— Километров двадцать мы вчера катили по рекультивированной степи. Или мелиорированной?
— Не помню. Да и так ли важно слово? — Каринка ставит на спиртовку котелок, — когда у меня крем для лица заканчивается. Всё-таки здесь значительно суше, чем у нас.
— У меня возьми.
— Ненавижу с соком подорожника.
— Да забыла я его добавить, ты примчалась за меркой для пороха и отвлекла, когда я смешивала. А потом, когда уже укупоривала, вспомнила, но было поздно, — Тамилка видит, что лампы рации прогрелись, и продолжает в микрофон, — Тамила Бурцева вызывает диспетчерскую...
* * *
Стойбище они разыскали вечером. Собственно, выспались, привели себя в порядок, и покатили прямёхонько по специально для них проложенному следу. Передний в колонне уходивших охотников через каждые полкилометра ступал всем весом на пятку, чтобы "преследователи" ни в коем случае не вздумали сбиться с дороги отправиться не туда.
Пять шатров из выделанных шкур. Женщины, дети. Много лошадей — их табуны неподалеку. Стадо коров. Пастух, увидев повозку, сделал ручкой и помчался докладывать. Понятно, их тут поджидают. Вон сколько народу столпилось!
* * *
Славка даже забыл порадоваться тому, во что вляпались эти "самовольщицы". А вхряли они так, что, мама, не горюй. Дело в том, что все выпускники школ вполне тянули по подготовке на медицинскую сестру, было поставлено и систематическое преподавание, и давались расширенные познания в области "подножных" медикаментов. В курсе химии изучалась масса сведений из фармакологии. Если ещё вспомнить, что конкретно эти "девушки" примерно в течение восьми лет растили детишек, понятно... нет, до уровня фельдшера они недотягивали сильно, но по сравнению с остальными, даже самыми сведущими местными жителями, были, чуть ли не светилами медицинской науки. И работать им пришлось много.
Встреченные ими люди на бывшей Земле жили на Алтае и в Забайкалье. Многие — из сельской местности, так что после переноса горевали недолго, нашли друг друга быстро, а потом и со здешней скотиной оперативно разобрались. Конечно, сразу бросились обследовать пространства, но по безводным сухим степям, в которые превратились окрестности Оренбурга, Актюбинска и Орска пешком пройдешь немного. Потом лошадки, коровки, хозяйство.
На сотни километров округу обскакали быстро. Всюду одно и то же. А потом с планируемыми потерями в лошадях расширили круг поиска. Отыскали на севере реки, на юго-западе море с безжизненными берегами, на запад степь не менялась и не заканчивалась, а в другие стороны — полупустыни и даже пустыни. С тех пор у них и повелось — лето на севере на берегах скудных рек, где можно хотя бы искупаться. Зимой — на юг, где пастбища покрываются снегом совсем немного, и скотина хоть как-то способна прокормиться, и вырыты колодцы, или отысканы места, где скапливается вода.
К северу от летних стойбищ, за реками, тоже — степи. Но там зимой еще холоднее и толще снеговой покров. Так что — туда углубляться стремились несильно. Разброс температур в этих местах очень большой, и суточный, и годовой. Случается, и по нескольку морозных дней за зиму. Пронизывающие ветры. Летом — суховеи, а то и пыльные бури. В общем, попала эта группа в ловушку, напоминающую ту, в которой в своё время оказалась небольшая команда, в где оказался Костик. Просто устроились они значительно лучше. Тучные стада, молоко, мясо, шкуры, но острый дефицит древесины, да и о воде думать нужно.
Девушки перехватили одно из пяти согласованно движущихся кочевий в конечной точке осеннего перемещения, и застряли там надолго. Очень много проблем со здоровьем у здешних жителей. Расстройства пищеварения, болезни уха, горла, носа. Проблемы с кожей и периферийным кровообращением. Да всё можно упомянуть — любые варианты встречаются. А медикаментов с собой прихвачено — две сумки неотложки и одна аварийная укладка. Это на полтораста пациентов, что потянулись сюда со всех "кланов".
Так что к Самаре спешит баржа, везёт повозки, врачей, лекарства. Гидроплан посылать бесполезно — не садится он в степи. А дальнейшие проблемы решать предстоит Нату. Сдаёт ему Славка свои дела.
— Ты вот что пойми, мы с самых первых дней строили систему обучения так, что выпускник детского садика не просто нигде не погибнет, но и устроиться не хуже, чем в позднем неолите. А те, кто окончил школьный курс — вообще способны основать нормальную технологическую цивилизацию. В результате теперь имеем нацию первопроходцев, которым становится тесновато даже в мире, где от одного человеческого жилья до другого несколько дней идти через дикие степи.
Женщины меня беспокоят. К тридцати годам отстреляются с детьми, придут в прекрасную форму, силы в них и энергии уйма. А уж любопытство — вообще фундаментальная черта. Вот эти две разведчицы в яицких степях — это просто первый эпизод. И учти — запрещения вообще малоэффективны. Расскажу тебе две истории.
Через несколько лет после нашего здесь появления Ольга Николаевна, была тут довольно требовательная дама, заявила, что желает жить "по-человечески". В просторном светлом доме с ванной и тёплым туалетом. Почему бы и нет? — подумали мужики. Покумекали, и приступили. На окраине Куренёвского сада у нас получился полигон, в котором методом проб и ошибок, варьируя конструкции и планировки, выдумывая систему электропитания, различные материалы для труб — да там на наш уровень технологии задача была вообще нереальная — за десять лет сделали требуемое. И с вероэнергетикой справились, и с водоснабжением, и с канализацией. И пруд с лебедями для масепусенкого генератора с водяным колёсиком, и пруд-очиститель для стоков. Короче, соорудили локальную экосистему открытого типа. Подобрали правильную комбинацию деревьев, водорослей, огородных культур, набрались опыта. Теперь в старых посёлках, всюду так, и в школьных городках. Поверь, в том, старом мире, не все с таким комфортом жили, как мы здесь сейчас устроились. Просто потому что имел место женский каприз.
Другая история слегка комична. Или трагична. Короче, заскочила планка у одного мужика, что нельзя нам никак без денег обходиться, а то никто не знает, кто больше работает, а кто ерундой занимается. Ну, там вообще всё сложно, если по-существу. Не про то речь. А почему бы и нет, подумали мужики. Только вот беда, бумага наша для печатания банкнот не годится. Толста, к износу нестойка.
Вот тогда этот энтузиаст за это дело и взялся. Долго ли, коротко ли, восемнадцать сортов бумаги он разработал, потом наладил под это дело технологическое оборудование, а уж насчёт сырьевой базы, так плантации тростников, камышей, осок разных пришлось организовывать. Где дамбу насыпали, где грунт с береговой линии убирали, а там подкормки, севооборот, технология кошения. Его же не в одиночку на это дело бросили, масса народа участвовала. Всем хотелось попробовать жить с деньгами. А не вышло. Полиграфии нет, печатать никто не умеет. Началось, конечно, всё с красок — их пришлось разработать целый ряд. Чтобы не пачкались, не размывались, не выцветали, ложились ровно.
Потом — собственно техника печати. Все эти клише, литеры, способы набора — там ведь целая кухня. А способ переноса на бумагу произвольного изображения! Фотографические материалы, проявители, закрепители, способы травления — это массу народу пришлось запрячь, чтобы деньги получились не хуже, чем у других. А энтузиаст носится, как наскипидаренный, покою никому не даёт, всех тормошит, обеспечивает взаимодействие и увязку. Рипа говорила, что на старой Земле таких в специальных больницах содержали, а то беспокойные они очень, могут вред учинить. Наших то людей обидеть непросто, а от беспокойства беда невелика. Скорее наоборот.
Короче — целая эпоха прошла, пока все вопросы решили. Потом была дискуссия, какого размера банкноты печатать, как называть денежную единицу, что чего должно стоить. Насчёт качества бумаги вообще плебисцит провели. Запустили печатный станок, и с тех пор не останавливаем. Людей всё больше и больше, денег требуется и требуется. Вдохновитель и организатор счастлив, мешками развозит их во все уголки и покупает, покупает, покупает. В Маяковке на днях скупил десятую долю улова кефали, что будет через четыре года. Оформил фьючерс — такое забавное слово.
Ты ведь этими деньгами теперь каждый день пользуешься, — Славка показал плотную пачку красиво оформленной и нарезанной эластичной и прочной бумаги. — Вам-то молодым это с детства привычно, а мы, что помним ту жизнь, до сих пор ржём, как до дела доходит. Мы эту бумагу называли туалетной. А про то, что благодаря одному шизику каждый год по две-три приличных книги нормальным тиражом выходит, не забываем.
Я к чему речи эти веду. Тебе на моё место заступать — стало быть, обо всём непонятном с тобой советоваться будут часто. А повезёт, так и разрешения спросят. Понимаешь, я ведь ни разу не командир, никто мне ничего не должен. Просто сложилось так, что кто-то должен представлять общую картинку. Вот, пока я от старости не весь ум растерял, примерься к этой работе.
— Поговаривают, вы с Мишкой собираетесь спуститься вниз по Евфрату и через Персидский залив добраться до Индии, — Нату действительно интересно.
— Так и есть. С детства мечтал попасть в эту страну. И Мишка тоже. Потому и торопимся, что годков-то нам о-го-го. Скоро силы уйдут, и помрём мы с неисполненной мечтой.
Глава 37
Разведывательные экспедиции всегда готовились тщательно. Этому даже обучали детей, начиная с детского садика — собираешься в дорогу — подумай. Однако именно Индийский поход был экипирован и спланирован с особой старательностью. В верховьях Евфрата, куда приводнялся гидроплан из Синоповки, находилась стартовая позиция, на которую Славка с Мишкой и прибыли одним из рейсов вместе со всем скарбом.
Горючее в это место доставлялось лошадьми из Шкурска, в который его привозили по морю. Это место уже попало под влияние русских — медицинские учреждения и бродячие фельдшеры "накрыли" населенную скотоводами и земледельцами местность. Обретала очертания и система образования. Несколько небольших школ потихоньку обрастали учениками, что, при поддержке шейха происходило спокойно, как бы естественным путем. Язык северян в объеме "здрассте — до свидания" местное население освоило.
Продуктов или изделий, составляющих конкуренцию для местных производителей, из приднепровских степей сюда не завозили, в орнамент бытия не лезли. Отсутствие материальной заинтересованности со стороны "приезжих" делало их присутствие в регионе неприметным, и никого не напрягало. Первый опыт, полученный еще с Чигиринским "княжеством", показал, что спешить здесь бессмысленно. Люди способны на перемены, когда рассчитывают на лучшее, а перспектива быть здоровыми и не испытывать материальных затруднений систематического протеста не вызывает. Достаточно не ломать привычных реалий, а дождаться, когда сквозь них прорастет иное, более совершенное бытие.
Так или иначе, но плацдарм возник, и гидроплан провел облеты территории на юг. В полностью нагруженном одним только топливом варианте он дотянул до Синайского полуострова и Суэцкого канала. Людей не нашел, как и существенных территорий удобных для жизни. Камни, песок, скалы и камень. Скудная пустынная растительность, изредка — участки устойчивой к засухе травы в нижней части склонов. Канал не просматривается — на его месте сплошная вода. Хотя полоса воды между Красным и Средиземным морями не так уж велика, но дельта Нила, которая должна быть поблизости, превратилась в залив, южного края которого достичь не удалось — горючего оставалось только на обратный путь.
Естественно, прошелся он и вдоль Евфрата. Тут тоже картинка не радовала. Сирийская пустыня так пустыней и осталась. Участок территории к востоку от Шкурска был просто оазисом среди безводных пространств, своеобразным капризом природы, возникшим за счёт того, что именно сюда стекала вода нечастых дождей и редких хилых речушек предгорий. Река Евфрат, сформировавшаяся в районе Араратских гор, не получала далее никакой подпитки и мелела, сужалась, зарастала, делясь влагой с растительностью берегов, на которых к зелени речной долины подступали безводные пространства — каменистые, глинистые или песчаные, это менялось от места к месту. До Персидского залива самолет таки не дотянул, и ответа на вопрос, впадает ли сейчас эта водная артерия в море, или пересыхает по дороге, узнать не удалось.
Соответственно, немолодые путешественники погрузились в лодку и двинулись вниз по течению, помогая себе веслами или крошечным треугольным парусом, когда было попутно. Саванна на берегах постепенно перешла в полупустыню, а затем в пустыню, в чем разведчики убеждались, высаживаясь на берег и удаляясь от обреза воды на несколько километров. Ловили рыбку, варили уху, не слишком экономя захваченную с собой картошку и свежие овощи. Пребыванием на суше старались не злоупотреблять, следы крупных кошек в местах выхода животных к водопою встречались часто. Поэтому ночевали в лодке, отсыпаясь по очереди, если было светло и можно было продолжать движение, или стоя на якоре, когда разглядеть ничего не удавалось.
Течение замедлялось, берега сближались, и, наконец, русло оказалось перегорожено зарослями тростника. Какое-то время пробирались на веслах, потом днище лодки заскребло по дну, и ее пришлось тащить руками, идя вброд. Наконец, приехали. Вытащили суденышко на сушу через вязкую грязь на плотный, хотя и слегка увлажненный песчано-илистый грунт, и отправились осматривать берега.
Нехорошее тут место. Тростник выше человеческого роста, видимости никакой, а живности всякой вокруг — так и кишит. Та, что помельче, конечно сама торопится убраться с дороги, а как кабанчик? И уж совсем некстати — лев? А то и тигр? Соседняя-то река вообще этим словом называется, значит, кто-то когда-то этих животных здесь встречал. Так что тесак, чтобы прорубить дорогу, в левой руке. Макаров — в правой, а Мишка сзади, с Калашом наизготовку, пятится, спиной к Славкиной спине. Они этот ордер давно отработали. Медленно, но спешить им некуда. Проносило пока, ну и в этот раз, пусть пронесет.
Кустарник пошел, деревца, трава стала попадаться пучками. Тростниковые заросли закончились. По мере удаления от русла картинки смены природных зон следуют одна за другой. Полсотни метров леса, сотня — саванны, полкилометра полупустыни, на которую из прокаленных песков с легчайшим движением воздуха наваливается волна печного жара.
Нельзя сказать, что вид на пойму реки обрел панорамность, но со стороны все-таки виднее, что дальше русло полностью пересохло, и переметено песками. Вспоминая, насколько поднимается уровень воды в верховьях в период обильных весенних дождей, приходишь к выводу, что никакой уверенности в том, возможно ли в это время пройти по воде дальше, нет. Надо подождать.
Развернули рацию, связались со Шкурском. Оказывается, там уже поливает, и подъем воды в верховьях начался. Все верно. Стоит подождать. На всякий случай поставили лодку на пару колес, что специально для таких целей прихватили с собой, и перетащили ее на возвышенное место. Кто его знает, в каком виде докатится сюда половодье. А вдруг — водяным валом, сметающим все на своем пути?
