особенным Хоквуд похвастаться не мог, Скай заметил верно — это был не самый лучший городишко. От запустения его спасал только ценный корабельный лес, росший в округе в изобилии, да пушной зверь, за шкурами которого съезжались из самых отдаленных мест. Именно торговцами и оказался забит небольшой постоялый двор, приглянувшийся Кейну.

Денег, снятых Скаем с мертвецов, с лихвой хватило бы на несколько недель постоя, но Кейн не намеревался задерживаться здесь так надолго. Ему требовалась всего лишь передышка, чтобы собраться с мыслями и отыскать свой путь, и подспудно он надеялся, что щедрое провидение не поскупится на подсказку. Если две дороги оказались закрыты, значит, его предназначение лежит на третьей. Знать бы только, откуда она берет начало.

Кусок не шел в горло. Кейна одолевали дурные мысли, и даже кувшин вина, заказанный Скаем, не развеял подавленного настроения, а скорее даже усугубил его. Кейн молча ковырялся в переваренном жарком и искоса поглядывал на остальных постояльцев, сгрудившихся за большим столом.

— Принеси еще выпить, милая! — громко крикнул Скай, хватая проходившую мимо девушку под колено, и под раздавшиеся смешки он провел рукой выше, задирая ей юбку до самого бедра. Та взвизгнула, звонко ударила его по руке, вызвав новый приступ хохота, и, бросив на Скай уничижительный взгляд, отправилась на кухню. Тот, посмеиваясь, залпом осушил свою кружку и отставил ее в сторону.

— Отвяжись от девки, — негромко, но жестко предупредил Кейн, которого уже изрядно достали манеры Ская. — Видишь, не хочет, чего лезешь?

— Кто не хочет? — удивился Скай, а потом расхохотался в голос. — Эта-то? Да она мне с утра глазки строит. Просто вот та деревенщина, — он кивнул в сторону мрачного как туча трактирщика, который то и дело оглядывался в их сторону, — ее муженек. Постылый, как водится. Вот девка и кочевряжится. А вечером сама придет, как пить дать.

Кейн устало потер глаза и потянулся, разминая затекшие мышцы. На душе стало еще муторнее, чем было минуту назад, и он, с грохотом отодвинув скамью, поднялся на ноги.

— Прогуляюсь, — ни на кого не глядя, сказал он и, не дожидаясь ответа Ская, вышел на улицу.

Трактир располагался недалеко от рыночной площади, и, поразмыслив, Кейн решил отправиться именно туда. Не то чтобы его интересовали меха, зерно или скот, которыми здесь торговали, зато поживиться у приезжих информацией можно было без труда. На рынках обычно собирался говорливый народ.

Кейн бесцельно проталкивался сквозь толпу, прислушиваясь к разговорам, и вскоре ноги вынесли его прямо в центр площади, где был установлен высокий помост с шестом посередине.

— Завтра! — сообщил ему здоровенный детина, возившийся с шестом, и по-свойски подмигнул, словно знакомому.

— Что завтра-то? — полюбопытствовал Кейн, подходя ближе. Мужик выпрямился, осмотрел Кейна с ног до головы и хмыкнул.

— Из каких же ты мест, приятель, что не в курсе новостей? Ведьму жечь будут. Поймали, наконец, стерву. Пять душ загубила, тварь проклятая, а уж какой мор на скот навела... Еле одолели с помощью батюшки.

Он качнул головой в сторону, указывая на невысокого жилистого священника, стоявшего в шагах в десяти от них. Тот заканчивал чертить на земле сложный витиеватый узор, огибавший помост и прерывавшийся на узкий проход. Рядом с ним стояло кадило, из которого в небо поднимался густой сизый дымок. Кейна пробрало ознобом.

— Точно ведьма? — глядя на батюшку, спросил он, и мужик уверенно закивал в ответ.

— Зуб даю — ведьма. Да на нее только глянешь — и все поймешь. Да и приметы все сходятся: кот в доме черный, травы всякие на кухне, глаза дерзкие, нрав непокорный. Ведьма как есть.

Кейн с огромным трудом заставил себя проглотить ругательство. Он с силой сжал кулаки, а потом, сделав глубокий вдох, повернулся к мастеровому.

— И где же она? — как можно спокойнее спросил он, стараясь выглядеть как обычный любопытствующий зевака и ничем не выдать истинных чувств. Мужик пожал плечами.

— Да не говорят. Может, в тюрьме, может в подвалах. Кто ж ее знает. Специально молчат, чтобы до срока не запалили. Тут на нее многие злы. Мужа у одной приворожила, сказывают. Я сам не видел, но люди знают. А чего, невтерпеж? Так завтра сам все увидишь. Тут на это дело много народа съехалось. Приходи к полудню.

Кейн тряхнул головой и выдавил из себя вялую усмешку.

— Приду, — тихо, с едва ощутимой угрозой, произнес он и снова посмотрел на трудившегося батюшку. — Раз уж такая грозная ведьма, что и глаза у нее дерзкие и нрав непокладистый, то обязательно приду. Без меня не начинайте.

— А ты шутник, — развеселился мужик и от души хлопнул его по плечу. Кейн стерпел, улыбнулся одними уголками губ и, плотнее накинув капюшон плаща на лицо, побрел дальше, внимательно осматривая площадь. Пересуды и сплетни его больше не интересовали.

В трактир он вернулся затемно, зато все ближайшие к базару улочки выучил как родной дом. Он прекрасно понимал, что завтра все они будут запружены толпой, собравшейся поглазеть на казнь, поэтому путь отступления выбирал особенно придирчиво, учитывая грядущее столпотворение. Идея вызревала медленно, но к вечеру более-менее успела оформиться в нечто внятное. Оставалось только одно — отделаться от Ская, которого он не собирался посвящать в свои планы.

Дверь в их комнату оказалась приоткрыта. Из образовавшейся щели доносились вздохи, влажные всхлипы и ритмичный скрип кровати, на которой сплетались два полуодетых тела. Рубашка Ская сползла с одного плеча, обнажив налитые, перекатывавшиеся под кожей мускулы и выцветшую от времени татуировку Гильдии — точно такую же, как и та, что красовалась на его собственном плече. Его бока крепко обхватывали белоснежные бедра, вздрагивавшие при каждом толчке. Проржавевшие пружины жалобно постанывали в такт, грозя развалиться, но увлеченные процессом любовники не замечали досадных мелочей. Кейн осторожно притворил за собой дверь, стараясь не шуметь, и потихоньку спустился вниз.

Может улизнуть от Ская прямо сейчас? Поразмыслив, Кейн отверг этот вариант — с настырного южанина станется перевернуть город с ног на голову, а до завтрашнего полудня не стоило привлекать к себе внимания. Его присутствие в трактире успокоит Ская, а уж днем он найдет повод прогуляться в одиночестве. Решено! Кейн, воодушевленный, уселся за стол и знаком попросил себе ужин и вина. Трактирщик, очевидно и не подозревавший, чем занята его жена, моментально принес все требуемое.

— Народу сколько, — вздохнул он, выставляя на стол кружку, бутыль и плошку с раскаленной похлебкой. — А вы, господин, по делу приехали? Или на казнь?

— По делу, — ответил Кейн и щедро плеснул себе вина. — Но на казнь посмотреть не откажусь. Что, много туда собирается?

— Да почитай, что все, — сказал трактирщик и, подумав, смахнул полотенцем крошки с грязного стола. — У меня сегодня постояльцев под завязку, пришлось даже детей потеснить, чтобы места дать. Выручка будет — дай Боже. Жаль только, редко так фартит.

Последнюю фразу он произнес с нескрываемым сожалением, и Кейну вино моментально встало поперек горла. Он закашлялся, отплевываясь, и его сильно, но участливо, стукнули по спине.

— И мне того же, — потребовал Скай, усаживаясь рядом и бесцеремонно пододвигая к себе вино. — Ну, чего ждешь? Шевелись, давай!

Трактирщик опрометью бросился на кухню, по пути столкнувшись с раскрасневшейся женой, которая украдкой пыталась пригладить встрепанные волосы. Он что-то резко крикнул ей впопыхах, очевидно ругая за отсутствие, и та, вспыхнув еще сильнее, поспешила следом за мужем. Скай проводил ее долгим взглядом, а потом повернулся к молча жующему Кейну.

— И как местные красоты? — весело поинтересовался он. Кейн равнодушно пожал плечами. — А ты зря не зашел. Я бы уступил тебе место.

— А ты не жадный, — насмешливо заметил Кейн, отбирая у него бутыль. — Особенно до чужого добра. Так и норовишь сперва прикарманить, а потом раздать.

— За это меня и любят, — самодовольно похвастался тот, ничуть не задетый насмешкой. — Где носят черти этого бездельника с моим ужином? Я голоден как волк.

— Ему, видимо, рога свежие мешают, — предположил Кейн, и Скай расплылся в самодовольной улыбке. — Не вижу причин для гордости.

— Не будь скучным, капитан, — отмахнулся от него Скай, хорошее настроение которого, казалось, было ничем не испортить. Кейн зябко повел плечами от неприятного ощущения устремленного в спину взгляда. Он обернулся через плечо, но сидевшие позади двое торговцев были заняты разговором и не обращали на него никакого внимания. Почудилось? Все может быть.

— Не называй меня капитаном, — он снова повернулся к Скаю и налил себе еще вина, пытаясь заглушить смутную тревогу. — Мы не на корабле, и я тебе не хозяин.

— И как же мне тебя звать, капитан? — прищурившись, поинтересовался тот, и Кейн сглотнул скользкий ком, вставший в горле.

— Кейн, — сказал он наконец, когда справился со спазмом. — Зови меня просто Кейн. Этого достаточно.

— Мне все равно, — пожал плечами тот и издал радостный возглас, завидев спешившего к ним трактирщика. — О, а вот и ужин! Спасибо тебе, Господи, за добрую еду, крепкое вино и доступных женщин! Молю тебя только об одном — отпускай мне этих благ почаще и побольше. Аминь.

Сбежать от Ская утром не составило никакого труда — тот беспробудно дрых, заложив руки за голову, и явно не собирался просыпаться. Кейн бесшумно собрал свои вещи и осторожно выбрался из комнаты, плотно закрыв за собой дверь и настрого запретив трактирщику будить "отдыхающего друга". Теперь оставалось всего ничего — обдурить многолюдную толпу, справиться с десятком стражников и смыться из города со спасенной девицей на руках. В то, что обвиненная в смертном грехе девушка действительно была ведьмой, Кейн не верил ни единого мгновения.

Он расстарался на славу. Примеченные еще вчера пустые телеги, сваленные в дальнем конце площади, полил маслом, а к ним протянул трут, свернув его затейливой змейкой, чтобы с одной стороны горел он долго, а с другой — не бросался в глаза. Кейн все рассчитал. Он незаметно запалил трут и аккуратно, стараясь не привлекать внимания, начал протискиваться сквозь толпу, пробираясь к помосту, на котором уже стояли батюшка и палач. Кейн заозирался по сторонам, молясь, чтобы процессия не опоздала, но тут со стороны главной улицы послышались крики и шум, и на площадь, сопровождаемая улюлюкавшими зеваками, вкатилась деревянная телега. Разглядеть сидевшую в ней девушку не удавалось, она низко склонила голову, прячась за длинными, спутанными волосами, и Кейн удвоил свои усилия. Миг — и он уже стоял прямо у помоста, напряженно вглядываясь в хрупкую тонкую фигурку, скрючившуюся на деревянных досках. Грудь словно сдавило стальным обручем. Кейн машинально положил ладонь на рукоять меча и крепко стиснул пальцами холодный металл. Сердце лихорадочно отсчитывало капавшие мгновения — одно, два, три, десять, а разум пытался за ним успеть, вбирая в себя крохи информации.

Стражников — двое у телеги и пятеро вокруг помоста, за пределами странного узора. Священник не в счет, если только не огреет кадилом. Палач — ерунда, видно, что неповоротлив. Главное — толпа. Толпа может и разорвать на части, но против нее тоже есть средство. Страх. Кейн сделал глубокий вдох, готовясь начать, и внезапно замер, пораженный до глубины души. У него на глазах девушку грубо стащили с телеги и толкнули вперед — к шесту, вокруг которого уже были сложены вязанки с хворостом. Она споткнулась, откинула волосы с лица и, выпрямившись, с вызовом посмотрела на собравшихся людей. Если бы его в этот момент поразила молния, Кейн вряд ли бы мог удивиться больше. Перед ним, в рубище, с грязным, покрытым кровоподтеками лицом, стояла Маргарет.

Кейн на миг зажмурился, не веря своим глазам, но когда снова открыл их — ничего не изменилось. Он задохнулся, стиснул зубы, теряя разум от бешенства, и резко рванулся вперед, не намереваясь ждать, но его вдруг крепко обхватили со спины, не позволяя сделать шаг.

— Опомнись, что ты творишь? — зашептали на ухо, и Кейн ударил — слепо, не целясь, но вложив в удар всю свою силу. Скай всхлипнул, подавившись кровью, со свистом втянул воздух разбитыми губами, но хватку не ослабил ни на йоту.

— Отпусти, — тихо, косясь на оглядывающихся горожан, прошипел Кейн и выразительно двинул плечом, пытаясь освободиться. — Я тебе приказываю!

— Мы не на корабле, а ты больше не мой капитан, — так же тихо, со злостью ответил Скай, крепче сжимая руки, так что Кейну стало трудно дышать. — Так что засунь свои приказы себе в задницу. Я не дам тебе наворотить дел из-за смазливой мордочки. Какая муха тебя укусила?

— Это Маргарет, разве ты не видишь? — в отчаянии прохрипел Кейн и резко ударил Ская в живот, на мгновение сбив дыхание. Захват на его горле ослаб, и Кейн смог вырваться из разжавшихся объятий. Скай, выругавшись, ухватил его за плечо.

— Ты бредишь? Это не она! Посмотри! Да очнись же!

Кейн не слушал. Он оттолкнул от себя Ская и, выхватив меч, налетел на ближайшего к нему стражника. Убивать он не собирался, но и нежничать тоже. От удара в живот тот свалился как подкошенный, а Кейн припечатал его сверху, врезав рукоятью в шею. Толпа вздрогнула и зароптала. Позади что-то кричал Скай, но Кейну было не до него. Священник осенил его крестным знамением, будто надеялся, что это может остановить сумасшедший напор, который вел Кейна, а потом попятился, опрокинув одну из стоявших на земле свечей. Начертанный узор вспыхнул, искажаясь. Кейн легко скинул вниз еще двух стражников и, наконец-то оказавшись у шеста, повернулся к девушке, готовясь подбодрить ее какой-нибудь дурацкой шуткой. Слова замерли у него на языке. На знакомом дорогом лице расползалась страшная злая усмешка, которая никак не могла принадлежать Маргарет.

— Проклятый Кейн, — шевельнулись искусанные губы, и его затрясло как лихорадке. — Я подарю ему твою душу, и он вознаградит меня. Да, он вознаградит меня!

Кейн, опустив оружие, попятился назад, пораженный дьявольским пламенем, пылавшим у нее в глазах. Девушка легко скинула путы и шагнула к Кейну, целя растопыренными пальцами прямо ему в горло. Мир вокруг замер, расколовшись на части. Кейн слышал шум, крики, звон металла, но они доносились будто издалека и казались слишком нереальными, чтобы обращать на них внимание. Он, не отрываясь, смотрел на приближавшуюся ведьму, и меч, вместо того чтобы защищать, тянул его руку вниз.

— Капитан! — донеслось до него отчаянное, и ладонь обожгло болью. Рука вскинулась сама собой, целя острие в неприкрытую грудь, и ведьма отпрянула, зашипев. Ее лицо исказилось от злости.

— Еще увидимся, — процедила она, и в этот момент все ощущения вернулись.

— Пожар! — истошно завопил кто-то, и Кейна с силой толкнули в плечо, опрокидывая в людское море. Толпа увлекла его за собой, не давая опомниться и оглянуться, и все, что он сумел увидеть, была тонкая фигурка, ускользнувшая из-под носа у стражи.

— Ведьма, ведьма сбежала!

— Эй, тушите огонь!

— Ищите сообщника!

— Сюда! — его с силой потянули за плечо, и Кейн в последний момент сумел затормозить кулак в дюйме от носа Ская. Тот скривился, снова дернул его на себя, увлекая подальше от площади, и в этот раз Кейн отправился за ним, не сопротивляясь. Через минуту они оказались около двух оседланных лошадей. Кейн точно помнил, что оставлял здесь только одну.

— Ты следил за мной, — сказал он, повернувшись к Скаю. Тот пожал плечами и в мгновение ока взлетел в седло, не утруждая себя ответом. Кейн последовал его примеру, и вскоре они во весь опор мчались прочь из города.

Сердце билось заполошно, грозя выпрыгнуть из груди. Перед глазами все еще стояло перекошенное злобой лицо, на котором чуждо и страшно смотрелись знакомые черты. Как? Как это возможно? Кейн задыхался, хватая ртом бесполезный воздух, не способный остудить пожар в его груди. Внутри пекло, саднило, дергалось от боли, и он никак не мог прекратить эту пытку. В боку нестерпимо закололо, и Кейн натянул поводья, придерживая коня. Перед глазами все плыло.

— Что случилось? — спросил его вернувшийся Скай и нетерпеливо тронул за плечо. — Нам надо поторапливаться, полгорода видело, как ты освободил ведьму!

— Я ее не освободил, — покачал головой Кейн, борясь с дурнотой. — Она меня ждала. Она на меня охотилась.

— Тогда нам тем более стоит поспешить, — скрипнул зубами Скай. — Ну же!

— Нет, — выпрямившись, процедил Кейн, наконец-то сумевший справиться с собой. — Я не буду убегать. Я найду эту тварь, чего бы мне это не стоило. Я не добыча.

Он развернул коня и шагом направил его обратно к площади.

— Черт бы тебя побрал, самоубийца! — прорычал Скай, понукая лошадь и пуская ее вслед за Кейном. — И как ты будешь ее тут искать? Да стой же!

Он нагнал Кейна, погруженного в раздумья, и поехал рядом, бормоча себе под нос. Краем уха Кейн уловил несколько нелестных характеристик в свой адрес, но предпочел оставить хамство безнаказанным. Сегодня Скай спас ему не только жизнь. Это стоило парочки ругательств.

— Тебе нет нужды ехать со мной, — сказал он, когда Скай выдохся и замолчал. — Это не твое дело.

— Знаю, — ответил тот, сверкнув глазами. — Но это веселее, чем трахать местных баб. Так что ты собираешься делать?

— Есть только одно место, в котором никто не догадается ее искать, — сказал Кейн, осознав бесполезность дальнейших доводов. Стоило признаться — он был рад ответу Ская. — Ее дом. Никому и в голову не придет, что она туда вернется. Так что как стемнеет, идем туда. А пока надо бы найти укромный угол.

— Гениальный план, — кивнул Скай, и на его лице отобразилась такая сложная гамма чувств, что было не понятно — издевается он или нет. — Надеюсь, ты знаешь, как надо убивать ведьм. А то лично мне не доводилось ни разу. Прекрасная возможность научиться чему-то новому, не находишь? Эй, ты куда? — донеслось в спину Кейну, который решил не дожидаться окончания излияний. — Я еще не все сказал!

Часть вторая.

Про то, где искать дом ведьмы Скай без труда выведал у болтливой торговки, которая со страху так трепала языком, что от нее с трудом удалось отвязаться. Кейн предусмотрительно держался в тени — его успели запомнить лучше, да и вряд ли бы он смог справиться с задачей лучше улыбчивого и обаятельного южанина. Тот, когда хотел, умел сиять не хуже начищенного золотого, растапливая любое сердце. Мало кто из очарованных им женщин догадывался, что убивал Скай с точно такой же легкой улыбкой на губах.

— Сюда, — позвал тот, выбравшись из лавки и на ходу уплетая подаренный калач. — Говорят, неподалеку она жила, через две улицы. Там, с тех пор, как ее поймали, никого не было.

— Показывай, — нетерпеливо потребовал Кейн, глубже кутаясь в плащ, и Скай сделал широкий жест рукой, предлагая ему следовать вперед. — Веди, давай!

Больше до самого места они не произнесли ни слова.

Дом зиял черным провалом на месте двери, а в окнах тревожно трепыхались обрывки некогда роскошных занавесок. Внутри все тоже пребывало в хаосе. Перевернутые скамьи, выпотрошенная печь, разбросанные и втоптанные в пол пучки трав и осколки посуды создавали гнетущее ощущение запустения, хотя дом оставался без хозяйки всего-то пару дней. Его не запалили только потому, что одной стеной он прилегал к другому дому, принадлежавшему ушлому и предприимчивому мужику, сдававшему его в наем. Тот, не желая терять прибыли, беспредел пресек на корню, жестко вломив особо страждущим крепких подзатыльников. С тех пор сюда никто не совался.

Все это Скай поведал, пока они внимательно осматривали дом, в котором, судя по всему, никого не было. Кейн досадливо стиснул зубы, пнул осколок глиняной чашки, и тот покатился по полу с негромким звоном. Кейн проводил его взглядом и наклонился, привлеченный металлическим блеском. Ему на плечо с сухим шорохом просыпалась щепотка песка. Кейн замер, скосил взгляд на напрягшегося Ская, и медленно выпрямился, машинально нащупывая рукоять меча. Скай молча показал глазами на потолок и бесшумно, ступая на носки, двинулся к задней двери. Справа от нее, в самом углу, заваленная мешками, нашлась убегавшая вверх лестница. Кейн так же молча тронул Ская за плечо, отодвигая в сторону, и осторожно ступил на первую ступеньку, готовясь подняться первым. В ответ раздался ужасающий скрип. Наверху зашуршало, грохнуло, и Кейн, уже не скрываясь, вмиг взлетел по лестнице и с одного удара выбил хлипкую дверь.

— Вот это да! — восхитился за его плечом не отстававший Скай, оглядывая открывшуюся перед ними комнату. — Точно ведьма! Какой нормальный человек согласится в таком жить?

— Много ты понимаешь, пират, — проговорил мелодичный, глубокий голос, и ведьма, все еще хранившая обличье Маргарет, грациозно поднялась с кровати, аккуратно пристроив на свое место большую тряпичную куклу. Одну из сотни, как показалось Кейну, в этой комнате. Кукол из тряпок, из глины, из дерева. Прекрасные и уродливые, как сама смерть, богато разодетые, замотанные в лоскуты — все они пялились на пришельцев разноцветными пуговичными глазами, и от их взгляда пробирал озноб. Ведьма улыбнулась.

— Тебе нравится это лицо? — поинтересовалась она, трогая себя за щеки. — Мне показалось, она что-то значит для тебя. Или нет?

Она провела раскрытой ладонью по лицу, и Кейну потребовалась вся его выдержка, чтобы не вздрогнуть. На него с нескрываемой насмешкой и презрением смотрела мать.

— Вот что из тебя вышло, Кейн? — произнес голос, которого он не слышал уже много лет, и сердце болезненно сжалось. — Я ожидала большего! Убожество, сжегшее собственную душу. Ты пустышка, Кейн. Ты жалок.

— Что ж тогда вы все тянете ко мне лапы? — пробормотал Кейн и шагнул вперед, занося меч для удара. Ведьма вспрыгнула на кровать, умудрившись не потревожить кукол, и расхохоталась в голос. Ее лицо снова начало меняться, превращаясь в Тилля.

— Помнишь меня? — улыбнулся он чужой жестокой улыбкой, и Кейн невольно попятился назад, теряя решимость. В плечо больно впились сильные пальцы.

— Чертова баба! — буквально прорычал Скай, отпихивая его в сторону, и с размаху толкнул ногой кровать, сдвигая с места. Ведьма покачнулась, взмахнула руками, и Скай немедленно воспользовался этим. Его меч почти по рукоять вошел ей в грудь.

— Так то! — с торжеством выкрикнул он, и замер, когда ведьма, улыбаясь, как ни в чем не бывало, обхватила ладонью лезвие меча.

— Хорошая попытка, — промурлыкала она, и Скай потрясенно выругался, глядя на собственное, почти точное подобие. Его двойник медленно, явно смакуя их ужас, вытащил меч из своего тела и отшвырнул его в сторону, исторгнув беспомощный металлический лязг. Скай шагнул назад, но ведьма цепко схватила его за плечо, не позволяя отступить.

— В этом теле нет души, — сообщили тонкие губы, с которых каждое слово срывалось, как шипение. — А тело без души убить нельзя, как ни старайся. Вот тебя — можно.

Кейн сорвался с места раньше, чем догадался, что именно сейчас произойдет. Все оцепенение схлынуло, разум и эмоции разом встали на места, не мешая, а помогая друг другу. Он успел оттолкнуть Ская, который замер под взглядом ведьмы, словно зачарованный, и тот безвольно впечатался в стену, да так и сполз по ней на пол. Ведьма снова расхохоталась. Кейн взмахнул мечом, целясь ей в горло, но она резво спрыгнула с кровати и закружила по комнате.

— Не давай ей до себя дотронуться, — прохрипел Скай, которому удалось подняться на колени. — Ни в коем случае!

— Какой умный мальчик, — усмехнулась ведьма, качая головой. — Но это ему не поможет, верно?

Она стремительно переместилась к Скаю и, схватив его за горло, с нечеловеческой силой вздернула вверх. Скай, захрипев, вцепился в ее руку, пытаясь отодрать от себя.

— Отпусти его, — процедил Кейн, понимая, что проиграл. — Он тебе не нужен.

Все это вызывало жутковатое ощущение. Он говорил теми же словами, тот же меч был в его руках, только на этот раз на месте Тео оказался Скай. И не было поблизости Маргарет, способной излечить самые страшные раны.

— Отпусти его, — повторил он и шагнул ближе, не глядя отпихнув ногой что-то валявшееся на пути. Ведьма вздрогнула, на мгновение ослабила хватку, но Скаю хватило и этого. Он молниеносно вывернулся из-под ее руки, пнул в живот, опрокидывая назад, и обернулся к Кейну.

— Ты видел? Видел? — проорал он. Тот сообразил и сам. Куклы! — Я читал об этом! Некоторые ведьмы могут заключить свою душу в артефакт, чтобы их было нельзя убить. Но которая из них?

Ведьма, больше не улыбаясь, поднялась на ноги. Миг — и ее лицо подернулось дымкой, а затем явило тонкие черты Маркуса.

— Повторим? — оскалился тот и, подхватив меч Ская, валявшийся на полу, ринулся на Кейна. Тот встретил его сталью.

Руки наливались тяжестью от каждого удара. Ведьма налетала на него со всех сторон, щурила карие Маркусовы глаза, отпускала едкие, пропитанные ненавистью фразы. В ушах звенело, но Кейн снова и снова поднимал меч, отражая сильные, хлесткие удары. Ему удалось увернуться, пропустить лезвие над головой, и он, воспользовавшись заминкой, резко потянул покрывало на себя, скидывая с него оставшихся кукол. Ведьма зашипела от злости.

— Любишь игрушки? — злорадно поинтересовался Кейн и с нескрываемым удовольствием наступил на голову глиняной кукле. Скай, последовав его примеру, ножом вспорол тряпичную куколку и тут же потянулся к следующей. Ведьма угрожающе двинулась к нему, но Кейн решительно преградил ей путь.

— Повеселилась? — с мрачным весельем спросил он, выставляя перед собой меч. — Теперь наша очередь. Ну что же ты притихла? Лица кончились? Так покажи свое.

— Много чести, — прохрипела та, и Кейн едва успел парировать сильный, точный удар.

— Поторопись! — крикнул он Скаю, кружа по комнате, и тот ответил крепким витиеватым ругательством.

— Проклятье! — внезапно вскрикнул он, и Кейн, отступив на шаг, тревожно обернулся на голос. Скай стоял на коленях, выронив оплавившийся кинжал на пол, и растерянно пялился на обожженную руку. — Эта тварь заколдовала куклу! Кейн, что...

Дальше Кейн не слушал. Он откуда-то точно знал, что у него получится, и эта теплая уверенность, идущая из глубины души, придавала ему сил. Он чувствовал тоже самое, идя на штурм укреплений Кефара, когда их маленький отряд взял город на одном лишь воодушевлении, сердцем которого был сам Кейн. Время замерло, не ограничивая его собой. Кейн хлестко ударил подоспевшую ведьму кулаком в лицо, а потом, подхватив мечом нужную куклу, вместе с ней пронзил ее грудь.

— Не может... — прошептали почерневшие губы, и ведьма покачнулась, стремительно бледнея прямо на глазах. — Так не должно было быть!

— Извини, что разочаровал, — пробормотал Кейн, и резко дернул меч вверх, вспарывая живот. Ведьма захлебнулась криком, затряслась, из последних сил потянулась к Кейну, но он отступил назад, и та, качнувшись в еще раз, тяжело рухнула на пол. Кейн на мгновение прикрыл глаза, оттер лоб тыльной стороной ладони и только потом повернулся к поднимавшемуся на ноги Скаю.

— Ты как? — поинтересовался он, с удивлением отмечая, что его и вправду это волнует. Скай пожал плечами и поморщился.

— Как будто меня протащили под килем, — сказал он, осторожно расправляя плечи. Его правую ладонь украшали вздувшиеся волдыри, болезненные даже на вид, но с лица и в этот момент не исчезло вечное легкомысленное выражение. — На будущее, капитан, если тебе еще раз приспичит охотится на ведьм, напомни, чтобы я держался в стороне.

— Зови меня Кейн, — поправил его тот и огляделся по сторонам. — По-хорошему, спалить бы тут все. Но не займутся ли соседние?

— А мы внизу, около печи, — предложил Скай, и Кейн кивнул, соглашаясь. — Там пол каменный, да и жечь то всего ничего. Гадину эту, да ее уродских кукол. Чего она меня-то изображать взялась, ума не приложу.

Этот вопрос волновал и Кейна. Ведьма перебрала всех мало-мальски значимых для него людей: мать, брата, Тилля с Маргарет, но причем тут Скай?

— Видимо, хотела тебя напугать, — не придумав лучшего объяснения, сказал Кейн. Он расстелил на полу покрывало с кровати и сгреб на него всех кукол до единой, а сверху бросил высохшее и почти невесомое тело их хозяйки. Сейчас, без чужих обличий, ведьма оказалась обычной ссохшейся старухой. Кукла, в которой содержалась ее душа, почернела и рассыпалась в прах, и Кейн смел его до крошки, не решившись оставить на полу. Так они и сожгли это все, тщательно следя за огнем. А когда с улицы послышались встревоженные голоса, незаметно улизнули через окно, оставив за собой тлеющие угли.

— И что теперь? — поинтересовался Скай, когда они, не оглядываясь, выехали из городских ворот. Кейн неопределенно пожал плечами.

— Сперва уберемся подальше, — сказал он, сжимая коленями бока лошади. — Потом найдем ручей и промоем твою руку. У меня есть какие-то мази, Маргарет с собой дала. Как в воду глядела.

— Тут не нужно быть пророком, — с усмешкой в голосе заметил Скай, и Кейну почему-то стало легче. Он снова пожал плечами, признавая правоту. Вместе, бок о бок, они двинулись дальше по дороге, обогнав одинокого старика, который резво для своего возраста шагал вперед.

— И все-таки, чего хотела от тебя эта тварь? — поинтересовался вечером Скай, когда они расположились на привал. Кейн тщательно проинспектировал содержимое седельной сумки и, найдя ту самую мазь, которой Маргарет потчевала его самого, щедро нанес ее на руку Ская. Вопрос, заданный обманчиво спокойно, скрывал в себе куда больше, нежели праздное любопытство. Кейн потянул время, излишне тщательно нарезая хлеб, а потом отложил нож и повернулся к Скаю

— Ты действительно хочешь это знать? — спросил он, глядя на него в упор. — Еще не поздно разбежаться в разные стороны, и не лезть в тайны друг друга.

— Мне кажется, что я уже влез, — Скай выразительно помахал у него перед носом покалеченной рукой. — И хотел бы знать, за что страдаю.

— Ты все еще можешь уйти, — напомнил ему Кейн, честно деля между ними кусок рыбы. Скай взял угощение здоровой рукой, аккуратно отложил его в сторону, а потом крепко ухватил Кейна за ворот и притянул к себе.

— Мне кажется, я в любом случае заслужил парочку ответов, — проникновенно заявил он, и Кейн от неожиданности выронил на землю сверток с припасами. Нужно было ударить по руке, оттолкнуть, поставить на место парой резких фраз, но он медлил, не зная почему. Скай несколько мгновений смотрел ему в глаза, а затем так же внезапно отстранился сам.

— Забудь, — процедил он, принимаясь за еду. Воцарилось тяжелое, гнетущее молчание. Кейн протянул руку за своей порцией, но потом передумал, поняв, что не сможет проглотить ни куска.

— Там, в храме, когда я остался один, — наконец сказал он, и Скай повернул к нему голову, — я встретил странное существо. Отвратительное. Оно назвалось посланником из ада и сказало, что пришло забрать мою душу. Что я проклят. Что я принадлежу дьяволу. И он придет за мной. Я сумел ранить его этим мечом, а потом, кажется, выпал из окна и прямо в воду. Тилль выловил меня из моря, а Маргарет спасла. Остальное ты знаешь.

— Я видел, откуда ты упал, — помолчав, сообщил Скай. Кейн глянул на него с интересом. — Там не смог бы выжить никто. Мы кое-как отбивались от скелетов, как вдруг они все осыпались трухой. Нас осталось трое: я, Морел и Ларсон. Мы выбежали наружу и увидели, как ты вывалился сквозь витраж и упал. Кейн... ты упал не в воду. Там были камни.

— Не может быть, — потрясенно прошептал Кейн, вспомнив, как пришел в себя. — Тилль сказал, что я дышал, когда он меня нашел.

— Я говорю то, что видел, — пожал плечами Скай. — Поэтому мы и вернулись на "Танцующий". Морел тут же объявил себя капитаном, но Фрилл, хитрец старый, сказал, что не поверит, пока не увидит твою голову. Сам знаешь, команда ему рот глядит, так что Морелу оставалось только поджать хвост. Одного не могу понять, как Фрилл узнал, где ты? Он место точно сказал, без ошибки. И ведьма эта тебя ждала. Плохи твои дела, капитан, очень плохи. И меч этот твой...

— А с ним что не так? — устало поинтересовался Кейн, осознав, что наконец-то добился своего. После этого разговора Скай вряд ли останется с ним, если, конечно, хоть немного ценит свою жизнь. Этому стоило порадоваться, но Кейн испытывал только опустошение. Скай извлек из-за пояса остатки своего кинжала и положил его рядом с рунным мечом.

— С ним все так, — сказал он, проведя пальцем по рунам. — Это-то и странно. Почему он не расплавился, как мой? Почему ведьма его боялась?

— Может, он просто лучше сделан? — беззлобно поддел его Кейн, но Скай в кои-то веки не поддержал шутки. Он выглядел серьезным и сосредоточенным, без обычного балагурства и дурачества, и это выбивало из колеи. Кейн совершенно точно предпочел бы прежнего заносчивого наглеца.

— Я думаю, дело в рунах, — наконец сказал Скай, тщательно изучив рисунок. — Они наносились много позже, чем был изготовлен сам меч, и явно с какой-то целью. Ты ранил им ту тварь?

— Да, — посерьезнев, кивнул Кейн. — Этот меч валялся рядом с телом Семара. Видимо, принадлежал ему...

— Или он пришел за ним в храм, — предположил Скай. — Странно, я не читал о таком артефакте...

Его слова второй раз за день резанули Кейну слух. Он никак не мог понять, что в них было не так, а сил размышлять уже просто не осталось. Разговаривать тоже не хотелось. Он расстелил одеяло, положил меч рядом с собой и улегся, собираясь спать. Закрывая глаза, Кейн был абсолютно уверен, что утром проснется один.

Часть третья.

Открыв глаза, Кейн понял, что рядом никого нет. Он был к этому готов, и даже убедил себя, что так будет лучше, но все равно почувствовал болезненный укол в груди. Вздохнув, он начал подниматься, и внезапно заметил чужие вещи, аккуратно сложенные у потухшего костра. Кейн выпрямился, обернулся и едва успел погасить дурацкую улыбку при виде двух привязанных лошадей, как Скай вдруг вывалился на поляну из зарослей. В руках он держал две фляги.

— Вот, набрал воды, — сообщил он вместо приветствия и продолжил укладывать вещи в сумки. — Путь не близкий, запас тянуть не будет.

— Ясно, — мгновенно потухнув, сказал Кейн. Скай поднял голову и вдруг усмехнулся.

— Предлагаю ехать в Карст, — произнес он, пристегивая флягу к сумке. — Город большой, да и дорог от него немало. Деньги у нас пока есть, а потом придумаем что-нибудь. Капитан?

— Не надо меня так называть, — в который раз поправил его Кейн, чувствуя небывалое облегчение. — Карст так Карст. Какая, в конце концов, разница...

В Карсте было шумно, грязно и многолюдно. Город стоял на перекрестке пяти дорог, по которым в него со всех сторон стекались торговцы, странники и бродяги. Молва утверждала, что на улицах и в кабаках Карста с одинаковой легкостью можно было найти жену, работу, собрать небольшую армию или спустить все свои деньги за одной партией в карты. Возможность свернуть себе шею поджидала здесь за каждым углом, но количество желающих испытать судьбу не уменьшалось.

Комната, предоставленная им хозяйкой небольшой гостиницы, находилась прямо под чердаком, с которого то и дело доносилось шелестение птичьих крыльев и резкие пронзительные крики. Скай недовольно поморщился при виде убогой обстановки, Кейну же было все равно — лишь бы спать на кровати.

— У меня есть идея, — поделился он, когда они кое-как раскидали вещи по углам. Скай поднял бровь с выражением "да неужели!". — Ты знаешь, я бегать не люблю, а эта дрянь идет за мной, как приклеенная. Убегай, не убегай — все одно. Так что лучше я побуду охотником. С той ведьмой неплохо вышло.

— Да, вышло просто отлично, — с сарказмом заметил Скай, высматривавший что-то через грязное окно. — Она только чуть-чуть не убила меня, а так все хорошо.

— Но ведь не убила, — усмехнулся Кейн и, встав за спиной, положил ему руку на плечо. — Все, что я умею — это драться и убивать людей. Зато это умею очень хорошо. Так может, используя это умение на благо, я смогу спасти свою душу?

— Ты действительно в это веришь? — повернулся к нему Скай. Его глаза казались черными из-за расширившихся в полумраке комнаты зрачков. — В то, что проклят, и что дьявол тебя ищет?

— Верю, — серьезно ответил Кейн, и во взгляде Ская что-то неуловимо изменилось. — Как и в то, что могу это изменить. Иначе даже бороться незачем. Ты со мной?

— А есть варианты? — пожал плечами Скай и, легонько толкнув Кейна, отошел от окна. — Что ж, я и так не собирался жить долго. С какой ведьмы начнем?

— Какая попадется, — развел руками Кейн. — Я прогуляюсь по...

Его прервал робкий стук в дверь. Скай обернулся к Кейну и на всякий случай вытащил из ножен короткий нож. А затем быстро распахнул дверь, готовясь встретить опасность лицом к лицу.

— П-простите, господин, — пролепетала девушка, отчаянно прижимая к себе вместительный кувшин. — Господин просил воды, чтобы умыться. Простите, что так долго.

— Ничего, теперь можешь не торопиться, — мгновенно переменился Скай, в голосе которого появились бархатные, тягучие ноты. Кейн только покачал головой, заметив эту метаморфозу. Девушка бросила на Ская испуганный взгляд и, обогнув его по максимальной дуге, засеменила в закуток, где стоял большой медный таз и плошка с душистым мылом. — Ты ведь польешь мне на голову?

— Все, что скажете, господин, — еще больше побледнела девушка, нервно теребя оборки передника. В ее широко распахнутых глазах светился такой ужас, что Кейн счел нужным вмешаться.

— Я тебе полью, — подтолкнув Ская в спину, сказал он не терпящим возражений тоном. — И потру, если надо. Ты можешь идти, — добавил он, обращаясь к служанке. Та посветлела лицом и, испуганно косясь на оскалившегося в улыбке Ская, мышкой прошмыгнула обратно к выходу.

— Прекращай, — предупредил Кейн, когда дверь за ней со стуком захлопнулась. — Если уж совсем член в штанах удержать не можешь, то трахай тех, кто хочет. Узнаю, что силой берешь — пришибу.

— Больно надо стараться, — хмыкнул тот, ничуть не обеспокоенный угрозой и от души плеснул в таз воды. — Вот зараза, еле теплую принесла. Пойду-ка я с ней потолкую...

Он сделал шаг к двери, но Кейн оказался быстрее. Его рука сама собой легла на загривок Ская, слегка пригибая его земле своей тяжестью. Скай ощутимо напрягся. Мускулы под ладонью Кейна вздулись и заиграли, инстинктивно заставляя его крепче сжать пальцы, преодолевая сопротивление, а потом внезапно расслабились, будто по волшебству. Скай негромко рассмеялся, и этот смех теплой волной отозвался в животе.

— Да понял, я понял, — сказал он и повел плечами, стряхивая с себя чужую руку. — Дай хоть полотенце попрошу, что ли.

— Без глупостей, — предупредил его Кейн, незаметно потерев об штаны онемевшую ладонь, которую покалывали миллионы невидимых игл. — Я прогуляюсь. Вдруг что интересное услышу.

— Только не спасай никого из костра, — донеслось ему в спину насмешливое, и Кейн, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

Рынок кишел слухами. Поговаривали о кровожадных дикарях с востока, разграбивших уже не одну деревню. О странном лесе, в котором завелась нечисть, губившая каждого, кто рисковал вступить в ее владения. О стае волков, утащивших девушку. Кейн слушал жадно, пытаясь понять, где выдумка, а где правда. Про волков рассказывал старый дед, пристраивающий поклажу на кособокую скрипучую телегу, в которую была запряжена усталая рыжая кобыла с безграничным смирением во взгляде. Она изредка переступала ногами, меся дорожную грязь, и украдкой косилась на Кейна карим глазом.

— Не простые это волки, я тебе говорю! — втолковывал тем временем дед торговцу, отвешивавшему ему куль соленой свинины. — Оборотки! Днем люди, а ночью звери дикие. Внучку мою чуть не уволокли, поганые! Еле отбили. Теперь вот, до Красного порта путь держим, а там и за море подадимся. Худо тут становится, очень худо.

— Да тебе-то какая разница, старый, — рассмеялся парень, стоявший рядом и внимательно прислушивавшийся к рассказу. — Ты ж помрешь раньше, чем море переплывешь.

— Я-то помру, — с достоинством ответил старик, подперев бока кулаками. — А сын со снохой, да внуки живы будут. А ты дурнем родился, дураком помрешь.

— Ах ты, трухлявый пень! — разозлился тот и замахнулся на старика, но удар не достиг цели — Кейн жестко перехватил занесенную руку и играючи завернул ее за спину наглецу. — Эй, пусти! Какого черта?

— Извинись, — сквозь зубы процедил Кейн, встряхивая парня для острастки. Тот взвыл, задергался, причиняя себе еще большую боль, и принялся осыпать всех отборными ругательствами.

— Да пусти ты его, — плюнул в сердцах старик, и Кейн, помедлив, ослабил хватку. Парень вывернулся, глянул на него ошалелым взглядом, потом покосился на спокойного, как ни в чем не бывало, старика.

— Да вы... да я... Да вы хоть знаете... — начал было он, но Кейн нахмурил брови и сделал вид, что собирается сгрести его за грудки, и парень задал такого стрекача, будто за ним по пятам гнались черти.

— Прыткий, — уважительно заметил Кейн, проводив его взглядом, и повернулся к старику. — Скажи, отец, а где вы с семьей жили?

— На оборотков глянуть хочешь? — проницательно догадался тот и ласково погладил рыжую кобылу по морде. — Рада ее зовут. Как внучку. Виданное ли дело лошадь человеческим именем нарекать? Но этой девке никто не указ. Еле увезли с собой, так брыкалась. Два дня букой сидела, есть отказывалась. А жили мы в Вястле. Это, почитай, верст триста отсюда.

— Отец! — раздалось за спиной, и Кейн, обернувшись, нос к носу столкнулся с высоким широкоплечим мужчиной, который лицом так походил на разговорчивого старика, что не оставалось никаких сомнений в их родстве. — Все готово? Марта ждет!

— Подождет твоя Марта, — меланхолично заметил старик и протянул руку Кейну. — Спасибо тебе за заступничество. И не ходи ты к обороткам, не доброе это дело.

— Это кому как, — усмехнулся Кейн, крепко пожимая сухую жилистую ладонь. — Внучку береги.

— Да кто ж вас, молодежь, убережет-то, — махнул рукой тот и, ловко вскарабкавшись на повозку, тронул поводья. — Бывай!

Кейн смотрел им вслед до тех пор, пока они не скрылись за поворотом. За мгновение до этого, ему показалось, будто за спиной у старика мелькнула гибкая фигурка с длинными рыжими волосами, но повозка тут же завернула за угол, потерявшись из вида. Кейн быстро огляделся вокруг и, не увидев больше ничего интересного, отправился обратно в гостиницу.

Дверь в комнату оказалась закрыта. Кейн еще раз толкнул ее плечом, недоумевая, с чего это Скаю приспичило запираться, а потом кровь бросилась ему в лицо. Из-за двери донесся жалобный женский всхлип.

— Не надо, пожалуйста, не надо...

— Ах ты, тварь! — раздался в ответ голос Ская, полный злости, а за ним последовал глухой удар. — Ты что творишь, гадина?

— Нет, нет, нет! — снова запричитала девушка, и Кейн одним махом вынес дверь с петель. Ему открылась ужасающая картина.

На взрытой кровати, от которой моментально отпрянул Скай, лежала девушка, приносившая им воду. На ее лице алели ссадины, обнаженные грудь и плечи украшали красные пятна, а на виске наливался огромный кровоподтек. Встрепанные волосы разметались по подушке, разорванная юбка не прикрывала даже коленей, а остатки кофты валялись на полу. У Кейна зашумело в висках.

— Капитан! — с явным облегчением воскликнул Скай. — Я...

— Я сказал тебе, что пришибу, — стиснув зубы, процедил Кейн, надвигаясь на него. Пальцы сами собой до хруста сжались в кулаки. Девушка, закутавшись в покрывало, шмыгнула ему за спину, и там, в безопасности, разрыдалась навзрыд.

— Я только кувшин забрать зашла, — сквозь слезы прохныкала она, и Кейн, не выдержав, успокаивающе обнял ее рукой. Скай смотрел на него расширившимися глазами, а потом внезапно прищурился и зло сжал губы.

— Ты ни о чем не спросишь? — холодно поинтересовался он. Кейну стоило большого труда ответить спокойно.

— Недостаточно того, что я видел?

— Это тебе решать, — качнул головой Скай, и от его уверенности Кейну вдруг стало не по себе. — Только я ей ничего не делал. Эта дрянь сама пришла, на меня набросилась, душить начала. Я ей двинул, конечно, но лишь слегка, чтобы отпустила. А она как оглушенная метаться начала и калечиться. Я к двери — а она закрыта. Эта сзади подкралась, навалилась и хохочет. Одержимая она, посмотри. Или ведьма.

Девушка мелко затряслась и крепче вцепилась в руку Кейна, всхлипывая от страха. Того и самого потряхивало от злости и отвращения.

— Ты хоть слышишь, какой бред несешь? — сказал, словно выплюнул он, дурея от желания взять Ская за горло. В груди клокотала ярость — незнакомая, жгучая, больше напоминавшая обиду, но Кейну было некогда разбираться в тонкостях. Он осторожно отстранил от себя девушку и двинулся к Скаю.

— Бред, значит, — сказал тот, кусая губы и глядя на обнаженный рунный меч в руке Кейна. — Ну, давай, герой. Только вспомни, врал ли я тебе когда-нибудь. С того самого момента, как ты разрешил мне подняться на борт "Танцующего".

В голове назойливой мухой зудело ощущение неправильности, фальши, и Кейн огромным усилием воли заставил себя остановиться буквально в полуметре от напряженного, но не отступившего Ская. Он сделал глубокий вдох, пытаясь привести в порядок мысли, а потом внимательно заглянул в заледеневшие синие глаза. Скай был зол. Не смущен, не напуган, не растерян, как тот, кого застукали с поличным. Нет. Он злился, был обижен и разочарован, а это значило... Сердце забилось чаще. Кейн медленно, не опуская меч, повернулся к кутавшейся в покрывало девушке.

— Покажи свой крест, — велел он, и та вскинула голову. — Где твой крест?

— Не знаю, — протянула она, машинально кладя руку на горло и отступая назад. — Он сорвал!

— Ладно, — согласился Кейн и, сняв свой, протянул его девушке. — Надень мой. Ну, бери смелее, не бойся.

— Я... — залепетала та, делая еще один шаг назад. — Я...

Ее глаза забегали по сторонам, ища путь к отступлению, пальцы стиснули покрывало, на щеках загорелся нездоровый румянец. Кейн, растеряв все сомнения, шагнул к ней, держа крест на вытянутой руке, и ведьма, издав каркающий крик, бросила ему что-то в лицо. Глаза ожгло, словно огнем.

— Все равно не уйдешь, Кейн! — услышал он, тщетно пытаясь разглядеть хоть что-то сквозь выступившие слезы, и наугад махнул мечом, целясь на голос. Раздался визг, злобное ругательство, а потом все стихло, и Кейн без сил опустился на пол, разжимая пальцы.

— Скай, — позвал он, боясь открыть глаза. — Вода еще осталась?

За спиной послышались быстрые шаги и плеск. Через мгновение его руки аккуратно отвели от лица, и глаз коснулась холодная влажная тряпица. Кейн застонал от облегчения. Боль постепенно уходила, и вскоре он смог разглядеть лицо склонившегося над ним Ская. Ведьмы в комнате не было и только снятая с петель дверь, да разорванная кофта на полу напоминали о ней.

— Выглядишь хреново, — сообщил ему Скай, и Кейн сумел выдавить из себя ухмылку.

— Ничего, — хрипло произнес он и попытался подняться на ноги. Голова немного кружилась, но в целом дела обстояли неплохо. — Скай, я...

— Не нужно, — отозвался тот, отворачиваясь. — Ты все видел и сделал свои выводы. Кто я такой, чтобы верить мне на слово.

Извинения застряли у Кейна в горле. Он стоял, в растерянности глядя, как Скай выкидывает в окно рваную кофту и обрывки юбки, а потом укладывается на кровать, повернувшись к нему спиной. В комнате воцарилась тишина — такая же неуютная и давящая, как и на привале, когда Скай спрашивал его о проклятии и ведьме. Тогда он нашел нужные слова. Что делать теперь Кейн не знал. Оставалось только кое-как пристроить дверь на место и, прислонив к ней таз на случай тревоги, последовать примеру Ская. Разговор можно было отложить до утра, когда стихнет обида.

Утром Ская в комнате не оказалось. Умудренный опытом, Кейн проверил его вещи и, обнаружив их на своих местах, немного успокоился. Значит, вернется. Только что делать дальше? Кейн слонялся по комнате весь день, пытаясь найти ответ на этот непростой вопрос, а потом, плюнув на все, отправился вниз, в харчевню.

Там он и обнаружил Ская. Тот сидел за столом, методично расправляясь с куском мяса и, судя по всему, занимался этим уже долгое время. Кейн, подумав, подозвал хозяйку, а потом, вооружившись у нее кувшином самого крепкого вина, подсел за стол Ская. Тот даже не поднял голову.

— Я порасспрашивал про нашу девицу, тут ее не знают, — сказал он, не глядя на Кейна. — Где искать, тоже не в курсе. Ее вообще никто не видел, кроме нас. Такие вот дела.

— Знаю, спрашивал уже, — скривился Кейн и подтолкнул кувшин к Скаю. Тот окинул его скептическим взглядом.

— Хочешь споить меня, капитан? Или это твои извинения?

— Это просто способ развязать тебе язык, — серьезно ответил Кейн, и Скай впервые с начала разговора посмотрел ему прямо в глаза. — Ты прав, я ничего о тебе не знаю. Даже где ты родился. Где-то на юге, вроде, а может и нет. Мне кажется, я тоже заслужил несколько ответов.

— И какой же будет первый вопрос? — зубасто улыбнулся Скай, так что у Кейна мороз прошел по коже. Отступать, однако, он не собирался.

— Кто твои родители? — спросил он, разливая вино в два кубка. Скай взял свой, шутливо отсалютовал им Кейну и поднес к губам.

— Веришь или нет, но я сам не знаю, — сказал он, вернув вино на стол. В записях приюта святого Иоанна значится, что меня принесли на восьмой день месяца пахарей, аккурат в вечернюю зорю. Кто принес, монахи не разглядели, подкидыша приняли и нарекли Эдгив.

— Божий дар, — перевел со старого языка Кейн. Скай изобразил поклон. — Интересное имя для пирата.

— О, тогда мне пророчили совсем другое будущее, — рассмеялся Скай, но в его смехе не было ни капли веселья. — Настоятель по каким-то своим книгам высчитал, что я стану знаменитым праведником, который одним только словом сможет устрашать силы тьмы. Меня растили в аскезе и любви к Богу, впрочем, как и остальных. На практике это означало молитвы день и ночь, житье на хлебе и воде и каторжный труд по хозяйству. Нас в приюте было человек двадцать, и работа находилась всем. В свободное время нас учили Писанию, грамоте, езде верхом и управляться с оружием. За отлынивание или ошибки секли розгами. Особенно усердствовал один монах, отец Жерон. Он вел у нас слово Божье, и если ему казалось, что мы недостаточно внимательны, лупил палкой по рукам. Некоторым даже ломал пальцы, но это преподносилось, как способ духовного роста. Считалось, что страдания нас облагораживают. Как-то у меня не получилось выучить стих. Может, дело было в том, что накануне мы все простояли пять часов на горохе. А может — в ночных молитвах, призванных очистить наши души от скверны. В общем, в голову мне не лезла даже первая строчка, и отец Жерон просто взбесился. Он выволок меня из-за парты, занес свою палку, и я... У меня словно туман кровавый перед глазами сгустился. Я вырвал у него палку и принялся лупить его по рукам изо всех сил, пока она не сломалась. А потом пришел в себя и увидел, как он пытается закрыться от меня изувеченными пальцами, из которых торчали осколки костей.

— И ты испугался? — стиснув кубок с вином до побелевших костяшек, спросил Кейн, у которого от услышанного голова пошла кругом. Скай улыбнулся жуткой мертвой улыбкой.

— Я почувствовал себя богом. И забил его до смерти. Так хорошо мне еще никогда не было. Остальные воспитанники смотрели на меня с ужасом, а когда я шагнул к ним, в панике отпрянули. На крики сбежались святые отцы. Знаешь, что? Никто, никто не попытался меня остановить, когда я уходил из приюта. Они смотрели на меня, и я чувствовал их страх. И мне это нравилось. Как ты понимаешь, вопрос моего дальнейшего духовного роста отпал сам собой.

— И что ты делал дальше? — поинтересовался Кейн. Скай сгреб ладонью полный кубок и одним махом осушил его до дна.

— Бродяжничал, — пожал плечами он и рассеяно подпер голову рукой. — Научился воровать еду. Потом — грабить. Потом как-то забрел в порт и пропал. Там стояла "Ласточка", самое быстроходное торговое судно, что я видел. Она была прекрасна. От нее пахло морем и свободой. В этот момент я понял, чего хочу.

— Сколько тебе было тогда? — поражаясь лихорадочному блеску в глазах Ская, спросил Кейн.

— Пятнадцать, — сообщил тот и мечтательно улыбнулся. — Славные были денечки. Меня обнаружили на судне на третий день плавания и едва не выкинули за борт. К счастью, за меня вступился капитан. Мне... — он как-то по-особенному усмехнулся, — всегда везло на капитанов. Каждый из них учил меня чему-то новому. Капитан Ледмар научил меня драться. По-настоящему, без дураков, не то, что эти чертовы монахи. А потом продал меня в Хадде вместе с грузом. Новый хозяин тоже оказался не промах. У него был богатый дом с огромной библиотекой, и я просиживал в ней днями и ночами, переводя древние тексты. А он потом продавал мои переводы. От него я сбежал, прихватив все деньги, что были в доме. Их мне хватило, чтобы купить место на судне, идущем в Ривзу, но по пути на нас напали пираты. Мне удалось прирезать пятерых из них, прежде чем меня скрутили. Мне тогда только-только стукнуло восемнадцать, но выглядел я куда как хлипче. Капитан долго не мог поверить, что я один убил пятерых громил. А поверив, оставил у себя на корабле. Так я и попал в Гильдию. Все оказалось не так плохо. У меня было море, деньги, выпивка и петля на нок-рее в перспективе, но... Ты знаешь, капитан, это такая смешная штука — судьба. В одном рейде мы взяли отменную добычу. Золото, груз кофе и чая, специи, и вдобавок целый трюм отличного рома. Мы встали на якорь у одного из мелких островков, чтобы пополнить запасы воды, и уже предвкушали дележ, как вдруг на горизонте замаячили два хаддидских военных корабля. Трое из команды в это время находились на суше. Капитан не стал нас ждать. Мы видели, как "Оливия" поднимает паруса, и ничего, ровным счетом ничего не могли поделать.

— Как ты оттуда выбрался? — спросил Кейн, когда Скай надолго замолчал, погруженный в свои мысли. Ему уже не казалось, что было хорошей идеей начинать этот разговор, но сделанного не воротить. К тому же, теперь он куда лучше понимал Ская.

— Повезло, — усмехнулся тот, выныривая из воспоминаний. — Через две недели нас подобрало проходившее мимо судно. А еще чуть позже мы узнали, что те два хаддидца все-таки потопили "Оливию", а всех выживших вздернули на мачте. Так что капитан, выходит, спас нам жизни. Вот такие дела. Ну а потом, я оказался в порту в Бирне, где как раз стоял "Танцующий". Мне показалось хорошей шуткой испытать судьбу в третий раз, а ты, как ни странно, взял меня в команду. Я потом все удивлялся, почему? Я ведь тебе сразу не понравился.

— Интуиция, — пожал плечами Кейн, тоже вспоминая. — Ты был нагл, но прям. Умен, не старался подлизываться и не врал мне. И я не ошибся.

— А я вот думал, что да, — взглянув на него в упор, сказал Скай и недобро сверкнул глазами. — Помнишь вылазку в Торине, капитан? Когда мы с тобой застряли в колодце?

— Помню, — нахмурился Кейн, пытаясь понять, к чему он клонит. — Ты подсадил меня, передал камни, а я потом... Вот оно что! — озарило его. — Ты думал, я тебя там оставлю?

— В какой-то момент именно так я и думал, — Скай внезапно расслабился и потянулся к кувшину. — Но ты вытащил меня. И ты слушал меня. Знаешь, капитан, с тобой я понял, что бывает по-другому. Что кто-то может быть с тобой честным, даже если ты ему не по душе. Мне понравилось. Поэтому я здесь, если тебя это интересует. И нет, я не насилую женщин. Вот убить могу.

— А с оборотком справишься? — поинтересовался Кейн, и в глазах Ская разгорелся интерес. — Завтра выезжаем в Вястлу. Так что не пей много.

Часть четвертая

Город удалось покинуть только в полдень. Кейн еще вечером сходил в оружейную лавку и оставил срочный заказ, а утром пришел забрать обещанное.

— Зачем это? — удивился Скай, увидев пристегнутый к его седлу арбалет. Кейн вместо ответа протянул ему точно такой же с запасом стрел. — И что мне с ним делать?

— Я знаю, арбалеты на море не в чести, — сказал Кейн, показывая ему наконечник стрелы, сделанный с добавлением серебра. — Но в охоте на оборотков это первейшее оружие. Точное, дальнее, бесшумное. Здесь несколько обычных стрел, для тренировок, остальные с серебром. Понимаешь?

— Лучше б это были пули, — проворчал Скай, взвешивая на руке арбалет. — Не уверен, что у меня получится.

— Для этого я и взял обычные стрелы, — успокоил его Кейн. — Будем тренироваться.

— А ты? — с интересом спросил Скай, забираясь в седло, и натянул поводья, успокаивая нетерпеливо пританцовывавшую лошадь. — Где ты научился из него стрелять?

— В детстве я мечтал стать военным, — так, словно это все объясняло, сообщил ему Кейн и, убедившись, что все на месте, шагом направил лошадь к городским воротам. Скай не стал расспрашивать дальше.

— Дурацкое приспособление, — возмутился он вечером на привале, когда Кейн принялся обучать его стрельбе. Получалось у Ская вполне прилично, когда он концентрировался, но сам процесс выводил его из себя. — Куда улетела последняя стрела?

— Ты стрелял, ты и ищи, — флегматично заметил Кейн, и Скай, коротко выругавшись, побрел в лес. Даже из-за деревьев доносилось его недовольное бормотание, и это неожиданно развеселило Кейна. Ему еще ни разу не доводилось видеть Ская обескураженным или неуверенным в чем-то, поэтому теперь он не смог отказать себе в удовольствии насладиться ситуацией.

— А потом будем стрелять по движущейся мишени, — крикнул он, и получил в ответ вполне недвусмысленный посыл. Кейн довольно ухмыльнулся. Скай совершенно не мог бесшумно перемещаться по лесу: под его ногами трещали сухие ветки, а кустарники, словно сговорившись, цепко хватали за одежду. Он производил впечатление медведя, пробирающегося через бурелом, хотя в городе умел оставаться незаметным.

"У меня было море", — внезапно вспомнилось Кейну. Интересно, будет ли он скучать по нему?

Его размышления внезапно прервал удивленный возглас. Кейн моментально отвлекся от костра, подскочил на ноги, вглядываясь в полумрак, успевший окутать лес, и гадая, что могло случиться со Скаем. Тот, судя по треску, быстро возвращался на поляну.

— Ты наступил на зме... — начал было Кейн и моментально осекся, поняв, что Скай вернулся не один.

— Не змея, но шипит отлично, — сообщил тот, выпихивая перед собой невысокую огненно-рыжую девчонку, зло сверкнувшую на него глазами. — Смотри, капитан, что я нашел под кустом. За нами следила, зараза.

— Я не зараза! — возмутилась девушка и с вызовом вздернула подбородок вверх . — И ни за кем я не следила, больно надо! Я вас вообще не знаю, и знать не желаю!

— Рассказывай! — Скай схватил ее за плечо, и девчонка, извернувшись всем телом, впилась зубами в его руку. — Ах ты дрянь! Ну-ка иди сюда, ведьма!

— Стой! — перехватил его Кейн, слегка придерживая за плечи, чтобы не дать натворить глупостей. — Кажется, я ее знаю. Ты — Рада? — обратился он к насупившейся девушке. Та, помедлив, кивнула. — Таки сбежала от деда.

— Не хочу я уезжать, — резко ответила девица и капризно наморщила веснушчатый нос. — У деда ум за разум зашел со страху, вот и увидел оборотков там, где их и не было. А у меня дома жених, между прочим.

— Какой жених, пигалица? — возмутился Скай, закончив рассматривать след от крепких зубов на своей руке. — Выдрать тебя надо ремнем, чтобы старших слушалась.

— Только попробуй, — фыркнула та, и Скай, вспыхнув словно солома от искры, дернулся в ее сторону с явно недобрыми намерениями. Кейн едва успел вклиниться между ними.

— Хватит! — что было сил гаркнул он, и оба отшатнулись от него как от чумного. — Ну-ка, сядьте! Скай, займись огнем, он почти погас. А ты, милая моя, покажи нательный крест. А то я уже никому не верю.

— С этого и надо было начинать, — пробормотал Скай, возвращаясь к костру и оттуда подозрительно косясь на растерявшуюся девчонку.

— Крестик? — удивилась та. — Так вот он.

К величайшему облегчению Кейна, крест действительно оказался на месте. Простенький, железный, даже не из серебра, но явно настоящий, освященный в храме. Девушка в недоумении покрутила его в руках, а потом спрятала обратно под рубаху.

— Садись к костру, — пригласил ее Кейн к нескрываемой досаде Ская, и Рада, опасливо оглядевшись по сторонам, шмыгнула к огню и уселась подальше от злого как черт южанина. — Рассказывай давай.

— Что рассказывать-то? — с деланным недоумением вытаращилась та. Кейн молча поднял бровь, и девушка сникла. — Ладно, чего уж тут. Я видела, что ты с дедом разговаривал, там — в Красте. А он потом и рассказал, мол, интересовался тут один оборотками, дорогу спрашивал. Я и смекнула.

— Ишь ты, сметливая нашлась, — пробурчал Скай, вороша перегоревшие угли. — Ты лучше расскажи, как ты тут оказалась. Пешком, что ли, дошла?

— Сам ты пешком, — немедленно обиделась та. — На лошади, естественно. Только...

— Что? — усмешке Ская мог бы позавидовать матерый волк. — Дай, угадаю. Потеряла?

Рада показала ему язык.

— Я ее привязала. Вроде бы. А потом не нашла.

— Вроде бы, — вздохнул Кейн, у которого внезапно разболелась голова. — И что теперь с ней делать? В Карст обратно везти?

— Капитан! — Скай от возмущения едва не свалился в костер и, восстановив равновесие, посмотрел на Кейна как на умалишенного. — Это день пути! А потом еще обратно! Нет, мне, конечно, все равно, но почему мы должны возиться с этой мелкой...

Он покосился на Раду, явно подбирая подходящий для нее эпитет, а потом устало махнул рукой, примиряясь с новыми проблемами.

— Не пойду я в Карст, — надулась девчонка. — Сбегу по пути, так и знайте. А если и доведете до города, то уже оттуда все равно сбегу. Мне домой надо, к тетке. И к жениху.

— К тетке? — заинтересовался Кейн, и Рада неуверенно кивнула. — А что, она осталась в деревне?

— Ага, — подтвердила девушка и бросила робкий взгляд на солонину, которую достал из мешка Скай. — Сколько отец ее не уговаривал, не поехала. Одна она там теперь. Она меня примет. Вы меня только с собой возьмите, а там я сама разберусь. А еще я вам дорогу короткую покажу, — внезапно воодушевилась Рада.

— Капитан, — задушевно произнес Скай, выразительно помахав в воздухе ножом, которым разделывал солонину, — ты же не собираешься слушать этот бред?

— Ну не везти же ее обратно в Карст? — развел руками Кейн. Скай пожал плечами.

— Можно просто оставить тут. Пусть ищет, куда привязала лошадь. Держи, пигалица, а то уже дырку пробуравила глазами в этом куске.

С этими словами он протянул Раде внушительный ломоть мяса на хлебной горбушке. Девушка оживилась и моментально впилась в него зубами. Скай только покачал головой.

— Вот радость-то какая, — пробормотал он в сторону. Рада бросила на Кейна умоляющий взгляд, и тот, поразмыслив, согласно кивнул. Девушка просияла от радости.

— Решено, — подытожил Кейн, протягивая руку за своей порцией. — Вместе идем в Вястлу. Скай, возьмешь ее к себе в седло.

Солонина попала Скаю не в то горло. Он мучительно долго откашливался, покраснев от натуги, а потом вытер выступившие слезы и надсадно поинтересовался:

— Почему я?

— Ты легче, — на всякий случай отодвигаясь от него, пояснил Кейн. — Нас двоих лошадь далеко не унесет. Зато я возьму у тебя всю поклажу. Брось, — примирительно добавил он, заметив нехороший блеск в глазах Ская, — что нам там ехать-то до этой Вястлы? Опомниться не успеешь, как доберемся.

Наутро выехали уже втроем. Рада болтала без умолку, пересказывая все услышанные в Карсте сплетни и истории, так что к полудню к лицу Ская намертво пристало страдальческое выражение.

— Не доводи до греха, капитан, — взмолился он на привале, как только девушка скрылась из глаз, чтобы размять ноги после долгой езды в неудобной позе. — Либо скажи ей заткнуться, либо забирай ее себе. Иначе я за себя не отвечаю.

— Ты преувеличиваешь, — успокаивающе, тоном, которым обычно говорят с дикими животными и сумасшедшими, произнес Кейн, предусмотрительно оставив между собой и взвинченным Скаем дистанцию в пять шагов. — Она всего лишь хочет тебе понравиться, вот и болтает почем зря.

— Понравиться? — опасным тоном уточнил Скай. — Она выбрала неправильный путь!

— Успокойся, — уже резче одернул его Кейн, отбрасывая дурачество. — С каких пор тебя выводит из себя девчоночья болтовня? Нам надо всего лишь довезти ее до Вястлы, а там начнутся дела поважнее.

— Думаешь, ее дед не ошибся насчет оборотков? — посерьезнел Скай. Кейн пожал плечами.

— Увидим, — сказал он. — А пока давай тренироваться. Вчера последняя стрела ушла в "молоко". А волки куда быстрее деревьев, так что тебе еще работать и работать.

Заковыристый ответ Ская он предпочел пропустить мимо ушей. Тот, однако, упираться не стал и арбалет взял. Первая стрела легла на ладонь правее цели.

— Ветер не учитываешь, — попенял ему Кейн. — Смотри.

Его выстрел пришелся аккурат в центр мишени. Скай страдальчески поморщился и снова вскинул арбалет, прицеливаясь.

— Не так, — снова поправил его Кейн и, встав за спиной почти вплотную, положил руки поверх запястий Ская, выравнивая стойку. Тот дернулся от неожиданности, задел крючок, и стрела ушла далеко в сторону от мишени.

— Какого... — начал было Кейн и осекся, услышав женский вскрик. — О Боже!

Оба, переглянувшись, кинулись на голос, но на самом краю поляны наткнулись на донельзя возмущенную Раду, гневно потрясающую зажатой в руке стрелой.

— Это вышло случайно, — принялся оправдываться Кейн, убедившись, что девушка в полном порядке. — Скай не любит арбалеты.

— Естественно, он же не умеет из них стрелять, — фыркнула Рада, и лицо Ская, и без того пережившего не самый легкий день, пошло неровными пятнами.

— Можно подумать, ты умеешь лучше, — огрызнулся он, и глаза Рады вспыхнули зелеными огнями. Девушка медленно, крадучись, подошла к нему и, вынув арбалет из рук опешившего от неожиданности Ская, легко встала в безупречную стойку. Выпущенная ею стрела до основания расщепила ту, что попала в центр мишени. Скай открыл рот, чтобы что-то сказать, да так и закрыл его, не произнеся ни слова, а затем молча развернулся и пошел к костру.

— Не надо было так, — обретя дар речи, сказал Кейн, и Рада удрученно кивнула, глядя в спину Ская. — Во-первых, стрел у нас не так много. А во-вторых... Просто — не надо было. Где это ты выучилась?

— Дед с собой на охоту брал, — пояснила та. — У отца нога больная, далеко ходить не может, а дед один не справлялся. Вот и научил меня. Я правда не хотела обижать.

— Скай слишком умен для пустых обид, — рассмеялся Кейн и ободряюще потрепал ее по плечу. — Ему просто надо... переварить это. И не раздражай его больше болтовней, а то он скинет тебя с лошади.

— Буду молчать как рыба, — заверила его Рада, посветлев на глазах. — Кстати, про рыбу. Дед рассказывал...

Кейн только закатил глаза и, забрав у девчонки арбалет, отправился к сгорбившемуся у костра Скаю. Вечер обещал стать долгим. И незабываемым.

Скай молча пялился в огонь, который рыжими всполохами отражался в его глазах. Кейну очень хотелось что-нибудь сказать, однако чутье, ни разу его не подводившее, настойчиво советовало помолчать. Поэтому он просто сел рядом, слегка касаясь Ская плечом. Тот несколько мгновений оставался неподвижным, а потом выпрямился, потянулся и обернулся к так и оставшейся в стороне Раде, переминавшейся с ноги на ногу.

— Тебе особое приглашение нужно, мелкая? — язвительно поинтересовался он, и Рада, заулыбавшись, поспешила к костру. — Вот что. Свой хлеб надо отрабатывать, а от тебя пока что лишь расходы и головная боль. Сечешь мысль?

— Скай... — предупреждающе начал Кейн, заподозрив недоброе, но тот лишь досадливо отмахнулся от него. Все его внимание было поглощено Радой. Девушка, подумав, кивнула. Скай моментально расплылся в злой предвкушающей усмешке.

— Тогда будешь учить меня. И, поверь, тебе это понравится еще меньше, чем мне.

— Я могу тебя учить, — предложил Кейн, удивленный и немного обескураженный таким поворотом. — Собственно, я тебя уже учил. В чем проблема?

— Никаких проблем, — мотнул головой Скай, все так же неотрывно глядя на Раду. — Просто она стреляет лучше. Ну, так что?

— Заметано, — девушка уверенно, по-мужски протянула ему руку, и Скай также серьезно пожал ее в ответ. — Кстати, про арбалеты и еду. Вы охотиться не пробовали? Ну там, хотя бы для практики...

— Ешь давай, — рявкнул на нее Скай, для убедительности подкрепив свои слова несильным тычком в спину. — Вот ведь самая умная выискалась. Тебя там точно жених дома ждет?

— Надеюсь, — погрустнела Рада, и на ее лицо набежала тень. — Надеюсь, что еще ждет.

— Да брось ты, — попытался успокоить ее Кейн. — Что с ним может случиться? Сама говоришь, привиделось деду, оборотков нет. А если налево загулял, так зачем он тебе такой? Найдешь лучше.

Рада не ответила. Кейн незаметно скосил взгляд на погруженного в свои мысли Ская, и коротко вздохнул. Спутники ему достались как на подбор сложные и себе на уме. Правда, кто бы жаловался?

Часть пятая.

Вечером следующего дня Скай подстрелил зайца. Кейну, оставленному у костра, пришлось признать, что под руководством бойкой и языкастой девчонки в обучении наметился заметный прогресс, но вместо того, чтобы обрадоваться, он внезапно почувствовал себя обманутым. Это было глупое иррациональное ощущение, но он решительно ничего не мог с ним поделать.

Кейн внимательно присматривался к Раде. За жизнерадостным и легким характером девушки скрывалась несгибаемая воля и упорство, с которым она умела добиваться своего. Стоило только вспомнить, что она с легкостью сбежала от родных и одна, без оружия и почти без денег, отправилась обратно домой через лес. Не каждая в ее возрасте оказалась бы способна на такое. Было в ней еще что-то, едва уловимое, но исподволь проявлявшееся в каждом движении и взгляде. Уверенность? Сила? Кейн никак не мог найти подходящего слова, а потому плюнул и оставил бесплотные попытки. Тем более что под боком разворачивалось куда более занятное действо.

— Ужин будет что надо! — воодушевленно произнес Скай, потрясая добытым зайцем. — Эй, рыжая. Ну-ка, давай, приступай. Готовка — это дело женское.

— Хорошо, — не стала спорить та и быстро огляделась по сторонам. — Ой, костер совсем погас, надо бы развести. Знаешь, а я у ручья там змею видела, как думаешь, не укусит? Воды нужно. Я такую похлебку знаю, пальчики оближете. Только вот воды бы принести. А ножа нет?

Скай, что-то невразумительно бурча, поплелся к снаряжению. Кейн заинтересованно следил за происходящим. Рада, вооружившись внушительным ножом, раздавала команды, которые Скай, к безмерному удивлению, послушно выполнял.

"Нет, — внезапно понял Кейн и его начал разбирать неодолимый смех. — Она же не командует! И даже не просит. Он же сам впрягается во все, о чем она говорит и даже не замечает этого!"

Скай тем временем аккуратно разделал зайца и сложил куски в закипевшую воду. Рада успела покопаться в походных сумках и теперь внимательно разглядывала содержимое какого-то свертка.

— Молодец эта ваша Маргарет, — сказала она, и Кейн навострил уши. — Столько хороших штук дала. И травки пряные, и соль, и коренья. А она вам кто?

— Знакомая, — уклончиво ответил Кейн. — А ты откуда это имя знаешь?

— Так на платке вышито, — бесхитростно пояснила Рада, показывая ему ткань, в которую были завернуты пряности. — Так все делают, когда мужчин в путь собирают. Чтобы помнили. Развернут котомку, увидят платок — и на душе легче.

На душе у Кейна моментально стало тошно. Он тут же вспомнил, что не попрощался с Тео, который теперь, конечно же, затаит на него обиду. Припомнился и Тилль, придерживавший повязку поперек груди, и Маргарет — уставшая и бледная. Бедой отплатил он им за добро, хоть и не было его вины в этом. Или была? Он снова посмотрел на Раду и четко и ясно осознал — он обязан доставить девушку домой живой и невредимой, чего бы ему это не стоило. Это и есть то, для чего ему дали второй шанс. Это — и многое другое впереди.

— Видишь? — с торжеством произнес Скай, присаживаясь рядом. — Вот как с ней надо. А то ишь, раскомандовалась. Вот, приготовила обед как миленькая.

Кейн сдержанно кашлянул, потом еще раз, а затем, не удержавшись, расхохотался в голос.

— Что? — не понял его веселья Скай и недоуменно нахмурился. — Да что ты ржешь, как конь?

— Скай, — отсмеявшись, произнес Кейн и показал на заманчиво булькавшую в котелке похлебку. — Кто принес воду?

— Я, — озадаченно ответил Скай. Кейн кивнул.

— А кто разделывал зайца?

— Э... я, — произнес Скай, и в его глазах появилось задумчивое выражение.

— Кто нарезал коренья, потому что они слишком твердые? — продолжил допытываться Кейн, и Скай отчетливо скрипнул зубами, наконец поняв, что его провели как ребенка. — Кто сидел и следил, чтобы не выкипало? Женская, говоришь, работа?

— Вот же пигалица, — без особой злости выругался Скай и улегся на спину, закинув руки за голову. — Вся их порода такая хитрая. Вот поэтому я никогда не женюсь. Сядет такая девка на шею, да погонять начнет. Нет уж, к черту.

— К черту мы с тобой точно раньше попадем, чем женимся, — согласился с ним Кейн, и Скай, повернув голову, внимательно посмотрел ему в глаза.

— Скучаешь по ней? — нейтральным тоном поинтересовался он.

— По кому? — удивился Кейн, и Скай неопределенно махнул рукой в воздухе.

— Забудь, — коротко отрубил он и рывком поднялся на ноги. — Ну, раз уж готовил я, так и пробовать буду первым. И чур лучший кусок мой!

До тракта они добрались за два дня, срезав изрядный кусок по лесу. У Рады оказалось безошибочное чувство направления, она совершенно не плутала среди сопок и оврагов, легко находя нужный путь. Скай поднаторел в стрельбе и теперь без промаха бил в неподвижную мишень, хотя повторить свою удачу с зайцем так и не смог. Он все так же страдальчески закатывал глаза, когда болтовня Рады заполняла все вокруг, но делал это больше из упрямства и сволочного характера, нежели реального раздражения. Их перепалки превратились в пикировки, а споры по распределению обязанностей — в увлекательную игру. Победителей, впрочем, как и побежденных, в ней не оставалось.

Кейн чувствовал себя странно. С одной стороны это неожиданное перемирие сняло с него массу проблем, с другой... Он ясно видел, что остался в стороне, за бортом. То одиночество, к которому он так стремился, настигло его нежданно-негаданно, подкралось исподтишка, как лиса в курятник. Радоваться этому не получалось. В последнюю ночь ему снова снились кошмары.

Он видел убитую в Хоквуде ведьму, из разверзнутой груди которой сочилась густая, черная кровь. Кровью же было залито и все вокруг. Кейн вытянул перед собой руки и не смог сдержать пораженный вскрик — кожу покрывали глубокие гноящиеся язвы.

— Оно в тебе, Кейн, — прошептала ведьма сухими спекшимися губами, и ее голос смертельным холодом прошелся по спине. — Оно тебя выпьет. Твое проклятие, Кейн. Куда бы ты ни шел, ты несешь его с собой. Останься здесь, со мной. Я тебя успокою, я дам тебе мир. Мир и смерть. Это все, что тебе нужно...

От озноба уже стучали зубы. Холод поднимался по телу, сковывая суставы и болью отдаваясь в сердце. Кейн попытался пошевелиться, но не смог, парализованный ледяной волной. Он глухо застонал, рванулся из последних сил и внезапно ледяные оковы распались, выпуская его из своих цепких объятий. Лица коснулась теплая, живая ладонь, и Кейн открыл глаза. Над ним, прищуриваясь в темноте, склонился Скай.

— Я даже не буду спрашивать, что тебе снилось, — сказал он с легкой усмешкой, и Кейн смог сделать полноценный вдох. В груди нестерпимо кололо, будто он пробежал не меньше десяти верст, ни разу не остановившись. — Когда так стонут, все понятно и без слов. Сколько у тебя не было женщины, капитан?

— А ты ни о чем другом и думать не можешь, — сварливо отозвался Кейн, у которого при одном только воспоминании о приснившемся кошмаре, болезненно заныло сердце. — Смотри, обидишь Раду...

— Я детьми не интересуюсь, — свернул глазами Скай. — А вот доберемся до трактира...

— Тьфу, — вырвалось у Кейна. Он резко сел, едва успев подхватить свалившееся с него одеяло, и неожиданно заметил, что поверх него был укрыт еще и курткой. Его же, свернутая, лежала под головой. — О. Спасибо.

— Тебе было холодно, — пожал плечами Скай, прибирая обратно свою собственность. — Одеяло, уж прости, пришлось отдать даме. Кстати, раз уж ты проснулся — твоя очередь дежурить. А я, пожалуй, досмотрю твой сон.

— Можешь даже забрать его себе целиком, — щедро разрешил Кейн и выпутался из одеяла, пустив на свое место Ская. Тот мечтательно прикрыл глаза, заворочался, устраиваясь на нагретом, и через минуту крепко спал, как человек, которого не мучают кошмары и угрызения совести. Кейн, отчаянно завидуя его крепким нервам, уныло пересел к костру. Остаток ночи прошел спокойно.

Постоялый двор расположился на пересечении двух оживленных трактов. Гостей здесь всегда собиралось немало, но для трех путешественников место нашлось. Рада тут же потребовала горячей воды и как только служанка наполнила бочку, моментально выпроводила мужчин из комнаты.

— Вот поэтому я никогда не женюсь, — сообщил Скай захлопнувшейся перед его носом двери. — Одна только морока от этих баб.

— Зато на ужин у нас будет нормальная еда, — успокоил его Кейн и двинулся к лестнице. — Которую при этом не надо искать, подстреливать, разделывать...

— Кто бы жаловался, — проворчал ему в спину Скай. — Ты же ни разу этого не делал. Почему, кстати?

— Потому что я — капитан, — безапелляционно отрезал Кейн, и Скай впервые не нашелся, что ему ответить. — Кстати, нам бы тоже вымыться, а то лошади уже пахнут лучше нас.

— Так я поднимусь обратно? — с наигранным энтузиазмом предложил Скай и для убедительности сделал несколько шагов вверх по ступенькам. Кейн, ухватив его за плечо, бесцеремонно стащил назад.

— Тебя же не интересуют дети, — ласково напомнил он, подталкивая его вперед. Скай выразительно поиграл бровями.

— Вот и посмотрим, насколько она ребенок. Может, подросла со вчерашнего дня?

— Конечно же, — пробормотал Кейн. Скай вдруг обернулся и странно посмотрел на него.

— Как думаешь, что там за жених такой? — с неожиданной серьезностью поинтересовался он. — Она ведь о нем совсем не говорит.

— Откуда я знаю? — пожал плечами Кейн, ощущая неуютный холодок под ребрами. — Приедем — увидим. Идем уже, я есть хочу.

Разговор оставил неприятный осадок. Даже восхитительная отбивная не улучшила настроение Кейна, и он, потеряв всякий аппетит, принялся разглядывать людей в зале. Компания подобралась так себе.

В углу, сдвинув два стола, что-то шумно обсуждали, прерываясь лишь на то, чтобы зычно подозвать служанку и потребовать еще пряного эля или сладкого вина. Чуть ближе сидели двое — явно супруги, причем прожившие вместе изрядно лет. Они практически не перебросились ни одним словом, но изредка обменивались взглядами, в которых крылся целый разговор. Кто-то приходил один, кто-то группами, лица сменялись одно за другим, ничем не цепляя взгляд. До тех пор, пока в трактир не ввалились пятеро здоровенных и вооруженных до зубов людей. Кейн мгновенно напрягся. Он бросил быстрый взгляд на помрачневшего Ская и остро пожалел об оставленном в комнате мече.

— Эй, девка! — заорал один из вошедших, поймав за руку спешившую по своим делам служанку. — Жрать неси и побыстрее! И вина побольше!

— Да, господин, — побледнела та, и здоровяк, огладив ее пониже спины, выпустил из рук. Девушка испуганной птицей вылетела прочь из зала. Здоровяк тем временем ногой выпихнул приглянувшийся ему стол на середину зала, попутно задев тех, кто на свое несчастье попался на пути.

— Полегче, — возмутился тот самый супруг, которого Кейн заприметил в начале. Его жена испуганно потянула его за рукав, но мужчина, еще не понимая, с кем связался, решительно отстранился.

— А то что? — лениво поинтересовался один из прибывших, поигрывая длинным тонким ножом. Кривой, свернутый на сторону нос яснее всяких слов говорил о любви его хозяина к дракам. — Ты, отец, сядь и затухни, пока не схлопотал. А жену свою сюда давай. Она хоть и старая, а еще ничего.

— Да как вы... — возмущенно начал тот, и замер, почувствовав лезвие у своего горла.

— Заткнись, — все так же лениво и безмятежно посоветовал ему верзила и кивнул перепуганной до смерти женщине. — А ты иди сюда. Видишь, сколько нас, соскучившихся по ласке.

Женщина, не сводя глаз с ножа, приставленного к горлу мужа, медленно, словно ноги ее не слушались, двинулась к кривоносому. Тот, расхохотавшись в голос, схватил ее за руку и привлек к себе, одновременно оттолкнув замершего от ужаса мужчину. Кончик ножа слегка коснулся его лица, оставляя на щеке длинный порез. Женщина вскрикнула.

— Да не ори ты, — поморщился кривоносый и, обхватив ее за талию, смачно поцеловал в губы. — Эх, не красавица, зато, небось, муж всему обучил. Или он только под одеялом на тебе елозит?

Один из молодчиков, сидевших в углу, собрался было что-то сказать, но, взглянув на красноречиво выставленные мечи, благоразумно передумал и лишь отодвинулся в сторону от греха подальше. Компания, пересмеиваясь и гремя оружием, расселась по своим местам.

— Почему так долго? — снова раздался зычный голос. Кто-то нетерпеливо забарабанил по столу, остальные нашли это забавным и присоединились к товарищу. На шум выбежал хозяин гостиницы.

— Господа, — заискивающе заулыбался он, и его появление встретили громким хохотом. — Господа, одну минуту, сейчас вам все принесут. Вы бы не могли... — он долго и мучительно подбирал слова, — быть немного потише? Другие постояльцы...

— Да наплевать, — провозгласил лысый как коленка детина с устрашающей татуировкой на щеке. Кейн напряг зрение, пытаясь рассмотреть ее поближе, но трактирщик, неловко переминаясь с ноги на ногу, встал аккурат заслонив все своей спиной. — Кому не нравится — пусть валят прочь! Волей и властью нашего хозяина, его воинам открыты все двери и дороги! Знай свое место, дурак, и неси нам выпить. И дочку веди, этой старухи будет явно мало.

— Сейчас, сейчас, — испуганно согласился тот, косясь на помертвелую лицом женщину, и опрометью бросился обратно на кухню — торопить стряпуху. Лысый тем временем поймал взгляд Кейна и недовольно нахмурился.

— А ты что пялишься? — с вызовом поинтересовался он. — Глаз лишний выискался?

— Да вот все думаю, что за хозяин может быть у подобного сброда, — прищурился в ответ Кейн, и лицо лысого побагровело от злости. — Ручаюсь, он сгорает от стыда каждый раз, как вы поминаете его имя.

— Наш хозяин — сам Сатана! — заорал лысый и подскочил на ноги, едва не опрокинув стол. Остальные последовали его примеру. Женщина, о которой моментально забыли, бросилась к мужу и, схватив его за руку, потащила прочь. — А ты кто, убогий? Скажи свое имя, чтобы мы знали, что написать на твоей могиле.

— Меня зовут Кейн, — медленно поднимаясь, ответил тот и расслабленной походкой вышел из-за стола, оказавшись напротив взбешенной компании. — И мое имя будет укладывать в могилы таких как ты и твой хозяин.

— Умеешь ты расположить к себе людей, капитан, — процедил Скай, вставая рядом. — Мой, чур, тот, что с тупым лицом. А ты возьми на себя остальных.

— Они тут все с тупыми лицами, говори конкретнее, — в тон ему отозвался Кейн. — И почему только один? Теряешь хватку.

— Меня немного смущает отсутствие оружия, — застенчиво признался Скай, поддергивая рукава. — Я как-то не привык убивать людей голыми руками. Грязное это дело.

— Как — нет оружия? — делано удивился Кейн и указал на ощетинившихся мечами громил. — Вот же его сколько, бери любое.

— Да он над нами смеется, — дошло, наконец, до тех, и они с грозным ревом кинулись на обоих мужчин. Во все стороны полетела щепа.

Первый удар пришелся на злополучный стол. Кейн ловко поднырнул под руку лысого, перехватил ее за запястье, а затем выкрутил по инерции за спину, заставляя выронить меч, и силой ударил ребром ладони в шею. Локтем в горло встретил следующего, затем развернулся, подхватив оружие, и полоснул по груди, вспарывая ткань и кожу. Скай тем временем успел расправиться еще с двумя, которые теперь мирно лежали на полу, не пытаясь встать, и подбирался к третьему. Тот, впрочем, урок усвоил хорошо и сам, без напоминаний выложил все оружие на пол. Кейн и Скай разоружили остальных.

— Убирайтесь к черту, — велел им на прощание Кейн, пинком выпихивая из трактира. — Или к своему хозяину, коли осмелитесь. Хотя я бы не рискнул — никто не любит неудачников.

— Пожалеете еще, — мстительно прошипел лысый, вытирая кровь из рассеченной брови. — Такое вам с рук не сойдет. Кровью умоетесь, каждому кишки выпущу.

— Проваливай давай, — подтолкнул его Кейн, а потом с грохотом захлопнул за ними дверь.

— Ты заметил? — напряженно поинтересовался Скай за его плечом. — У них у всех одинаковые татуировки. Это не Гильдия и не Братство. Я разглядел голову быка. Думаешь, они и правда...

Недосказанный вопрос повис в воздухе. Кейн промолчал и, обернувшись, наткнулся на испуганный взгляд вернувшегося трактирщика. В животе медленно расправлял иглы злой колючий еж.

— Они не первые, — сказал тот, перебирая подол рубахи дрожавшими пальцами. — Я видел уже несколько таких. Они... они учинили тут погром, избили сына. Дочка успела спрятаться в подполе, так они облили дверь маслом и подожгли. Едва не угорела. А эти... Они ведь вернутся, правда? Вернутся. И что тогда?

— Не вернутся, — заледенелым голосом произнес Кейн и быстро переглянулся со Скаем. Тот, поняв его без слов, подхватил с пола два меча. Один он перебросил Кейну.

Обратно они вернулись уже в темноте, оба перепачканные в земле и крови. Кое-что отмыть удалось в протекавшем вдоль дороги ручье, но показываться в таком виде Раде на глаза Кейн бы не решился.

Трактирщик не ошибся, выгнанные ими громилы собирались вернуться и отнюдь с не мирными целями. Даже дубины где-то раздобыли взамен утраченных мечей. Теперь же их ждала скорая встреча с хозяином, который вряд ли впечатлится их успехами. Что ж, будет лучше выбирать себе прислужников.

— Делаем одну работу дважды, — ворчал Скай, скидывая в канаву тяжелые тела. — Почему было не прирезать их сразу, на постоялом дворе?

— Потому что их могут искать, — терпеливо объяснил ему Кейн. — И мне не хотелось бы, чтобы их кровь легла на невинных людей. Представь себе, что сделают их приятели с семьей нашего трактирщика? А так, черт их знает, с кем они сцепились на дороге. Все, оставляй так, слишком много чести.

— И то верно, — согласился Скай, подозрительно быстро пряча руку в карман. Кейн ухватил его за запястье.

— Что у тебя там? — холодно поинтересовался он, уже зная ответ на свой вопрос. — Выкинь. Хватит обирать мертвецов. А у этой погани и вовсе брать стыдно.

— Ты меня не учи, — не дрогнул Скай и несильно, но жестко сжал другой рукой его пальцы, отцепляя от себя. — Добыча — есть добыча, право на нее священно. Все, что взято в бою, законно, это тебе даже корабельный капеллан подтвердит.

— Мы не в море, — скрипнул зубами Кейн, не намереваясь отступать. — И мы больше не пираты. Это плохие деньги.

— Серебро — всегда серебро, а золото — всегда золото, — парировал Скай и легонько уперся ему в плечо, отодвигая с дороги. — Ты можешь не брать, твое дело. А я возьму, мне совесть не отяготит. А если у тебя со своей будут проблемы, так не стесняйся, списывай на меня. Одним грехом больше, одним меньше...

Разглагольствуя так, он неспешно направился обратно к трактиру, и Кейну не оставалось ничего другого, как последовать за ним.

Часть шестая.

Рада сидела на кровати, поджав под себя босые ноги, и так пристально сверлила взглядом дверь, что Кейн невольно ощутил себя как под прицелом. Когда они вошли в комнату, девушка лишь приподняла голову и оглядела обоих внимательным, изучающим взглядом, будто пересчитывала все части тела. Кейну стало не по себе. Он прекрасно понимал, как выглядит со стороны, и ощутил глупый порыв вытереть ладонями штаны, словно изгваздавшийся семинарист. Скай, поднимавшийся по лестнице следом за ним, недоуменно хмыкнул, не понимая, чего тот застрял в дверях.

— Там, внизу, — сказал Кейн, пытаясь подобрать слова, но девушка качнула головой, обрывая его объяснения.

— Лизбет помогла натаскать еще воды, — сказала она спокойно и сползла с кровати, кутаясь в объемистую, явно с чужого плеча, ночную рубаху. — Там и мыло есть. Это ведь...

— Кровь, да, — не стал отнекиваться Кейн, не представляя, как объяснить, что у него не было другого выхода. Рада досадливо поморщилась.

— Сама вижу, что кровь. Она ведь... не ваша? С вами все в порядке?

— Да что с нами могло случиться? — удивился Скай, протиснувшись мимо замершего на пороге Кейна. Стянул через голову заскорузлую рубаху и принялся развязывать пояс штанов. Рада моментально вспыхнула.

— Не здесь же! Иди в закут, да снимай все там. И на пол не бросай, дурень, все изгваздаешь. Таз там стоит. Скидывай туда, а мы с Лиз постираем. Тоже мне, выдумали забаву.

Она взашей вытолкала слабо сопротивлявшегося Ская в закуток, где стояли две полные бадьи с водой, и повернулась к Кейну. В самых уголках ее глаз едва заметно блестели слезы.

— А если бы... — выговорила она и, осекшись, зло потерла глаза руками. Кейн, не раздумывая, шагнул к ней и, притянув к себе за плечи, успокаивающе потрепал по волосам.

— Вот глупая, — прошептал он, осознав, что Рада просто-напросто за них испугалась. — Все же хорошо, видишь? Эти молодчики только против женщин да стариков выступать умельцы. А как кто посерьезней встретится, так кишка тонка. Скай бы один их уделал, как раз плюнуть.

— Скай их всех и уделал, — из закута раздался громкий плеск и удрученный вздох — вода, разумеется, успела остыть. — Пока ты лясы с лысым точил. Вот скажи, что ты у него все выспрашивал?

— Про татуировку спрашивал, — отозвался Кейн и, слегка отстранив от себя Раду, прошел к Скаю. Тот, кривясь и морщась, пытался кое-как отмыться в холодной воде. Кейн, увидев его спину, забыл, о чем говорил.

Поперек всего хребта шли длинные белые шрамы, опутывающие тело, будто щупальца морского чудовища. Широкие и узкие, прямые и извивающиеся, они явно были получены давно и в разное время. Что ж, в одном касательно своего детства Скай точно не врал — пороли его с изобретательностью и упорством.

— И? — нетерпеливо протянул он, и Кейн с трудом заставил себя отвести взгляд от исчерченной следами прошлого спины. — Что он ответил?

Скай оглянулся на него через плечо, недоумевая.

— Сказал, что такую наносят себе те, кто решил служить дьяволу, — справился с замешательством Кейн. Его одежда так же отправилась в таз, и он, готовясь к худшему, одним махом запрыгнул в воду, не давая себе передумать. Все оказалось не так плохо, как он думал. — Мол, это опознавательный знак.

— Знак кого? — уточнил Скай. Кейн не успел ответить.

— Армии, — вместо него пояснила Рада, положив на приземистый табурет у стены чистую одежду. — Это от нашего хозяина. Он вам чрезвычайно признателен, но очень надеется, что утром вы уйдете. Люди редко бывают благодарны.

— Не суди его строго, — покачал головой Кейн, и Рада, скривившись, подхватила таз.

— Он сказал, что прошло уже несколько таких групп . В каждой человек пять-семь, — обернувшись, добавила она. — Все идут на восток. Спрашивали про целительниц, ведьм, колдунов. Одну везли с собой — в клетке. Зачем — он не знает. Сказали, что так велел Хозяин.

— Странно, — прошептал Кейн, терзаемый дурными предчувствиями. — На восток... Что-то такое я слышал в Карсте, но не могу вспомнить. Не важно. Чем бы ни была эта армия с востока, мы сделали ее на пять человек меньше. Уже что-то.

Ответом ему послужило красноречивое молчание.

Утром Кейн обнаружил третью лошадь, привязанную рядом с их двумя.

— Я подумал, что так будет быстрее, — пожал плечами Скай, когда он обратился к нему за разъяснениями. — У одних ребят тут завалялась лишняя кобыла, я и сторговал за недорого. Капитан, я ее честно купил, клянусь!

— Только, когда ему озвучили цену, он пригрозил наслать на них грозного мстителя Кейна, бича всех разбойников и воров, — бессовестно сдала его Рада, протискиваясь между мужчинами. Лицо Ская тут же приняло безмятежное выражение, лучше всего доказывающее, что девчонка говорит правду. — И сразу стало "недорого". А седло ему вообще потом подарили.

— Я этого не слышал, — мотнул головой Кейн и принялся седлать свою лошадь. — Но если ты еще раз воспользуешься моим именем...

— Да понял я, понял, — отозвался Скай. — Но что было делать? Он и вправду оказался разбойником и вором — заломить такую цену за дрянную кобылу! Капитан, я только восстановил справедливость. Будет знать, как обманывать честных людей.

Кейн не нашелся, что ответить на подобную наглость.

Без двойного груза лошади шли куда живее. Кейн прибавил бы еще, но Рада с середины дня явно подустала, а вечером и вовсе без сил вывалилась из седла и потребовала привал.

— Как же ты нас-то догнала, мелкая? — шутливо поинтересовался Скай, разводя костер. Рада блаженно разминала вконец затекшие ноги и спину.

— У нас говорят: охота — пуще неволи. Сама не знаю, как догнала. Очень, видать, хотела.

— А сейчас что же? — прищурился Скай, и его голос сделался режущим, как острие ножа. — Не очень-то и хочешь? Как зовут твоего жениха?

— А тебе какое дело? — напряглась Рада. Кейн молчал, не вмешиваясь, но внимательно приглядывался к обоим, ловя малейший вздох и самую незаметную тень на лице.

— Как какое? — делано удивился Скай. — Должен же я знать, кому тебя сдавать с рук на руки. А то вдруг ошибусь, стыдоба будет.

— Я не товар, чтобы меня на руки сбывать, — резко осадила его Рада и сжала кулачки. — И вообще, не суйся, куда не просят. До Вястлы доберемся, а там я дальше сама. А вы... ищите своих мнимых оборотков, про которых дед понарассказывал. Только не найдете вы ничего.

Она со злостью топнула ногой и, развернувшись, скрылась в окружавших поляну кустах.

— Куда, дура? — возмутился Скай и собрался отправиться следом, но Кейн знаком остановил его и показал на светлое пятно, мельтешащее между деревьев. Рада оказалась умницей и не собиралась отходить далеко.

— Пусть успокоится и остынет, — сказал Кейн, и Скай передернул плечами, не то соглашаясь, не то выражая свои сомнения в его правоте. Вслух, однако, он ничего говорить не стал. Кейн глянул на его задумчивое лицо и тяжело вздохнул.

— Выкладывай.

— Дергает меня что-то, — признался Скай, аккуратно раскладывая провизию. — А что — понять не могу. Не пытай, капитан, как что узнаю — сам расскажу, а пока не трогай.

— Хорошо, — покладисто согласился Кейн, прекрасно знавший, что если цепкий ум Ская вгрызся в какую-либо проблему, то ему лучше не мешать. Спокойнее будет. К тому же он и сам видел, что с Радой не все так гладко, как хотелось бы.

Утром они свернули с тракта в лес, снова доверившись чутью девушки. Кейн смутно помнил, будто раньше дорога здесь действительно вела прямее, но построенный чуть дальше Нортберг перетянул путников на себя, к нему проложили новый путь, а старый тракт забросили, и он зарос кустарниками и молодыми деревьями.

Они почти не разговаривали. Рада дулась, Скай казался погруженным в мысли, а Кейн чувствовал себя совершенно разбитым после очередного ночного кошмара, так что вечером именно он первым принялся высматривать место для остановки.

— Я подежурю, — предложил он Скаю, когда все принялись укладываться спать. Мысль о сне одновременно казалась притягательной и наводила ужас, так что Кейн здраво рассудил, что будет лучше оттянуть этот момент. К середине ночи, когда придет очередь бодрствовать Скаю, он рассчитывал так устать, чтобы обойтись без сновидений. Тот глянул на него внимательно и пытливо, но возражать не стал, и даже заграбастал себе его одеяло. У Рады теперь было свое, подаренное ей дочкой трактирщика. Кейн же уселся у костра и подпер голову руками, вглядываясь в оранжевые языки пламени, вытанцовывающие в сгустившейся темноте. Их тепло приятно окутывало тело, принося такой долгожданный покой и расслабляя затекшие за день мышцы. Кейн моргнул раз, другой, а потом устало смежил глаза.

Жар теперь приносил не успокоение, а боль. Огонь обступал его, лип к коже, сдирая с нее лоскуты и клочья. Куда ни глянь, всюду расстилалось бескрайнее море пламени, бушующее и гудящее как хороший шторм. Кейн пытался закрыть лицо руками, но вертлявые языки доставали его всюду, не позволяя ускользнуть.

— И это только начало, Кейн. Здесь это может длиться вечно... Кейн. Кейн. Кейн!

— Проснись! — заорали в самое ухо, и Кейн подскочил как ужаленный. Рада, бледная и напуганная, трясла его за плечи. — Смотри, Кейн! Вставай же!

Кейн глянул туда, куда указывала девушка, и судорожно зашарил рукой по земле, нащупывая меч. Из лесу медленно, сверкая глазами, в которых отражались отблески почти погасшего костра, выходили волки.

— Скай, — не сводя с них взгляда, позвал Кейн. — Где арбалеты?

— В седлах, — ответил тот, успев оценить опасность. — Отвлеки их, капитан, а я достану арбалеты и стрелы.

— Отвлечь? — опешил тот. — Это как?

— Ну... — в самое ухо шепнул ему Скай, придерживая за плечи. — Примерно так.

И вытолкнул на середину поляны. Волки, прижав уши к голове и скаля зубы, стали медленно обступать его плотным кольцом.

— Убью, скотину, — скрипнул зубами Кейн, вставая в стойку. Из пасти ближайшего волка вырвалось глухое рычание, и он, не медля больше, бросился на Кейна. Тот коротко взмахнул мечом, отбрасывая зверя обратно. Тот, завизжав от боли, повалился на траву и забился в конвульсиях. И это подхлестнуло остальных.

Оскаленная пасть мелькнула буквально в ладони от локтя. Кейн развернулся, ногой пнул подкравшегося с другой стороны зверя, ударил почти не целясь, наугад. Мимо пролетела дымящаяся головешка, разбив сужавшееся кольцо, и один из волков вдруг кувырнулся в воздухе и опрокинулся на землю. Из груди у него торчала арбалетная стрела.

— Что вы там копаетесь? — взвыл Кейн, отмахиваясь от очередного наседавшего зверя. — Стрелы бережете?!

В ответ донесся болезненный женский вскрик, и, обернувшись, Кейн с ужасом увидел Раду, рассыпавшую колчан. Девушка потирала ладонь и, морщась, пыталась собрать стрелы обратно. Больше он ничего разглядеть не успел, волки насели снова, не давая продыху, и Кейн попятился назад, отступая под прикрытие стрел Ская, методично выпускавшего их одну за другой. Он стрелял быстро, но волки оказались еще быстрее.

— Берегись! — услышал Кейн отчаянный вопль. Он глянул назад и увидел огромного матерого волка, подбиравшегося к Скаю. Тот не успевал перезарядить арбалет, который так не вовремя заклинило. Кейну до него оставалась лишь пара шагов, однако этого оказалось много, слишком много. Все это Кейн увидел и осознал за доли мгновения, но ему показалось, что прошла вечность. Сердце замерло, застряв где-то в горле, в животе разлился невыносимый холод. Он остервенело отмахнулся от вставшего на пути зверя, в запале едва не разрубив его пополам, и ринулся на помощь Скаю, уже понимая, что безнадежно, катастрофически не успевает. Зверь присел на задние лапы, готовясь к прыжку, и у Кейна перехватило дыхание. Перед ним метнулась тонкая гибкая фигурка.

— Куда? Стой! — вырвалось у Кейна, но Рада, не слушая его, бесстрашно вклинилась между Скаем и волком. Ее распущенные волосы в беспорядке рассыпались по плечам, глаза горели яростным огнем, и всю ее фигуру окутывала такая слепящая аура силы и уверенности, что Кейн подавился собственным возгласом. Волк, потеряв интерес к Скаю, бросился на нее. Девушка не дрогнула, незаряженный арбалет в ее руках взлетел вверх и с необычайной силой опустился прямо на голову зверя, разлетевшись на куски. В ту же секунду в воздухе пропела стрела, вонзившись в незащищенное горло. Волк рухнул наземь.

— Дурища! Идиотка! Бестолочь малолетняя! — Скай, отбросив арбалет, схватил девушку за плечи и грубо затряс ее. — Еще раз так сунешься — убью, дуру! Что ты выдумала, пигалица? А? Отвечай!

Девушка смотрела на него широко распахнутыми глазами, и ее голова безвольно качалась в такт рывкам. А потом она, задохнувшись, вдруг порывисто обняла его за шею. Кейн отвернулся. Его сердце стучало так, что грозило проломить ребра, в груди противно ныло и саднило. Он огляделся. На поляне осталось шесть волков, остальные ушли в лес, убедившись в недоступности добычи. Самые обычные волки, понял Кейн, рассмотрев тела. Не оборотки, не порождения магии. Просто оголодавшие звери. К горлу подкатился мутный противный ком. Кейн замер, прикрыл глаза, пытаясь взять себя в руки, и от души понадеялся, что никто не успел заметить, как он испугался за Ская. И как почти не испугался за Раду. Он и сам не понимал, что удивило его больше.

— Ты проспал вахту, капитан, — негромко произнес Скай, бесшумно подойдя со спины и замерев верной тенью. Он стоял так близко, что его дыхание грело затылок, но в то же время очень далеко, на другом краю разделявшей их незримой пропасти, и Кейн никак не мог решиться повернуться и взглянуть ему в глаза. Ему казалось, что тогда он непременно упадет в эту самую бездну и уже никогда не поднимется со дна.

— Этого больше не повторится, — не оборачиваясь, ответил он. Из-за спины донесся едва слышный вздох, на плечи увесистой тяжестью легли чужие руки.

— Конечно не повторится, — сказал Скай и потянул его обратно к костру, который уже успела раздуть Рада. — Спать теперь ты будешь под моим присмотром, чтобы без кошмаров. И начнешь прямо сейчас.

— А если волки вернутся? — запротестовал Кейн, которого не прельщала перспектива снова очутиться в том же самом месте, полном огня, или каком-нибудь другом — не менее "привлекательном". Скай странно поморщился и покосился на непривычно молчаливую Раду.

— Не вернутся, — уверенно произнес он и протянул Кейну одеяло. — Не в эту ночь точно.

И Кейн, сам не зная почему, ему поверил.

— Спи, — услышал он, когда закрыл глаза. — Кошмаров не будет, обещаю.

Если раньше Кейна напрягала внезапно возникшая близость между Скаем и Радой, то теперь его парадоксальным образом не устраивало воцарившееся отчуждение. Напряжение, повисшее между ними, можно было резать ножом — настолько осязаемым оно казалось. Тишина давила, и Кейн пытался заполнить ее своими разговорами, но от этого становилось только хуже.

— Хватит! — не выдержал он на второй день, когда они, спешившись, пробирались по узкой, едва приметной тропе, ведя лошадей в поводу. — Что вы как дети? Скай, я понимаю, что тебе жизнь спасла безоружная девчонка, и этот факт несмываемым позором ляжет на твою... О, прекрати! — с раздражением добавил он, увидев выражение лица Ская. — Да что произошло-то?

— Ничего не произошло, — резко отбрил его Скай и ускорил шаг, разрывая дистанцию. Кейн возмущенно уставился ему в спину.

— На корабле с ним было как-то проще, — пробормотал он себе под нос и решил зайти с другой стороны. В конце концов, стратегия всегда была его сильной стороной.

— Он не злится на тебя, он просто испугался, — попробовал он поговорить с Радой, дождавшись, когда Скай удалится вперед на приличное расстояние. Девушка понуро кивнула головой, и в ее глазах появилось тоскливое выражение. — Просто он не привык за кого-то волноваться. Это пройдет.

— Пройдет, — эхом откликнулась Рада и отвернулась, пряча выступившие слезы. Кейн хотел сказать что-то подбадривающее, но наткнулся на взгляд обернувшегося Ская, и слова комом застряли у него в горле. От него буквально веяло холодом и отчуждением, а в глазах притаилось уже знакомое выражение, моментально напомнившее о произошедшем с Морелом. Будто он снова что-то для себя решал, и от этого решения зависело очень многое.

— Да что происходит-то? — обуреваемый дурными предчувствиями, прошептал Кейн. Рада вздрогнула, сжалась, и Скай, качнув головой, снова отвернулся и зашагал вперед как ни в чем не бывало. — Ты не устала? — решил переключиться на насущные проблемы Кейн, оставив бесплотные попытки разобраться в ситуации. Хорошие стратеги всегда умеют вовремя отступить, чтобы не быть разбитыми.

Девушка отрицательно мотнула головой. Кейн нахмурился — Рада прижимала к себе правую ладонь, словно оберегая ее. Волк зацепил? Или... Скай?

— Что с рукой? — как можно более нейтральным тоном поинтересовался он, но девушка вздрогнула так, будто он ее ударил. Она подняла голову, глядя на него расширившимися от ужаса глазами, и попятилась назад. — Эй, что я такого сказал? Рада, стой!

— Там впереди деревня, — хлесткий голос Ская разбил сковавшее обоих оцепенение. Кейн обернулся и увидел просвет среди деревьев. Лес кончился.

— Это Вястла, — уверенно произнесла Рада, из глаз которой медленно истаивал страх. — Идемте, осталось совсем немного.

— Немного до чего? — сам у себя поинтересовался Кейн и, снедаемый подступавшей тревогой, отправился вслед за опередившей его девушкой. Все происходящее ему категорически не нравилось.

Часть седьмая.

Первым, что насторожило Кейна, была тишина. Они проходили мимо пустых дворов, где то и дело пугливо брехали собаки и квохтали куры, но не раздавалось ни детских, ни взрослых голосов. Рада удивленно озиралась по сторонам, будто не узнавая знакомых домов, и становилась все мрачнее и мрачнее.

— И куда все подевались? — негромко, поддавшись гнетущей атмосфере, спросил Скай, не спускавший руки с рукояти меча. — Не нравится мне тут, капитан. И вот еще что...

Рада, вскрикнув от ужаса, вдруг бросилась вперед. Девушка выпустила из рук поводья, и напуганная лошадь всхрапнула и поднялась на дыбы.

— Тихо, тихо! — Кейн едва успел перехватить поводья и успокаивающе погладил лошадь по морде. — Скай, за ней!

— Ах, черт! — выругался тот и без промедления рванул вслед за девчонкой, пока Кейн наспех привязывал лошадей к ближайшей ограде. А потом поспешил за ним.

Все небольшое население Вястлы собралось на центральной площади перед небольшой деревянной церквушкой, которую явно не так давно пытались подновить. По крайней мере, деревянные леса с одного боку еще не были убраны, и на них неопрятной грудой висел какой-то мешок, раскачивавшийся на ветру. Внизу, у входа, стояло несколько вооруженных людей, один из которых держал за ворот растрепанную женщину в белой исподней рубахе. Увидев ее, Рада пронзительно закричала.

— Тетка Агата!

На крик обернулись. Кейн машинально выхватил взглядом еще пару десятков вооруженных молодцов, которые окружали мрачных и испуганных сельчан, и, следуя примеру Ская, поспешил обнажить меч.

— Рада... — почти беззвучно шевельнулись губы женщины, и ее лицо исказила мука. — Беги. Беги же...

— Стой, дура! — Скай наконец догнал ошалевшую от ужаса девчонку и, ухватив за руку, задвинул себе за спину, недобро глядя на приближавшихся бойцов. — И что мне на "Танцующем" не сиделось, а?

— Кто вы такие? — поинтересовался один из молодцов, старший, как показалось Кейну. Остальные, по крайней мере, косились на него, ожидая распоряжений. — Вы бы ножики-то положили, от греха подальше.

— Могу посоветовать тоже самое, — в тон ему отозвался Кейн. Расклад вырисовывался не очень. У противника имелся заметный численный перевес, да и селян можно было использовать как живой щит. Плохо.

— Отступай назад, — негромко посоветовал он Скаю, рассчитывая отойти на чистое пространство, где не будет безоружных, а потом добавил громче:

— Мы люди мирные, зря кровь пускать не любим. Так что давайте по-хорошему: вы всех отпускаете и проваливаете к черту, а мы вас не трогаем. Это хорошее предложение, поверьте.

— Да ты шутник, — расхохотался старший и показал на церковь. — Один тут уже был такой, все о мире лопотал, да покаяться предлагал. Пришлось немного приподнять его над землей.

Кейн проследил взглядом его жест и обмер — то, что он счел грязным мешком, оказалось вздернутым за шею человеком в черной монашеской одежде.

— Это же отец Аксений, — услышал он потрясенный шепот Рады. — Он же... он же мухи за всю жизнь не обидел. За что?..

— Беги, Рада! — громко завопила ее тетка, и державший ее человек с силой ударил женщину по лицу, заставляя замолчать. Та ничком рухнула на землю. Воздух сотряс истошный крик. Кейна будто подтолкнули в спину, и он едва успел выставить перед собой меч, встречая удар. И все завертелось с сумасшедшей скоростью.

Атаки следовали одна за другой. Кейн даже не мог оглянуться, чтобы посмотреть, что происходит со Скаем и Радой, но доносившийся до него звук сражения, давал понять, что они еще не сдались. Это обнадеживало. Кейн отразил один удар, потом второй, третий. Сталь мелькала перед глазами, и только годами выработанное чутье позволяло успевать за сыпавшимися со всех сторон ударами. Кейн вертелся волчком, подныривал, наступал, рубил нещадно, не жалея никого. Его задели. Плечо пронзило болью, но Кейн лишь удобнее перехватил меч, встречая очередного противника. У этого татуировка была на шее. Лезвие вошло прямо между рогами нарисованного быка, и Кейн пнул ногой осевшее под собственной тяжестью тело, освобождая меч. А потом оглянулся и замер. Перед ним, припав к земле, ощерился огромный черный волк. Кейн сглотнул, сделал шаг назад, не сводя взгляда с оскалившегося зверя, и крутанул меч перед собой, не собираясь сдаваться так просто. Волк глухо зарычал, приподняв верхнюю губу.

— Дед понарассказывал, значит, — пробормотал Кейн глядя в разумные, человеческие глаза на звериной морде. — Вот и искать не пришлось. Какая удача.

Не вовремя вспомнилось, что единственный уцелевший арбалет, как и серебряные стелы, остались там же, где и лошади. Волк снова зарычал, вздыбив шерсть на загривке, а потом, пружинисто распрямив лапы, прыгнул вперед.

— Нет! — Рада всем весом повисла на руке Кейна, и тот, не удержавшись на ногах, повалился на спину. — Не надо!

— Ты что творишь? — прошипел он, скидывая с себя девчонку, и стремительно поднялся на ноги, отыскивая глазами зверя. — Что за...

Волк, пролетев над его головой, мертвой хваткой вцепился в горло одного из татуированных бойцов, а потом, оставив на земле безжизненное тело, бросился на следующего.

— Это Олаф, — Рада тоже поднялась на ноги и потянула Кейна за рукав. — Идем, они заперли женщин в церкви и собираются ее поджечь!

— А... — Кейн беспомощно махнул рукой, отказываясь верить своим глазам: обороток громадным прыжком свалил с ног бугая, сумевшего выбить меч из рук Ская, и одним рывком перегрыз ему горло. — Ладно, это позже. Что там с церковью?

Оставшаяся группа из дюжины меченых тем временем успела оттеснить селян к церкви, угрожая им мечами и арбалетами. Кто-то причитал, прижимая к себе детей, кто-то хмурился и бессильно сжимал кулаки, кто-то молился. Кейн быстро огляделся по сторонам, оценивая ситуацию. Скай дрался в стороне, и на его помощь можно было не рассчитывать — ему и так хватало проблем, несмотря на неожиданное подспорье. Волк его почему-то не трогал, перенеся всю свою ярость на татуированный сброд, будто у него с ними имелись личные счеты. Двери церкви были подперты несколькими поленьями, а стены обложили хворостом, от которого сильно несло маслом. Рядом с одной из стопок на безопасном расстоянии стоял боец с зажженным факелом.

— Не подходи! — заорал он, завидев Кейна, и угрожающе поднес факел ближе к промасленному хворосту. — Всех сожгу, так и знай!

— И долго ты проживешь после этого? — прищурился Кейн, делая шаг вперед. — Не дури, выпусти людей.

— Хозяин велел сжечь, — мотнул головой тот, и на его лице расплылась страшная удовлетворенная улыбка. — Он будет доволен...

С этими словами он разжал пальцы, выпуская из рук горящий факел. Кейн бросился вперед и, растянув руку до хруста, успел отбить огонь в сторону, не дав ему коснуться хвороста. Пламя обожгло ладонь, и Кейн на мгновение перестал что-либо различать от боли, а потом, перекатившись по инерции через плечо, увидел падающий прямо на него меч.

"Вот и все", — успел подумать он, перед тем как у него над головой промелькнула рыжая молния. Раздался громкий крик. Кейн рывком поднялся на ноги, уже устав удивляться чему-либо, и повернулся к замершим от ужаса селянам.

— А вы что стоите? — заорал он что было силы в легких. — Бейте их! Ну же! Освободите вход, выпускайте женщин, пока не поздно!

Словно в подтверждение его слов, в стену с треском врезался еще один факел. Пламя взметнулось в воздух, дохнув в лицо нестерпимым жаром. Из церкви послышались причитания и плач. И люди отмерли.

— А ну, слышали? — завопил высокий крепкий для своих лет мужчина с густой проседью на висках. — Бей, гадов! Оза, вали бревна!

Еще недавно смирная и напуганная толпа двинулась вперед, наступая на растерявшихся прислужней ада. Те попятились, ломая линию, и селяне, ободренные успехом, с гиканьем и ревом ринулись на них. Кейн стер со лба выступившую испарину и повернулся, отыскивая взглядом Раду. На земле валялось сброшенное, порванное в нескольких местах платье. У церкви же, над неподвижным телом стояла маленькая рыжая волчица, низко опустив голову к земле. У Кейна застучало в висках.

— Рада? — позвал он, чувствуя острое желание потереть глаза и проснуться. Волчица, понуро махнув хвостом, подошла к нему и ткнулась мордой в подставленные ладони. — Вот оно что... И руку ты серебром обожгла. Скай догадался, паршивец, а мне не сказал. Ничего, я с него еще шкуру спущу.

Волчица возмущенно тявкнула и несильно прикусила его за палец, словно заступаясь за южанина. Кейн рассеянно погладил ее по шее, успокаивая, а потом выпрямился и осмотрелся по сторонам.

Пятерых уцелевших меченых стащили к колодцу в центре площади, и, во избежание, крепко связали снятыми с них же поясами. Скай, вытирая кровь из рассеченной брови, устало оперся на свой меч и, кажется, потерял интерес ко всему вокруг. На него косились, но близко подходить не решались, обходя на всякий случай за пару метров. Рядом с ним растянулся на земле огромный черный волк, смотревший на Раду блестящими темными глазами.

— Олаф, значит? — поинтересовался Кейн. Волчица издала короткий звук, который он расценил как утвердительный ответ, а потом поскребла лапой перепачканное в земле платье. — Что, и вот так всегда? Понятно, и одеться тебе теперь не во что...

Усмехнувшись в ответ на яростный лязг зубов, он стащил с себя дорожный плащ и накрыл им волчицу. Та заворочалась, глухо заворчала, и через несколько мгновений выпрямилась, зябко кутая обнаженные плечи в мягкой ткани.

— Не смотри, — огрызнулась смущенная Рада, переминаясь с ноги на ногу. Кейн страдальчески закатил глаза и повернулся к девушке спиной. Та тут же спряталась за его плечом. — Злишься? — раздалось оттуда робкое.

— Очень, — кивнул Кейн. — Могли бы и сказать, конспираторы. Я уже черт знает что успел подумать. Ну, знакомь с женихом.

— Рада, девочка моя! — налетела на них заплаканная женщина, которую Рада назвала своей теткой. Девушка всплеснула руками, едва не потеряв плащ, и повисла у нее на шее. — Сбежала, все-таки! Вот же чертовка!

— Тетя, — едва не расплакалась Рада, крепко прижимаясь к ее груди. — За что тебя так? Что тут случилось?

— Они нас искали, — раздался звучный низкий голос, и молодой мужчина, ничуть не стеснявшийся своей наготы, уверенно и бесстрашно встретил взгляд Кейна. — Рада...

— Олаф, — девушка бережно отстранила тетку и моментально оказалась рядом с парнем, явно желая его обнять, но не решаясь сделать это у всех на виду. Кейн, поймав несколько недобрых взглядов, взмахом руки подозвал к себе Ская.

— Уведи их в дом, — шепнул он подошедшему южанину, — и будь начеку. А я вас догоню, только потолкую тут.

Скай молча кивнул в ответ.

— Кто тут староста? — громко поинтересовался Кейн, протолкавшись сквозь селян, обступивших пленников плотным кольцом. Тот самый мужчина с седыми висками, запомнившийся ему у церкви, выпрямился и внимательно посмотрел ему в глаза.

— Ну, я буду, — сказал он, ощупывая его цепким взглядом. — Семеон меня зовут. А ты кто будешь?

— Меня зовут Кейн, — представился в свою очередь тот. — И я враг любой нечисти, которая мешает жить простому люду.

— Да? — прищурился староста. — А обороток, что с тобой был? Он кто? И девица эта... — он запнулся, оглядываясь на остальных, и по толпе пробежал гулкий ропот. — Внучка Власеда-охотника. Откуда она с тобой? Власед, как про оборотков услышал, всю семью увез, только вот Агата и осталась. Стащить, говорил, Раду-то волки пытались, вот и забрал от греха подальше. А оно вишь как оказывается... Девка-то и сама. Тогось.

— Эта девка вашу церковь спалить не дала, — напомнил Кейн, чувствуя, как сжимается вокруг него толпа. — А волк меченых грыз, а ваших не трогал. За нас они, не видите? А враг у нас один, общий.

С этими словами он решительно отодвинул старосту в сторону и навис над одним из пленников.

— Что вы здесь искали? — поинтересовался он и для убедительности наступил носком сапога ему на руку. Тот зашипел от боли и разразился страшными проклятиями, пытаясь выдернуть ладонь. Кейн, покачав головой, надавил сильнее. — Не то говоришь, не по делу. Ну? Повторить вопрос?

— Не надо! — выкрикнул он, и Кейн убрал ногу. — Целительницу искали! Хозяин велел забирать всех, кого найдем, и везти к нему. И ведьм тоже, и оборотков! Всех, в ком сила хоть какая есть! Но особенно одну целительницу.

— Сила, значит, — вздохнул Кейн, и от его взгляда меченый заметно спал с лица и попытался отползти в сторону. — И куда вы их должны были везти?

— Дренстоун, — ответил другой боец, явно рассчитывавший на снисхождение. — Все собираются в Дренстоуне. Хозяин ждет там.

Кейн пошатнулся. Его словно обухом ударили по голове, и он, растеряно прикрыв глаза тыльной стороной ладони, отступил на несколько шагов назад.

— Как — в Дренстоун? — прошептал он, не обращаясь ни к кому и никого перед собой не видя. — Почему?

— Знаешь, где это? — проницательно догадался староста, не сводивший с него взгляда. Кейн кивнул.

— Это мой дом, — глухо ответил он, понимая, что теперь точно не сможет остаться в стороне, даже если бы захотел. — Я там родился.

— Вот же гадость у вас там завелась, — сокрушенно заметил староста и деловито, без злобы, пнул по ноге одного из пленников. — А с ними что делать-то?

— Что хотите, — Кейн едва слышал его. — Я бы скормил свиньям, но, боюсь, они не станут жрать такое дерьмо. Мне надо... Я...

Он мотнул головой, пытаясь прийти в себя, и в упор посмотрел на старосту, не в силах подобрать нужные слова. Тот все понял сам.

— По левой дорожке иди, — сказал он и махнул рукой в нужном направлении. — Как до перекрестка дойдешь, поверни налево, ищи третий дом по правую руку. Там Агата живет. Эх, чудеса-то какие... Вот так живешь бок о бок, а потом... Ничего, говоришь, оборотки эти? Беды ждать не стоит?

— Да как от всех людей, — усмехнулся Кейн, и староста понимающе улыбнулся. — Обижать будете — точно дождетесь. А нет — так и нет.

— Не будем, — мотнул головой тот и, поколебавшись, протянул Кейну руку. — Спасибо тебе и другу твоему. А Власедовой внучке передай, что не будет ей тут вреда. Я слово даю. Только свадьбу пусть чин чином играют, по закону Божьему. Вижу же, что не просто этот волчара прибился, виды имеет. Так вот пусть не портит девку.

— Передам, — согласился Кейн и, ответив на крепкое рукопожатие, отправился искать остальных. Вести у него были неважные.

Тетка Агата между тем споро накрывала на стол, командуя всей разношерстной компанией. Олаф, которого уже успели приодеть, доставал из подпола необъятные бочонки и крынки, Скай, отложив меч в сторону, помогал ему и передавал посудины дальше — Раде. Та шустро расставляла тарелки и плошки, едва успевая отвечать на сыпавшиеся на нее вопросы.

— Да нет, в порядке дед. Поволнуется всяко, это да, но он меня знает. Догадался, небось, что домой сбежала. Мать жалко, не поймет. А вот отец бы меня и сам отпустил...

— Вил всегда тебя баловал, — согласилась тетка, водружая на стол дымящийся котелок. — А вот и ваш друг. Кейн, верно?

— Верно, — подтвердил тот и, оставив меч рядом с мечом Ская, вошел в дом. — У вас воды не найдется?

— Наша с Мартой мать была оборотком, — принялась рассказывать Агата, когда все уселись за стол. — Отец не знал, скрывалась она. Ночью в лес уходила, перекидывалась, коли сил терпеть не оставалось, а так жила как все — тихо. Марте-то кровь волчья совсем не досталась, она обычной родилась. Зато во мне взыграла по полной. И в Раде вот. Я, как почувствовала, сестру по ночам подменять стала. Вроде как ей помощь, а мне радость. Своих Бог не дал, да я и не в обиде. Мало ли что... Так вот. Как Рада перекидываться научилась, я ее в лес уводить стала. Так и росла она... И все бы ничего, да вот, свезло ей. Собрата встретила.

Она исподлобья покосилась на Олафа, который сидел рядом с Радой и, улучив момент, старался, будто невзначай, коснуться ее руки.

— У меня как раз "горячая" ночь была, — пояснила Рада, красневшая как маков цвет при каждом прикосновении. — Ну, это когда обращаться особенно хочется. Я и удрала в лес. А там стая. Я ж до этого кроме тети других волков и не видела. Вот и...

Она повернулась в Олафу и вдруг улыбнулась так светло, что у Кейна защемило сердце.

— Я Раду хотел с собой забрать, — сказал тот, отвечая ей уверенным теплым взглядом. — Только не знал как. Семья же. У нас все проще, все одинаковые, все в стае. Пока мы думали, да решали — эти, меченые появились. В лесу нас нашли. Я Раде велел домой бежать, а сам с ними сцепился. Потрепали меня хорошо, если бы стая не подоспела, кто знает, чем бы все кончилось. Пока я отлеживался, да в себя приходил, Раду увезли. И новые меченые появились. Я остаться решил, присмотреться, что да как. А тут вы, и Рада с вами.

— А ты что выяснил, капитан? — вдруг поинтересовался Скай, до этого внимательно слушавший рассказ. Кусок встал Кейну поперек горла. Он поднял голову, медленно обвел всех взглядом и понял, что увильнуть от ответа не удастся.

— Они все идут в Дренстоун, — сказал он, чувствуя, что пришло время говорить всю правду до конца. — Это мой дом. Я там родился и вырос. Мой род издавна владеет всем графством, но теперь... Я не знаю, что произошло. Одно точно: хозяин всех этих меченых — в Дренстоуне, в моем фамильном замке.

— И что это значит? — поинтересовался Скай, не сводивший с него взгляда. Кейн пристально посмотрел на него в ответ, словно все сказанное предназначалось лишь ему одному. В сущности, так оно и было.

— Это значит, что все концы сходятся ко мне и моему проклятью. Я должен выяснить, что там произошло после моего ухода.

— Мы можем помочь! — с энтузиазмом подпрыгнула Рада, и Кейн осадил ее выразительным взглядом.

— Нет, — покачал он головой, и на лице девушки появилось знакомое упрямое выражение. — Послушай меня! Оставайтесь здесь, женитесь, растите детей. Живите! Защищайте друг друга и будьте счастливы. Это все, что вы можете сделать для меня. Мой путь — только мой путь. Вам нечего на нем делать.

Рада шмыгнула носом и обиженно надулась. Олаф снова взял ее за руку и, осторожно притянув к себе, погладил по растрепанным волосам.

— Все будет хорошо, — тихо произнес он, уткнувшись носом в висок девушки. — Я тебе обещаю.

Рада только горестно кивнула в ответ.

Прощаться Кейн не стал. Не хотелось лишних слез и проводов, поэтому на рассвете он прокрался на задний двор, куда с вечера поставили лошадей. Все необходимое уже было убрано в дорожные сумки, и оставалось лишь пристегнуть их к седлу.

— И сколько дней пути до Дренстоуна? — послышалось за спиной, и Кейн едва не уронил сумку себе на ногу. Скай, полностью готовый к дороге, подошел к своей лошади и ласково погладил ее по морде. — Не дает капитан нам с тобой скучать, да? Что ни день, все в дороге.

— Тебе лучше остаться, — справившись с колотившимся сердцем, ответил Кейн, перебрасывая ремень через спину лошади. Скай обернулся к нему, и в его глазах отчетливо читалось все, что он думает по этому поводу. — Я не шучу. Одно дело гоняться за нечистью, а другое — переться в самый ад. Вряд ли я вернусь оттуда живым.

— Ты и впрямь графский сынок? — вместо ответа поинтересовался Скай. Кейн кивнул. — Надо же, не знал, что имею дело с такой важной птицей. Что же ты все бросил?

— На то имелись причины, — уклончиво ответил Кейн. Он затянул последние ремни и, повернулся к Скаю. — А ты и впрямь настолько не ценишь свою жизнь?

— Я не собираюсь жить вечно, — белозубо улыбнулся Скай и одним махом взлетел в седло. Лошадь под ним нетерпеливо всхрапнула, переступила ногами, предвкушая дальнюю дорогу, и Кейну не оставалось ничего другого, как последовать примеру южанина. Бок о бок они выехали со двора и во весь опор понеслись по узкой деревенской улочке, не заметив мелькнувшую позади быструю рыжую тень.

После двадцати лет отсутствия, Кейн наконец-то возвращался домой. Только вот что ждало его дома?

Глава 3. Маркус.

Часть первая.

До границы родных владений они добрались быстро, останавливаясь лишь на короткие привалы, чтобы дать отдых лошадям и немного поспать, сменяя друг друга. Пару раз им встречались небольшие отряды меченых, с которыми Кейн расправлялся без всякой жалости, уже успев насмотреться на дела их рук. Вырезанные деревни, убитые путники, случайно попавшиеся на дороге, сожженные дома — вот и все, что за ними оставалось. Раны, полученные в Вястле, уже зажили благодаря мазям Маргарет, и Кейн снова чувствовал себя полным сил. Тревога и дурное предчувствие неумолимо гнали его вперед, и он сильнее подстегивал коня, рискуя загнать несчастное животное.

Скай почти ни о чем его не спрашивал, словно и вправду превратившись в верную и неотлучную тень. Кейн был ему несказанно благодарен и все пытался найти в себе силы, чтобы начать неприятный разговор, однако день за днем откладывал его до лучшего времени. Только вышло все не так, как он задумывал.

Этот отряд они застали за делом — они методично осматривали всех женщин в деревне от мала до велика, по каким-то своим признакам отбирая из них тех, кого считали наделенным даром. Мужчин оттеснили в сторону, кого заперев в доме старосты, а кого и избив до полусмерти. Кейн успел разглядеть несколько неподвижных тел, а потом ему стало не до того.

— Что вы копаетесь, косорукие? — прозвучал гулкий раскатистый голос, от которого у Кейна волосы на загривке встали дыбом. — Тащите их к клетке, да побыстрее! Я не могу возиться с вами весь день!

Сердце сжала ледяная безжалостная рука. Кейн привстал на стременах, вглядываясь в лицо налетевшего на командира меченых всадника, и почувствовал подступившую к горлу дурноту.

— Ты его видишь? — хриплым, не своим голосом, поинтересовался он у Ская, настороженно заглядывавшего ему в глаза. Тот бросил взгляд на высокого мужчину с развевавшимися на ветру длинными русыми волосами и кивнул.

— Вижу. И что?

— Значит, не мерещится, — скрипнул зубами Кейн и крепче стиснул рукоять рунного меча. — Что ж, вот и встретились. Скай, займись молодчиками. Этого я возьму на себя.

— Естественно, — проворчал Скай, придерживая поводья. — Он-то один, а этих много. Вечно ты меня балуешь, капитан. Столько возможностей получить кусок стали в живот, я прямо теряюсь, какую выбрать. И, интересно, почему этот господин так похож на одну из личин ведьмы из Хоквуда?

— Потому что это мой брат, Маркус, — ответил Кейн и, не став дожидаться реакции, сильно ударил лошадь пятками, заставляя ринуться вперед. Прошлое, от которого он так долго убегал, встречало его презрительной ухмылкой.

— Смотрите-ка, кто пожаловал, — Маркус выглядел точно так же, как в день их последней встречи. — Блудный сын и брат. Не хочешь поприветствовать нового владыку и графа Дренстоуна?

— Так отец мертв, — понял Кейн и впервые почувствовал тянущую болезненную тоску. — И ты творишь непотребства его именем. Кто ты теперь? Слуга дьявола? Его раб? Зачем тебе эти женщины?

— Слишком много вопросов для того, кто предал свою кровь, — зубасто улыбнулся Маркус, и от него повеяло чужой, незнакомой ранее силой. — Ты виновен передо мной, Кейн. Ты — убийца.

— Я знаю, — легко согласился Кейн, чувствуя как грудь сдавливают стальные обручи. — Но я не позволю тебе причинить вред этим людям. Отзови свою свору, Маркус, и мы...

— Мы? — зло ощетинился тот и направил коня ему навстречу. — Мы? Ты убил меня, помнишь? Нет больше никаких нас, и никогда не было. Ты был шелудивым псом, неизвестно как приблудившимся в нашу семью. Отец проклял тебя перед смертью, а я лишь поступлю по справедливости, забрав твою никчемную жизнь. Эй, там! Сюда! Взять его!

К ним тут же устремились пятеро меченых. Кейн резко взял вправо, не давая себя окружить, рубанул наотмашь, перехватил летевший на него меч и рывком потянул на себя, стягивая его хозяина с лошади. В груди давила, рвалась наружу, царапая коготками сердце, новорожденная слепящая ярость, равной которой он еще не знал, и она придавала ему силу. Каждое движение, каждый удар безошибочно находил свою цель, не растрачиваясь попусту, и под его напором меченые дрогнули, забыв про численный перевес.

— Не отступать! Не отступать! — услышал он истошный крик Маркуса и повернулся, отыскивая взглядом брата. Тот зловещей тенью вырос прямо за спиной Ская, слишком увлеченного сражением, чтобы смотреть по сторонам. Кейна словно ударили под дых. На одно единственное мгновение он забыл как дышать, а потом, опомнившись, не раздумывая, сорвал с седла арбалет. Стрела вошла ровно между лопаток Маркуса. Тот пошатнулся, замер с занесенным мечом в руках, а потом, жутковато улыбаясь, повернулся к Кейну.

— Ты же уже убивал меня, помнишь? — скорее прочел по губам, нежели услышал Кейн, и его нутро сжало болезненным спазмом. Маркус, не переставая улыбаться, ухватил пронзившую его стрелу за наконечник и одним махом выдрал из своего тела. А потом легко, как ни в чем не бывало, взлетел в седло. — Поджигай! — крикнул он одному из меченых и снова повернулся к замершему в оцепенении Кейну. — Мы еще увидимся. Все дороги ведут домой, не так ли, брат?

И, подстегнув коня, в одно мгновение скрылся с площади. Кейн с трудом перевел дыхание. Перед глазами все плыло, в ушах раздавался тонкий противный звон, но и сквозь него до него доносились крики и плач. Кейн мотнул головой, прогоняя дурноту, и огляделся. Дом старосты пылал, вокруг него носились люди, пытаясь подступиться к огню, и среди густого черного дыма мелькала темная кожаная куртка Ская. Кейн стиснул зубы. Одна часть его рвалась в погоню, другая же стремилась остаться и помочь. Выбор оказался очевиден.

Сообща им удалось быстро вытащить людей из огня, но несколько человек успели задохнуться от дыма. Остальные отделались ожогами, резью в глазах и мучительным кашлем, но в целом чувствовали себя неплохо.

— Спасибо, — сказала Скаю молодая светловолосая женщина в разорванном до колена платье. Одной рукой она пыталась прибрать растрепанные, выбившиеся из уложенной вокруг головы косы, пряди, а другой прижимала к себе мальчишку лет десяти. Личико ребенка все было покрыто сажей и землей. — Если бы не вы... Кто вы? Скажите мне свое имя, чтобы я знала, кого упоминать в молитвах.

— Вот он все заварил, его и упоминайте, — кивнул в сторону Кейна Скай и, отмахнувшись от протянутой руки, пошел к лошади, едва заметно прихрамывая на левую ногу. Плечо он тоже держал немного неестественно, словно оберегая от резких движений, и у Кейна вдруг неприятно потянуло в груди. Женщина в растерянности повернулась к нему.

— Его зовут Скай, — ответил он на невысказанный вопрос. — Ну... под этим именем Всевышний его точно узнает. Помолитесь за него. Может и поможет.

Женщина молча кивнула, не сводя с него потемневших, влажных от слез глаз, и Кейну почему-то показалось, что ее молитвы когда-нибудь смогут перевесить на чаше весов хоть какую-то часть грехов Ская. Он отвернулся.

Пожар уже почти полностью потушили. Высокая статная женщина зычным голосом командовала мужиками, споро забрасывавшими землей обгорелые бревна. Еще несколько стаскивали тела: своих отдельно, меченых — одной общей кучей, не слишком церемонясь и нежничая. Кто-то плакал и причитал, кто-то ругался злобно, от души, поминая нечистого и всех его прихвостней. Кейну стало холодно.

— Что им надо было? — окликнул он командовавшую женщину, и та цепко впилась взглядом в его лицо.

— А ты кто будешь? — подозрительно поинтересовалась она, откидывая со лба тяжелую челку. Кейн выставил вперед пустые руки, демонстрируя мирные намерения, и медленно подошел ближе.

— Мы всего лишь проезжали мимо, — слукавил он, про себя радуясь, что никто не смог бы узнать в нем пятнадцатилетнего сына старого графа, сбежавшего из дома. — Эти люди — чего они хотели от вас?

— Знахарку нашу, Эльзу, увезти хотели, — неохотно сообщила та, очевидно так и не поверив до конца Кейну. — А с ней еще девок в телегу напихали. Кто возразить пытался — били нещадно. И молодой граф с ними. Эх... — она безнадежно махнула рукой и потерла засыпанные пылью глаза.— Всех в замок к нему свозят, а зачем — никто не знает. Там теперь только эти и ходят, с быком на роже. А как у нас раньше хорошо было...

Она, не удержавшись, всхлипнула и тут же зажала себе рот рукой.

— Так что, коли мимо ехали, так и езжайте дальше, — справившись с собой, добавила она. — Плохое теперь здесь место, темное. Я зло сердцем чую. Так вот, новый граф, Маркус — он сплошное зло. От кончиков волос до пяток. Помяните мое слово.

От ее слов по спине прокрался озноб.

— Нам бы переночевать, — сказал Кейн, вспомнив об усталых и не кормленых лошадях. Больше всего на свете ему хотелось пуститься в погоню, но здравый смысл советовал отдохнуть и набраться сил. — Может, пустит кто?

— Да кто ж сейчас пустит? — горько усмехнулась женщина и показала на разоренное пепелище. — Саму бы кто пустил... Заболталась я, а дел-то еще невпроворот. Ступайте отсюда, здесь теперь гостям не рады.

Кейн молча посмотрел ей вслед, чувствуя как внутри поднимается душная тяжелая волна, сжимавшая сердце и виски.

Отца нет.

Цветущие поселения, которые он помнил с детства, разорены и разрушены.

Маркус, одному дьяволу известно как, ходит по земле, оставляя на ней лишь гарь и кровь.

Что, во имя Всевышнего, происходит?

Его осторожно тронули за плечо, и Кейн резко развернулся подобно сорвавшейся пружине. Женщина, спрашивавшая у Ская имя, отшатнулась, увидев выражение его лица, и испуганно прижала руки к груди, будто защищаясь. Кейн усилием воли взял себя в руки и попытался улыбнуться.

— Я... — нерешительно протянула женщина, теребя кружевной ворот платья. — Я... В смысле, у нас комната есть. Переночевать. Вам с другом.

— Спасибо, — с искренней благодарностью ответил Кейн. — Нам бы только прийти в себя.

— Оставайтесь сколько надо, — возразила та и, несколько осмелев, потянула его за рукав. — Сюда, господин. Тут близко. Меня зовут Дейна.

Куртка Ская оказалась распорота сзади от плеча и на три ладони вниз. Он досадливо выругался, осмотрев повреждение, которое вряд ли подлежало быстрому ремонту. Рубахе тоже досталось, вдобавок она вся пропиталась кровью и имела жалкий вид. Скай брезгливо стащил ее через голову и вопросительно уставился на Кейна, привалившегося к узкой скамье, заменяющую здесь кровать.

— Тут все изменилось, — сказал Кейн в пространство и вдруг почувствовал себя до смерти уставшим. — Когда мне было десять лет, мы с отцом и Маркусом объехали все графство. Он говорил, что будущий наследник должен знать свои земли и любить их. Маркусу было скучно, его не прельщали путешествия и раздражали трудности пути. А я... Наверное тогда я понял, как огромен мир.

— Почему ты сбежал? — глядя прямо ему в глаза, снова спросил Скай, и теперь у Кейна не было права лгать.

— Потому что я убил Маркуса, — сказал он, и брови Ская медленно поползли на лоб. — Мы поссорились. Мы всегда ссорились, в этом не было ничего нового. Маркус был напыщенным снобом, жестоким и мстительным. Он мог отправить слугу в колодки за недостаточно теплую воду или не так поданное блюдо. Мог приказать выпороть из-за ерунды, а девчонкам из челяди приходилось и вовсе туго. Отец знал, но закрывал глаза. А когда мне исполнилось пятнадцать, Маркус пришел ко мне с письмом аббата, в котором они с отцом договаривались о моем поступлении в семинарию. Да, — усмехнулся он, заметив выражение лица Ская, — нам готовили одну и ту же судьбу. И мы оба с ней не согласились. Маркус стал издеваться надо мной. Он глумился, в красках расписывал мое будущее, хвастался, что как только меня сплавят, найдет способ извести отца, и сам займет его место... Я помню только ярость, охватившую меня. В ту минуту я ненавидел его так сильно, как никогда и никого на свете. Я ударил его — сперва рукой, а потом подвернувшимся подсвечником. На мое лицо брызнула кровь, а Маркус вдруг захлебнулся смехом и ничком упал на пол. Я бросился к нему, пытался привести в чувство, но все было бесполезно, он уже не дышал. Я не знал, как сказать отцу, поэтому и сбежал.

— Что-то я не заметил у него дырки в черепе, — с сомнением качнул головой Скай и вдруг напрягся. Кейн и сам услышал негромкий шорох. Дверь со скрипом распахнулась, и на пороге появилась Дейна, прижимавшая к груди стопку одежды.

— Я подумала... — запнулась она, отведя взгляд от обнаженного торса Ская. — Вам пригодится. Вот.

Она, помедлив, протянула одежду Кейну, и тот, развернув ее, удивленно присвистнул.

— Откуда? — поинтересовался он, взвесив на руке добротную, хорошо выделанную кожаную куртку, принесенную, видимо, взамен той, что порвал Скай. Дейна зябко повела плечами.

— Это мужнино. Он у меня в солдатах был, привез с собой многое. Вы берите, не стесняйтесь.

В ее голосе отчетливо зазвенела тоска, и Кейн, поднявшись, взял ее за руку и слегка пожал в знак признательности за помощь. Дейна слабо улыбнулась и осторожно высвободила ладонь.

— Месяц назад к соседке сестра приехала. Она у нее замуж вышла, да в соседнее село ушла, к мужу. А тут приезжает, бледная, не в себе, плачет. Говорит: пришли люди, половину домов пожгли, половину разграбили. Нескольких женщин увезли с собой в клетках. Ее муж к нам сюда отправил, от греха. Мой вот и всполошился сам, да других всполошил. Собрали, у кого что было, вооружились, да пошли выяснять что это за... нелюди такие. Так и не вернулся никто. Только лошадь его через пять дней к дому прискакала. И седло в крови. Так вы берите, — вдруг всплеснула руками она и затараторила скороговоркой: — Я сейчас воды принесу, нагрею, а потом можно и поужинать, да?

— Спасибо, — Кейн снова взял ее за руку, пытаясь хоть немного успокоить издерганную и уставшую женщину, а потом быстро переглянулся со Скаем. — Только мы воду сами принесем, ты покажи, где брать. Хорошо?

Дейна глянула на него расширившимися глазами, а потом молча кивнула в ответ.

Вода смывала пот, кровь и усталость, обнажая раны на душе и теле. Кейн успел покопаться в сумках и извлечь оттуда остатки целебной мази, количество которой стремительно убывало с каждой новой стычкой.

— Садись, — велел он Скаю, указывая на скамью, и тот безропотно подчинился. Кейн уселся позади него и принялся осторожно втирать мазь в края раны.

— Проклятье, капитан, осторожнее! — зашипел Скай, поведя плечом, и Кейн, чертыхнувшись, ухватил его за локоть, не давая дергаться. Ладонь второй руки скользнула вдоль позвоночника, ненароком проследив длинный белый шрам, вид которых до сих пор вызывал у Кейна оторопь. Скай замер, тяжело дыша, а Кейн, как зачарованный, снова провел по нему пальцами, не в силах отвести взгляд от напрягшейся, закаменевшей спины. Он бездумно, еще не понимая, что делает, огладил ладонью выступавшую лопатку, скользнул ниже, задержавшись на рваном рубце, а потом с нажимом провел рукой вверх до самой шеи. И застыл сам, оглушенный грохотом в висках. Сердце билось бешено, разрывая что-то внутри, и от него по всему телу ползли горячие щупальца, от которых подрагивали пальцы и сладко подводило живот. Он не шевелился, боясь, что рассыплется в прах от одного только слова или жеста, не выдержав выкручивавшего все тело напряжения. Острота ощущений переполнила всякую меру. Кожа под пальцами казалась раскаленной, а скамья, на которую он упал спиной — ледяной.

— Что же ты делаешь-то, капитан? — чужим, скрипучим голосом произнес Скай, нависая над ним с перекошенным лицом и всем весом вжимая в жесткую деревянную доску. — Ты же даже не понимаешь, что со мной делаешь.

Каждое его слово сочилось злостью, но Кейн не чувствовал опасности. Между их лицами оставалось расстояние чуть больше ладони, и горячее влажное дыхание Ская оседало на его губах, как изысканное лакомство, которое хотелось слизнуть. На них обоих оставалось лишь исподнее, и тонкая ткань позволяла чувствовать друг друга всем телом, но даже эта невесомая преграда заставляла кожу нестерпимо гореть. В наступившей тишине был отчетливо слышен каждый вздох, каждый удар сердца, и это невыносимо било по ушам. Скай закусил губу, глянул на Кейна больным, лихорадочным, как в горячке, взглядом, а потом решительно и властно положил руку ему на грудь.

— Знаешь, что? Ты сам сказал, что не уверен, вернемся ли мы живыми. А это значит, если не обольщаться, что идем мы прямиком в ад, к чертям на сковородку. Так почему бы... В общем, когда меня начнут подрумянивать, я бы хотел иметь при себе хоть одно хорошее, стоящее воспоминание. Не девки эти из трактиров. Не как меня Ледмар уму-разуму учил. И не хозяин мой из Хадды, которому я отрезал его вялый член, чтобы не совал его куда не следует. Что-то посущественнее. Чтобы во всем этом идиотизме был хоть какой-то смысл.

— Ты мелешь какую-то чушь, — пробормотал Кейн, только сейчас заметивший, что жадно вцепился в его плечи, словно боясь отпустить. — Про сковороду это метафора. Никто не станет нас поджаривать. Я надеюсь...

На лице Ская заиграла жесткая, злая усмешка, а потом он медленно, неотрывно глядя в глаза, склонился, касаясь его губ своими.

— Знаешь, как это делается? — Кейн почувствовал на коже его дыхание. — Ты ведь тоже был юнгой.

Напряжение пронзило позвоночник, заставляя выгнуться и прижаться теснее. Руки сами собой легли на спину Ская, выцарапывая на ней новые следы, губы шевельнулись, отвечая на горячий, изматывающий поцелуй. Кажется, он умудрился задеть свежую рану, потому что Скай поморщился и ощутимо укусил его за губу, но эта мимолетная боль полностью растворилась в накатившем жаре.

Целовались остервенело, будто за порогом их и вправду ждали черти со сковородой. Скай не нежничал, впиваясь в него до синяков, ставя метку за меткой, словно утверждаясь в своих правах. Кейну приходилось помнить о больном плече, поэтому он не напирал, а скорее успокаивал, сдерживая его пыл. Скамья жалобно заскрипела, и он потянул Ская на пол, опасаясь за ненадежную мебель. Стало гораздо удобнее.

Теперь можно было дать волю рукам. Гладить, сжимать, обласкивать, наслаждаясь ощущениями и никуда не торопясь. Скай ерзал, огрызался, тянулся за его руками и сам ощупывал жадно, нетерпеливо, хищно. Сквозняк, гулявший между щелями в стенах, щекотал обнаженную кожу, от чего она становилась чувствительнее во сто крат. Под колено попалась незакрытая склянка с мазью, выроненная из рук, когда Скай опрокинул его на спину, и Кейн, не долго думая, зачерпнул из нее целую горсть.

Кейн видел себя словно со стороны. Это не он, а кто-то другой, решительный и уверенный, осторожно перевернул Ская на живот, подсунув под локти и колени испорченную куртку. Это не он точно знал, когда надо притормозить, а когда с силой толкнуться вперед, заставляя сильнее впиваться зубами в руку, чтобы заглушить рвущиеся наружу ругательства и стоны. Это не он, забывшись, исступленно целовал шею, спину, плечи — докуда мог дотянуться губами. Это не его руки оставляли на пояснице Ская красные следы, не его рот шептал вздорный, успокаивающий бред, не его сердце колотилось бешено, грозя проломить ребра. Скай в успокоении не нуждался. Он только ругался на выдохе, глотая слова вперемешку с сорванными хрипами, и сильнее прикусывал собственные пальцы, стараясь не слишком шуметь. Кейну же было все равно, что подумают оставшиеся внизу люди. Единственный, чье мнение его интересовало, подавился стоном и, вздрогнув всем телом, уперся лбом в сомкнутые руки, едва не теряя сознание. И Кейн почувствовал, как его дрожь передается и ему, обрушивая жаркую, сокрушающую все внутри лавину. Под сомкнутыми веками вспыхнуло алым, обжигая глаза, тело выкрутило последним, самым мощным спазмом, и Кейн без сил опустился на подломившихся руках, помня лишь о том, чтобы не причинить боль Скаю.

— Вот теперь я точно не хочу ни на какую сковородку, — выдавил из себя он, с трудом глотая горячий воздух воспаленным горлом. Скай сдавленно фыркнул, кашлянул, а потом, не выдержав, расхохотался в голос. И Кейн впервые услышал в его смехе только кристально чистое веселье, не омраченное ни малейшей каплей горечи. Он нашел в себе силы взобраться обратно на скамью и протянул руку, предлагая помощь Скаю.

— Мы не закончили с твоей раной, весельчак, — с притворной суровостью, за которой пряталось смущение, сказал он, выуживая из-под скамьи всю ту же, на редкость полезную склянку. — Кстати, о сковородках... Я безумно хочу есть. Как думаешь, если уж тебе тут так благодарны, может нас прилично накормят?

— В этом ты ни капли не изменился, капитан, — усмехнулся Скай, снова подставляя ему спину. — Всегда найдешь, как повернуть ситуацию в свою пользу.

— Зато изменился кое в чем другом, — возразил ему Кейн и едва ощутимо коснулся губами шеи Ская. Стоило признаться хотя бы самому себе — ему нравились произошедшие изменения.

Часть вторая.

Через час они нашли силы спуститься вниз, где их ждала Дейна. За столом к этому времени собралась вся небольшая семья: мальчишка, спасенный Скаем из пожара, девочка чуть старше него с блестящими серыми глазами и кособокой челкой, да немолодой, но еще довольно крепкий дед, одаривший обоих гостей изучающим пытливым взглядом.

— А что вы там делали? — бесхитростно поинтересовалась девочка, дергая Ская за рукав. — Мамка нас во двор выгнала, чтобы не путались. А страсть как хотелось книхта глянуть.

— Кого? — Скай повернулся к Кейну за разъяснениями, и тот улыбнулся, услышав почти забытое с детства слово.

— У нас так называют защитников, — пояснил он. — Что-то типа странника, который борется со злом и помогает попавшим в беду. Книхт, одним словом.

— Это я-то? — поперхнулся Скай, примеривая на себя новый образ. — Капитан, во что ты меня втянул? Я предпочитаю оставаться честным пиратом!

— Марита, а ну-ка брысь, егоза, — одернул ее дед, и девчонка испуганной мышью прошмыгнула во двор, не забыв стащить со стола недоеденный кусок хлеба. — А вы присаживайтесь, не толпитесь. И как же вас звать, книхты?

— Кейном меня зовут, отец, — не подумав, представился тот, и глаза деда вспыхнули. — А его — Скай. Мы уедем завтра, не волнуйтесь. От нас беды не будет.

— А я беды и не боюсь, — прищурился дед и дернул мальчишку за локоть. — Поел? Тоды ступай, помоги сестре. Нечего тут уши греть. А вы куда дальше-то? — дождавшись, пока внук скроется за дверью, добродушно поинтересовался он. Дейна молча поставила на стол горшок с похлебкой, пару кружек с холодным элем, отрезала хлеб и удалилась в угол, вытирая руки рушником, перекинутым через плечо. Горячий пряный запах ударил в ноздри, заставляя желудок радостно заурчать.

— Еще не знаем, — немного неразборчиво из-за набитого рта, ответил Кейн. — Думали на юг податься. Неспокойно здесь.

Скай бросил на него быстрый взгляд, но ничего не сказал, и Кейн вдохновенно продолжил врать.

— Там, говорят, и работа найдется. Стоит судьбу попытать.

— Конечно, найдется, — охотно согласился дед, пристально разглядывая деревянную ложку в своих руках. — Вы же к морю привычные, а там торговых кораблей тьма. Наемники всегда место найдут. Или вы не охранять, а грабить? Так тоже сгодитесь.

Кейн прикусил язык, проклиная неуемную болтливость Ская. Кажется, случайно оброненная фраза про пиратов достигла чутких дедовских ушей. И кто только выдумал ерунду про старческую глухоту? Эти видят и слышат получше молодых. Он поднял голову и наткнулся на лукавый взгляд внимательных карих глаз, на глубине которых притаились смешливые хитринки.

— А я всегда знал, что младший сынок старого графа когда-нибудь, да вернется, — сказал дед, явно наслаждаясь выражением лица Кейна. — Да ты ешь, ешь, а то ведь остынет. А друг твой пусть ножик обратно в ножны уберет, негоже старику грозить.

— Скай, убери, — велел Кейн, и тот, пожав плечами, моментально спрятал лезвие обратно в рукаве. Дед одобрительно кивнул.

— Вы меня узнали? — отбросил притворство Кейн, осознав всю бесполезность дальнейшего вранья. — Но как? Неужели я совсем не изменился с пятнадцати-то лет?

— Это твой брат не изменился, — резко отозвался дед и рассеяно погладил седую бороду. — Сам черт его молодит как будто. А ты... Вырос, возмужал. Совсем не похож на того мальчишку. И шрамов, гляжу, больше. Только сердце не обманешь. Видел я вас там, на площади, с молодым графом. И слышал чуток. А слухами, как говорится, земля полнится. Да и словечки ты наши знаешь, значит местный, — усмехнулся он, и Кейн помянул недобрым словом свой длинный язык.

— А давно ли умер старый граф? — внезапно поинтересовался Скай, все это время хранивший сосредоточенное молчание. Дед задумался, шевеля губами и загибая пальцы.

— Семка тогда уже родился, — бормотал он едва слышно. — Года три ему стукнуло, как Перв вернулся. Стало быть, лет семь назад отошел граф. Перв — сын мой — рассказывал, что много толков на тот счет ходило. Про братца твоего всякое сказывали. Будто с ним несчастье приключилось. Похоронили его в семейном склепе, аккурат в год, как и второй брат исчез. Много домыслов про это дело было. А лет семь назад вернулся-то покойничек. Откуда, как — никто не знает. Старый граф от радости умом тронулся, да и помер вскоре. Так мне Перв сказывал. Сперва тихо все было, мирно. Потом слухи поползли тревожные. Налог подняли, люди стали шнырять странные, нечисть зашевелилась. В лес по одному стало ходить опасно, элде шалить начал.

— Хозяин леса, — пояснил Кейн в ответ на вопросительный взгляд Ская. — Леший, другим словом. А что, отец, никто про Маркуса ничего узнать не пытался? Схоронили же у всех на виду.

— Да кто ж вас, благородных, знает, — невесело усмехнулся дед и отложил несчастную ложку в сторону. — Может, схоронили. А может грех какой так прикрывали, да от людской молвы прятали. Ты вот тоже исчез, а тут вдруг вылез. А почему?

Ответить Кейн не успел. Со двора послышались громкие голоса, дверь стремительно распахнулась, и в горницу, шлепая по полу голыми пятками, влетел мальчишка.

— Дед, там старшАя! — захлебываясь, выпалил он и махнул рукой в сторону улицы. — И еще народ! С десятка два наберется!

— Вот еще не хватало, — нахмурился дед и поднялся со своего места. — И куда несет эту окаянную бабу?

Кейн и Скай молча поднялись следом, чувствуя, что этот неожиданный визит может быть связан только с ними. Дейна выступила из своего угла, прижимая руки к груди, но дед только досадливо отмахнулся от нее.

— Сиди тут, дочка. Я с ней сам побалакаю.

Во дворе и вправду толпились люди, что-то ожесточенно обсуждая между собой и переругиваясь. Центральной фигурой выступала та самая статная женщина, с которой Кейн разговаривал у сожженного дома, очевидно, ее мальчишка и назвал старшой. Кейн не торопился, пропустив деда вперед себя, и остался стоять в дверях, подпирая косяк. Скай уселся прямо на ступенях, щуря на солнце лучащиеся весельем глаза. Он весь казался разморенным и расслабленным, однако Кейн прекрасно знал цену этому обманчивому впечатлению. Чего стоили одни только кинжалы в специальных ножнах на руках, скрытые длинными широкими рукавами. Впрочем, Кейн испытывал изрядные сомнения в том, что сегодня им придется драться. Селяне выглядели взбудораженными, но не злыми, к тому же он не чувствовал за собой никакой вины, а потому и не ожидал подвоха.

— Ну, соседи, — скрипуче проговорил дед, опираясь одной рукой на перила, а другой прикрывая глаза от солнца. — Чем обязан?

Среди селян произошло небольшое волнение, и вперед вытолкнули невысокого тощего мужичка в потертой и мятой шапке, которую он застенчиво сдернул с головы и замялся под тремя испытующими взглядами.

— Мы тут это... хотели... в общем.

— В общем, — передразнила его женщина и, оттерев назад, встала перед ухмылявшимся дедом.

— Вот что, Мирон. Староста наш, — она покосилась на растерявшегося мужика, и тот, окончательно заробев, бочком переместился обратно за спины соседей. — Староста, говорю, с гостями твоими поговорить хотел. И мы все вот тоже.

— Так говорите, кто ж вам не дает? — развел руками дед, и женщина перевела взгляд на Кейна. Тот выпрямился, отлепляясь от косяка, и не спеша спустился вниз на несколько ступеней.

— Этот, что ли, староста? — кивнул он на мужичка. Женщина всплеснула руками.

— Он. Муж мой, Южтин. А меня Норой кличут. Мы тут... — она оглянулась на остальных, словно ища поддержки, а потом выпалила как на духу:

— Вы про гадов этих что знаете? Много ли их? Чего им надо?

— Много, — не стал скрывать Кейн и, спустившись с лестницы, обошел Нору со спины, заставляя ее оглянуться. На лицах собравшихся селян застыло обреченное выражение. — А что им нужно... Грабят они. Убивают. Женщин увозят. Зачем — кто ж их знает? Вот, иду спросить. Вдруг да ответят.

— В сам графский замок идете? — недоверчиво переспросила Нора. — Жить надоело, или прибиться хотите?

— А похоже на второе? — глянув на нее исподлобья, поинтересовался Кейн, и женщина, подумав, мотнула головой.

— Мы вот что сказать хотели, — внезапно оживился ее супруг, нервно сминая и без того изрядно потрепанную шапку. — Вы ж, это, уйдете. А они, это, могут и вернуться. Так как бы нам... ну, это... Подготовиться и врезать им, вот!

Выпалив последнюю фразу, он явно исчерпал запасы красноречия и снова умолк, растеряно пялясь на задумавшегося Кейна. Тот внимательно оглядел собравшихся и покачал головой.

— Солдат из вас и за месяц не сделаешь, не обессудьте. Да и нет у нас этого месяца. С другой стороны... — он быстрым шагом прошел мимо опустившей голову Норы и остановился перед безмятежно развалившимся на лестнице Скаем. Тот выразительно поднял бровь, всем своим видом демонстрируя свое отношение к очередной глупой авантюре, в которую его собирались втянуть. — Мы ведь можем что-то придумать, верно? — спросил Кейн у южанина, зная, что его живой ум сразу же ухватится за сложную задачку. — Что-то особенное, для чего не нужно уметь владеть оружием.

— Как-то за мной гналась бабка с вилами, — прищурившись, лениво протянул Скай, и Кейн возликовал, заметив заинтересованные огоньки в его глазах. — Поверь, это было очень страшное оружие. Есть у меня пара идей, капитан, — добавил он другим тоном и рывком поднялся на ноги. — Я еще в Вястле об этом думал, да как-то к слову не пришлось. А тут и развернуться можно. Только вот...

Он недоговорил, но Кейн давно научился понимать его с полуслова.

— Не уйдет, — уверенно ответил он, сам не зная, кого больше пытается убедить — себя или Ская. — Где его искать, мы знаем, так что пусть подождет пару дней. А эти люди ждать не могут.

— Книхты мы или нет, в конце концов, — легко согласился Скай и сильно хлопнул Мирона по плечу, едва не пригнув его к земле. — Ну что, дед, не забыл еще военную науку? Не отпирайся, я руку, привычную к мечу, сразу вижу. Сын твой солдатом был, и ты тоже. Так что давай, потрясем твои старые потроха, авось, что и выйдет. Ну, показывайте ваше захолустье. Будем думать, как его принарядить

К темноте все валились с ног. Скай снова начал прихрамывать, и, заметив это, Кейн, стремясь обуздать его кипучую деятельность, решительно и твердо велел ему отправляться в дом.

Успели, однако, немало. Кейн на всякий случай выставил постовых на обеих дорогах, определил места для заграждений, познакомился с большей частью селян и осмотрел весь запас инвентаря, способный представлять хоть какую-то угрозу. У кого-то отыскалось и настоящее оружие, которое Кейн тут же выдал кузнецу для ремонта. Люди, еще не так давно впавшие в отчаяние, оживали на глазах. Они слушали, спрашивали, уточняли и, не откладывая, принимались за дело. Перво-наперво Кейн велел наделать кольев, отрядив на это пяток крепких мужиков. Остальным же предложил выбрать себе инвентарь по руке, кто к чему привык.

— Если вы топором деревья валите, — сказал он, услышав сомневающееся хмыканье, — то и руку отрубить сможете. Главное, самому под удар не попасть. Ваше преимущество — неожиданность. Они же храбрые такие, потому что сопротивления не ждут. Но второго шанса у вас не будет — очухаются и пиши пропало. Так что бить придется один только раз, и так чтобы не встал. Сможете?

— Да уж не сомневайтесь, — огрызнулся мрачный не молодой, но еще и не старый мужик, у которого нашелся вполне приличный меч и даже арбалет в рабочем состоянии. На лбу у мужика алела здоровая ссадина, вокруг которой набухала синева, а поперек груди красовалась свежая повязка. Кейн пригляделся к нему повнимательнее.

— Знаешь, как с этим обращаться? — без издевки поинтересовался он и вытащил свой меч. Мужик не сразу, но вполне уверено встал в почти правильную стойку, словно разум еще помнил выученное, а тело уже успело подзабыть. Кейн одобрительно кивнул и тут же провел замедленную атаку, пробуя силы противника. Тот отреагировал хорошо, хоть и недостаточно быстро, но крепости его руки мог позавидовать любой наемник.

— Неплохо, — резюмировал Кейн, снова возвращаясь в стойку. — Теперь нападай ты.

С атакой дело обстояло лучше. Кейн парировал удар, отступил назад, увлекая за собой, и в потухших пепельных глазах вспыхнули злые огоньки. Мужик атаковал снова, еще увереннее и еще сильнее, явно распаляясь, и в его намертво закушенной губе и побелевших костяшках пальцев Кейн вдруг ясно увидел откровенную и неприкрытую боль. Он резко отбил удар, перехватил мужика за запястье, выкручивая руку назад, и тот, выругавшись, разжал пальцы, выпуская меч.

— Очень неплохо, — выдохнул Кейн, отпуская его руку и ободряюще хлопнув по плечу. Мужик яростно сверкнул на него глазами и, не сказав ни слова в ответ, поднял с земли оружие. — Ладно, темнеет. Завтра начнем снова, а пока всем, кроме часовых, спать. Все помнят, когда и кого меняют?

В ответ раздался нестройный хор голосов, и все начали расходиться по домам.

— Завтра ты их хорошенько погоняй, — негромко произнес дед Мирон, подойдя сзади. — Хоронить вечером будем, так чтоб хоть на время забыли об этом. Гурд в особенности.

Он кивнул в сторону недавнего противника Кейна, который с пустым, ничего не выражающим взглядом зачем-то протирал тряпицей абсолютно чистый меч. У Кейна неприятно засосало под ложечкой.

— Кто у него? — спросил он. Дед вздохнул.

— Алика. Жена. Завтра с остальными хоронить будем. Он еще молодым совсем с отцом своим к соседям подался, на службу. Платили там, говорят, хорошо, но неспокойно было. Через девять лет вернулся один, не в себе. Пил много, аж черти мерещились. А потом Алику увидел, и как подменили его. Ей шестнадцать тогда стукнуло. Он все смеялся, что раньше ее из-под стола видно не было, потому-то он ее и не примечал. Посватался. Отец против был, сказал: ни кола, ни двора, все запущено. Куда дочь отдавать? Но Гурд упертый у нас. За себя взялся, дом в порядок привел, хозяйством разжился. Помогали ему, конечно, но в основном все сам. И к Алике как на службу каждый день свататься ходил. Год отец ее держался, а потом сам дочь за руку к нему и привел. Хорошо они зажили, в согласии. Алика птицей летала, Гурд впервые, как вернулся, улыбаться начал. А тут еще счастье — понесла она. И вот, на тебе... Так и сгинула, не родив. Месяц оставался.

Во рту стало солоно. Кейн машинально слизнул с прокушенной губы кровь и медленно разжал стиснутые на рукояти меча пальцы. К большому списку долгов Маркуса только что добавился еще один.

— Темнеет, — зябко поежился тем временем дед, и Кейн словно очнулся от звука его голоса. — Пойдем, Дейна, небось, уже извелась вся. Вот же нервная баба, за всех переживает. Я ей говорю — сгоришь же вконец так. А она мне: я уже вся потухла. Ну не дура ли? Мальчишка с девкой растут, а она потухла. Тьфу. А дружок твой правду сказал? Про пиратов?

— Правду, — невольно усмехнулся Кейн, чувствуя изрядную признательность к умному и чуткому старику. — Могу метку показать, надо?

— Да Бог с тобой, — замахал на него руками дед. — Что я, так не поверю? И как же это вас на сушу-то снесло?

— Долгая история, — покачал головой Кейн. — Судьба, видать, у нас была такая. Общая.

И, несмотря на вечернюю сырость, вдруг почувствовал теплый упругий комок в груди. Общая. В этом слове отчетливо проступала надежда. И Кейн, сам не отдавая себе отчета в том, что делает, ускорил шаг, стремясь скорее увидеть Ская.

Скай спал, устроившись на одеяле, расстеленном прямо на полу, мудро проигнорировав узкую и неудобную скамью. Другое одеяло укрывало его до пояса, оголив плечи и спину. Оберегая рану, он раскинулся на животе, для удобства подложив под голову руку, а вторую вытянув в сторону, словно и во сне пытался заграбастать себе как можно больше места. Кейн несколько мгновений просто смотрел на него, не двигаясь, а потом, стараясь не шуметь, начал раздеваться.

— Я думал, они нашинковали тебя на мелкие куски и сварили на ужин, — не открывая глаз, произнес Скай. Кейн улыбнулся.

— Что же ты тогда валяешься тут без дела? — в тон поинтересовался он. Скай высвободил руку, попытался потянуться и, поморщившись, перекатился на здоровый бок.

— Я ждал, когда они закончат, чтобы потребовать свою долю, — пояснил он так серьезно, что Кейн едва ему не поверил. — Знаешь, я конечно не против передышки, но, вроде как, мы торопились. Что за игры, капитан? Ты забыл о цели?

— Моей целью было начать новую жизнь и помогать людям, — покачал головой Кейн и бросил свою рубаху рядом с одеждой Ская. — Этим я и занимаюсь. Да, есть основная цель — Маркус, но она не должна застилать глаза. Если я буду отмахиваться от мелких проблем, гонясь за ним, то вскоре таких Маркусов может стать куда больше. Понимаешь, о чем я?

— Когда идешь ко Мне, не проходи мимо просящего, ибо это Я тебя прошу в нем, — процитировал Скай Священное Писание, и Кейн согласно кивнул, радуясь, что его поняли правильно. — Что ж, видно у меня на роду написано все-таки идти к Богу, хоть я и очень старался свернуть с этой дорожки. А ты, Кейн? Не жалеешь, что не попал в семинарию, как приличествовало бы достойному сыну?

— Нет, — искренне ответил Кейн, ни на секунду не покривив душой. Скай подпер рукой голову, окинул его критическим, сосредоточенным взглядом, от которого недвусмысленно затянуло в животе, а потом выразительно откинул край верхнего одеяла. Кейн на мгновение задержал дыхание, а потом решительно шагнул вперед, не в силах отказаться от такого приглашения.

Стоило ему улечься, как по животу медленно и дразняще прошлась чужая ладонь, разливая по коже волны будоражащего тепла. Тело, несмотря на усталость, отреагировало мгновенно, и Кейн застонал сквозь зубы, пытаясь усмирить взбунтовавшееся желание.

— Ты ранен, — попытался он воззвать к рассудку Ская. В ответ донесся лишь приглушенный смех. Скай приподнялся, заглянул ему в глаза и скользнул рукой ниже, накрывая напрягшуюся плоть. Кейн глухо выдохнул и крепче впился ногтями в ладони, заглушая порыв подмять Ская под себя. Тот понимающе усмехнулся и, словно издеваясь, несильно сжал пальцы.

— Что ты делаешь? — сам понимая, какую глупость спрашивает, поинтересовался Кейн, изо всех сил стараясь сохранить выдержку. Скай прищурился, склонился еще ниже, обдав дыханием напрягшийся живот, и тихо на самой границе слышимости ответил:

— Вношу разнообразие в свои воспоминания. Не мешай и лежи смирно.

И Кейн понял, что у него кончились слова. Только вот лежать смирно все равно не получилось.

Часть третья.

Селяне учились старательно и трудолюбиво. Обстоятельность была у них в крови, поэтому Кейн не мог пожаловаться на отсутствие усердия. Он старался показать как можно больше, как можно больше успеть, но время неумолимо подгоняло его вперед, намекая, что не стоит засиживаться на одном месте. Через неделю Кейн со вздохом был вынужден признать, что пора трогаться в путь.

— Часовых не снимайте, — инструктировал он напоследок Нору, которая деловито кивала головой, запоминая, и деда Мирона. — Знаю, что муторно, но это может спасти жизни.

— Сделаем, — уверенно отозвалась жена старосты и, помявшись, вдруг осенила их со Скаем защитным знаком. — Храни вас Бог.

— Хватит уже, — заворчал дед и подтолкнул ее к выходу. — Дай людям собраться спокойно, не трави душу.

— Да я-то что? — возмутилась было та, но, глянув на посуровевшего деда, поспешила распрощаться. Стало тихо. Дейна аккуратно складывала провизию в их дорожные сумки, Скай, непривычно молчаливый, чинил арбалет, которым Рада проломила голову волку. Кейн молчал, не зная, что сказать, и куда приложить руки, чтобы не сидеть без дела.

— Да что вы как на похоронах-то? — не выдержал дед и со стуком поставил на стол большую глиняную бутыль. — Эй, дочка, достань-ка нам посуду.

— Так им в дорогу завтра же... — робко возразила та, но тут же выудила с полки три прямых объемистых сосуда. Дед, одобрительно кивнув, быстро разлил по ним беловатую мутную жидкость.

— Что это? — полюбопытствовал Кейн, которому еще не доводились пробовать такое. Дед хитро прищурился.

— Да ты пей, не бойся. Не отрава. Сам делал.

Кейн осторожно втянул носом резкий запах и, посомневавшись, опрокинул в себя содержимое разом, в один глоток, как привык пить ром. Горло обдало жидким огнем, Кейн на несколько бесконечно долгих мгновений забыл, как дышать и отчаянно заморгал, смахивая выступившие слезы.

— Отец, — прохрипел он, как только смог набрать в легкие достаточно воздуха. — Смерти моей хочешь?

— Пробирает? — добродушно поинтересовался дед и залпом осушил свою порцию. — Да вроде и нет, слабоват вышел, — не поморщившись, заметил он и вытер рукавом губы. — Ну, братцы, еще по одной?

Кейна заметно перекосило. Дышать все еще было тяжело, но внутри медленно расползалось приятное уютное тепло, укутывающее его словно одеялом. Захотелось присесть, расслабиться и никуда не спешить. В конце концов, отправляться они собирались только утром, так что впереди оставалась еще прорва времени. Как-то незаметно притупилась тревога, наконец-то отпустив грудь и перестав терзать сердце. Кейн даже улыбнулся и, со стуком столкнув бокалы, уже без колебаний опрокинул в себя адское пойло. Скай куда более осторожно последовал его примеру и тоже замер, прислушиваясь к ощущениям, которые, судя по вытаращенным глазам, ошеломили его до глубины души. Кейн с видом опытного человека несильно стукнул его по спине, возвращая способность дышать. Скай поперхнулся, сфокусировал разъезжавшийся взгляд и произнес одно единственное слово:

— Наливай.

По крыльцу Кейн спускался осторожно, стараясь не тревожить голову, в которую при малейшем движении вонзалось несчетное число невидимых длинных игл. Солнце едва зазолотило горизонт, но прокравшиеся сквозь рассеивавшуюся темноту первые лучи, больно резанули по глазам, и Кейн невольно зажмурился. Под ногу тут же подвернулось что-то мягкое, и он, не удержав равновесие, кувырком слетел со ступеней, знатно приложившись спиной, локтем и многострадальной головой.

— Вот это слог! — уважительно присвистнул дед, выглядывая следом, когда Кейн закончил перебирать всех чертей и прихвостней поименно, сочетая их в совершенно непристойных и разнообразных комбинациях. — О, и ты тут, Гурд. С чем пожаловал?

Только теперь Кейн понял, об кого споткнулся. Гурд поднялся с крыльца, потирая заспанные глаза и отряхиваясь всем телом, будто большой косматый медведь. Рядом с ним лежали две набитые сумки и начищенный до блеска меч. Кейн напрягся.

— Пропустить боялся, — басовито прогудел Гурд, глядя на него из-под кустистых бровей. — Вот и решил караулить, чтобы не ушли. Вы же за ублюдками этими собираетесь? Так я с вами.

— Мы не на прогулку едем, — предупредил его Кейн, и на горле Гурда заиграли желваки.

— А я похож на гуляку? — хмуро поинтересовался он и решительно пристегнул меч к поясу. — Прогоните — следом пойду, так и знайте. Мне теперь здесь делать нечего. Нет у меня больше никого. Только злость одна и осталась. Выжжет она меня, коли выхода не дать.

У Кейна разом перестала болеть голова. Он посмотрел на появившегося в дверях Ская, который, перехватив его взгляд, только дернул плечом, снова оставляя решение за ним. По его лицу было совершенно невозможно что-либо прочитать, и Кейн, подумав, протянул руку Гурду.

— Помощь лишней не будет, — сказал он больше для Ская, чем для остальных, но вспыхнувшие живым огнем глаза Гурда лучше всяких слов дали знать, что он поступил правильно. Скай только насмешливо поднял бровь, да уголок рта дрогнул в легком намеке на усмешку, и Кейну оставалось лишь гадать, что на уме у скрытного южанина. Вслух не возразил — и ладно, решил Кейн, внутренне готовясь к новому противостоянию в их маленьком отряде. Тут же невольно вспомнилась Рада, и в груди потянуло негромкой тоской. Кейн успел привязаться к шустрой и неугомонной девчонке.

— Ладно, — встрепенулся он, заметив, что солнце уже выползло краем за верхушки деревьев. — Пора нам, путь не близкий. Отец, вы уж не пропадайте тут.

— Не дождешься, — во все уцелевшие зубы улыбнулся тот и крепко пожал на прощание руку каждому. — И вы не пропадайте, сынки. Храни вас Господь, а вы — друг друга.

Через несколько минут деревня, названия которой Кейн так и не потрудился узнать, осталась позади. Постовой, дежуривший у дороги, помахал им вслед, а потом выбросил вверх руку с сжатым кулаком и долго стоял так, провожая их взглядом. А трое всадников во весь опор мчались к родовому замку Кейна.

— Мне вот что непонятно, — сказал Скай вечером, когда они расположились на ночлег. — Если братец твой семь лет назад вернулся, то почему так долго ждал, прежде чем расшалиться? Силу набирал?

— Возможно, — согласился Кейн, которого уже посещала эта мысль. — Знать бы еще, как он вернулся...

Он снова вспомнил арбалетную стрелу, застрявшую между лопаток Маркуса, и невольно содрогнулся. Воспоминание это нагоняло на него удушливую дурноту, которую вряд ли бы смогло развеять даже пойло деда Мирона.

— Почему ты отправился в тот храм? — внезапно поинтересовался Скай, и Кейн сначала даже не понял, что он имеет в виду. Гурд, снова занявшийся чисткой меча, не имевшей ни малейшего смысла, поднял голову, прислушиваясь к разговору.

— За сокровищами Семара? — удивился Кейн неожиданной смене разговора. — Ну, как ты помнишь, мы были на мели, а Понс так складно пел про пустой, не охраняемый храм, что было сложно удержаться. Неудач нас последнее время преследовало много, как сглазил кто. Вот я и решил попытать судьбу, тем более, что все сошлось: и карта эта, и болтливость Понса, и даже ветер все время был попутный...

Он внезапно осекся, задумавшись и вспоминая. Ему еще тогда казалось, что кто-то будто нарочно толкает его под руку, настойчиво увлекая по открывавшемуся пути. Кейн закусил губу и посмотрел на непривычно серьезного Ская.

— Думаешь, все это было предрешено? Мое проклятие, встреча с Маргарет и Тиллем? Предательство Морела и остальных, путешествие в Вястлу? Для чего? Чтобы привести меня домой, к Маркусу? Чтобы я остановил его?

— Если в игре участвует одна сила, то логично предположить наличие второй, — пожал плечами Скай. — Той, которая привела тебя в храм, спасла на тех камнях, а потом вручила в бережные и нежные ручки Маргарет. Затем притащила туда Морела, чтобы вытолкнуть тебя из уютного гнезда, подкинула встречу с дедом нашей рыжей оторвы. Подумай сам: если Дьявол вернул в наш мир Маркуса, то другая сторона должна была выставить против него свою фигуру, иначе игра не имеет смысла.

— Ты говоришь так, словно нами играют в шахматы, — покачал головой Кейн, которому слова Ская крепко запали в душу. Он задумался, вертя их так и этак, а потом вдруг спросил:

— И что же я за фигура?

— Ты — Король, — тут же отозвался Скай, словно уже размышлял об этом. — Фигура, полная ограничений, да и уязвимая донельзя. Шаг вперед, шаг назад, шаг вправо или влево — вот и все, что ты можешь. Но... — как-то по-особому усмехнулся он, и Кейна обдало ледяным порывом ветра. — Но, пока ты жив, игра не окончена.

— Почему именно я? — холодея от жесткого, непривычного тона, произнес Кейн, не слишком уверенный в том, хочет ли услышать ответ. Скай склонился к нему, игнорируя присутствие Гурда, и отчетливо и ясно произнес.

— Потому что ты любишь чинить сломанное. Тебе даже шрамы мои нравятся, потому что ты думаешь, будто можешь их залечить. Это меня в тебе восхищает и бесит одновременно.

— А ты? — помолчав, поинтересовался Кейн, и на лицо Ская легла тень, когда он отодвинулся от костра, будто не желая открывать свои мысли. — Кто на этой доске ты, Скай?

— Я? — излишне весело поинтересовался тот и растянул губы в зубастой акульей улыбке. — Я, конечно же, Королева. Я могу делать все, что захочу.

— Это... пугает, — признался Кейн, чувствуя, как озноб пробежал по коже. Скай вдруг улыбнулся своей обычной открытой улыбкой, и на душе разом стало гораздо легче.

— Но я же твоя Королева, капитан, — негромко заметил он, и Кейна из холода сразу бросило в жар. — Или лучше говорить — мой Король?

— Иди ты к черту, — с чувством выругался Кейн, чувствуя, как пылают уши. Скай едва слышно рассмеялся. Гурд, все это время молча полировавший меч, вдруг поднялся на ноги.

— Пойду еще дров наберу, — не глядя ни на кого, в сторону сказал он и, не дожидаясь ответа, направился к лесу. Скай проводил его долгим задумчивым взглядом. Стоило тому скрыться за деревьями, он притянул к себе Кейна и поцеловал: жадно, словно успев изголодаться за день.

— Не бойся, — произнес он со смешком, когда Кейн отстранился, оглядываясь по сторонам. — Я не собираюсь демонстрировать всю свою испорченность на людях. Но все же, зачем нам нужен с собой этот лапоть?

— Это нужно ему, — Кейн, восстановив дыхание, улегся у костра и знаком предложил Скаю последовать его примеру. — Как ты сказал? Я люблю чинить сломанное.

Скай растянулся рядом на спине, вытянув ноги. Тепло теперь окутывало его со всех сторон, и Кейна немного разморило. Мысли тянулись медленно и вяло, говорить не хотелось вовсе, и даже острый твердый локоть, вонзившийся под ребро не смог заставить его пошевелиться. Скай тем временем закинул руки за голову, ничуть не постеснявшись потеснить своего капитана, и благостно, сыто выдохнул, тоже преисполнившись ленивой истомы.

— Когда же вернется этот твой Гурд? — проворчал он и зевнул, едва не вывернув челюсть. — Пусть подежурит первым, я сейчас просто отрублюсь. Эй, капитан! Не спи! Где его носит...

Из леса донесся оглушительный треск, разнесшийся в тишине, словно раскат грома. Всю сонливость будто рукой сняло. Кейн одним махом оказался на ногах с обнаженным мечом в руках, а рядом с ним плечом к плечу вырос Скай, вглядывавшийся в сгустившуюся темноту. Треск повторился снова.

— Туда! — уверенно махнул рукой Скай, и Кейн сорвался с места, молясь, чтобы Гурд просто решил свалить сухое дерево, а не вляпался в неприятности. Его надежды рухнули, когда до них донесся болезненный вскрик.

— Что за чертовщина?

Кейн едва сумел увернуться от тяжелой ветви, вылетевшей на него из ниоткуда. Под ноги подвернулся длинный корень, и он, потеряв равновесие, полетел на землю, больно приложившись коленом и плечом.

— Скай! — позвал он, поднимаясь на ноги, и похолодел от ужаса. Южанина у него за спиной не было. — Скай! — позвал он громче, но звук собственного голоса внезапно показался ему чужим и незнакомым. Слова словно вязли в воздухе, тонули в призрачном белесом молоке, выползавшем из-под корней и кустов. Луна еще давала достаточно света, но поднимавшийся туман застилал глаза, набивался за воротник, лез в рукава и ноздри. Кейн оглянулся. За ним смыкался дремучий лес без малейшего просвета, и даже отблесков костра с поляны было не видать.

— Скай! — без особой надежды окликнул он, но слова канули в тумане, будто в киселе. — Гурд!

В ответ раздалось сдавленное хихиканье. Кейн резко развернулся, и тут же получил по лицу смолистой еловой лапой.

— Ах ты, дрянь, — выругался он, оттирая с лица пахучую липкую влагу. — Покажись, нечисть! Или ты только путников исподтишка губить умеешь?

— Кейн, Кейн, Кейн, Кейн... — прошуршало среди ветвей, и туман рассыпался серебристым девичьим смехом. — Братоубийца. Пират и вор. Проклятый. Тот, кто принесет твою душу Хозяину, будет жить вечно. Он скоро придет сам, все почти готово... Все сущее склонится перед своим новым господином, а твой череп украсит его трон. Иди сюда, Кейн. Оставь меч. Брось его, он гадкий. И горячий. Иди к нам. Не противься нам. А-ах!

Чужая воля, сдавившая его словно клещами, внезапно исчезла, и Кейн, задыхаясь, рухнул на колени, пытаясь не потерять сознание. Желудок скрутило мучительным спазмом, грозя выдавить из него сегодняшний ужин, но Кейн, совладав с собой, сумел-таки подняться на ноги, цепляясь за дерево. Выроненный из рук меч тускло сверкнул внизу, словно напоминая о себе, и Кейн, нагнувшись, поднял его с земли. Туман рассеялся. Шагах в пяти от него озадаченно крутил головой Скай, очевидно тоже потерявший его из виду. Заметив его, он с облегчением улыбнулся, а потом вдруг замер, открыв рот. Кейн повернулся, проследив его взгляд, и тоже потерял дар речи.

На освещенной луной прогалине стояла рыжая волчица, прижимавшая к земле нечто, проходившее на неудачную детскую поделку из коры и веток. Ростом с крупного ребенка, оно извивалось и шипело, пытаясь вывернуться, но волчица держала крепко.

— Отпусти сестру, отпусти, — послышалось откуда-то сверху, и Кейн, подняв голову, заметил еще несколько таких существ, цеплявшихся за деревья.

— Лесавки! — ахнул Кейн, который сроду не встречал подобную нечисть и только читал про нее в отцовских книгах. Волчица глухо зарычала, обнажив острые зубы в опасной близости от своей пленницы, и остальные запричитали громче, умоляя ее о пощаде. С другой стороны прогалины показался второй волк — черный как смоль, на боках которого красовались две походные сумки, стянутые между собой ремнями. Он злобно оскалился на лесавок, и те в мгновение ока скакнули выше — за пределы досягаемости зубастой волчьей пасти.

— Отпусти, отпусти, — голосили они, заполошно мечась по веткам. — Все скажем, что хотите. Дорогу откроем, очистим, не тронем. Обещаем! Отпусти!

— Про Хозяина говори! — быстро сориентировался Кейн, припомнив давешний шепот. Лесавки хором взвыли. — Ах, так? Ладно. Рада, сломай ей шею!

— Нет! Нет! Мы скажем! — всполошились те, а Кейну показалось, что волчица украдкой показала ему язык. Он только вздохнул — и ведь даже уши паршивке не надерешь. Совсем девка от рук отбилась.

— Говори про Хозяина, — настойчиво повторил он, и одна из лесавок, робко оглядываясь на скалившегося Олафа, спустилась чуть ниже.

— Мы чувствуем. Мы знаем. Хозяин готовится прийти. Будет кровь, много невинной крови, а потом тьма. Наше время, время Хозяина. Мы видели обозы. Всех везут к нему, свежая вкусная кровь. Всех везут к Хозяину.

— Как? — стиснув зубы, процедил Кейн. — Как он готовится прийти?

Лесавка звонко рассмеялась.

— Его Воля и его Рука. Тот, кто был мертв и вернулся, соберет для него дань. Тот, кого нельзя убить, потому что в нем нет души. Ты знаешь его, Кейн, ты его знаешь... — она спускалась все ближе и ближе, снова зачаровывая его шелестящим голоса, но Кейн на этот раз не поддался мороку. Сухая, похожая не веточку, рука взметнулась в воздух, целя ему в глаза, но Кейн легко увернулся и, цепко ухватив лесавку за запястье, швырнул ее прямо под ноги подоспевшему Скаю. Тот, не раздумывая, придавил ее сапогом к земле, не обращая ни малейшего внимания на верещание.

— Клятву дайте не вредить нам! — крикнул Кейн остальным, с воплями и руганью скакавшим по деревьям. — Быстро!

— Клянемся. Клянемся. Клянемся, — послышалось со всех сторон, и Кейн дал знак Скаю и Раде отпустить своих пленниц. Те послушались: Рада с радостью, а Скай с явным сожалением. Лесавки шустро вскарабкались на деревья, по пути осыпав друзей отборными проклятиями, и исчезли в темноте. Стало тихо.

— Где Гурд? — спросил Кейн у Ская, который с недобрым выражением лица прожигал взглядом оробевшую волчицу.

— В охотничью яму они его завели, — не глядя на него, ответил тот и принялся расстегивать широкий кожаный ремень. — Хорошо хоть на колья не напоролся, лапоть. Но ничего, очухается. А вот к кое-кому у меня особый разговор, — хищно добавил он, складывая ремень вдвое. — Тебе что было сказано, рыжая? Дома сидеть и носа в лес не показывать! Словами тебе, значит, не понятно. Давай я так поучу, по-дедовски.

И к непередаваемому удивлению Кейна, решительно шагнул к поджавшей хвост Раде. Та, взвизгнув, задала стрекача. Скай, ругаясь на чем свет стоит, бросился вдогонку, уступая, однако, девчонке в скорости и ловкости. Кейн обменялся с волком одинаковыми ошарашенными взглядами.

— Не спрашивай, — сказал ему Кейн. — Я и сам ничего не понял.

Рада рыжей молнией снова вылетела на прогалину, а вслед за ней, ломая кусты, показался изрядно выдохшийся Скай. Олаф, не долго думая, преградил ему путь, выразительно скаля зубы.

— А ты уйди, псина-переросток, — отмахнулся от него Скай. — Вот женишься, тогда и влезай, а пока я тут старший. И я ее сегодня выпорю!

Рычание стало куда более угрожающим, но собравшегося вмешаться Кейна остановил возмущенный звонкий голос.

— Никто меня пороть не будет! И вообще, нас тетка благословила, так что, считай, почти женаты!

Лицо Ская приняло занятное выражение. Рада, прекрасная в лунном свете, стояла на земле, укутанная только в собственную роскошную гриву, и от этого зрелища у всех трех мужчин разом отнялся язык. Скай открыл было рот, подумал, снова его закрыл и сделал единственно верное, что только мог — отвернулся. Кейн быстро последовал его примеру, осознав, что пялиться на девушку в присутствии ее жениха, не самая лучшая идея. За спиной послышалось недовольное бурчание, потом шуршание и возня.

— Поворачивайтесь, — разрешила им Рада спустя минуту, и оба послушно повернулись. Девушка расправила складки на платье и приладила на ноги удобные дорожные башмаки. Олаф, тоже обернувшийся человеком, с унылым видом разглядывал свою рубаху.

— Волком мне нравится больше, — в никуда сообщил он и принялся одеваться. Рада с видом записной скромницы, потупив глаза в землю, выступила вперед.

— Мы подумали... — сказала она, и из-под полуопущенных густых ресниц сверкнули шаловливые искры, разом развеяв все напускное раскаяние. — Мы решили, что помощь вам не помешает. А дома нам все равно бы жить не дали, — с вызовом добавила она, вскинув голову. — Так лучше уж с вами, чем просто так. Правда, Олаф?

— У меня к этим ублюдкам свой счет, — спокойно отозвался Олаф, выпутываясь из рукавов. — Так что, если нужна помощь...

— Нужна, — вздохнул Кейн, осознав, что их путешествие становится все более и более беспокойным. — Сейчас будем вытаскивать Гурда. Он мужик здоровый, всем работа найдется.

Часть четвертая.

Тропа стелилась под ноги извилистой серой лентой, то и дело огибая болотца, холмы и густые заросли. Первым шел Скай, ведя за собой лошадь, за ним следовали Рада и Олаф. Молчаливый Гурд чуть отставал от них, очевидно еще не уложив в голове двойственную природу новых попутчиков, на которых смотрел неодобрительно и косо. Кейн замыкал шествие, внимательно оглядываясь по сторонам в ожидании очередной подлянки.

— Стой! — внезапно воскликнула Рада и, отпустив руку Олафа, быстро догнала Ская. Тот, послушно остановившись, вопросительно уставился на кусавшую губы девчонку. Та хмурилась, морщила нос и настороженно вглядывалась в тропу, снова уводившую их в обход пригорка.

— Что? — не выдержал Скай. — Ноги устали? Так вставай на четыре, тебе не привыкать.

— Сам дурак, — моментально обиделась Рада. — Дорога странная, пахнет плохо.

— Ну, прости, духов мы с собой не захватили, — разозлился Скай, все еще считавший, что девчонку следует выпороть и отправить домой. Кейн, в принципе, считал так же, но, в отличие от южанина, прекрасно понимал бесполезность этой меры. Снова ведь увяжется следом, только тайно, и, глядишь, вляпается в беду. А так хоть на глазах, под присмотром. — Пахнет ей плохо...

— Не груби, — спокойно осадил его Олаф, встав рядом с невестой, и тут же удостоился убийственного взгляда. — Я тоже чувствую. Нехорошая дорога, будто и не дорога вовсе. Нам туда надо, — он показал на пригорок, заросший таким буераком, что через него вряд ли смогла бы продраться даже мышь. Скай выразительно покрутил пальцем у виска.

— Ты в своем уме, мохнатый? Как мы тут пройдем, да еще и с лошадьми? Капитан, да скажи уже что-нибудь?

— Помнишь лесавок? — негромко шепнул ему Кейн, отозвав в сторону на два шага. Скай неохотно кивнул. — Я нюху оборотков верю, они не зря в лесу полжизни проводят. А морочить нас могут, сам знаешь. Давай сделаем так, как Олаф говорит.

— Но, капитан... — возмутился Скай, и Кейн крепко сжал его руку.

— Ты же не будешь упрямиться, только потому, что это предложил Олаф? — вкрадчиво поинтересовался он, и бровь Ская удивленно поползла вверх. — Иначе у меня начнет складываться нехорошее впечатление, что ты попросту ревнуешь. Мне пора беспокоиться об этом?

Скай глянул на него, как на сумасшедшего, а потом от души расхохотался.

— Ладно, — согласно кивнул он и, высвободив руку, шагнул к Олафу. — Ну, показывай, куда идти. И, клянусь святыми угодниками, если заведешь нас в болото, пеняй на себя.

Дорогу пришлось буквально прорубать. Первым начал Скай, и под его ударами тяжелые переплетенные между собой ветви вздрагивали, скрипели и постанывали, заставляя кровь стыть в жилах. Подвигались они медленно, шаг за шагом, а лес словно наваливался на них, пытаясь придушить и опутать корнями. Через час Скай выбился из сил и уступил свое место Гурду.

— Вот же ж пакость какая, — ворчал он, заметив на щеке ссадину, оставленную упругой хлесткой веткой. — Как будто в глаза метила, зараза. Зря мы по дороге не пошли, капитан...

Он вдруг осекся и требовательно ухватил Кейна за плечо, показывая вперед. Тот пригляделся и с трудом сдержал рвущееся с языка проклятие. Они снова вышли к тому же самому месту.

— И дальше что? — поинтересовался Кейн у растерянной Рады. Та только покачала головой, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Нам туда, — сказала она, снова показывая на пригорок, и Скай витиевато выругался. — Я чувствую! Надо перекинуться, тогда станет отчетливее, но по дороге нельзя, там смерть!

В ее голосе зазвучало отчаяние, и Кейн, успокаивая, положил ей руку на плечо.

— Что будем делать? — спросил он у Ская. Тот задумчиво закусил губу.

— Есть одна идея, — сказал он через несколько минут. — Вы, — кивнул он Олафу и Раде, — перекидывайтесь и показывайте путь. А ты, капитан, доставай-ка меч. Хочу кое-что проверить.

— Меч? — удивился Кейн, выполняя указание. Олаф и Рада тем временем отошли в сторону, чтобы раздеться. — А что такого в моем мече?

— Помнишь, что случилось с моим кинжалом? — неожиданно поинтересовался Скай, легонько проведя пальцами по древним рунам. — Ну, когда мы убивали ведьму. А твоему мечу хоть бы что. И лесавкам он не понравился, я слышал. Авось и тут сработает.

— Почему бы не попытаться, — согласился Кейн и, размахнувшись, рубанул по узловатой толстой ветви. Результат превзошел все его ожидания. Во все стороны полетела щепа, земля под ногами вздрогнула и затряслась, словно в ее недрах одновременно закопошились сотни огромных кротов. Кейн, не медля, ударил снова, и меч, словно нож в масло вошел в густые заросли, легко перерубая все на своем пути. Гурд забормотал что-то под нос, осеняя себя крестным знамением. Скай издал торжествующий возглас.

— А я знал! Знал! — победно воскликнул он и от души хлопнул по плечу ошарашенного Гурда.

— Бесовство, — проворчал тот, косясь на перекинувшихся волков, а потом вдруг вцепился в руку Ская. — Точно бесовство!

— Вот тебе и дорога, — сглотнув, произнес тот, глядя на булькающую черную топь, раскинувшуюся на месте, где только что была тропинка. — И правда воняет...

Рада возмущенно тявкнула и толкнула его лапой, словно укоряя за недоверие. Скай опустился на одно колено и бережно тронул пальцами влажный черный нос волчицы.

— Веди, давай, — с притворной суровостью велел он, и Рада, вильнув хвостом, помчалась по проложенной Кейном просеке. За несколькими срубленными деревьями открывалась удобная широкая тропа.

Волчий нюх больше ни разу не подвел, и на следующий день путники вышли к проезжему тракту.

— Дальше придется по дороге, — сказал Кейн, когда они расположились на обочине. — По лесу не пройдем, кругом болота. А потом надо будет думать, как войти в город.

— Как наемники? — предложил Скай, вольготно раскинувшийся на одеяле, которое забрал в единоличное пользование, заявив, что Рада с Олафом вполне могут обойтись собственной шерстью. — А это — наша добыча, — кивнул он в сторону разом вскинувшейся девушки.

— А татуировка? — напомнил Кейн. — Без нее нам попросту не поверят.

— Я могу нарисовать, — предложила Рада и подошла ближе, мстительно наступив Скаю на ногу. — Не настоящую, на время. Краской, которой брови чернят.

— И где мы возьмем эту краску? — язвительно поинтересовался Скай, потирая отдавленную ступню. Рада бросила на него победный взгляд, и с южанина моментом слетела вся сонливость. — Да ладно! Серьезно? Мы премся к черту на рога, а ты тащишь с собой чернила для бровей? Вот женщины!

— Но пригодилась же! — возразила ему Рада и сделала знак Олафу. Тот принес ей сумку, и девушка, порывшись в ней, извлекла на свет небольшую коробочку. — Вот, надо только развести водой и можно рисовать. Вы не бойтесь, я умею!

— Вот и наш пропуск в город, — подытожил Кейн и внимательно оглядел свой небольшой отряд. — Там мы осмотримся, прикинем обстановку. А потом я проникну в замок и убью Маркуса.

— Как? — в одно единственное слово Скай умудрился вложить столько сарказма, что его хватило бы на целую речь. Воцарилось долгое задумчивое молчание.

— Тот, кто был мертв и вернулся, — по памяти повторил Кейн, обрывая затянувшуюся паузу. — Это же про Маркуса, правда? Тот, кого нельзя убить, потому что в нем нет души. Вот почему моя стрела ему не навредила. Это может нам помочь.

— Правда? И как это поможет найти ответ на мой вопрос? — заметил Скай. — Как убить того, кого нельзя убить?

— С ведьмой вышло, — напомнил Кейн и тут же заработал три вопросительных взгляда. — Это было в Хоквуде. На нас напала ведьма, которая сумела отделить свою душу и заключить ее в куклу.

— Твой братец случайно не увлекается игрушками? — усмехнулся Скай. — Будем искать его любимую?

— Не может быть все так просто, — покачал головой Кейн. — Сосуд для его души — это нечто особенное. То, что нам будет непросто уничтожить...

— Что, например? — поинтересовалась Рада. Кейн развел руками.

— Я не знаю. Это мы поймем только на месте.

— Хорошенькое дело, — поморщился Скай. — Можно подумать, он даст тебе свободно погулять по замку, попутно громя все, что попадется под руку.

— У тебя есть другие предложения? — поднял бровь Кейн. Скай криво усмехнулся и покачал головой. — Я смогу попасть в замок через погреб. Там есть старый проход, Маркус о нем не знал. Думаю, даже отец не был в курсе. А я сбегал через него в детстве, когда хотел, чтобы меня никто не видел. Там я и войду.

— А мы? — тут же вскинулся Скай, и Рада поддержала его воодушевленным кивком. Гурд и Олаф слушали молча, словно заранее согласившись с любым планом. У каждого из них была своя причина находиться здесь, но Кейн чувствовал в них то особое единство, присущее только настоящей команде.

— А вам придется пошуметь, — сказал он. Глаза Ская вспыхнули. — Сильно пошуметь.

— Насколько сильно? — вкрадчиво поинтересовался Скай, став похожим на акулу, почуявшую кровь. Кейн нехорошо улыбнулся.

— Так, чтобы у охраны нашлись дела поинтереснее, чем ловить меня. Но это мы обсудим на месте. А теперь всем спать. День предстоит долгий.

"Татуировки" у Рады получились мастерски. Девушка нанесла их тонкой, острозаточенной палочкой, окуная ее в бурую густую смесь, которую развела из порошка.

— Сколько продержится? — спросил Кейн, разглядывая рисунок, украсивший смуглую шею Ская.

— Дня два, если не тереть, — развела руками Рада. — И не потеть слишком сильно, а то потечет.

— Может, нам еще и не двигаться? — съязвил Скай. — Ты-то, как принцесса, поедешь верхом!

— Связанная! — возмутилась девушка. Скай пожал плечами.

— Подумаешь. Зато кому-то из-за этого придется шагать на своих двоих.

— Успокойтесь оба, — вклинился между ними Кейн, предупреждая готовую разгореться свару. — Все собрались? Пора!

С детства знакомые ворота показались Кейну невероятно старыми и обветшалыми. Некогда богатая резьба потрескалась, кое-где с нее облетела и осыпалась краска, а высокие сторожевые башни лишились прежней величественности. Вместо городской стражи здесь теперь командовали татуированные солдаты Маркуса, покрикивавшие на испуганных торговцев и крестьян, пытавшихся попасть внутрь города. Везде царило запустение.

— Эй, вы кто? — окликнул их один из охранников, закончив досматривать повозку и отпустив насмерть перепуганного мужичка восвояси. Кейн, коротко переглянувшись со Скаем, медленно двинул коня в его сторону.

— Разуй глаза, идиот!— рявкнул он, придержав поводья лишь в самый последний момент. — Не видишь своих, что ли?

— А, — протянул тот, заметив на нем знак, и придирчиво оглядел остальных. — Эти с тобой? А девица?

— Девица — Хозяину, — пояснил Кейн и сделал знак Скаю. Тот, ведя лошадь за собой, подошел ближе, сохраняя на лице равнодушное скучающее выражение. — Видишь, огненная какая? Как думаешь, подойдет?

— Подойдет, — одобрительно кивнул охранник, окинув красную от злости Раду липким масляным взглядом. — Жаль. Могли бы повеселиться на славу. Но ничего, как награду получите, ступайте в Веселый дом. Там какую хошь купить можно.

— Я запомню, — едва сдерживаясь, чтобы не взять его за горло, процедил Кейн, краем глаза отслеживая нахмурившегося и помрачневшего Олафа, которому не могло понравиться столь пристальное внимание к его невесте. К счастью, у ворот что-то грохнуло, и охранник, ругаясь на чем свет стоит, поспешил на шум. Оглянувшись, он махнул Кейну рукой, разрешая войти в город, и друзья, облегченно выдохнув, шагнули под свод ворот.

Картина им открылась удручающая. Кейн помнил город совсем другим: цветущим, живым, шумным. Теперь же на улицах было тихо, пусто и неопрятно. Отовсюду тянуло вонью, некогда прекрасные фасады облупились и покрылись трещинами. То тут, то там валялись груды гнили, источавшие такой "аромат", что непривычная Рада побледнела и прижала ладонь ко рту. Олаф тоже страдал, кривясь и морщась, и на его лице было отчетливо написано все, что он думает о человеческих городах.

— Это ужасно, — не выдержал он. — Как вы в этом живете?

— Здесь было гораздо лучше, — пробормотал Кейн, которому хотелось протереть глаза и проснуться. Олаф что-то скептически хмыкнул, недоверчиво огляделся по сторонам и покачал головой.

— Лес лучше.

— Особенно для женщины, выросшей в нормальном доме, — немедленно отозвался Скай, и Рада тут же попыталась пнуть его ногой. — С нормальной кроватью, нормальными людьми и нормальной жизнью. Конечно, она предпочтет все бросить и бегать по лесу с котомкой в зубах, чтобы ненароком не оказаться на людях голой. Прекрасные перспективы. Королева бы и та обзавидовалась.

— И обзавидовалась бы, — Раде все-таки удалось дотянуться и пихнуть его носком ботинка в плечо. — Мне тоже нравится в лесу. Там красиво, свободно...

— Сыро, холодно и лесавки бегают, — подхватил Скай. Олаф, насупившись, шагал с другой стороны лошади, на которой ехала Рада, и только это слегка сдерживало разгоравшийся скандал. — Рай на земле. В прямом, причем, смысле.

— Скай, — предупреждающе произнес Кейн, внимательно вглядываясь в сутолоку впереди. Они уже успели подъехать к большой рыночной площади, у въезда на которую образовался небольшой затор из трех телег, окруженных бравыми молодцами Маркуса. От них стоило держаться в стороне; теперь, когда они попали в город, Кейн не собирался и дальше придерживаться своей легенды, но что-то будто подталкивало его в спину, побуждая ехать дальше.

— Но что же я буду продавать? — донесся до него тревожный голос, заглушенный взрывом оглушительного хохота.

— Телегу свою продай, придурок! — раздалось в ответ, и главарь подкрепил свои слова увесистым тычком. Кейн впился ногтями в собственные ладони, обуздывая гнев, и сжал бока лошади, направляя ее к телегам. За спиной послышалось досадливое восклицание, но он даже не оглянулся. Все его внимание было приковано к здоровенному обритому налысо громиле, сгружавшему с воза привезенную провизию. Рядом давился бессильным отчаянием ее владелец, которому не оставалось ничего другого, как только наблюдать за разграблением своего имущества. — А это нужно солдатам, которые берегут твою никчемную душонку от происков нечисти!

— Вы сами нечисть и есть, — выплюнул селянин и побледнел, когда главарь выпрямился во весь рост, прожигая его не обещающим ничего хорошего взглядом. — Нет, вы хуже! У нечисти хоть природа такая, а вы... Вы были людьми, а стали нелюдями. Только Бог все видит и каждого. Вы...

Кейн успел вовремя. Лошадь, не снижая скорости, вклинилась в толпу, заставляя всех отступить на несколько шагов назад. Главарь возмущенно выругался на наглеца, помешавшего ему ударить зарвавшегося крестьянина. Кейн, не медля, спрыгнул на землю и от души впечатал ему кулак в лицо, даже не потрудившись вытащить меч. На мгновение вокруг повисла изумленная тишина, а потом толпа взорвалась угрожающими выкриками.

Кейна смело. Повозка ударила в спину, вышибая дыхание, но он сумел увернуться от летевшего в лицо кулака и даже ответить — прямым в челюсть, с наслаждением услышав треск ломающихся костей. Меч сам собой оказался в руках, прежде чем даже он успел об этом подумать, и на землю брызнула первая кровь. Меченые, быстро поняв, что имеют дело не с безобидной жертвой, отступили, щеря щербатые зубы.

— Ты умеешь заводить друзей, капитан, — съязвил пробившийся к нему Скай, мимоходом двинув по шее ближайшему громиле, который ничком свалился на землю. Олаф и Гурд пробрались следом и встали спиной друг к другу, готовясь дорого продать свои шкуры.

— Что поделать, — в тон отозвался Кейн, чувствуя себя увереннее в присутствии друзей. — У меня нюх на неприятности.

— Да их всего четверо! — расхохотался главарь, нос которого теперь смотрел немного в сторону. — Бей их!

И, показывая пример, сам ринулся на Кейна.

Отбиваться пришлось всерьез, заставляя тело вспоминать веселые пиратские времена, когда численный перевес редко приходился на их сторону. Кейн сражался отчаянно, не забывая присматривать за остальными, особенно за Радой, оставшейся у лошадей, однако, к счастью, на девушку никто не обращал внимания. Пару раз ему показалось, что среди меченых мелькнула высокая фигура в плотном темном плаще и капюшоне, накинутом на голову, но приглядываться было недосуг. Их теснили в сторону площади, заставляя шаг за шагом сдавать позиции. Кейн вертелся волчком, но вскоре начал понимать, что они безнадежно проигрывают обозленным и умелым бойцам.

— Есть идеи? — поинтересовался Скай, которого прижали к нему со спины. Кейн отпихнул в сторону насевшего на него противника и, улучив момент, быстро огляделся по сторонам. Гурд, вытирая сочившуюся из брови кровь, загораживал собой упавшего Олафа, который в человеческом обличие оказался слабее, чем в волчьем. Дело принимало дурной оборот.

— Сюда! — услышал он и, обернувшись, увидел того самого человека в плаще, махавшего ему рукой. Рядом с ним стояла Рада и тоже отчаянно жестикулировала. — Скорее!

— Скай! — прорычал Кейн, хватая его за плечо, и южанин, быстро оценив ситуацию, начал пробираться к Гурду и Олафу. Кейн бросил еще один взгляд на незнакомца, потом на подступавших меченых, и принял решение.

— За мной! — крикнул он остальным, надеясь, что его услышат. Скай ловко пнул подобравшегося слишком близко прихвостня Маркуса, легко, как пушинку, вздернул с земли Олафа и принялся отступать, увлекая за собой Гурда. Кейн облегченно выдохнул — его поняли правильно. Теперь можно было отходить и самому. Он напоследок впечатал слишком живучего главаря в телегу, под которой прятался незадачливый крестьянин, а потом поспешил за остальными.

— За ними! — прозвучало вслед, но это только добавило прыти.

— Сюда! — снова повторил незнакомец, лица которого Кейн так и не рассмотрел, и уверенно нырнул в переулок. Кейн, не долго думая, последовал за ним.

Они петляли, уходя от погони по узким грязным улочкам, которым скоро потеряли счет. Незнакомец бежал впереди, показывая дорогу, и вскоре Кейн понял, куда их ведут.

— Можно срезать здесь, — выкрикнул он, хватая его за руку, и капюшон сполз на бок, открывая длинные темные волосы.

— Куда мы вообще идем? — поинтересовался Скай, тяжело опираясь на его плечо. Он уже успел перепоручить Олафа Гурду и Раде, и теперь напряженно вглядывался в затылок их неожиданного союзника.

— К старому мосту, — объяснил Кейн, которому вдруг стало не по себе. Незнакомец так и стоял к ним спиной, не двигаясь и не произнося ни слова, и от его напряженной фигуры вдруг повеяло чем-то смутно знакомым. — Там вечно собирается всякий сброд.

— А теперь там живут те, кому не нравятся новые порядки, — терпким, полынным голосом произнес незнакомец и, повернувшись, посмотрел на Кейна усталыми серыми глазами. Глоток воздуха острым осколком застрял в горле, царапая его краями. — Здравствуй, Кейн. Вот мы и увиделись раньше, чем из тебя начал сыпаться песок.

Мир стремительно рассыпался на части, оставляя ощущение леденящей пустоты где-то в районе сердца.

— Где Маргарет? — не своим голосом произнес Кейн, чувствуя, как стремительно пересыхает во рту. — Где Маргарет, Тилль?

Часть пятая.

Тилль отвел взгляд в сторону, и сердце Кейна с размаху ухнуло вниз.

— Мы почти пришли, — негромко сказал Тилль. — Давайте поговорим не здесь.

— Мысль на удивление разумная, — холодно заметил Скай, которого очевидно не обрадовала неожиданная встреча. Он рассматривал Тилля с откровенной враждебностью, которую не проявлял даже к Олафу, и это удивляло. С этим, однако, стоило разобраться позже. Мысль убраться отсюда и вправду была здравой.

— За мной, — скомандовал Кейн и уверенно повел их за собой к Старому мосту.

Давным-давно река имела другое русло, а вместо города здесь лежал широкий проезжий тракт. Старый мост, соединявший оба берега, строили добротно и на совесть, так что, когда основная часть вода ушла ниже по склону, он остался стоять на своем месте и даже не слишком обветшал с тех пор. Вокруг нового русла постепенно вырос город, а Старый мост так и не снесли — то ли не сочли нужным, то ли попросту забыли. Заброшенный, он быстро зарос травой и мелким кустарником и стал излюбленным местом встреч для тех, кто не желал быть замеченным чужим взглядом. Нищие, воры, опальные слуги, влюбленные — кого здесь только не было. Про это место ходили дурные слухи и мрачные легенды, поэтому Кейн еще в девять лет сбежал из дома, чтобы увидеть это странное место. Действительность его изрядно разочаровала, но все же он еще много раз приходил сюда, вдыхая воздух свободы и приключений. Что же осталось от Старого моста теперь?

— Многие ушли из города, не выдержав беспредела, — говорил тем временем Тилль, и Кейн прислушался к нему внимательнее, осознав, что погрузился в собственные мысли. — Кто мог, тот уехал. Кто не мог — переселились сюда.

— То есть, предпочли сбежать, а не драться за свой дом, — подытожил Скай, и заработал осуждающий взгляд. — А что, не так?

— Эти люди — не воины, — терпеливо растолковывал ему Тилль, и Скай презрительно фыркнул.

— Даже крестьяне могут стать воинами, было бы желание. Капитан вот со мной согласен.

— Не буду спорить, — качнул головой Тилль. — Тем более, что мы пришли.

Старый мост остался точно таким, как он его запомнил, и это оказалось приятным открытием. Кейн остановился, вдохнул полной грудью, как делал это когда-то давно в детстве, и обернулся к Тиллю.

— Куда дальше? — спросил он, и тот махнул рукой в сторону невысоких кособоких шатров, раскинутых под сводами моста. Кейн насчитал их несколько десятков. Один из них и принадлежал Тиллю.

— Все эти люди напуганы и злы, — сказал тот, когда все устроились на земле с большими или меньшими удобствами. Рада потеряно озиралась по сторонам, разглядывая обветшалые убежища, лишенные минимального уюта, и на ее лице поочередно сменялись потрясение, жалость и ожесточенная решимость. Гурд, помрачнев больше обычного, тоже косился вокруг, и только Скай казался странно спокойным и равнодушным, перестав отпускать колкости. И это обстоятельство тревожило Кейна больше всего.

— Здесь не все беженцы, — сказал он, осмотревшись и заметив кое-кого из старожилов. — А что, меченые сюда не наведывались?

— Им здесь ловить нечего, — пожал плечами Тилль и стащил с плеч плащ, под которым оказалась рубаха с хорошо знакомой Кейну вышивкой. Точно такую же, испорченную кровью, он оставил в трактире. К горлу подступил тошнотворный склизкий ком. Кейн поднял голову, и Тилль, поймав его взгляд, тяжело вздохнул.

— Они пришли через пять дней, как вы уехали, — сказал он, отведя глаза в сторону. — Меня не было, а Тео вертелся в кузнице. Он очень злился, что ты... не попрощался и не желал нас видеть. Это-то его и спасло. Мне дед Махед рассказывал. Заявились они вшестером и сразу к нам направились, как знали. Маргарет выволокли, связали, да в телегу положили. Тео хотел было к ним кинуться, но дед не пустил. Вцепился в него, как клещ, хоть и старый, но сила в руках еще осталась. Так и спас дурака.

Он помолчал, собираясь с мыслями, но никто не решился его торопить.

— Как я вернулся, он мне все и рассказал, — продолжил Тилль ровным спокойным голосом, и только вздувшаяся на виске жилка выдавала цену этого спокойствия. — Что я мог сделать? — спросил он сам у себя и снова покачал головой. — Тео я деду Махеду поручил. Велел связать, если потребуется, чтобы за мной не увязался, — на этом моменте Скай выразительно посмотрел на Раду, и девчонка, вспыхнув, показала ему язык. — А сам по следу отправился. Даже особо стараться не приходилось, они ведь не прятались. Так вот сюда и добрался. Узнал, что всех девушек везут прямо в замок. Некоторых потом отправляют обратно или в Веселый дом отвозят. Про остальных никто ничего не знает. Маргарет там, — помолчав, добавил он. — Я чувствую. Только вот зачем все это?! — почти выкрикнул он, с силой сжав кулаки. — Зачем ему они все?

— Для жертвоприношения, — прежде чем Кейн успел что-либо сказать, ответил Скай, и Тилль поднял на него неверящий взгляд. — Их всех принесут в жертву.

— Что? — обмер Тилль, и Кейн от всей души отвесил Скаю смачный подзатыльник. — Но...

— Не будет никаких жертв! — с нажимом произнес Кейн и для пущей убедительности положил ему руку на плечо. — Мы ее спасем. Мы их всех спасем! Я тебе обещаю! Тилль, клянусь жизнью, я не допущу, чтобы с ее головы упал хоть один волос. Ты мне веришь?

Тилль поднял на него больной воспаленный взгляд и нерешительно кивнул. Кейн, выругавшись, сильно встряхнул его за плечи.

— Ты. Мне. Веришь?

— Оставь его, капитан, — лениво протянул Скай, и в его глазах загорелись бесовские огоньки. — Он никчемен. Ты не видишь? Он только и умеет, что ныть, а сам ничего не сделал ради сестры. Он уже смирился и свыкся с мыслью, что ее не спасти, иначе не сидел бы тут в сырости, разводя плесень.

— Скай, замолчи, — задыхаясь от злости, процедил Кейн, не понимая, что нашло на южанина. Тот улыбнулся пустой равнодушной улыбкой, в которой не было ни капли веселья.

— Посмотри на него и скажи, что я не прав, — сказал он, и Кейн, не выдержав, схватил его за ворот и размахнулся, больше всего на свете желая заставить замолчать. Улыбка на губах Ская пугала его до жути, и Кейн замер, до боли сжимая пальцы в кулак, но так и не решаясь ударить.

— Хватит! — резкий окрик заставил обоих вздрогнуть и отстраниться друг от друга. Тилль, бледный как мел, потянулся к ним и толкнул Кейна в грудь, отодвигая его от Ская. — Он прав. Я слоняюсь здесь уже столько дней и так ничего и не сделал. Но тебе я верю. Что от меня требуется?

— У нас есть план, — произнес Кейн, глядя ему в глаза. — Но для этого нам потребуется помощь. Люди и напуганы и злы, так ты сказал? Дадим им возможность выпустить свою злость. Мне надо будет кое с кем поговорить, так что отлучусь ненадолго. Скай, ты идешь со мной.

Он решительно поднялся на ноги, ни на секунду не сомневаясь, что южанин последует за ним, и, не оглядываясь, зашагал вперед к примеченному ранее седому сгорбленному старику. За спиной раздался тихий шорох шагов, и Скай, догнав его, молча пошел рядом.

— Я не знаю, что за кошка между вами пробежала, — не глядя на него, произнес Кейн и незаметно потер болевшие от напряжения пальцы. — Но я не могу допустить ссор. Не сейчас. Мы поговорим об этом позже, когда все закончится.

— Закончится? — невесело рассмеялся Скай. — Закончится... Капитан, ты и в самом деле чокнутый, если думаешь, что мы переживем все это. Я совсем не против, нет. Жить вечно — не в моем вкусе.

— Ты так часто это повторяешь, что я начинаю думать, будто ты пытаешься убедить самого себя, — усмехнулся Кейн и, резко остановившись, повернулся к Скаю. — Мы это переживем. Все, слышишь? Вечную жизнь не обещаю, но еще пару десятков лет протянем точно. Ты. Мне. Веришь?

Уголок рта Ская нервно дернулся вниз, но он быстро совладал с собой и широко улыбнулся, уже откровенно забавляясь.

— Как можно не верить своему Королю?

— Ты невозможен, — покачал головой Кейн и, отвернувшись, пошел дальше. Скай, посмеиваясь, отправился за ним.

При их приближении старик поднял голову, щуря подслеповатые глаза.

— Сыночки, — проговорил он дребезжащим старческим голосом и протянул трясущуюся руку. — Помогите денежкой, а я за вас помолюсь. Всевышний все слышит, каждый голос, а мой ему точно придется по сердцу.

— Тогда Всевышний определенно должен знать, сколько голосов проклинают тебя, старый вор, — хмыкнул Кейн и, присев на корточки, заглянул в разом прояснившиеся глаза. — Все еще коптишь небо, Логус?

— Мальчишка Кейн, — ахнул тот и требовательно ухватил Кейна за подбородок, поворачивая лицом к свету. — Надо же, живой. А болтали разное.

— А что болтают про Маркуса? — вкрадчиво поинтересовался Кейн, и Логус, прищурившись, склонил голову на бок, разглядывая его как редкую диковинку. Его движения стали плавными и размеренными, растеряв всю старческую немощь.

— Про твоего брата предпочитают молчать, юноша, — жестко произнес старик. — С его возвращением даже ворам пришлось туго, особенно когда стало некого грабить. Ты ведь появился не просто так. Услади мой слух и поведай о своих планах.

Кейн быстро переглянулся со Скаем.

— Маркуса вернул сам Дьявол, — сказал он, решив не скрывать от короля воров правду. — Он собирает в замке женщин, которых хочет принести в жертву, чтобы его хозяин смог прийти в наш мир. Если он сделает это — наступит хаос. Я должен его остановить. Но для этого мне нужна помощь...

— Я слушаю, — только и произнес в ответ Логус, но усмешка, заигравшая на тонких обветренных губах, сказала Кейну намного больше. У них появился еще один союзник.

— Не перестаю удивляться странности твоих знакомств, капитан, — поддел его Скай на обратном пути. — Может, там еще кто полезный завалялся?

— Логус как-то спас мне жизнь, — пояснил Кейн, не спеша пробираясь через нагромождение камней. — Не дал прирезать глупого мальчишку, сунувшего нос в воровской квартал. Правда, потом собственноручно выпорол и выпроводил восвояси. Это, в свою очередь, спасло жизнь ему, когда отец собрался вздернуть его на виселице.

— Ты ему помог, — догадался Скай и одобрительно хмыкнул. — Что ж, ты всегда умел делать хорошие ставки. Он выполнит то, что обещал?

— Логус-то? — усмехнулся Кейн. — Этот сделает куда больше. К Маркусу у него тоже персональный счет. Знаешь, — неожиданно сказал он, — когда я был в лихорадке, мне снились те, кого я убил. Это было жутко. У меня их целый список — этих лиц и имен. И первый в нем — Маркус. Он же должен его и замкнуть. Я столько раз уже думал об этом... Я — убийца. Он тоже. В чем же между нами разница?

— В ваших снах, — услышал он в ответ и изумленно посмотрел на серьезного Ская. — Пойдем, твой грустный мальчик наверное уже заждался.

И, не оглядываясь, направился к шатру Тилля. Кейн несколько мгновений смотрел ему в спину, гадая, послышалась ли ему в последних словах горечь, а потом в несколько шагов догнал его и ухватил за плечо.

— Подождут еще немного, — сказал он, увлекая Ская в сторону небольшого грота, в котором любил прятаться в детстве. — В конце концов, кто знает, переживем мы завтрашний день или нет.

В гроте никого не было. Кейн медленно развернулся к Скаю. Тот понимающе усмехнулся и принялся не спеша расшнуровывать завязки куртки, которая через минуту спланировала на землю. За ней последовали рубаха и штаны, и Скай выпрямился во весь рост, явно красуясь. Кейн молча разглядывал его, скользя взглядом по широким плечам, впалому животу, ногам, словно запечатлевая в памяти, а тот не торопил, позволяя вдоволь насладиться моментом. А потом они одновременно шагнули друг к другу, уничтожая и без того небольшое расстояние. Рука сама собой легла на взъерошенный затылок, пропуская между пальцев влажные пряди волос, и это ощущение вдруг показалось Кейну самым чувственным, что он испытывал за свою жизнь. Губы Ская послушно приоткрылись под его напором, холодные руки прокрались под пояс, рассыпая по коже целый ворох мурашек, колено вклинилось между бедер, заставляя чуть расставить ноги и надавливая на пах. Низ живота тянуло и выкручивало, но Кейн не собирался спешить, зная, что у них может и не быть следующей ночи. Пальцы гладили, обласкивали скулы, подбородок, шею, скользили по ключицам и плечам, заново изучая хорошо знакомые изгибы и впадины. На губах оставался соленый привкус пота, отдававший терпкой горчинкой, и Кейн был готов поклясться, что ни с чем и никогда не спутает этот вкус. Скинутая в одну кучу одежда послужила ложем, а тихий протяжный стон — самой лучшей музыкой для ушей. Ласки из нежных и невесомых становились смелее и откровеннее, открывая новые просторы наслаждения и близости. И сдерживаться просто не осталось сил. Скопившееся напряжение, будто распрямившаяся пружина, смело все на своем пути, затапливая тело горячечной невыносимой негой, от которой подламывались руки, и на одно единственное мгновение замирало сердце, чтобы секунду спустя забиться снова — в одном на двоих ритме. И, целуя Ская в прикрытые глаза, Кейн отстраненно подумал, что этот миг был куда интимнее того, что произошло между ними ранее.

К остальным они вернулись, когда начало смеркаться. К вечеру Старый мост ожил, закопошился, обзавелся голосами и звуками. Кто-то надсадно кашлял, кто-то вяло переругивался, кто-то делился сплетнями и новостями. Где-то в стороне надрывно заплакал ребенок, и оттуда же скоро послышалась негромкая колыбельная, которую пел красивый женский голос.

— Почему так долго? — вскинулась Рада при их появлении и уперла руки в бока, демонстрируя крайнюю степень возмущения. — Мы волновались!

— В смысле — ты волновалась, — усмехнулся Скай, усаживаясь у разведенного костра, и тут же снова заработал подзатыльник, к которому отнесся с полнейшим равнодушием. Рада сердито фыркнула, смешно сморщила нос и сунула в руки обоим по куску хлеба.

— Не бог весть что, — сказала она, будто извиняясь. — Наше-то все почти пропало, я только свою сумку и успела с седла сдернуть. И арбалет.

— Молодец, — одобрительно кивнул Кейн, поражаясь предусмотрительности девчонки. — Оружие никогда бросать нельзя.

— Да уж, кое-кто даже утонув, не выпускает его из рук, — улыбнулся Тилль, сразу став похожим на себя прежнего, и у Кейна потеплело на душе.

— Слушайте, — сказал он, дожевав свою скудную пайку, и все грудились ближе. — Завтра вечером, как стемнеет, я проникну в замок. В это же время перед главными воротами начнется драка. Я вчера заметил у рыночной площади несколько пустых телег. Сегодня ночью их оттащат вот сюда.

Он быстро начертил на земле приблизительный план города, обозначив самые ключевые места, и ткнул пальцем в небольшую площадь перед воротами.

— Их хорошенько просмолят и укроют до вечера. А на закате подпалят и подкатят к воротам. Это отвлечет стражу.

— А ты? — спросил Тилль, неотрывно глядя на него. Кейн кивнул на рисунок.

— Вот здесь, — показал он, — есть проход. Я зайду один, пока вы с людьми Логуса отвлекаете меченых. Будьте осторожны, если поймете, что не справляетесь — уходите. Я проберусь в подвалы и выпущу женщин, найду Маргарет и убью Маркуса. Вот и все.

— Не все, — покачал головой Скай и поднял на него уверенный, спокойный взгляд. — Один ты не пойдешь. Кто-то должен вывести твою драгоценную Маргарет и остальных, пока ты будешь тыкать мечом во все, что попадется под руку, отыскивая душу Маркуса. И это буду я.

— Почему именно ты? — вскинулся Тилль. — Это моя сестра и я...

— Сдохнешь там вместе с ней, — отрезал Скай, и Тилль не нашелся, что ему ответить. — А я смогу ее спасти, раз уж вам так приспичило.

— Он прав, — сказал Кейн Тиллю, признавая, что в словах южанина имелся здравый смысл. — Я и сам об этом думал, но мне было бы спокойнее, если бы Скай оставался с вами. Однако... Я один не успею все. Хорошо! Гурт, Тилль, Олаф, я завтра познакомлю вас с Логусом, он вам понравится. Делайте то, что он скажет, и все будет хорошо. Не геройствуйте. Помните, мы должны пережить следующую ночь. Все.

Ответом ему послужило три согласных кивка. Рада растеряно оглядывала посерьезневших мужчин, а потом рассержено поинтересовалась:

— А что делать мне?

— Ты остаешься здесь, — покачал головой Кейн, и глаза девушки вспыхнули от обиды. — И на этот раз я даже не побрезгую тебя связать или посадить на цепь. Ты остаешься.

— Вот как? — не хуже настоящей змеи прошипела та и легко, пружинисто поднялась на ноги, прихватив с земли арбалет. Мгновение — и в дереве, растущем на краю оврага, затрепетала стрела. Рада с чувством превосходство посмотрела на мужчин. — Посоревнуемся? От меня может быть польза. А если дело пойдет совсем туго, то я просто перекинусь, и пусть эти уроды попробуют меня поймать. Вы можете меня связать, — сказала она, и на ее глазах блеснули слезы, — но я имею право идти с вами. Когда вы все поймете, что я не обуза, не слабая неумеха? Я такая же, как вы и хочу быть с вами, а не сходить с ума, не зная, перебили вас уже или еще не всех!

Слова протеста застряли у Кейна в горле. Рада стояла, выпрямившись, с арбалетом в руках, и в этот момент так походила на легендарных древних богинь, что поневоле заставляла поверить в их существование. Кейн бросил взгляд на Ская, который только досадливо передернул плечами, а затем посмотрел на Олафа.

— Тебе решать, — сказал он, и Олаф впервые за все время рассмеялся.

— Серьезно? Ты и вправду веришь, что я что-то здесь решаю? Если откровенно, я не собирался присоединяться к вам. Я хотел вернуться к стае, представить им Раду, и чтобы все снова было как раньше. Мы не любим людей. Мы никогда не видели от вас ничего хорошего. Ваши проблемы нас не касаются, именно поэтому один я вмешался там, в Вястле. Остальным просто было все равно, да и меня волновала только Рада. Но сейчас... Не могу сказать, что я сильно изменил мнение, но мне не все равно, что будет с вами. Поэтому я все еще здесь. И я не стану мешать Раде, тем более, что она все равно не послушается.

— Мы идем все вместе, — подытожил Кейн и вытянул руку вперед по старому пиратскому обычаю. Скай, криво усмехнувшись, накрыл его ладонь своей, и остальные последовали его примеру. — А теперь ложитесь спать. День предстоит долгий.

Логус не подвел. Как ему удалось организовать все за такие сроки, Кейн не имел ни малейшего понятия, однако к нужному часу телеги оказались на местах, а вокруг них собрались десятка три крепких мужиков с решительными лицами. Сам Логус восседал в сторонке на специально притащенном сюда бочонке и довольно гладил седую бороду. Кейн уже успел представить ему своих друзей, и теперь оставалось лишь пожелать друг другу удачи.

— Я хочу выпить завтра за нового графа Дренстоуна, — сказал ему напоследок Логус. — И уже приготовил с десяток бочек своего лучшего эля. Я очень рассчитываю, что ты не дашь им пропасть впустую. Не подведи меня, юноша.

— Ты хитрый старый пройдоха, — усмехнулся Кейн и крепко пожал ему руку. — Я сделаю все, что в моих силах.

— Нет, — покачал головой Логан и сильно, совершенно не по-старчески сжал его пальцы. — Ты сделаешь все, что нужно, и ни каплей меньше. А теперь иди и надери задницу этому давно сдохшему ублюдку.

Прощаться не стали. Просто еще раз проговорили, где и что делает каждый, и Кейн отправился к замку, чувствуя устремленные ему в спину взгляды. Скай молча шел рядом, бесшумно ступая по выщербленной мостовой, и Кейн был очень благодарен ему за тишину.

— Здесь, — нарушил молчание он, когда они оказались на месте. — Надо же, не обвалился. Ты готов?

Скай кивнул.

— В этом есть что-то неприличное, — заметил он с лукавой усмешкой. — Кажется, будто эти камни так и хранят звук твоих шагов. Я чувствую себя подглядывающим.

— Когда тебя это смущало? — поддел его Кейн, испытывая легкость и шальное головокружение, с которым всегда вступал в бой. Тело оживало, напрягалось, будто туго натянутая стрела, и каждый мускул, каждый нерв замирал от предвкушения. Скай оскалил зубы.

— Хочешь поговорить о моей испорченности?

— Я о ней и так все знаю, — усмехнулся Кейн и уже привычным жестом положил ему ладонь на затылок. — Ты ведь выведешь ее? — другим тоном спросил он. — Поклянись мне.

— Чего бы мне это не стоило? — в глазах Ская заиграли странные огоньки, и он быстро прикрыл веки, а когда снова посмотрел на Кейна, от них не осталось и следа. — Я тебе обещаю, что она выйдет оттуда живой. Ты доволен?

— Более чем, — кивнул Кейн и на короткое мгновение привлек его ближе. — И ты выйдешь вместе с ней. Другое меня не устроит.

— Пора, — вместо ответа заметил Скай и отстранился, несильно толкнув его в грудь. — Темнеет.

Сырой и затхлый проход со временем сделался еще более сырым и затхлым. Стены воняли плесенью и казались осклизлыми на вид, но Кейн не рискнул дотрагиваться до них, чтобы это проверить. Он старался ступать как можно тише, но кое-где пол оказался залитым хлюпающей под ногами водой. Скай верной тенью крался следом, умудряясь не производить никакого шума.

— Сюда, — сказал Кейн, качнув в нужную сторону факелом. — Так мы выйдем в погреб. А оттуда проберемся в подвалы. Надеюсь, все уже убрались с кухни, не хотелось бы, чтобы слуги подняли крик.

— То есть, они не будут приветствовать тебя с воплями радости и слезами на глазах? — ехидно поинтересовался Скай, дыша ему в затылок. — Признайся, ты тоже частенько капризничал и заставлял их драить твои сапоги.

— Только этим и занимался, — кивнул Кейн. — Больше делать было нечего. Осторожно. Тут потолок опускается.

Им повезло. Погреб и подсобка оказались пустыми, и они без труда прошмыгнули в соседнее крыло, откуда можно было пробраться в подвалы. Только раз им встретилась стража, спешившая куда-то с громкой руганью, и Кейн справедливо рассудил, что их друзья тоже не сидели без дела.

— Твой братец — затейник, — заметил Скай, разглядывая завешенные черными гобеленами стены и кроваво-красные свечи, освещавшие коридор. — Это чтоб его придурки не расслаблялись и всегда помнили с кем имеют...

— Тихо! — толкнул его Кейн, но было уже поздно. В самом низу лестницы сонно слонялись два охранника, которые, заслышав голоса, вздернули головы вверх, внимательно разглядывая пришельцев.

— Что рты разинули? — прикрикнул на них Кейн, решив, что трюк, сработавший один раз, не подведет и во второй. — Сколько вам до смены, уроды? Чего спите на посту?

— Ханс, ты, что ли? — прищурился один, пытаясь разглядеть лицо Кейна. — Че орешь-то? Тоска здесь, кому только нужны эти бабы, чтобы их охранять. Винца бы притащил лучше.

— Я вам сейчас покажу винцо! — рявкнул Кейн, стремительно спускаясь вниз, чтобы не дать охранникам опомниться. — Распустились совсем.

— Да ты не Ханс! — нахмурился второй, и Кейн, не медля, врезал ему рукоятью меча в шею. Тот как подкошенный рухнул на пол. Первый через мгновение присоединился к нему, заливая все вокруг кровью из вспоротого горла.

— Так надежнее, — пожал плечами Скай и вытер нож о его же одежду. Меч он так и не достал из ножен. — Куда дальше, капитан?

— Сюда, — показал Кейн. — Тут раньше была тюрьма, но, кажется, Маркус нашел ей другое применение. Слышишь?

Из тюрьмы доносились голоса и тихий сдавленный плач. Кейн, охнув, со всех ног бросился вперед, провожаемый крепким ругательством, но, выскочив из прохода, замер, не веря своим глазам. Все камеры оказались битком забиты. Тусклый свет факелов выхватывал из темноты бледные перепуганные лица и руки, намертво вцепившиеся в решетки. Десятки пар глаз смотрели на них с ужасом и настороженностью, и Кейн почувствовал, что ему нечем дышать.

— Маргарет! — окликнул он, вглядываясь в незнакомые лица. — Здесь есть девушка по имени Маргарет? Скажите хоть что-нибудь!

— Может, сперва выпустишь их? — съязвил Скай, позвякивая огромной связкой ключей, очевидно снятой с мертвого охранника. Кейн, придя в себя, кивнул.

— Маргарет! — продолжал звать он, открывая дверь за дверью. — Маргарет, ты меня слышишь?

— Уходите отсюда, — говорил тем временем Скай. — Наверх, а потом в левый коридор до конца. Там дверь открыта и лестница в погреб. Идите туда и окажетесь за стенами замка. Идите же!

— Маргарет! — простонал Кейн, с ужасом осознав, что девушки здесь нет. — Неужели...

— Я знаю Маргарет, — внезапно произнес негромкий голос, и Кейн, обернувшись, увидел девочку лет десяти. Та переминалась с ноги на ногу и зябко обнимала себя руками, щуря на Кейна огромные голубые глаза. — Она меня вылечила. Она добрая. Ее здесь нет.

— Она умерла? — не своим голосом просил Кейн, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. Девочка замотала головой.

— Она была жива. Но ее забрали. Наверх. Сам граф пришел за ней, сказал, что она — идеальный сосуд. И ее забрали.

Ее слова прозвучали, словно удар грома. Кейн покачнулся, оперся рукой об стену и едва слышно застонал от отчаяния.

— Сосуд? — переспросил Скай, подошедший ближе. — Что еще за сосуд?

— Для его души, — сухим, надтреснутым голосом ответил ему Кейн и полнейшем бессилии опустился прямо на пол. — То, что я не смогу уничтожить. Вот зачем он ее искал. Как я не понял сразу, он же искал целительницу. Ту, что спасла меня, и которую я поклялся спасти. Как же так... Как же так?!

— Приди в себя, — процедил Скай и, опустившись рядом, отвесил ему звонкую оплеуху. — Я не узнаю тебя, капитан. Что ты распустил нюни? Мы пришли сюда за девчонкой? Так иди и забери ее! А с Маркусом мы придумаем что-нибудь в другой раз. Главное — он не проведет ритуал. Мы выиграли время!

— Ты прав! — очнулся Кейн и быстро поднялся на ноги. — Надо найти Маргарет. Ты не прикончил второго?

— Нет, — озадаченно качнул головой Скай, и Кейн опрометью бросился к выходу. Второй охранник как раз пришел в себя и пытался выкарабкаться из-под мертвого тела.

— Жить хочешь? — сквозь зубы поинтересовался у него Кейн, наступая на грудь, и тот мелко закивал, глядя на него с неприкрытым ужасом. — Девушка по имени Маргарет, целительница. Где она?

— Кто? — переспросил меченый, и Кейн сделал знак Скаю. Тот, гадко улыбнувшись, присел рядом и приставил нож к горлу побледневшего охранника. — А, та девка? Она у Хозяина! Он ее сразу забрал, как привезли! В главном приемном зале она, в клетке!

— Очень хорошо, — зубасто оскалился Скай и одним движением перерезал ему горло. Кейн недовольно поморщился. — Только не говори, что тебе его жаль, капитан. Они держали тут всех этих женщин.

— Идем наверх, — вместо ответа произнес Кейн. — Надеюсь, Логус и его люди выманили наружу всю стражу.

По пути им встретились всего несколько охранников, с которыми они справились играючи. Кейн пребывал в таком запале, что почти не замечал ничего вокруг, все его мысли были поглощены только Маргарет и одним-единственным желанием оказаться рядом с ней. Тело действовало само, отражая удары и нанося их в ответ, а разум словно отключился, отказываясь принимать действительность, в которой требовалось убить ту, которую он так хотел спасти. Это было невыносимо. Эмоции перехлестывали через край, грозя спалить его дотла, и Кейн едва не снес массивные двери, закрывавшие вход в главный зал.

— Маргарет, — выдохнул он, заметив девушку, свернувшуюся на дне клетки, которая стояла справа от кресла отца. Та вздрогнула, услышав его голос, приподнялась и ахнула, прикрыв рот рукой. — Слава богу!

— Уходи! — воскликнула она и поднялась, цепляясь за прутья. — Он тебя убьет! Это ловушка!

— И она сработала, — раздался довольный мурлыкающий голос, и Маркус, сияя как начищенный таз, вышел из тени. — Ты не очень-то торопился выполнить условия сделки.

— Я ничего с тобой не заключал, — отрывисто бросил Кейн, быстро оглядывая Маргарет, и радостью отметил, что девушка хоть и осунулась, но выглядит вполне здоровой. — Между нами нет никаких сделок.

— А он говорил не с тобой, — раздалось над ухом, и Кейн замер, не в силах поверить в происходящее. — Прости, капитан, все хотят жить вечно. А за твою душу так много платят...

Боль огненной иглой пронзила затылок, и Кейн, так до конца и не поверив, ничком рухнул на пол. Темнота поднялась ему навстречу, обнимая ласково, словно соскучившаяся жена, только вот у ее поцелуя оказался горьковатый вкус измены.

Часть шестая.

В голову словно всадили ржавый гвоздь и методично провернули его там пару раз. Тела он почти не чувствовал, вся боль сосредоточилась в затылке, и Кейн мучительно попытался вспомнить, что такое он пил накануне. Ясное же дело, что пил, раз кажется, будто по тебе потоптался целый табун лошадей. Глаза открывать он не рискнул, прячась в спасительной темноте, которая хоть немного притупляла боль. Хотелось снова провалиться в ласковое беспамятство, только у кого-то оказались на этот счет другие планы. На ноющую голову пролился ледяной водопад, и Кейн, вздрогнув, распахнул глаза и попытался закрыться руками.

— Вот так-то лучше, — прокомментировал веселый голос. — Капитан, хватит валяться. У нас тут незаконченные дела.

— Скай, — сорвано прохрипел Кейн, пытаясь собраться с мыслями, а потом застыл на месте, вспомнив все. — Сволочь...

— Давай без громких слов, — поморщился тот и опустился на колени рядом с лежавшим на полу Кейном. В руках он рассеяно крутил один из своих любимых ножей, пропуская лезвие между пальцев и нежно поглаживая его, словно лаская. Кейн дернулся, пытаясь дотянуться до его горла, и обнаружил, что крепко связан по рукам и ногам. — Ты не думай, что это было легко. Но с тобой бы нас всех убили, а я, как ни удивительно, хочу жить. Нужно вовремя выбирать правильную сторону. Вспомни Морела. А ты должен был умереть там, в храме, так что я просто восстанавливаю справедливость. Ничего личного, капитан. И мне, правда, жаль.

— Хватит болтать! — прервал его Маркус, подходя ближе. В его глазах горело такое торжество, что Кейну на мгновение стало жутко. Двадцать лет назад он пришел в его комнату с таким же выражением лица, уже заранее празднуя победу.— Ты сделал свое дело, пират. Жди вознаграждения и молись, чтобы тебя не наказали за своеволие. А пока что — вон отсюда!

Улыбка Ская померкла. Он плавно поднялся на ноги и обернулся к Маркусу.

— Какое своеволие? — вкрадчиво поинтересовался он, и Кейн, хорошо знакомый с интонациями его голоса, понял, что Скай в бешенстве. Маркус остановился, скрестил руки на груди и окинул его насмешливым взглядом, в котором читалось целое море презрения.

— Ты выпустил жертвы, — с издевкой напомнил он. Скай равнодушно пожал плечами.

— Их легко будет собрать обратно, далеко они не ушли. И я не собираюсь ждать. Я хочу получить свое прямо сейчас!

— Ты слишком нагл, — расхохотался Маркус. — Это могло бы быть забавным, если бы так не раздражало. Прямо сейчас ты получишь только порцию плетей на конюшне, рвань. Отойди и не мешай мне. Иначе я попросту убью тебя.

Скай колебался всего несколько мгновений, а потом шагнул в сторону, освобождая Маркусу дорогу. Тот победно улыбнулся и, не обращая более на него внимания, подошел к Кейну, который с бессильной яростью наблюдал за развернувшейся перед ним сценой.

— Я так долго ждал этого, — буквально пропел он и пихнул Кейна носком ботинка, опрокидывая на спину. — Когда ты убил меня, я был так зол, что даже умереть как следует не смог. И это твоя, только твоя вина. Как же я тебя ненавидел тогда... Моя душа не могла смириться с тем, что ты сделал, так горела жаждой мести, что это оставило ей лазейку в мир живых! Ты хоть представляешь, как это было больно? И когда Он предложил мне сделку, я согласился, не раздумывая. Я так желал добраться до тебя, брат...

Коленом он уперся в грудь Кейну, прижимая его к полу, и осторожно, почти ласково, погладил его по щеке. Кейна передернуло от отвращения, но отстраниться не было никакой возможности.

— Я так часто представлял, как это будет, — сверкая глазами словно обезумевший, продолжил Маркус, скользя ладонью ниже. Его ледяные пальцы легли на горло и несильно сжались. Кейн машинально сглотнул, пытаясь унять затрепыхавшуюся в сердце панику, и Маркус, заметив это, улыбнулся шире. — Я хотел вздернуть тебя на виселице и услышать, как ломается твоя шея. О, это был бы волшебный звук! Потом я представлял, как воткну тебе в живот нож и буду смотреть, как из него вытекает вся твоя поганая кровь. А затем... — он мягко провел большим пальцем по подбородку Кейна и с силой сомкнул руки на его горле. — Затем я решил, что убью тебя своими собственными руками! А когда я с тобой закончу, ты займешь мое место в Аду.

— Я бы не спешил.

Хватка на горле ослабла, и Кейн, закашлявшись, все-таки сумел отпихнуть от себя замершего Маркуса, который с неприкрытой злобой смотрел куда-то назад. Кейн проследил его взгляд и подавился воздухом — Скай каким-то образом сумел вытащить Маргарет из клетки и теперь стоял, держа девушку перед собой и пристав нож к ее горлу.

— Я очень не люблю, когда меня пытаются надуть, — спокойным светским тоном сообщил он и улыбнулся, показав все зубы. — Особенно — какая-то полусгнившая тушка, возомнившая о себе невесть что. Видишь ли, теперь я хочу говорить с Хозяином, а не с его шавкой. Давай, вызови его сюда, я знаю, что ты можешь. Ну! — заорал он, заметив сомнение на лице Маркуса. — Мое терпение не безгранично. Иначе я уничтожу вместилище твоей души и тебя вместе с ним. Как тебе такой план, красавчик?

— Скай, стой! — воскликнул Кейн, силясь подняться на колени. Затекшее тело слушалось плохо, но ужас придал ему силы. — Не трогай ее!

— Прости, капитан, — без тени раскаяния отозвался тот, сверля глазами нахмурившегося Маркуса. — Я бы предпочел обойтись без этого. Ну, так что?

— Ты блефуешь, — не слишком уверенно произнес тот, и Скай рассмеялся злым незнакомым смехом.

— А ты проверь, — без колебаний ответил он и плотнее прижал нож к горлу девушки, заставив ее запрокинуть голову.

Маркус прищурился. По его телу пробежала дрожь, плечи расправились, подбородок горделиво вздернулся вверх, а на лице появилось чужое выражение. Уголки губ дрогнули и расплылись в хитрой плутовской улыбке.

— А ты не так прост, Эдгив, по прозвищу Скай, — в голосе брата прозвучали незнакомые бархатные ноты, и Кейн распахнул глаза, осознав, кто предстал перед ними. По позвоночнику прошелся ледяной озноб, и ему с огромным трудом удалось не отшатнуться, когда демон, занявший тело Маркуса, посмотрел на него. — А вот и второй. Я же говорил, что ты никуда не денешься от меня, проклятый Кейн. Чего ты хочешь? — он снова повернулся к Скаю.

— Небольшой аванс, — как ни в чем не бывало улыбнулся тот. Он выглядел спокойным и уверенным в себе, словно спорил с торговкой на базаре, а не с самим повелителем Ада. Кейн от души позавидовал его выдержке. — Я скромен и не потребую многого. Мне всего лишь нужна... она.

— Что? — один голос поразились Кейн и Дьявол. Все это отдавало невероятным абсурдом, но Скай казался предельно серьезным, и по его лицу ничего нельзя было прочитать. Дьявол задумчиво хмыкнул и медленно двинулся к нему, щуря искрящиеся лукавством глаза. Скай внимательно следил за ним взглядом, не отпуская Маргарет, на лице которой застыло усталое равнодушное выражение, будто ей уже было все равно, что с ней станет. У Кейна болезненно сжалось сердце. Он снова попытался освободить руки, но веревки были затянуты на совесть. Скай постарался, не иначе. От этой мысли рот наполнился горечью, и Кейн резко мотнул головой, отгоняя непрошенные сожаления.

— Она все еще мне нужна, — возразил Дьявол, подойдя почти вплотную, и протянул руку, касаясь подушечками пальцев подбородка девушки. Маргарет даже не пошевелилась. — Без нее моя кукла умрет, а это пока не входит в мои планы. Кто-то опрометчиво лишил меня законных жертв, так что этому телу придется потрудиться еще немного. Выбери любую другую, и я дам ее тебе. В чем ценность именно этой?

— О, да брось, — рассмеялся Скай. — Надо всего лишь поместить его душонку куда-нибудь еще. Девчонку выбрали только из-за Кейна, он бы никогда ее не убил, даже если бы от этого зависела его жизнь. Я — другое дело. И я хочу жить не только в этом мире. Почему именно она? Я объясню тебе.

Он посмотрел на Кейна почти безумным взглядом, и тот замер, не понимая, откуда в нем столько боли.

— Ты будешь меня помнить, капитан. Даже там ты будешь меня помнить вечно, зная, что она со мной. В моей полной власти. Ты будешь думать об этом каждую секунду. Думать обо мне. Это все, что мне нужно.

— Ты сумасшедший, — прошептал Кейн, у которого от ужаса волосы встали дыбом. — Ты просто псих!

— А ты только это заметил? — усмехнулся Скай. — Я был одержим тобой. Был тобой болен. Ты заразил меня собой, словно неизлечимой хворью, а теперь я нашел от нее лекарство.

Он снова посмотрел на Дьявола.

— Решай. Я даже могу помочь с новым сосудом. Вот.

Не отпуская Маргарет, он отстегнул с пояса меч и вместе с ножнами бросил его к ногам Хозяина Ада. Кейн машинально проводил его взглядом, мельком подивившись, что за весь день Скай не обнажил его ни разу, предпочтя использовать кинжалы. Его же собственный меч так и лежал у входа, где он выронил его из рук.

Нет. Кейна встряхнуло, как от удара молнии. Он пригляделся внимательнее и до крови прикусил губу, гася рвущийся наружу удивленный возглас. Меч, что Скай так бесцеремонно бросил под ноги Дьяволу, как раз и был его собственный, тот самый — рунный, который так не нравился любой нечисти. Подменил? Когда? Зачем? Кейн в полном замешательстве посмотрел на свои связанные руки и, наконец, увидел то, что, что раньше от него скрывала пелена злости и отчаяния. Узел на его запястьях был завязан хитро, по-морскому, а нужный конец веревки удобно располагался под большим и указательными пальцами. Стоило только потянуть, и вся конструкция тут же распадалась, оставляя его свободным. Значит...

Соображать Кейн всегда умел быстро. Делать выводы — еще быстрее. Он снова попытался приподняться, опираясь на локоть, но не удержал равновесия и тяжело рухнул на бок, удачно прикрыв от чужого взгляда ослабленный узел.

— Не смей, слышишь? — прошипел он, обращаясь к Скаю. — Ты же дал мне слово!

— Я обещал лишь, что выведу ее отсюда живой, — напомнил ему Скай и сильно встряхнул Маргарет, внезапно попытавшуюся вывернуться из его хватки. — Видишь, она жива и даже уйдет отсюда со мной. Никто не говорил, что с ней будет дальше. Все честно, капитан. Я даже не нарушаю слова. Этот меч, — продолжил он, обращаясь к Дьяволу, который с интересом разглядывал бесившегося от бессилия Кейна. — Этот меч куда удобнее живой девки, которая в любой момент может отдать концы. Никто не догадается, что собственную душу можно носить с собой, как красотка носит веер на королевском балу. В этом есть даже своя ирония в твоем неповторимом стиле. Соглашайся! А впрочем, решай сам, мне нужна только девчонка. Что будет дальше со всеми вами, не имеет значения.

— Страдающая душа — самое тонкое лакомство, — Дьявол, словно не слыша его, склонил голову на бок, неотрывно вглядываясь в глаза Кейна. От его взгляда судорогой сводило нутро, словно кто-то запустил в живот когтистую лапу и теперь сжимал ее, безжалостно выкручивая внутренности. Кейн закричал бы, если б мог, но горло перехватило спазмом, лишив возможности дышать. — Когда твой брат попал ко мне, он был переполнен злобой и ненавистью. Тоже ничего, но только истинное страдание приносит ни с чем не сравнимое удовольствие. Он обещал мне его и не обманул. Я восхищен. Столько вины, столько боли, столько стыда за самого себя... Ты станешь украшением моей коллекции. Что ж, — он повернулся к Скаю, позволив Кейну сделать вдох, и жадно потер ладони друг об друга. — Меч, так меч. В конце концов, эта кукла нужна мне совсем не надолго...

Он, улыбаясь, протянул руку к Маргарет, и девушка вскрикнула от боли. Ее тело напряглось, выгнулось, но Скай подхватил ее, не давая упасть. Кейн остро захотел закрыть глаза, но не смог и, не отрываясь, смотрел, как из тела Маргарет медленно проступает сероватая мутная субстанция, перетекавшая на пальцы Дьявола. Девушку трясло, как в лихорадке, а он ничем, совсем ничем не был в силах ей помочь. Это, казалось, длилось бесконечно. Рот наполнился соленой кровью, и Кейн с каким-то вялым удивлением понял, что еще раз прокусил губу. Он уже успел освободить руки, но веревки скидывать предусмотрительно не стал, не желая привлекать внимания. Что задумал Скай? Причем здесь рунный меч? Он... он вообще знает, что делает? Мысли неслись вскачь, опережая одна другую.

Маргарет больше не сосуд — это хорошо.

Дьявол все еще здесь — и это плохо.

Скай не предатель... кажется. Это хорошо.

Нет идей, как теперь быстро уничтожить меч — это плохо, но южанин наверняка что-нибудь придумал.

Но почему он не предупредил?

— Доволен? — ласково улыбнулся Дьявол, когда последние клочки серой дымки втянулись в меч, лежавший на полу. — А ты не промах. Может, пойдешь ко мне на службу?

— Благодарю, — усмехнулся Скай и отпустил Маргарет, позволив ей безвольно соскользнуть на пол. — Но я лучше сам по себе. Теперь мне нужно лишь мое бессмертие.

— Ты его получишь после ритуала, — пообещал Дьявол и радостно, как ребенок, получивший долгожданную игрушку, хлопнул в ладоши. — С вам здорово, но теперь мне нужно удалиться. Дела, знаете ли. Да и не хорошо мешать воссоединению братьев. Но я не прощаюсь, о нет! Мы еще увидимся, и не раз. У нас у всех впереди очень нескучная веч...

Он осекся на полуслове и прижал руку к груди, словно у него внезапно прихватило сердце. На его лице отразилось безмерное удивление, рот приоткрылся в немом крике, а глаза неверяще уставились на довольно ухмылявшегося Ская. Кейн, уже не скрываясь, выпутался из веревок и поднялся на ноги, морщась от боли в затекших мышцах.

— Что... что происходит? — вымолвил Дьявол и вздрогнул всем телом, словно его скрутил невыносимый спазм. — Что это за меч?!

— Тот самый, что искал Семар, — улыбаясь, как кот, объевшийся сливок, пояснил Скай и, обойдя Маргарет, поднял меч с пола, а затем одним движением высвободил его из ножен. Кейн прикрыл глаза — руны на нем сияли так ярко, что на них невозможно было смотреть. Дьявол отшатнулся и застонал. Скрюченные пальцы потянулись к Скаю, но тот шагнул назад, оставаясь на безопасном расстоянии. — Знаешь, капитан, Семар не вызывал Дьявола, он искал способ его уничтожить. И нашел. Монахи веками хранили этот меч, это последнее оружие, оставшееся с древних времен, когда божественные и адские силы были куда ближе к нам. "Волк войны" — его имя. Вчера ночью я показал его Олафу, и он узнал эти руны. Он догадался еще тогда, в лесу, когда нас пытались сбить с дороги, но по своей волчьей натуре ничего и никому не сказал. Угадай, для кого он ковался?

— Для оборотков, — озарило Кейна. — Это их меч. Но как ты... Это же...

— Ты обманул меня, пират, — прервал его скрипучий голос, и Кейн, посмотрев на то, что выглядело как Маркус, скривился от отвращения. На коже брата проступила восковая желтизна, глаза засветились красными всполохами, а лицо исказилось до неузнаваемости. — Моя кукла умирает, я это чувствую. Этот меч сжег ее душу. Умно. Очень умно. Жаль, что ты не принял моего предложения. Но наша сделка все еще в силе... Ты обманул меня, и ты заплатишь. Ты обещал мне душу....

Он выставил вперед ссохшуюся почерневшую руку, и Скай охнул, покачнулся, выпуская меч из рук. Кейн смотрел, не понимая, что происходит. Лицо Ская помертвело, взгляд остекленел, а с губ сорвался едва слышный болезненный вздох.

— И я заберу твою... — прошелестел бесплотный, раздавшийся со всех сторон голос, и Скай медленно осел, опустившись на колени. Очертания его фигуры дрогнули и поплыли, словно раздваиваясь, и Кейн с кристальной ясностью осознал — из Ская извлекали душу.

— Нет, — произнес твердый и уверенный голос, разбивший сковавшее его оцепенение. Маргарет, бледная, с сияющими глазами, встала за спиной Ская и решительно положила ему руку на плечо. — Не отдам. Не твое.

Ее пальцы, мертвой хваткой впившиеся в плечо Ская, озарились уже знакомым светом, и южанин, очнувшись, с хрипом втянул в себя воздух и мучительно закашлялся.

— Капитан... — беззвучно, одними губами произнес он, и Кейна ожгло словно ударом хлыста. Рунный меч оказался в его руках прежде, чем он успел об этом подумать, и Кейн, крутанув его в воздухе, с огромным наслаждением по рукоять загнал лезвие в горло Дьяволу. Запястье скрутило судорогой, Кейн взвыл от боли, но даже и не подумал выпустить меч из рук. Глаза Маркуса распахнулись.

— И это снова ты, малыш Кейн, — шевеля окровавленными губами, прошептал он. — Братишка Кейн. Убийца Кейн. Жаль отец тебя сейчас не видит....

Кейн стиснул зубы, едва не кроша их в пыль. Напоминание об отце ноющей болью отозвалось в груди, но это болел затянувшийся шрам, а не свежий порез. Он нажал сильнее, углубляя рану, и все продолжал давить, пока тело Маркуса не рухнуло на пол безжизненной грудой. Кейн с трудом удержался на ногах, покачиваясь от накатившей слабости, а затем одним ударом отрубил ему голову для надежности. И только потом без сил опустился на колени, смаргивая струившийся по лицу пот.

— Ты не очень то быстро соображаешь, — донеслось до него, и Кейн, превозмогая себя, обернулся. Скай вытянулся на полу, удобно устроив голову на коленях Маргарет, а та бережно перебирала пальцами его влажные волосы. — Она вот и то догадалась раньше.

— Ты был слишком убедителен, — Кейн с трудом поднялся на ноги и, подойдя к ним, улегся рядом. — И что теперь?

— Брешь закрыта, — пожал плечами Скай и удовлетворенно заурчал, когда Маргарет погладила его по щеке. — Дьявол изгнан. Но это не помешает ему искать новую лазейку. Так что еще не все закончено. Хотя это уже не наша забота.

— Сюда! — услышали они, и Кейн, коротко ругнувшись, потянулся за мечом. — Эй, скорее!

Топот и голоса стремительно приближались, возвещая о новой угрозе. Кейн, пошатываясь, поднялся навстречу, готовясь к бою, а потом, приглядевшись, рассмеялся и опустил меч.

— Вот они! — выкрикнула Рада, рыжей молнией врываясь в зал с арбалетом наперевес. — Смотрите-ка, мы там деремся, не щадя себя, а они разлеглись и милуются! Скай, бесстыдник, у тебя нет ничего святого!

— Маргарет! — с облегчением выкрикнул Тилль, бросаясь к сестре, и та, рассмеявшись, обняла его за шею. — Эй, что здесь происходит?

Гурд, войдя следом, только покачал головой. Левую руку он прижимал к себе, оберегая от движений, на лбу красовалась огромная ссадина, но в остальном он выглядел вполне целым, что не могло не радовать. Справа от него стоял огромный волк, щуря карие глаза на ругавшуюся на все лады Раду. На Кейна вдруг нахлынула небывалая эйфория, голова закружилась как у хмельного. Он тяжело опустился на пол и закрыл лицо руками. Все произошедшее на миг показалось дурным сном.

Его тут же затормошили, подняли. Рада бесцеремонно повисла у него на шее, то ругаясь, то вознося хвалу небесам в едином бессвязном потоке. Тилль, оживший, с сияющими глазам, не отходил от сестры, держа ее за руку, словно боясь, что она снова исчезнет. Олаф, перекинувшись, пытался влезть в рубаху, которую ему вручил Гурд, предварительно сняв с себя, и вся эта творившаяся суматоха заставляла Кейна чувствовать себя счастливейшим человеком на свете.

— Ну что, юный граф, — услышал он и, улыбаясь, повернулся к Логусу, стоявшему в дверях. — Все вышло по-твоему, не так ли? Порадовал ты старика.

— Какой же ты старик, Логус, — усмехнулся Кейн, заметив в его руке короткий удобный меч. — Ты проживешь еще дольше нас. Что там с мечеными?

— Мы задали им жару, — ответил тот. — Но многие разбежались, так что еще жди беды. Но теперь будет проще. Люди знают, что их можно победить. Да и без поддержки графа им придется туго.

— Хорошие новости, — обрадовался Кейн. Логус глянул на него, прищурив внимательные живые глаза.

— Дренстоуну потребуется новый граф, — сказал он, и улыбка Кейна померкла. — Ты же понимаешь, сынок, что не можешь снова смыться и бросить все? Тебе придется остаться и возродить графство. Остепениться, завести семью. Это — твой долг. Ты понимаешь?

Кейн медленно кивнул, ощущая в груди болезненную сосущую стужу. Радость, еще недавно захлестывавшая его с головой, испарилась без следа. Он повернулся, наткнулся на холодный жесткий взгляд Ская и понял, что тот услышал все. Он шагнул к нему, желая объяснить, сказать хоть что-то, но южанин вдруг улыбнулся — слишком легко и весело, а затем подхватил на руки вертевшуюся рядом Раду.

— Жрать хочу! — требовательно произнес он, ставя возмущенно отбивавшуюся девушку на пол. — Покормите кто-нибудь книхта!

И от его улыбки Кейну стало невыносимо холодно.

Эпилог.

За окном было шумно. Кейн смотрел на торопившихся по своим делам горожан и поражался, как мало потребовалось городу времени, чтобы ожить. Улицы по его приказу вычистили оставшиеся в живых меченые под неусыпным присмотром спешно сформированной городской стражи, которую набрали из людей Логуса. Им всем было обещано прощение предыдущих прегрешений, если они станут служить верой и правдой, забыв о прошлом. Многим этот вариант пришелся по душе. Маргарет и Рада навели порядок в замке, вернув ему прежний вид, знакомый Кейну с детства. Олаф и Тилль помогали им по мере сил, а Кейн...

Он пытался смириться. Пытался почувствовать себя снова дома, даже убрал подальше рунный меч, чтобы тот не попадался ему на глаза. Не помогло. Ладони жгла пустота, а ночью ему снился "Танцующий", Вястла и та деревенька с неизвестным названием, куда не спешил возвращаться Гурд. Его Кейн назначил начальником городской стражи, и уже через день понял, что не пожалеет о своем выборе. Логус, поглядев на все это, пожелал им удачи и снова удалился под Старый мост, но Кейн прекрасно знал, что старик и оттуда не поленится держать все под своим пристальным вниманием. Все налаживалось, входило в привычное русло, и только у него на душе было неспокойно. Кейн не спал уже третью ночь, мучаясь бессонницей и перебирая бумаги, доставшиеся от отца, а потом, решившись, достал перо и чернила.

Закончил он под утро. Сложил исписанные листки аккуратной стопкой, разогрел сургуч и поставил в нужное место родовую гербовую печать. А потом отправился прямиком к Тиллю.

— Нужно поговорить, — сказал он, закрывая за собой дверь. — Здесь несколько писем, одно к Логусу, его надо будет передать ему завтра. А теперь слушай меня внимательно...

Разговор отнял у него чуть больше часа. Оставив растерянного и ничего не понимающего Тилля таращиться на гордый фамильный герб, Кейн направился в комнату Ская, но затем вдруг передумал и, повинуясь непреодолимому импульсу, свернул в конюшню. Скай, как он и предполагал, оказался именно там.

— Тебе не кажется, что это уже было? — спросил Кейн, кивнув на оседланную лошадь и собранные припасы. Скай, застигнутый врасплох, недовольно поморщился. — Только наоборот. Сбегаешь? Я думал, это не по твоей части.

— Брось, — грубо оборвал его тот и скрестил руки на груди, словно пытаясь наглухо закрыться. — Давай не будем усложнять. Ты остаешься. Я уезжаю. Мне здесь душно, капитан. О, простите, ваше сиятельство, — с неприкрытой издевкой поправился он, и Кейн поморщился, словно хлебнул кислого вина. — Так тебя теперь надо называть?

— Король мне нравился больше, — шутливо отозвался Кейн, но Скай впервые не поддержал шутку.

— Мы теперь птицы слишком разного полета, — сказал он, качая головой, — так что, так будет лучше. Дам тебе совет на прощание: женись на своей Маргарет, она ничего. Получше многих, а я всяких видал. Совет вам, да любовь, и детишек побольше. На крестины только не зовите, не обессудь, не приду.

— Придешь, — глядя ему в глаза, с нажимом произнес Кейн, и Скай дернулся, словно от удара. — И не просто придешь, а будешь крестным. Если у меня когда-нибудь будут дети, ты станешь вторым человеком, после их матери, которому я смогу их доверить. Если это будет мальчик — ты покажешь ему, как постоять за себя. А если девочка — ручаюсь, ты начнешь лупить ее ухажеров раньше, чем она научится ходить. Только вот знаешь что... — он в притворном сожалении развел руками. — Нет у меня никаких детей и вряд ли будут. Не с моей жизнью.

— А как же то, что сказал твой сумасшедший нищий? — нахмурился Скай, растерявшись. — Что ты должен остепениться, завести семью...

— Я уже отдал свои долги, — возразил ему Кейн. — Сегодня я подписал дарственную на замок и все свои владения. У меня больше ничего нет — ни титула, ни земель, ни обязательств. Новые владельцы — Маргарет, Тилль и Тео. Вот тебе и новый граф и его семья. Что скажешь? Такой я тебя устраиваю?

— Вот так просто? — недоверчиво поинтересовался Скай, но в его глазах уже разгорались шальные огоньки. Кейн нехорошо улыбнулся, шагнул ближе, прижимаясь почти вплотную, и уверено и властно положил ладонь ему на затылок, притягивая к своим губам. В животе медленно расправляла крылья теплая и бархатистая истома, от которой сердце билось чаще и сильнее, и не было ничего желаннее на всем белом свете. Скай опустил руки вниз, не мешая себя целовать, но и не слишком помогая процессу, словно все еще мучаясь сомненьями. Кейн отстранился, внимательно заглядывая ему в глаза.

— У нас был план, помнишь? — сказал он, охватив ладонями щеки Ская и не давая ему отвернуться. — До того, как все завертелось. Маркус был только одной брешью, а сколько еще таких как он? Этот меч не просто так попал ко мне в руки, и он все еще у меня. А это значит, что моя миссия не закончена. Я все равно уеду отсюда. Вопрос только в том, уедешь ли ты со мной.

— И что же, мы просто сбежим, не попрощавшись? — ухмыльнулся Скай с прежней беззаботностью и бравадой. Кейн выразительно поднял бровь.

— Можно подумать, ты сам не собирался сделать именно так. Я хотя бы предупредил Тилля и оставил всем письма. А ты хотел меня бросить.

— Ты говоришь как ревнивая жена, — с ухмылкой поддел его Скай и повел плечами, скидывая с себя руки Кейна. — И куда мы теперь?

— Подальше отсюда, — вздрогнул Кейн, снимая с крючка седло. — Пока Тилль не опомнился и не начал совать мне дарственную обратно. С него станется, дурака. Почему никто не ценит преимуществ спокойной и сытой жизни?

— Даже не знаю, что тебе ответить, капитан, — расхохотался Скай, выводя свою лошадь под уздцы. — Может, мы все просто чокнутые?

В глубине души Кейн был с ним согласен. Он споро оседлал гнедую норовистую кобылу, нетерпеливо всхрапывавшую в предвкушении дальней дороги, прикрутил к седлу заранее собранные сумки и, не оглядываясь, выехал из ворот родного дома, ставшего ему совсем чужим. Он не испытывал ни капли сожаления, одну только слепящую радость и свободу. Ветер бил ему в лицо, утренняя сырость заползала под плащ, заставляя ежиться, но все это наполняло его еще большим восторгом. И Кейн, низко склонившись к шее лошади, гортанным криком пустил ее в лихой галоп, нагоняя Ская.

Дорога стелилась перед ними бесконечной серой лентой, а позади молчаливыми тенями бесшумно неслись два волка: черный и рыжий.

Но это уже совсем другая история.