— Тут ещё икра есть у одной рыбы, которая на красную похожа, икра похожа, а сама рыба — на морскую форель, только крупнее раза в два. Если правильно засолить, как думаешь, в русские такую икру есть будут?

— Если, как закуска к пиву пойдёт, то будут. Главное чтобы на этой жаре нормально хранилась и не портилась.

— Это хорошо, а то ее тут пока обратно в море выбрасывают. Не знают, что с ней делать. А я красную икру сама никогда не солила.

— Попробуй, посоли ее, как икру щуки. Это же тебе знакомо? Посмотри что получиться. Главное, чтобы народ от этой твоей икры ласты не склеил. Когда уезжаешь?

— Сегодня. За мной Вилкас — бывший владелец завода, должен заехать, пока у меня своей машины нет.

Вилкас — Ложкас. Какая разница, кто уводит девушку из стойла. Главное, что увели.

Ингеборге еще что-то вещала про свои деловые перспективы, но я уже не слушал. Мне хотелось наглядеться на ее красоту в остатний раз. Где я еще такую девушку найду, такую красивую, такую душевную. Хотя... Это все до брака, а как будет в браке — тайна великая есть. Никогда не угадать. А Ингеборге к тому же не с одним скелетом в шкафу живет.

Тут все как в старом анекдоте про политтехнологов. Помирает мужик, ему предлагают на выбор рай или ад, так как все у него всего пополам: и грехов, и пороков, и благодеяний.

Сходил он в рай — там ему скучно стало. Из жратвы только яблоки. Из развлечений только хоровое пение ограниченного репертуара. Славословия Всевышнему и все. Даже баб нет — все бесполые, аки ангелы. Так что и у самого между ног ничего нет. А это отсутствие ему на самооценку давило.

Сходил на экскурсию в ад. А там... Пьянка-гулянка с красивыми шалавами. Вино рекой. Дым коромыслом. Оркестр зажигает. Весело.

Вернулся к святому Петру. В ад, говорит, хочу.

Скинули его в ад. А там черти сразу его на раскаленную сковородку нежным попом сажают, и давай помешивать вилами.

— А где бабы, водка, оркестр?! — орёт истошно новоявленный грешник.

— А это был наш агитпункт — гордо вещают ему черти.

Так что до свадьбы у любой бабы агитпункт в наличии, но вот штамп в паспорте его закрывает на замок, за ненадобностью уже. Баба перестает притворяться и становится сама собой. А такие перевертыши мало кому из мужиков нравятся.

Да что я о браке Ингеборге со мной рассуждаю, когда у меня невеста рядом в госпитале лежит. Совсем с катушек съезжаю. Привык, панимаш, к многоженству. К хорошему быстро привыкаешь. И отказываться тяжело, даже по большой любви.

А вино все же, как оказалось, из-за ''ленточки''.

Новая земля. Европейский союз. Город Виго.

22 год, 4 число 6 месяца, вторник, 16:02

То, что сотворил гравер в оружейном магазине ''У Франко'' мне совсем не понравилось. Только серебро пластин испортил. Ведь написано ему было четче четкого, осталось только скопировать, как орнамент. Тупо один в один. А тут... Просто зла не хватает. Гравировано-то красиво, но ошибка на ошибке и главное в именах! Ладно еще — ''Татиане'', а вот ''Дioлекан'' куда девать? Имя же для человека хоть и эфемерная, но очень значимая вещь. Имя — это и есть человек. Сколько скандалов на своем веку я видел только из-за перевирания имён.

Огорчился я.

А, видя, как я огорчился, огорчился уже и Франко, как хороший продавец. Двойное огорчение и клиент недоволен, и прибыль уплывает. Да еще антиреклама заведению очень даже и очень вероятна.

Франко только виновато разводил руками, пряча глаза.

— Переделывать надо, — решительно пошел я в атаку. — И срочно, потому как вы мне мероприятие по награждению срываете, которое должно состояться именно сегодня.

Франко проблеял тоном кающегося грешника.

— Штихелями так быстро переделать не возможно. Не работает гравер так быстро. Вот если бы использовать другие методы...

— А какие методы есть?

— Бормашина к примеру...

— Оставь это для дешевых подарков ко дню святого Валентина, — он что, решил меня и дальше раздражать?

— ... лазер еще есть.

— С компьютером?

— С компьютером.

— И программа соответствующая есть? С кириллицей?

Франко радостно закивал.

— Есть. Есть, сеньор, все есть. Не в Дагомее живем.

— Веди.

Хозяин охотно провел меня в заднее помещение магазина узким коридором мимо подсобок. Довольно большая комната, уставленная заваленными верстаками. На одном верстаке стоял лазер, выглядя тут среди оружейных железок и слесарного инструмента просто футуристически.

— Это моя мастерская, — с гордостью поведал Франко. — Тут я занимаюсь кастомизацией и тюнингом любого оружия. А также тривиальным ремонтом.

— Ты лазер настраивай, не тяни время, — подхлестнул я его энтузиазм.

— Одну минуту, сеньор, всего лишь минуту... — Франко защелкал тумблерами питания на станке и на компе, одновременно прессуя меня новыми предложениями. — Тут мне пришла мысль, что на лазере серебро будет плохо смотреться, все же мягкий металл.

— И что ты предлагаешь?

— Никелевую пластину. Ее гравируем лазером, потом полируем до зеркального блеска и вставляет в щечку рукоятки. И все. Много времени не займет, а пластинки никелевого сплава у меня есть. И по размеру подходящие. Только с прямыми углами.

Да и черт с ними, с углами, — подумал я, но вслух сказал другое.

— Показывай.

Он показал. Хорошие пластинки. Только вот щечки пистолетные уже проточены были под старые косые параллелепипеды из серебра. На что я и указал Франко.

— Это не страшно, — отмахнулся тот. — Так как виновата моя фирма, то щечки будут даже лучше — из махагони. Вам понравиться.

Он оторвался от компьютера. За два шага вышел в коридор и там громко крикнул что-то на испанской мове, прямо в пространство. Довольно длинной тирадой с матерными оттенкам и обертонами.

— А где гравер? — спросил я Франко, когда он вернулся к технике, что на грани фантастики.

— Он сделал свою работу и уже ушел. Он у меня приходящий. Не каждый день есть заказы на гравировку штихелями, — Франко снова возбудился.

Южный человек. Вспыхивает быстро. Я его попробовал успокоить, опустить слегка на землю грешную.

— Влетишь ты с ним когда-нибудь как английские фальшивомонетчики, которые подделали все: и бумагу, и краски, и даже степени защиты, а вот в слове ''кассир'' на банкноте сделали две ошибки.

— Когда это такое было?

— В конце шестидесятых, в двадцатом веке.

Франко хмыкнул, задумавшись. А мне вдруг показалось, что он внезапно прикинул, как ловчее подделать орденский денежный пластик. В смысле если с умом подойти при соответствующей аппаратуре, то не сложнее, чем пластиковые игральные карты копировать. Телефонные карточки и то сложней будут.

Наконец программа была настроена. Станок приведен в готовность. А дородная женщина с некрасивым лицом принесла в плоской картонной коробке щёчки из красного дерева. Положила их на верстак, поклонилась мне и ушла, не проронив ни слова.

Судя по этому явлению, такие щёчки Франко держит в недоступном для работников месте. Видать и в самом деле дорогие они.

Франко пригласил меня за компьютер и попросил самому набрать текст в окошке, чтобы никаких ошибок больше не было.

Я набрал.

Потом Франко вставил в станок никелевую пластину, и закрыл кожух и попросил меня освободить ему место.

Сев за комп, он сотворил несколько вариантов надписи с разными шрифтами.

Я ткнул в понравившийся, отметив про себя, что компьютер грамматических ошибок не сделал. Не сглючил, однако.

Франко ткнул на борде ''Enter'' и станок тихо зажужжал.

Через минуту пластина была готова. Правда, еще не полированная, но вполне годная и так.

Затем я снова писал вторую надпись в окошке на мониторе компа.

А Франко снова проделал с ней ту же операцию что и с первой.

После моего одобрения попросил меня обождать в торговом зале, пока он будет завершать так нужную мне работу. К тому же срочную.

— Э нет, — злорадно сказал я Франко. — Так просто ты от меня не отвертишься. Нужно еще одну надпись будет сделать. На золоте.

В торговом зале заскучавшая Ингеборге только подняла на меня брови, вопрошая.

— Номана, — ответил я. — Все пучком на этот раз.

Через двадцать минут появился лучащийся Франко и вынес нам наш заказ.

Пистолеты в кобурах.

Запасные магазины в почах.

Коробочки с патронами и причиндалами.

И пакет из крафт-бумаги с веревочными ручками, чтобы все это сложить. На пакете красовался логотип магазина.

На это раз все было очень красиво и даже пафосно. Отполированные до зеркального блеска металлические таблички с наградными надписями были утоплены в щечку рукоятки заподлицо, а лазерная надпись поражала совершенством линий. Получилось даже красивее, чем на серебре.

Рассчитываясь, я сказал Франко, что буду его магазин рекомендовать всем знакомым, и мы — каждый счастливый по-своему, наконец-то разошлись.

Новая земля. Европейский союз. Город Виго.

22 год, 4 число 6 месяца, вторник, 18:44

В доме арендованном, точнее предоставленном нам городскими кортесами по программе защиты свидетелей, как приехал я туда из города, так и закрутил там вокруг себя всех и разом. И кого можно и кого нельзя.

И в строй поставил во дворе в две шеренги углом.

Одной стороной угла выстроил всех наличных валлийских кирасиров.

И дедков из Гражданской гвардии Виго построил. Ибо не фиг. Хотя и смешно они смотрелись со своими лупарами и домашними тапочками рядом с бравыми валлийцами в самом соку молодости. Подпольный обком в действии.

Другой стороной угла — моих девчат в ''парадке''##, в нашем случае это в американской цифре и черных беретах. Отсутствовали только Наташа по причине ранения, и Булька с Алькой которые возле нее дежурили. О чем мне и доложила баталер, после торжественного построения.

## Парадка. Армейский сленг — парадная униформа.

Ну, раз построил, то и командовать пора.

— Смирна! Равнение на середину!

Дожидаюсь, пока валлийцы, интуитивно опознав команду, утихомирятся и сделают как надо, приступаю к главному действу.

— Боец Комлева.

— Я, — моментально откликается Дюля.

— Боец Бисянка.

— Я.

— Выйти из строя.

Не пропала пока еще у девчат выучка доннермановская. Четко вышли. С поворотом. Молодцы. Не опозорили наш партизанский отряд перед кадровыми вояками.

Показал им, где встать, так чтобы их видели хорошо с любого места строя и объявил.

— За спасение личного состава отряда ''Факел'' — всех нас, то есть, от дорожных бандитов, смерти и плена, который тут хуже смерти. И проявленную при этом храбрость и отвагу, бойцы отряда ''Факел'' Татьяна Бисянка и Дюлекан Комлева награждаются именным оружием — пистолетами ''беретта-84'' с памятными знаками об их подвиге, каковое им будет вручено немедленно.

После перевел весь этот короткий спич на английский язык специалитетом для понимания валлийцев, и приступил к вручению.

Как ни старался я, чтобы было все вышло чинно, торжественно и внушительно, не получилось. Все испортили эти жеребцы — валлийский кирасиры, которые моментально смяв строй, нашли удобный повод безнаказанно зацеловать таежниц, якобы их поздравляя. А под этот шумок и других девчат.

А потому смена баталера в отряде прошла в рабочем режиме. Просто объявили Ивановой, что теперь она не просто Фиса, а ''ответственная за все'' с ''соплей''## на погонах. И пошла она с Прускайте дела сдавать — принимать: деньги, шмотки, лишнее оружие и прочее чем разбогатели сообща. Без меня уже.

## Сопля. Сленг. — она же 'лычка', узкий басон поперек погона для различия младшего комсостава. В современной Российской армии ее заменяют металлические угольники.

Естественно праздник закончился импровизированным банкетом типа ''шведско-еврейский стол''. Немного закуски и еще меньше вина. Не хватало мне еще кирасир напоить. Они и без спиртного дурные и озабоченные. А как напьются, то никакие дедки с двустволками их не удержат. А оно мне надо?

К тому же мне самому в этот вечер еще врачей поить, а печень не казенная.

Ингин Вилкас, (или все же Ложкас?), просочился по отмашке мимо привранного кирасира, в холле цапнул всех холодной потной ладошкой, и с тюками частного имущества литовки убежал обратно в свой обшарпанный грузовик. Неприятный тип вообще-то. В глаза не смотрит. Я бы с таким дел иметь бы не стал. Но вот советовать другим? Тоже не стал. Могут не так понять.

Ингеборге, попрощавшись со всеми в холле, вышла к воротам со своими вещами и оружием. Туда где уже давно топтался я сам, прикуривая одну сигарету от другой.

Одарила меня напоследок сладким фирменным поцелуем, от которого зашумело в голове, и обострился хватательный рефлекс. И как не хотелось мне продлить этот болезненно-сладкий миг, когда девушка еще со мной и на моей территории, но пришлось прощаться.

Тонкие и самые изящные золотые трофейные часы вручил я Ингеборге ''за заслуги'' уже совсем приватно, пока этот мудаковатый Вилкас-Ложкас на улице нетерпеливо стучал по клаксону своей корейской полуторки.

Да и надпись на тыльной крышке часов была не торжественная совсем: ''Ингеборге. Из России с любовью. Жорик''.

Браслет оказался широковат. Но лишние золотые звенья вынуть, это не новые вставить. Не та проблема.

Был одарен последним прощальным поцелуем со слезинкой с уголке блескучего девичьего глаза.

На прощание мы не сказали друг другу ни слова. Зачем? И так слишком хорошо мы понимаем друг друга.

Выходить за ворота я не стал. Уткнулся лбом в доски забора и замер. Вроде и отношения наши были из разряда ''легких'', а вот пади ж ты. Укатила Ингеборге и вместе с ней уехала какая-то часть моей жизни. Что-то в душе потерялось, когда я осознал, что расстался с ней навсегда.

Новая земля. Европейский союз. Город Виго.

22 год, 4 число 6 месяца, вторник, 20:07

К ресторану ''Ladino'' моторикша меня привез меня практически вовремя. Здоровенному вышибале с неожиданно хорошей стрижкой курящему в дверях я сказал все слова по теме, которые знал по-испански.

— Салуд. Доктор Балестерос май фейс об тейбл. Жо пассаран?

На что получил недоумевающий ответ на хорошем английском.

— Вы что-то хотели, сэр?

И стою в ступоре. Пытаюсь в голове связать что-то путное из слов трех языков, но получается только на русском и, то все что-то матерное. Перепутать джентльмена с вышибалой для меня непростительная ошибка.

Потом все же я напрягся и включил свой оксбридж.

— Простите, сэр, — легкий поклон собеседнику, — меня сюда пригласили и дали только адрес, и мне надо найти пригласивших. Извиняюсь, но я никак не подозревал, что найду тут хоть кого-нибудь говорящего по-человечески.