— Ритуал.
— Именно. Причем, при создании этого ритуала рассчитывали на человеческие параметры. А вот тебя назвать человеком в полном смысле этого слова...
— Так. Пожалуй, ты права. И что с этим делать?
— Я уже сказала.
— А намекнуть как-нибудь по другому не хочешь?
— Что ты делаешь, если у тебя нет какого-то компонента ритуала, или если приходится использовать неподходящий заменитель?
Пора бы уже привыкнуть, что слова Кай, даже если они кажутся бессмысленными — как правило, оказываются чуть ли не истиной в последней инстанции. В самом деле, замещение недостающего компонента или неподходящего заменителя Силой — это же основа основ демонической ритуалистики. Почему же я сам не догадался?
— Видимо, потому что уперся в решение "изучить людскую магию этого мира" слишком буквально.
— Кай, ты — гений.
— Знаю. Ну, что, пробуешь?
— Конечно!
Знак Логруса вспыхивает перед моими глазами. Силь движется не совсем по той траектории, которую нам показывали на уроке.
— Люмос!
Уже несколько раз попадавшие под мой Люмос гриффиндорцы стремительно отворачиваются. Но, на этот раз, крошечный огонек аккуратно загорается на кончике палочки, как и положено благовоспитанному люмосу.
— Гарри! У тебя получилось! — Гермиона подбегает ко мне и с радостным визгом повисает у меня на шее.
— Что, грязнокровка, радуешься, что у твоего дружка* наконец-то получился приличный люмос? — Лаванда Браун. Кто бы сомневался. Что ж. Надо продемонстрировать, что слово "грязнокровка" меня, мягко говоря, раздражает.
/*Прим. автора: напоминаю: разговор ведется по-английски. И использованное Лавандой слово "boyfriend" придает фразе оскорбительный оттенок, поскольку может быть понято и как "любовничек". При этом формально обвинить произнесшего в оскорблении не получится: основное значение именно "мальчик-друг"./
С хищной радостью отмечаю, что Рон Уизли стоит как раз между мной и Лавандой. Интересно, они так специально подгадали или само собой получилось? Но, независимо ни от чего, сейчас это сыграет мне на руку.
Прижимаю голову Гермионы к своей груди, и совершаю палочкой идеально выверенный, прямо-таки, по-школьному классический жест.
— Люмос!
Вспышка ожидаемо ослепляет всех, кроме Гермионы. Не отпуская голову девочки, телекинетическим усилием достаю из Ножен Небытия атейм. К счастью, он связан скорее с моей душой, чем с телом, и последовал за мной без дополнительных ритуалов. Зрачки вытягиваются в вертикальные щелки, а зеленая радужка заливается расплавленным золотом. Ослепление исчезает, и я четко вижу цель. Про то, что верю в себя и не замечаю препятствий — можно даже и не упоминать. Черный клинок огибает Рона и устремляется к Лаванде. Миг... И срезанные косички мягко падают на пол. Возвращаю себе человеческие глаза и снова погружаюсь в темноту. Что же. Скоро слепота пройдет, и последствия моей шутки станут очевидны.
Глава 24. Разбор полетов.
Все время, пока мы пытались проморгаться после вспышки, Лаванда Браун разорялась по поводу "неумех, у которых даже простейший люмос получается через раз".
Гермиона, опомнившаяся намного раньше других (ее-то не ослепило), зашептала мне на ухо:
— Гарри, ты ведь специально сделал это?
— Сделал что?
— Вспышку.
— С чего ты взяла?
В этот момент наш разговор прервался "по техническим причинам": Симус Финнеган увидел косички, лежащие у ног мисс Браун и не нашел ничего лучше, кроме как спросить их бывшую обладательницу:
— Лаванда, ты решила сменить прическу?
— Ты о чем?
— Если косички у тебя под ногами — значит, их нет у тебя на голове. По моему так. — Симус откровенно пародировал Винни-Пуха, но поняли это только трое из присутствующих в комнате: сам начинающий юморист, и мы с Гермионой. Герми прыснула, и снова прижалась ко мне, стараясь скрыть душащий хохот. Лаванда же, онемев, медленно переводила взгляд с одной косички, валяющейся у нее под ногами, на другую. От последовавшего за этим крика содрогнулся весь замок.
— ПОТТЕР!!!
— Да? И не зачем так орать. У меня неплохой слух... Был. До твоего вопля.
— Ты... ты это сделал!
— Сделал что?
— Это ты обрезал мои косы!
— Это как же? Ведь ты там, а я — здесь. У меня не настолько длинные руки.
— Это правда, Лаванда. Мы стояли тут вместе, и он не сдвинулся с места.
— Грейнджер, все знают, что ты скажешь что угодно, чтобы выгородить своего дружка...
В этот момент в гостиную, видимо привлеченные воплем Лаванды, зашли профессор МакГонагалл и профессор Флитвик.
— Что случилось?
— Мисс Браун утверждает, что я каким-то образом обрезал ее косички, находясь на расстоянии в полкомнаты от нее.
— Поттер, ты... ты... — Лаванда никак не могла произнести ни одного внятного предложения.
— Мисс Браун, успокойтесь. Рассказывайте, Поттер. — Профессор МакГонагалл в своем репертуаре: строга, но справедлива.
— Я тренировал Люмос. Профессор Флитвик наверное уже сказал Вам, профессор МакГонагалл, что у меня вместо обычного фонарика получаются мощные слепящие вспышки. — Профессор подтверждает сказанное кивком головы. — И вот сегодня у меня получилось нормальное заклинание. А когда я попробовал снова — опять вышла вспышка. Все мы оказались ослеплены на короткое время. Видимо кто-то, кого мисс Браун сильно расстроила своими практически про-Воландемортовскими высказываниями, счел момент подходящим, чтобы внести изменения в ее внешность. — Обратите внимание, ни слова прямой лжи. Я мог бы повторить то же самое и под действием веритосериума.
— Мисс Браун?
— Я вошла, когда этот... этот... наколдовал вспышку, а когда я пришла в себя... мои косы... это точно он!
— Мисс Браун, я бы не советовала Вам разбрасываться голословными обвинениями. Кто еще может сказать, что произошло?
— Мы болтали... — а это близнецы Уизли.
— С Ронни, когда произошла...
— Вспышка и мимо...
— Нас никто не...
— Проходил, хотя мы...
— Располагались между...
— Поттером и Браун. — Спасибо, ребята. Я запомню. С меня причитается.
— Но...
— Помолчите, мисс Браун. Поттер. Десять баллов с Гриффиндора за то, что использовали опасное заклинание в гостиной. — Справедлива, но строга. Профессор МакГонагалл вызывает уважение.
— Но профессор, где же мне тренироваться? Я и так отстаю от соучеников.
— Если у Вас есть желание позаниматься дополнительно — подходите в мой класс, я найду Вам подходящий полигон, и прослежу за безопасностью.
— Спасибо, профессор Флитвик. А можно, я буду приходить на эти занятия не один?
— Разумеется. Мы должны поощрять стремление учеников к знаниям.
— Еще раз спасибо.
— Мисс Браун. Я советовала бы Вам следить за своими высказываниями. Я уже получила несколько сигналов, что высказываемые Вами мысли не соответствуют духу факультета. Возможно, Вам стоило бы задуматься о переводе на Слизерин. — Ого! Браво, профессор МакГонагалл! Браво! — И, наконец, о том, кто совершил это. — Профессор указывает на до сих пор лежащие на полу косички. — Что бы ни наговорила девочка, это вряд ли может послужить основанием для столь... жестокой шутки. Я бы советовала принести извинения. — Шутите, профессор? Не раньше, чем она извинится за "грязнокровку".
Профессор выдерживает паузу, но никто не выражает желания признаться в содеянном. Покачав головой, МакГонагалл покидает гостиную, увлекая за собой Флитвика.
Что ж. Прикинем баланс. В минусе — те самые десять баллов, от которых мне ни холодно, ни жарко. В плюсе — осознание сути проблемы, и того как с ней бороться, дополнительные занятия, благодарность Гермионы, перспектива налаживания отношений с близнецами, даже если это — часть директорского плана. В сумме — день прожит не зря.
Глава 25. Страшные тайны. (Гермиона).
Меня трясло перед закрытыми дверями. Сказать кому, что ботаника и заучку Грейнджер может трясти перед началом столь желанных дополнительных занятий — не поверят. Мало того, засмеют. А вот стою и трясусь.
— Котенок, успокойся. — Так меня еще никто не называл. Дрожь куда-то ушла. Странно, но я сейчас действительно ощущаю себя кошечкой, которую сильная уверенная рука почесывает за ухом. Осталось только заурчать. — На небе — солнышко. В коридоре никого, кроме нас с тобой. Дафна, Драко и профессор Флитвик скоро придут. Все хорошо. — Вглядываюсь в зеленые смеющиеся глаза.
— Гарри...
— Да?
— Ведь это ты сделал.
— Сделал что?
— Косички...
— Ну, надо же. Девушка, которая лично засвидетельствовала, что я не приближался к столь надоевшим косичкам — обвиняет меня в их уничтожении. А говорят еще, что паранойя не заразна.
— Гарри, ты либо сделал это сам, либо покрываешь кого-то.
— Герми, объясни, на кой бы мне это понадобилось?
— Ты обиделся на то, как она отзывалась о твоих неудачах в чарах. — Мальчик сползает по стене, не в силах сдержать смех. Я ошиблась?
— Герми. Во-первых, на правду — не обижаются. Люмос у меня действительно получился только один раз. А во-вторых, даже если бы это было не так — ты серьезно думаешь, что меня заботит мнение обо мне Лаванды Браун?
— Гарри, ведь ты специально прижал меня к себе, чтобы я не видела вспышки. Ты знал, что получится именно вспышка, а не светлячок. Заранее знал. И ты не отпустил меня после вспышки, чтобы я не увидела, как срезают косички. Вывод: ты либо знаешь того, кто это сделал, либо срезал их сам. — Кажется, что Гарри сейчас рассмеется, и объяснит, какая я дурочка, но потом его взгляд резко меняется. Выглядит это так, как будто он слушает кого-то, кого не слышит никто больше.
— Ладно, котенок, тебе признаюсь — это действительно сделал я.
— Но... Но зачем? Если тебе не важное мнение...?
— Понимаешь, слово "грязнокровка" меня раздражает и само по себе, а будучи примененным к тебе — просто бесит. Несказанно. — В зеленых глазах мелькают золотые искры. Только что их не было. Что бы это значило?
— Тебя заботит мнение Лаванды Браун обо мне?
— На мнение мне плевать. В отличие от оскорблений.
— Но ведь ты сам сказал — на правду не обижаются. Я и правда магглорожденная.
— Обретенная.
— Какая разница? Магглорожденная, Обретенная, грязнокровка — эти слова обозначают одно и то же.
— Разница — огромна. Когда-нибудь я объясню тебе. А пока — просто поверь.
— И все-таки?
— Хорошо... я не хотел затрагивать такие вещи, но...
— Да?
— Если бы те, кто так гордится своей чистокровностью, понимали, что происходит — у дома твоих родителей уже стояла бы очередь из желающих заключить брачный контракт.
— А что происходит?
— Вырождение.
— Ты уверен? — Ой, а я даже не заметила, как подошли Дафна и Драко.
— Конечно. Вспомни рассказы о деяниях магов прошлого — сейчас их просто не способны повторить.
— Раньше и Солнце было ярче, и мед слаще. — Драко явно не хочется соглашаться с Гарри.
— Хорошо. Возьмем сегодняшнее поколение чистокровных. Кого из них стоит уважать? Тебя, Дафну, Уизли (не всех), может быть еще кого-то со Слизерина, с кем я не знаком... А вот обратных примеров — сколько угодно. Кребб, Гойл, Паркинсон, Браун, мне продолжать?
— Не стоит. То, что ты говоришь — страшно.
— Но он прав. — Дафна смотрит на нас, как будто у нее под ногами пропасть.
— М-да, моя задача усложняется... — Драко тяжело вздыхает.
— Держись. У меня есть идея.
— Какая? — Среди безнадежности и неуверенности мелькает надежда.
— Сопоставим генеалогические древа Малфоев и Поттеров, и посмотрим, что получится. Что-то подсказывает мне, что с Паркинсонами вы и так слишком близки.
— Думаешь?
— Почти уверен.
— А для полной уверенности — добавим и древо Гринграсс. — Мне немного стыдно, что я ничем не могу помочь друзьям.
— А Гермиона поможет нам все это анализировать. Поможешь?
— Конечно. — Тут я вспоминаю, с чего, собственно, начался разговор. — А как ты...
— Позже, и не здесь. — Гарри смотрит в дальний конец коридора, где уже показалась маленькая фигура профессора Чар.
— Вы пришли на дополнительные занятия вместе с Гарри?
— Да, профессор.
— Тогда — проходите.
Глава 26. Дополнительные занятия.
Как ни странно, но дополнительные занятия проходили не в привычном кабинете, в котором профессор Флитвик вел основной курс Чар. Когда мы вошли, он закрыл дверь, и потом — взмахом палочки — открыл другую, до этого момента остававшуюся совершенно незамеченной.
— Итак, Гарри, судя по тому, что Люмос у тебя все-таки получился, ты понял, в чем твоя проблема.
— Да, профессор.
— Расскажешь? А то мне даже не удобно, что я, преподаватель с многолетним стажем не смог научить весьма сильного и талантливого волшебника даже зажигать Люмос.
— Вы мне льстите, профессор. Но основную проблему Вы уже упомянули.
— То есть?
— Слишком много силы. Ритуал ее не сдерживает и рассыпается. Вот и получается — вместо ровного горения — вспышка.
— Да... это, наверное, возможно. Но вот только такого еще в моей практике не происходило.
— Все когда-то происходит в первый раз.
— И что же ты сделал, чтобы справиться?
— Пришлось перерабатывать жест.
— Покажи, пожалуйста.
— Хорошо. Люмос! — Светлячок мирно загорается на кончике палочки.
— Да, действительно, исполнение неклассическое. Но что-то в этом есть... Люмос. — Профессор в точности повторяет мой жест. Светлячок появляется и у него. — Пожалуй, так даже проще. Но сам жест — не очень удобный. И как ты до этого додумался? — К счастью, у нас с Кай было время подумать над ответом на этот вопрос.
— Вы рассказывали на уроке, что слово задает цель, а взмах палочкой наполняет заклинание Силой. А среди жестов, которые Вы показывали, был и жест, останавливающий Силу. И я подумал, что если выполнить его не до конца...
— Логичное рассуждение. Но теперь это заклинание опасно. Если ты ошибешься, и проведешь палочкой больше, чем надо...
— Заклинание начнет откачивать Силу из меня, и я, в лучшем случае, заработаю магическое истощение. — Это, конечно, вряд ли... Хотя, если вместо Силь — мой Источник на полной... Будет ой. Но вот только магическим истощением там и не пахнет.
— Откуда..? — Достаю из своей безразмерной сумки книгу "Высшие чары". В библиотеке Хогвартса она в запретной секции... А у Флориша и Блоттса — есть в свободной продаже. И ее даже можно заказать совиной почтой.
Профессор внимательно осматривает книгу. Особого внимание удостаивается титульный лист с нанесенным логотипом магазина и экслибрис покупателя.
— Н-да. Запрещаем. Прячем. А одиннадцатилетний подросток просто берет и заказывает в магазине.
— Такова жизнь, профессор. Надеюсь, я не сделал ничего запрещенного правилами школы? В четыреста тридцать семь запрещенных к доставке в школу предметов данная книга — не входит. Я проверил, прежде чем заказывать. — Драко, Дафна, и Герми ошеломленно молчат. Хотя... в карих глазах Герми потихоньку начинает разгораться какое-то нездоровое сияние.
