Сноходец

Колодец у нашего дома был добротный. Стенки выложены из крупных камней, а сам он уходил очень глубоко под землю. По грубым прикидкам, метров на семьдесят. Поэтому пришлось попотеть, чтобы поднять ведро воды. Зачерпывая ледяную воду маленьким ковшиком, я смыл с себя всю грязь и сразу же побежал переодеваться. Сегодня был знаменательный день, и выглядеть мне следовало соответственно красной отметке в моем личном календаре.

— Я верю, что ты со всем справишься, — напутствовал меня второй советник, седой дедок с повязкой на месте потерянного в юности глаза. Выглядело, кстати, весьма колоритно. Он был весь в шрамах, но спина оставалась прямой, да и держался старик достойно. — Если что, девочки помогут.

Кстати, о девочках. Со мной собирались поехать три девушки. Одной из них была Рии, моя старшая сестра, двух других звали Дая и Ринта. Выбрали их точно не за умение махать железяками. Самые сочные, красивые и фигуристые девчонки из рода поехали со мной явно не только для того, чтобы охранять мою тушку, но и для охмурения парней. Роду требовалась свежая кровь, и если этим "защитницам" удастся углядеть подходящую кандидатуру, то они наверняка примутся строить ей глазки да задницами вертеть. Пока я выслушивал бессмысленное напутствие, они сбегали к укротительнице зверей, подвели к фургончику двух страусов и запрягли их в оглобли. Хоть я и назвал этих зверей страусами, это было только потому, что у них имелось отдаленное сходство с африканскими птицами. На самом деле эти зверюги выглядели помощнее, а их лапы внушали невольный страх своими острыми и длинными когтями. Но сходство все равно было.

Когда с прощаниями было покончено, уселись мы вчетвером в фургончик, помахали всем ручками и двинулись в путь. Я только пальцем ткнул, куда ехать, и Дая сразу же направила "страусов" в эту сторону. Пока земля была хорошо утоптана, можно было ехать напрямую, а после найдем звериную тропу и по ней поедем. Если Дая с Ринтой устроились спереди, поглядывая по сторонам, то Рии вытащила книгу и принялась показывать мне рисунки растений. Иными словами, взялась обучать меня местной флоре на предмет полезности и опасности. Что съедобно, что ядовито. Что ценность большую имеет, а на что и внимания обращать не стоит. Книгу, кстати, люди нашего рода уже здесь написали. Росло на солнечных опушках одно растение. Если его сорвать и дать чуть подсохнуть, а потом растолочь, превратив в мелкую кашицу, то после из этой кашицы можно будет сделать листы бумаги. Весь процесс был долгий и нудный, а потому в эти самодельные книги только самое ценное и нужное записывали. Не было у них бумаги для баловства.

— Запомнил? — показав мне последнюю страницу, спросила Рии.

— Да. Память у меня теперь хорошая, — гордо ответил я ей.

Недовольно хмыкнув, к нашему разговору присоединилась Ринта.

— Если покажу упражнение, сможешь его запомнить и повторить? — с язвительностью в голосе спросила она.

— Покажи, — развел я руками в ответ. Ох уж эти девчонки и их гордость. — И кстати, ничего, что ты с нами внутри сидишь?

— Не переживай, мелкий. Меня полубоги благословили на стезю воительницы и подарили чувство обнаружения опасности. Если нам что-то будет грозить, я почувствую это заранее.

Уела, засранка.

— Тогда показывай.

— Садишься вот так. Делаешь глубокий вдох, представляя, как вместе с воздухом твой живот наполняется энергией Мира и, медленно выдыхая, представляешь, как энергия поднимается вверх, вдоль твоего позвоночника, проходит через шею, голову, а потом через макушку выходит наружу.

— Хех. Смотри, — я уселся в нужную позу, представил все это и посмотрел не нее, а та лишь рассмеялась.

— Тренируйся, мелкий. Если научишься, покажу хорошую технику работы с энергией. Маста смогла за три дня этому упражнению научиться.

Я посмотрел на нее, не понимая, то ли она прикалывается, то ли серьезно все это говорит...

Где-то после обеда Рии бросила меня в одиночестве и перебралась вперед, поближе к девчонкам. Сидят три сороки на жердочке и о чем-то своем, птичьем, стрекочут. Посидел я в тишине, подумал. Попробовал пару раз показанное Ринтой упражнение сделать и как-то незаметно заснул. Все-таки всю ночь провел на ногах, так что ничего удивительного

в том, что на сон меня потянуло.

Сомкнул я глаза и в тот же миг оказался в теле практика. Большой двор, в центре которого восседает мужчина. Вокруг него кружится вихрь, а в нем мелькают прошлогодние опавшие листья. Практик напитывал кружащиеся в вихре листья своей энергией, и когда мне уже показалось, что это будет продолжать целую вечность, неожиданно выпустил их в сторону, заставленную камнями и деревянными чурочками. После этого он подошел к ним, и я увидел, что некоторые листья насквозь прошили препятствия, а некоторые просто застряли в них. Пока практик пристально изучал их, я рискнул и задал мучающий меня вопрос. Это были не слова, а скорее мысленный образ моих мучений с упражнением Ринты. Словно отмахиваясь от меня, практик выудил из глубин своей памяти ответ на него и только мгновением позже насторожился. Он стал осматривать себя внутренним взором, ища незваного гостя, но там меня уже не было.

Подскочив на месте, я никак не мог отдышаться, чувствуя, как ходит ходуном моя грудь, и лишь когда страх исчез, вспомнил ответ того практика. Оказывается, в теле человека существовали некие энергетические центры. Одни были главными, другие — второстепенными. Главные располагались по прямой, от низа живота и до головы. Второстепенные были разбросаны по всему телу, но оттого не являлись менее важными. Если у человека не получалось запустить энергию через главные центры, то нужно было с помощью упражнений стимулировать второстепенные. Выполнив эти упражнения, ты почувствуешь бодрость и душевный подъем, после чего надо это все надо направить к главным узлам. К сожалению, пространство фургона, не позволяло опробовать на практике приобретенные знания, но вскоре должен был наступить вечер, а значит, мне снова не удастся выспаться. Ведь ставка в этой игре была слишком высока, чтобы оставаться к ней безучастным. Придя к такому решению, я высунул голову из фургона и посмотрел, что происходит вокруг.

— Пора искать место для ночлега, мелкий, — сказала Ринта, увидев мою высунувшуюся наружу голову.

— Не рано ли? — посмотрел я на небо, которое оставалось еще достаточно светлым.

— Нет, в самый раз. Как только отыщем ручей или речку, сразу остановимся. Надо будет покормить зверей и приготовить им еды на завтра. После поедим сами и замаскируем на ночь фургон — глядишь, и темно уже станет.

— А зачем нам его маскировать?

— От птиц. Ты еще не видел, какие тут большие туши в небе летают. И главное, коварные. Спикируют сверху, сломают шею ездовым зверям и все, закончилось наше путешествие.

Решив больше не надоедать девчонкам расспросами, я попробовал почувствовать своим встроенным компасом ближайший ручей или речку и уверенно указал рукой:

— Нам туда надо.

Остановились мы у небольшого ручья. Девчонки тут же занялись хозяйственными делами, отправив меня за длинными жердями. В этой местности хватало огромных кустов с длинными, прямыми побегами, поэтому с материалом проблем не возникло. Врученным мне тяжелым и острым ножом я рубил побеги и тащил их к фургону, а там Рии соединяла их между собой с помощью сорванной и перекрученной длинной травы. В конечном итоге получилось нечто, наподобие достаточно вместительного для нас всех сарая под крышей из палок. Взобравшаяся наверх Дая накидала на них сверху листьев, и внутри стало совсем темно. Наевшиеся до отвала звери тут же неподалеку принялись рыть себе ямы и устраиваться там на ночь. Ринта рассказала мне, что они всеядные, и часть побегов, из которых мы соорудили хижину, уже завтра станет для них едой. Девчонки последовали примеру зверей и легли спать, не забыв перед сном посыпать землю вокруг нашего убежища каким-то вонючим порошком, а я... я начал делать упражнения, подсмотренные в памяти практика.

Сказать, что процесс шел туго, все равно, что ничего не сказать. Сна не было ни в одном глазу. Упражнения и попытка запустить основные энергетические центры. Не получилось? Лады, начинаю новый цикл. Где-то с третьего раза я почувствовал, как что-то сдвинулось с места и дошло до шеи, прежде чем снова пропасть. Новая попытка, и только ближе к утру я смог сделать полный оборот. С облегчением выдохнув, я шлепнулся на задницу, потому что ноги дрожали и отказывались удерживать на весу мою тушку. Сердце билось и колотилось, словно желая выскочить из груди, от всего тела шел пар, но с правой стороны груди, где была посажена кость тотема, тянуло могильным холодом.

Выбравшись наружу, я подставил разгоряченное тело холодному ветерку. Успокоившиеся мысли вернулись к теме практиков. Все-таки, есть что-то такое в этой культивации... К сожалению, когда Марк родился, его проверяли на каком-то хитроумном приборчике, и тот показал... Да нет, ничего он не показал. За всю историю рода только у одного ребенка был выявлен потенциал к совершенствованию, но тогда наш род еще проживал в Империи, и император считался номинальным главой единственной секты. Номинальный, не номинальный, но по его приказу не приняли того предка в секту. Объяснили, мол, потенциал не настолько хорош, чтобы тратить на него кучу ресурсов, и, к слову, кучу — это я еще приуменьшил. Чтобы вырастить из новичка матерого практика требуется вагон ресурсов и тележка удачи. Слишком много переменных в этом деле. К тому же жизнь практика — это постоянные тренировки и сражения, ведь у врагов Империи имелись и свои специалисты по работе с энергией, и они тоже штаны не просиживали. Поэтому секты до крайности осмотрительно подходили к приему новых членов.

— Марк, ты чего не спишь? — за спиной послышался голос сестры. — Грудь болит? Мог бы меня толкнуть, я бы ее мазью намазала.

— Все нормально, сестренка. Пора собираться в дорогу, верно?

— Да, — кивнула она и пошла пинками будить зверей.

Упорная дрессировка смогла вбить в головы "страусов", что нужно подчиняться приказам людей, но от привычки просыпаться в полдень не так просто было избавиться.

— Вставайте, ленивые морды, — пыхтела Рии, а вскоре к ней присоединились другие девчонки.

Совместными усилиями они загнали зверей в оглобли и начали собираться в путь. Тронулись мы с первыми лучами восходящего солнца. Но так как ручей наш бежал в низине, забраться туда было легко, но выбраться наверх оказалось куда сложнее. Звери вопили с натуги, издавая режущие слух звуки, но все же успешно вытянули на звериную тропу груженый фургон, после чего мы дружно переглянулись.

— Это все ты виноват, — шустро определилась Ринта. — В следующий раз, я сама буду выбирать ручей.

Я не стал ничего отвечать, только глаза закатил. Не в первый раз на моих глазах капелька власти разжижает кому-то мозг. Всего-то выбрали старшей над двумя девчонками, а гонор, как у командира полка.

— Делал упражнение, которое вчера показала? — чуть погодя спросила Ринта и, увидев утвердительный кивок, снисходительно проговорила: — Показывай, что у тебя выходит.

* * *

Дальнейшая дорога проходила в полнейшей тишине. Наша главная злилась, и лично мне было непонятно почему. Рии и Дая пытались было завести разговор, но Ринта так зыркала на них, что любые слова умирали, даже не успев сорваться с губ. Я тоже молчал, прогоняя энергию по главным энергетическим центрам, и от этого зрелища у той еще больше портилось настроение.

Где-то в обед я попробовал с ней помириться, но возникло такое чувство, будто по сравнению с ней холодная бетонная стена — что горячий вулкан. Я уже начал подозревать, что такое настроение будет сопровождать нас до самого торжища, но вскоре она оттаяла, и девчонки снова скучковались, начав о чем-то трещать. Время от времени закидывая в рот сушеные ягоды, я мысленно напоминал себе, когда остановимся на ночевку, обязательно поставить силки, а не забыть как прошлый раз. Все-таки мясо гораздо вкуснее и питательнее каких-то ягод. Все шло по уже накатанной колее, но где-то через полчаса, или чуть более, я почувствовал, как запульсировала правая сторона груди.

Пульсация в груди прекратилась, стоило нам только остановиться. На этот раз никакой низины. Стоянку фургончика организовали рядом с звериной тропой, но до воды еще оставалось метров так двести. Девчонки сняли со зверей сбрую и ускакали на них к воде, а Рии и я занялись устройством убежища на ночь. Тут память поневоле подкинула мне воспоминание про римских легионеров, которые называли себя "мулами". Мало того, что они тащили на себе тяжелый и объемный груз, так еще и во время похода ложились спать только тогда, когда был отстроен лагерь, с насыпью, воротами, часовыми, и не важно, что до ближайших врагов была тысяча километров. Может, оттого и вошли в историю. Было за что их уважать. С другой стороны, не всегда люди по ночам воевали. Был период в истории Земли, когда ночные вылазки считались бесчестными. Но воины древней Ассирии были на этот счет другого мнения, а от них это нововведение распространилось уже на всю Европу.

"Кстати, существуют ли в этом мире другие национальности?" — задался я вопросом, и так как никого, кроме Рии, рядом не оказалось, мне пришлось задать этот вопрос ей, вот только она не так меня поняла.

— Как рассказывала мне мама, Империя в ходе своей истории сталкивалась с разными врагами. Сражения шли постоянно, и в какой-то момент дела стали обстоять настолько плохо, что отчаявшиеся люди начали переливать себе кровь животных, чтобы с ее помощью стать сильнее. Многие умирали, а те, кто выжил, стали выглядеть по-другому.

— Какая-то ерунда получается, — я не мог не усомниться в ее рассказе, — если, к примеру, мне кровь этих зверей перелить, — мой палец указал в сторону возвращающихся с водопоя "страусов", — допустим, у меня когти на ногах вырастут. Но чем это поможет в бою?

— Мама говорила, что у выживших, изменился рост и вес, а их кожа стала настолько толстой и прочной, что даже практикам стало крайне сложно убить их. В решающем сражении они шли в первых рядах, на острие клина. Они принимали на себя все атаки, но все равно умудрялись выживать.

— И что с ними стало потом?

— А потом они куда-то ушли.

Насчет последнего, согласен, прискорбно. В мирные времена нет места странным людям среди обычных людей. Вчера герой, сегодня чудовище, у которого, кто знает, что на уме. Логика человеческих мыслей так предсказуема.

— Мелкий, поедешь мыться? — спросила спрыгнувшая со "страуса" Ринта.

Поглядел я на эту зверюгу снизу вверх, потом на ухмыляющуюся рожу Ринты и кивнул:

— Подсади.

* * *

— Ри, — обратилась к подруге Дая, — ты чего на мелкого взъелась?

— Это я в роду Ри, а на миссии обращайся ко мне полным именем, — огрызнулась та.

— Может, завидуешь скорости, с которой он твое упражнение выучил? — ехидно улыбнулась Дая.

— Пффф, — фыркнула Ринта и гордо отвернулась, посмотрев в сторону. — Вот еще. Просто он слишком наглый и самоуверенный для своих лет. Только вчера от мамкиной сиськи оторвался, а уже старшим дерзит. Не люблю я таких.