Альпийское золото

— Быстрее, — опять шепнула она и потащила в сторону — к следующей пожарной лестнице.

— Пшшш, — сказал вдруг куст рядом со мной, завоняло горелой травой. Я бросилась в сторону, кувыркнулась и побежала дальше не сбавляя хода, как учила Таг, Муриэль зло ругнулась. Теперь мы бежали зигзагами, как два перепуганных зайца, а вокруг нас шипели кусты и трещали деревья.

Мы укрылись за небольшой беседкой. До следующей балюстрады было рукой подать, но огонь стал слишком плотным — похоже, нас не собирались брать в плен.

Муриэль опять зло ругнулась выглянув за край стены и чуть не поймав снаряд в голову:

— Двое на высоте, ведут заградительный огонь. Ещё трое спускаются.

Или всё же хотят взять в плен, просто по другому многолика не зажмёшь? Я поёжилась. Единственное, что я могла предложить — это попытаться добежать до края и прыгнуть, но даже я понимала, что это самоубийство.

— Проклятье, проклятье, проклятье, — бормотала под нос Муриэль напряжённо размышляя и судя по судорожным движениям пальцев — перебирая свой арсенал.

Вдруг я почувствовала за спиной движение, но не успела даже дёрнуться, как чья-то рука закрыла мне рот, а вторая крепко прижала руки к туловищу, не давая пошевельнуться. Услышав возню многолик подняла взгляд и ошарашено замерла:

— Ты???

Право, если бы не ситуация, в которой мы сейчас находились, я бы расхохоталась: Муриэль походила на суслика.

— Ты сможешь их отвлечь? — Спросил её незнакомец. Муриэль неуверенно кивнула. Я скосила глаза и смогла немного рассмотреть держащего меня... ракша. Молодой, худощавый. Его чёрные маслянисто блестящие волосы были гладко зализаны назад в обычной для местных манере, а лицо выбрито. Многолик пристально посмотрела на меня и вдруг начала меняться. Словно рябь побежала по воде: её черты исказились, одежда начала стремительно менять цвет и крой. Секунд двадцать, и на меня смотрела точная копия меня, с крашеной в оранжевый кожей, сложными узорами на щеках и сотне ленточек, вплетённых в уже начавшую разваливаться причёску высокой купчихи Лекё. Я — точнее Муриэль в облике меня — подобрала подол платья, ещё раз посмотрела на меня, потом на ракша. Они кивнули друг другу, словно о чём-то уговариваясь. Муриэль глубоко вдохнула и вдруг сиганула в сторону, между кустами.

— Вон ключник! — раздался крик совсем близко (я даже не осознавала как близко успели подобраться наши преследователи). В этот раз 'пшшш' не последовало, зато раздались холодные стрекощущие 'тцик-тцик-тцыыыыу' станеров, и окрестности озарились голубыми вспышками. То есть если бы нас сначала не взорвали и не поджарили, то в целом действительно собирались захватить в плен. Удивительно. Да. Ракш выждал ещё несколько секунд, пока я ошалело смотрела вслед скрывшейся за деревьями Муриэль, подхватил меня на руки, в три прыжка добрался до баллюстрады и пока нас не успели заметить, отвлечённые бегством Муриэль... прыгнул вниз. Я вцепилась в него изо всех сил и зажмурилась. 'Вшшш', — туго сказал воздух и меня дёрнуло. Я поспешно открыла глаза. Мы летели. Пока что— по крутой дуге стремительно заворачивая за угол здания, чтобы скрыться от глаз преследователей. За спиной держащего меня ракша были огромные тёмные крылья, которые мчали нас подобно крыльям совы, быстро и неестественно беззвучно (если не считать того самого первого 'вшшш', когда он, видимо, расправлял крылья). Вот с глаз скрылись террасы, вот и сама гостиница пропала. Мой таинственный какангел взял повыше и мы приземлились на чьей-то чужой крыше среди фонтанчиков и ажурных беседок, увитых какими-то цветущими вьющимися растениями. Ракш поставил меня на землю и порывшись во внутреннем кармане традиционного халата достал небольшой прозрачный пузырёк. Внутри была странная субстанция, похожая на шампунь или гель для душа: густая, серебристо переливающаяся.

— Пей, — приказал он.

— Что это? — с подозрением спросила я. Стоит ли ему верить? В целом, если посмотреть на вещи отстранённо: он меня выкрал из-под носа других похитителей. Да, Муриэль его знала и в некотором роде доверилась. Но это всё, что мне о нём было сейчас известно. Опять же, Муриэль чертовски удивилась увидев его. И да, я уже догадалась, что это — ненастоящий ракш. Ракши не умеют отращивать крылья!

— Сбить твой запах, — нетерпеливо пояснил незнакомец. — Именно так они вас нашли.

Вдали завыли сирены (да, здесь спец.службы тоже оповещают о своём появлении особыми громкими сигналами). Похоже, это полиция мчит к нашему отелю. И скорая. И пожарная. И чёрт знает кто ещё. Даже для такого безумного места, как Саория, только что произошедшее — из ряда вон. Здесь за оборотом оружия следили очень строго.

— Ну же?! — нетерпеливо поторопил меня крылатый ракш. Я вдохнула, как перед прыжком в ледяную воду, и, откупорив пузырёк, выпила. Двум смертями не бывать, а одной не миновать, как говорят в моём родном мире. Хотелось верить, что я поступаю разумно. Дождавшись, пока я закрою пузырёк обратно, ракш опять подхватил меня на руки и взлетел, правда, только для того, чтобы тут же нырнуть между двумя зданиями ниже к земле. Мы стремительно пронеслись по каким-то полутёмным закоулкам и террасам, поднырнули под сияющий поток воздушного шоссе и опустились на захламлённой крыше ещё одного дома. Крылья ракша беззвучно растаяли, как и не было никогда, и на спине его халата даже следов не осталось. Похоже, дальше пойдём пешком. Оттуда сквозь незапертый чердак мы выбрались на одну из пешеходных галлерей, соединяющих здания на высоте и слились с толпой. Ракш всё время тащил меня за собой, так что я даже толком осмотреться не успевала, и крепко держал меня за руку.

— Ни в коем случае не отпускай мою руку, — предупредил он меня, прежде чем ступить в свет галлереи. Вскоре я поняла почему: наша внешность всё время менялась. Когда мы проходили мимо витрин, на меня из отражения смотрели двое рашкей, но каждый раз разные (точнее, смотрел только тот ракш, под которым скрывалась крашенная я). Не знаю, как мой спутник это делал, но его чары изменения внешности были намного круче моих, я их даже не ощущала. И никто из окружающих не замечал изменений, творящихся в нашей внешности. Наконец, мы сели в местный аналог метро (только подвешенный к рельсе за потолок) и покатили через город.

— Куда мы едем? — негромко спросила я.

— В безопасное место, — так же негромко ответил ракш. — Там я тебе всё расскажу, — но, видимо, заметив как я нахмурилась, добавил: — ну, как у нас обычно это принято. Об остальных не беспокойся: кощеи в безопасности, а остальные о себе сами способны позаботиться.

— Ладно.

И мы молча продолжили путь. Несколько раз пересаживались на разный транспорт, пока, наконец, не приехали в Тёмный Город. Здесь находились в основном мастерские тех, кто работает с машинами, и жили тоже только те, кто здесь работает: по ночам эта часть города ложилась спать, как положено, кроме пары круглосуточных мастерских.

Через неприметную дверь мы попали в гараж, и прошли вглубь, к задней стене. Оттуда поднялись на лифте в жилую часть дома, и здесь ракш, наконец, отпустил мою руку. Чары внешности рассыпались, и я вновь стала сама собой. Мы находились в просторном помещении: здесь были гостиная и кухня, один угол переоборудован для спортивных тренировок. Часть пространства была отгорожена матовыми перегородками, видимо, там были санузел и спальня.

— Там ванная и туалет, — махнул в сторону одной из перегородок ракш, подтверждая мои догадки, — Спать можно здесь, — он показал на диванчик, стоящий посередине пространства, которое я определила для себя как 'гостиная'. — Я дам тебе бельё. Только перед этим нужно будет изменить тебя, твоя внешность лекё скомпроментирована.

Я кивнула соглашаясь и задала вопрос, мучивший меня всю дорогу:

— Кто ты?

Он казался мне немного знакомым. Как будто бы я видела его когда-то во сне или, может, мы ехали вместе где-то на поезде? Может, тусили на одной вечеринке, но так и не пересеклись, чтобы нас представили друг другу.

— Моё настоящее имя — Кайле, если оно тебе говорит что-то, — представился незнакомец. Посмотрел, как меняется выражение моего лица и добавил: — Похоже, что говорит.

Ну, хорошая новость — я его нашла.

Точнее, он меня, но это ведь неважные детали.

А дальше-то что?

Мы сидели на диванчике, оба забравшись на него с ногами, пили редо (аналог земного вина или сидра, только сделанный из местных фруктов) и разговаривали. Мне дико хотелось спать — напряжение последних нескольких часов давало о себе знать, да даже если бы его не было — в это время я всегда уже видела пятый сон, а не торчала в чужом доме прячась от неизвестно кого.

Перед этим Кайле помог мне расплести причёску высокой купчихи и смыть краску с тела. Одежду он мне выделил из своих запасов, так что теперь на мне были приятная на ощупь футболка и полотняные штаны, какие ракши обычно носят под халат. Всё это было вполне нормального размера — видимо, их Кайле носил, когда был в личине местного механикуса. Сейчас же он сбросил образ ракша и стал вновь собой — многоликом. Высоким, широкоплечим, с длинными чёрными волосами (для разнообразия распущенными, давно я не видела многоликов с распущенными волосами) и изумрудными глазами. Кожа у него была бронзового отлива, но светлее, чем я привыкла видеть у Калейки. Вообще, с Калейкой они были на одно лицо, но манера держать себя, движения, выражения лица, позы, всё было настолько разным, что я бы в жизни не подумала, что это — один и тот же многолик. Плохо Улла притворяется. А хотя, может, ей и без нужды? Остальные многолики и так знают кто она, а обычные альпы и не помнят каким был настоящий Кайле.

— Когда я услышал брата, то сам себе не поверил, — рассказывал тем временем Кайле. — Я давно смирился с мыслью, что никогда больше не увижу его, и вдруг — такое. В первый раз на Саории он был недолго и передвигался только в очень ограниченном пространстве, я его не заметил, но в этот раз он исколесил почти половину планеты, причём в некоторых местах... — Кайле сделал паузу. — Если бы не шака, он бы точно меня почуял.

Шака — волшебное зелье, похожее на шампунь, которое я выпила на крыше. Оказывается, каким-то особым способом меняет молекулярную структуру наноботов, так что другие многолики тебя больше не чуют, но при этом способностей своих ты не теряешь. Личное изобретение Кайле, о котором больше никто не знает. У меня такое ощущение, что все многолики любят поизобретать что-нибудь на досуге.

— Почему ты всё это время прятался? Ты же знал, что Рейн тебя ищет и ждёт твоего возвращения. И что Улла ищет.

Кайле медленно покачал головой:

— Не всё так просто. И будем честны: Улла — не ищет. Когда Рейн ушёл на 'покой', первым делом она отозвала поисковые партии. Мол, дело бессмысленное, а средства можно потратить на более насущные нужды.

— И поэтому ты обиделся и решил не возвращаться, — попыталась поддеть его я.

— Нет, — опять покачал головой Кайле, будто вовсе не услышал сарказма в моих словах. — Какой смысл возвращаться, если вскоре после этого умрёшь? Рейн смог поймать исполнителей и проследить их связи с Торговой гильдией. Был знатный международный скандал, несколько человек лишились своих постов, парочка села... Но нити, ведущие к заговорщикам на Улле были слишком тонкими... Окончательно оформить подозрения и добыть более-менее нормальные доказательства я смог только когда Рейн уже сто лет как сох в темнице.

— Так почему же...

— А как ты себе это представляешь? — Кайле сверкнул своими изумрудными глазищами, и мурашки непроизвольно побежали у меня по коже. — 'Привет, сестрёнка, давно не виделись, тут я принёс доказательства того, что твои советники устроили трындец нашей семье, а теперь подвинься, дальше править буду я.' Так, что ли? Причём, до последнего времени у меня были подозрения относительно и... — он оборвал себя и построил речь иначе: — Её могли обмануть и втянуть в преступление против её воли, но ведь всё могло быть и иначе.

— И что же тебя убедило в её непричастности?

— Рейн. Если бы она хоть на ноготь мизинца была замешана в этом — она не стала бы его вытаскивать.

Вот так и верь после этого в родственную любовь у многоликов.

Он помолчал и вдруг с любопытством посмотрел на меня. Озорные огоньки, мелькнувшие в глубине его изумрудных глаз, заставили меня напрячься. Всё же они с Рейном братья. Не виделись больше двухсот лет, а выражение лица перед тем, как будут делать шкоду — одинаковое.

— Ты знаешь как убить многолика? — Спросил он.

— Э... — я опешила. К чему это он клонит? И почему сейчас? Кайле нетерпеливо взмахнул рукой:

— Ты ведь знаешь, с чего начался мой побег — наших родителей убили, а меня обвинили в их смерти. Но они были такими же многоликами, как я или Рейн. Ты когда-нибудь задумывалась, что нужно, чтобы убить подобного нам?

— Ядерный взрыв, не меньше, — буркнула я. Если честно, я уже думала об этом и даже немного расспрашивала Нена. Пока что самым действенным способом мне виделось сбросить такое существо в жерло вулкана. Для 'обычного' многолика такое было бы слишком, конечно. Думаю, для той же Муриэль прямого попадания в голову из той плазменной пукалки в гостинице хватило бы. А вот для 'древнего' вроде Эгмона... да, сбросить в активную зону реактора — самое то.

Я думала, что удачно пошутила, но Кайле посмотрел на меня со смесью удивления и уважения:

— Ты хорошо выполнила домашнее задание.

Мы замолчали: я от смущения, Кайле же подбирал слова, чтобы продолжить рассказ.

— Владыка никогда не ездит один, его сопровождает свита, — наконец, опять заговорил он. — Его зеркало, зеркало владычицы, советники, телохранители... Погибли все, хотя большая их часть была многоликами. Несколько — тоже из Древних, как и отец. Погубил их не ядерный взрыв — знаешь ли ты, какое оружие сопоставимо с ним по силе?

Я отрицательно покачала головой. Если честно, моё воображение отказывалось представить что там произошло. И что осталось от того места, где погибла такая прорва многоликов. Кратер глубиной с Олимп?

Кайле вздохнул:

— У нас есть поговорка: 'на каждого многолика найдётся свой молоток'.

— М-м... — я наклонила голову к плечу, как в своё время подсмотрела у Рейна. Уж не ослышалась ли я? — Молоток?

Многолик подарил мне долгий задумчивый взгляд.

— Наверное, неточность перевода, — наконец, постановил он. — Молот. Такое оружие.

Я с умным видом кивнула. Ежу понятно, что это не просто какой-то молот! Молот Тора — тоже молот, но какая разница с обычным орудием труда!

— Когда-то давно, когда альпы соревновались в могуществе сами с собой, они создавали всё более и более мощное, и более ужасное вооружение. Молот — одно из самых страшных орудий, оставшихся с тех времён. Альпы создали его, опробовали в деле и решили больше не повторять. Так единственный оставшийся экземпляр и пылился в оружейной несколько сотен лет.

— Пока не пропал, — вставила я в образовавшуюся паузу и опять угадала:

— Точно. Пока не пропал. Так и не смогли выяснить когда именно он исчез: пропажу заметили только когда молот применили в деле.