Сноходец

* * *

Ручеек, к которому мы с Рии подъехали верхом оказался побольше вчерашнего. Звери тотчас принялись жевать растущую вдоль берега зелень, а я, спрыгнув вниз, прошел чуть выше по течению и, наклонившись, хорошенько напился. Вода была очень холодная.

— Марк, ты действительно выучил то, что тебе показала Ринта? — Рии хвостиком побежала за мной, изводясь от неутоленного любопытства.

— Да. И что в этом такого? Простое упражнение. Ничего сложного там нет, — ответил ей и снова зачерпнул воду ладошками, пытаясь умыться.

И, кстати, да, именно так оно на самом деле и было. Родившиеся с даром к работе с энергией, если не с первой попытки его выполняли, то со второй точно. Вот торнадо, которое поддерживал практик из моего сна, вот там ювелирная работа нужна. Воздушная техника, которая удерживает маленький смерч в нужном месте, поддерживая необходимую скорость и размеры. Вращающиеся в нем листья, каждый из них пропитывается энергией практика, причем эта энергия, насильно удерживается в листьях, иначе она бы просто рассеялась в воздухе. И потом, мгновенное превращение воздушной техники из смерча в множество потоков воздуха, каждый из которых нес по одному листу и атаковал заранее выбранную цель. Эта многозадачность просто шокировала, когда понимаешь, насколько все это сложно. Не зря мама говорила, что практики — это монстры, которых лучше обходить стороной.

— Как ты у нас возгордился, — услышав мои слова, неодобрительно покачала головой Рии, и в чем-то она точно была права, но это никоим образом не касалось гордости. Дети в роду вели себя более... скромно что-ли. Просто моя более зрелая личность не позволяла мне опускать глаза в пол и ковыряться в носу. Возможно, нахождение в теле и голове умирающего ветерана тоже сыграло в этом немаловажную роль. При этом мне по большому счету было все равно — пусть считают меня высокомерным зазнайкой, как-нибудь переживу. Но вслух я сказал другое:

— Сестра, когда-нибудь ты будешь гордиться мной.

Та демонстративно закатила глаза, и мы пошли обратно к зверям. Если оставить их без присмотра, они тихо, шаг за шагом, убредут в такие дали, что и не отыщешь потом. По дороге Рии исклевала мне мозг нравоучениями насчет скромности и уважения к старшим, а когда мы вернулись, оказалось, что со мной ехала не одна такая мозгоклюйка, а целых три. Весь вечер пришлось терпеть их нравоучения, а потом под насмешливыми взглядами дам пошел ставить силок. Не верили они в то, что мне удастся разжиться мясом, но я не унывал, решив, что утро покажет. Но пока ставил, невольно задумался, что в чем-то девчонки были правы. В роду у нас поддерживалась жесткая иерархия, пока не зарекомендовал себя, держись тише воды и ниже травы, поэтому мое не вписывающееся в эти рамки поведение так сильно царапало им взгляд. Надо бы пока убрать свой гонор куда подальше и нацепить шкурку послушного зайчика. Так будет правильней, наверное...

— Ну что, охотничек? — поутру светилась довольной улыбкой Ринта. — Ничего не поймал? Ай-яй-яй.

Не та ситуация, чтобы вступать в полемику, тем более, после вчерашнего разъяснения кто у нас кто, этого и не нужно делать. Я просто молча проигнорировал ее подколки и собрал пустой силок. Не сунул туда никто свою голову, избежав участи стать жарким. Если вспомнить, отношение к охоте силками там, на Земле, было достаточно противоречивым. Кто-то выступал за, кто-то — против. В России даже законодательно было сказано решительное и твердое нет, но там — не тут. Хотя все равно пусто, так что и рассуждать не о чем.

Следующие дни я практически не разговаривал с девчонками. Им мой стиль общения не нравился, а менять его после долгих раздумий я все же не стал. Лучше буду больше молчать. Говорят что оно, в смысле молчание, — золото. К слову сказать, если золото в этом мире и есть, то ему не придают такого значения как на Земле. И да, здесь нет денег в привычном смысле этого слова. Нет ни медных, ни серебряных, ни золотых монет, ни банкнот с изображением президентов, соответственно, нет бирж и банков. Валюта на этом континенте, а может, и на всей планете, только одна. Это кристаллы энергии. Они бывают разных размеров, форм, мощностей, но именно они являются тем, на что можно поменять товары, и тем, что всегда будет востребовано. В первую очередь, востребовано ремесленниками. Потому что все больше и больше изделий, выходящих из их рук, требуют использования этого источника энергии. Хотя, если быть объективным, кристалл энергии, он больше, наверное, накопитель, способный удерживать в себе мировую энергию. Только после полного заполнения его вставляют в изделия и вытаскивают, когда его емкость опустошается. Возможно, когда-нибудь люди научатся создавать искусственные кристаллы, и тогда появится новая единая валюта, но пока этого не произошло, и они остаются нашей первоначальной целью в этой поездке. И чтобы умудриться продать свои материалы по высокой цене, надо будет придумать что-нибудь этакое...

К торжищу мы подъехали уже ближе к вечеру. Место, где люди собирались, чтобы вести торговлю, находилось на полуострове, врезавшемся в широкую реку. Возле него стояли на якоре речные суда. В стороне виднелась громадина летающего корабля, а множество повозок и фургонов с окрестных земель везли сюда товары в надежде выгодно их продать. Никто не занимался планированием или регулированием. Вставай, где хочешь, но если на твое место найдется другой желающий, выйди в круг и в поединке до первой крови докажи, что стоишь там по праву сильнейшего. Все просто, но для моего плана козырное место не требовалось.

— И что теперь? — три пары глаз уставились на меня.

— Теперь настало самое время для огненного шоу, — вылез я наружу и принялся собирать сухие ветки для костра. К счастью, материала для моего плана хватало, а насколько он будет успешным... На этот вопрос нам сможет дать ответ только время.

* * *

— Что там? — к стоящему на верхней палубе практику подошел глава торговой миссии Крис.

— Мальчишка в огне словно танцует. Нет... — сделал паузу практик, — это похоже на измененный имперский комплекс.

— Очередной жалкий неумеха, — махнул рукой дородный мужчина. — Скольких я уже таких видел? Все они думают, что что-то понимают в этом.

— Но мальчишка-то понимает, — ответил практик, не отрывая глаз от зрелища, приковавшего внимание всех на полуострове. Направленная в глаза энергия позволяла ему смотреть на большие расстояния и видеть все в мельчайших подробностях.

— Правда? — неприятно удивился торговец и достал новомодный усилитель зрения. — Как такое возможно?

— Ты плохо знаешь историю своей страны, — презрительно скривил губы практик. — Имперский комплекс был получен от полубогов шестью высшими генералами, объединившими для этого разумы. Знание вплавлялось в их мозг полубожественной энергией, и не все смогли продержаться до конца. Дольше всех продержался генерал Рохо. Он и получил больше откровений, чем остальные.

— Рохо, Рохо, — словно копаясь в своей памяти, забормотал Крис. — Не помню того.

— Один из лучших стратегов страны. После победы над горными племенами он отказался убивать их детей и покинул сначала ряды армии, а потом и страну.

— Предатель, — понимающе кивнул торговец.

— Нет, — покачал головой практик, — там все было гораздо сложнее. Если мальчишка потомок генерала Рохо, это значит, что он получил эту технику по наследству, и это... плохо. Он вполне может оказаться в рядах врагов нашей Империи и поделиться этим знанием с ними.

— Убей его, и проблема решится, — разводя руками, ответил Крис. — Все просто.

— Признаюсь, что меня терзает вопрос, как такой идиот, как ты, оказался на этой должности, — скривился практик. — Во-первых, есть прямой приказ императора вести себя миролюбиво, не настраивая местных враждебно. Легионы направились на войну, и угроза с этой стороны в данный момент Империи не нужна. Во-вторых, мальчишка не один. У него наверняка есть близкие, и его уничтожение ничего не решит. Это только ухудшит ситуацию.

— Так что, мы так ничего и не сделаем? — удивился торговец.

— Мы — нет, этим займутся другие люди, которых мы наймем для этой цели.

— Это кажется ненадежным, — покачал головой Крис.

— В сложившейся ситуации это наш единственный вариант. Позови лидера бродяг, у меня к ней есть разговор.

* * *

Никто не знал, когда появились те, кто называл себя бродягами. Они не имели постоянного дома и кочевали по миру, не задерживаясь на одном месте больше двух лет. Не желая работать, они промышляли грабежами и не брезговали даже убийствами, при этом считая что оказывают миру неплохую услугу, избавляя его от очередного идиота. Все знали, что бродяги были теми еще ублюдками, но не спешили сводить с ними счеты. Причина заключалась в том, что те могли накладывать посмертное проклятье на своих убийц. Могущественный воин или практик, простой горожанин или приближенный к императору чиновник, любой из них, убив бродягу, не проживал больше трех суток. Говорили, что эти люди обладали пророческим даром, и власти Империи уже не раз и не два ломали головы, как добраться до секретов, которые скрывали эти грязные оборванцы. Ходили слухи, что у бродяг был Артефакт, который и уберегал этих ублюдков от справедливого возмездия.

— Чего звал? — в комнату практика вошла высокая девушка с выделявшимся на ее коже шрамом, пересекавшим левую щеку. Поковырявшись в копне грязных волос, она вытащила оттуда черного жучка и бросила его себе в рот, после чего, закинув ногу на ногу, уселась на стул.

— Видела мальчишку в огне? — спросил тот, сохраняя на лице невозмутимое выражение.

— Ага. Мне понравилось. Я бы покувыркалась с ним, будь он постарше.

Оставив при себе комментарий, что эта девка могла бы покувыркаться с любым мужиком, которого не отпугнет ее внешний вид, практик перешел к делу:

— Я хочу, чтобы ты проследила за ним до места, где он живет, а затем убила всех, кто там есть.

— Я же сказала, что он мне понравился, — капризно ответила девушка и принялась скручивать нитки, свисающие с ее накидки в веревочку.

— И что с того?

— Это дорого тебе обойдется.

— Чего ты хочешь? — мужчина впился в ее лицо пронзительным взглядом.

— Многоствольный излучатель, — решила не томить его ожиданием девка, — и много-много зарядов к нему.

— Хорошо, — немного подумав, согласился практик. — Я найду повод подарить его мальчишке. Пустой, не заряженный. Когда убьешь его, заберешь себе.

— К тому же хочу платье, — решила добавить еще один пункт к списку требований девушка, — красное, я видела его на этой... ну той, которая под руку с этим придурком, что сейчас наверху, ходила.

— Это был глава торговой миссии Крис и его дочь.

— Пусть снимет платье и мне отдаст!

— Я договорюсь, но ты должна дать мне клятву, что выполнишь свою часть договора.

— Конечно, — девушка поднялась на ноги. — Чтоб мне на одном месте всю жизнь стоять! — решительно поклялась она и укусила себя за палец до крови.

* * *

— Я ей не верю, — как только переговоры с лидером бродяг завершились, к практику подошел Крис.

— У нас нет других кандидатур для этого дела, — пожал плечами практик. — Или вы предпочитаете нарушить волю императора и своими руками свернуть шею мальчишке?

— Нет. Нет. Ни за что, — зачастил торговец. — Воля императора священна! — и пятясь задом выскочил из комнаты практика.

Мужчина подошел к окну и вгляделся в загадочную ночную тьму. Для обычных людей она была завесой, через которую ничего невозможно было увидеть, а он видел и видел хорошо, как несколько бродяг направились к фургону мальчишки.

* * *

Шоу удалось на все сто процентов. Помещенная в середину большого костра чурочка позволяла стоять на ней, не опасаясь поджарить пятки, а рассованные вдоль одежды щепки давали мне неплохие шансы, что не придется сгореть заживо. Эта идея пришла мне еще в роду, но окончательно оформилась в дороге, и теперь зрители с восхищением смотрели, как пламя костра стало огненным цветком, реагирующим на каждое мое движение. Я же крутился, на автомате выполняя намертво вбитый в память комплекс упражнений, после чего в какой-то момент провалился в транс. Словно в мире не существовало никого, кроме меня и послушного мне пламени. Горячие язычки ластились ко мне, как послушные и ласковые собаки, и не будь защиты, вошли бы в мое тело, чтобы навсегда слиться со мной. Волна экстаза накрыла меня с головой, и стало по-настоящему хорошо, впервые за множество дней, проведенных мной в этом мире. Танцуя на площади с носовой платок, запрокинув голову вверх, я выплескивал свои чувства куда-то в небо, желая поделиться ими с теми, кому они сейчас нужнее всего.

Глядя в темнеющее небо, я беззвучно кричал, что жизнь прекрасна! Прыгнув и крутанувшись в воздухе, я выпустил накрывшее меня счастье, послав его тому, кому его не хватало. Руки вылетели вперед, завершая последнее движение. Пламя вокруг меня закружилось гигантской шестеренкой, заставив людей в страхе отшатнуться назад, и погасло. Разом исчезла эйфория и, чувствуя себя опустошенным, я спрыгнул с чурочки и сказал в звенящей тишине:

— Только у нас и только здесь вы можете купить дерево, которому не страшен огонь. Делайте свои предложения и помните... что раньше, чем через 3 года, мы здесь не появимся!

Придя в себя, публика оживилась, загалдела и предложения посыпались как из рога изобилия. Не аукцион в чистом виде, но что-то отдаленно напоминающее его. Никто из желающих купить обработанную древесину не сбивал цену, наоборот, они соревновались друг с другом, тряся мешочками с кристаллами, благодаря чему буквально за полчаса все было распродано по максимально возможной цене.

Те же, кто так и не смог ничего купить, уходили с откровенной печалью на лицах. Тогда как счастливые обладатели нашего товара светились от счастья. Я не стал подсчитывать, сколько мы получили, просто отдал выручку Ринте, сказав:

— Ткани пойдем покупать завтра.

После выступления и успешной продажи товара я думал, что просто лягу и тут же засну, все-таки чувствовалась усталость, как физическая, так и моральная. Но, не тут-то было. Сна не были ни в одном глазу, и, выбравшись из фургона, я решил прогуляться. Монотонные действия обладали успокаивающим эффектом, стоит сделать кружок-другой по округе размеренным шагом, а там, глядишь, и спать потянет. У девчонок, кстати, была та же проблема. Сидят себе, галдят, да знай выручку пересчитывают. От увиденного они даже про поиск потенциальных женихов позабыли. И, похоже, я уже знаю, кого за это сделают завтра виноватым.

Незваных гостей я заметил краем глаза и тут же остановился. Несколько расплывающихся в сумерках теней приблизились к моему фургончику, покрутились возле него и исчезли, и первой мыслью, что пришла мне в голову, были слова Ринты, когда она говорила, что способна чувствовать опасность. Или ее слова ложь, или опасности не было, но тогда ради чего тогда было подходить к фургону? Хотели напасть, но испугались? Такое невозможно по той простой причине, что в этом месте подобное запрещено, и это негласное соглашение соблюдается всеми сторонами. Поединок до первой крови — единственная возможная форма сражения, но и он, по вполне понятным причинам, проходит в окружении множества зрителей. Не став забивать себе голову, я вернулся к фургону, а ранним утром внимательно его осмотрел. Неожиданно. После этого у меня в голове зашевелились кое-какие предположения.