Эпизод I: На границе двух миров

— Так в чем проблема?.. Мне нечего скрывать.

— У тебя потрясающий дар, малыш... — вздохнул Тассадар. — О чем вообще речь — эмпатия проявляется уже сейчас!.. Самое меньшее, что тебя ждет с таким потенциалом — это судьба Вершителя, а может быть Претора или даже Судьи.

— И? — обрисованное инопланетянином блестящее будущее не произвело на меня никакого впечатления. Все, что имело сейчас значение — буду я жить или нет.

— Несмотря на твой потенциал, в данный момент наши весовые категории несопоставимы. Если я окажусь в твоем сознании... одно неверное движение — и я могу повредить твой дар. Возможно — навсегда. Ты можешь навсегда остаться калекой, неспособным даже к мыслеречи.

Мы помолчали.

— Что, если мы, старые параноики, ошибаемся? — продолжил Тассадар. Я не стал отвечать — инопланетянин явно говорил не со мной. Его взгляд хаотично блуждал по комнате, не задерживаясь ни на чем дольше секунды. — Что, если мы потеряем сильнейший дар за последние два века просто потому, что не смогли поверить ребенку?

Я вновь почувствовал его страх и нежелание навредить невиновному.

— Делайте.

— Что? — Инопланетянин перевел на меня удивленный взгляд, будто забыл, что сидит здесь не один.

— Делайте. Я жил без этой псионной ерунды всю свою жизнь и могу прожить так же еще одну.

Мой отец всегда ворчал, что полученное даром никогда не ценится. Что ж, теперь я могу со всей ответственностью заявить — он был абсолютно прав. Мне не было никакого дела до якобы имеющегося у меня потрясающего дара и я с легкостью променял бы его на возможность вырваться из опостылевшей комнаты с мягкими стенами и получить возможность снова пройтись босиком по мягкой зеленой траве.

Тассадар медленно протянул руку и я покорно подставил под его ладонь вытянутый череп, обтянутый мелкой синеватой чешуей.

Уже знакомое ощущение, будто я в своей голове больше не один. Сначала мой проверяющий ощущается будто в стороне, но даже так я ощущаю его мощь, на голову превосходящую ощущения от контакта с типом в золотом халате. Тассадар будто не решается заглянуть глубже.

И я, не желая затягивать эту наверняка неприятную процедуру, тянусь ему навстречу, раскрывая непонятному инопланетянину свою душу.

Смотри, Тассадар!

Ты видишь? Это мой первый вдох, первый крик. Мой животный страх и холод этого негостеприимного мира.

Ты видишь? Это расплывчатое пятно, на котором я тщетно пытаюсь сфокусировать взгляд — моя мама. Эти сильные и теплые руки, крепко прижимающие меня к себе, будто я был величайшим сокровищем — первые объятия моей матери.

Это — фальшивка?

Смотри, Тассадар!

Ты чувствуешь этот запах? Так пахнут пирожки с картошкой, которые моя мама готовила так, что могла бы продавать их по сто баксов за штуку, если бы захотела.

Ты видишь, как я тяну ее за край фартука и спрашиваю: "Мама, откуда берутся дети?" и, пока она растерянно моргает, пытаясь сообразить, что мне ответить, папа выдергивает два верхних пирожка из стопки и, показав мне большой палец, утаскивает их в соседнюю комнату?

Это — фальшивка?

Смотри, инопланетная ящерица!

Ты видишь? Это я, размазывая кровь по лицу, бегу домой, потому что соседский мальчишка разбил мне нос. Ты видишь, как мама, осторожными движениями смывая с меня кровь, наставительно вещает, что в следующий раз я должен бить первым и желательно — наповал?

Тебе мало, Тассадар? Смотри еще!

Картинки сменяли одна другую — беспорядочно, хаотично: воспоминания младенчества мешались с отражением моей лысой после химиотерапии головы в зеркале, счастливые выезды на природу — обжигающей болью в животе и медленно гаснущим сознанием.

Это все — ненастоящее? Я — коварный диверсант, засланный к вам вашими врагами, чтобы выведать секреты и украсть "вундервафлю", которая у вас наверняка где-то припрятана?

— Куда же ты, Тассадар?! — закричал я в каком-то безудержном веселье, когда огромное Нечто в моей душе дернулось, пытаясь покинуть мой разум. Не осознавая, что делаю, я схватил его, пытаясь удержать. — Ты еще не все видел!

Ага, удержишь его... такое чувство, будто я пытаюсь остановить локомотив голыми руками. Результат был соответствующий — Тассадар, в лучших традициях слона в посудной лавке, даже не заметил, что я пытаюсь его остановить.

Могу поклясться, что слышал отвратительный хруст в тот момент, когда он покинул мое сознание.

Глава 1.3. Новый дом

Высокий протосс в белоснежной мантии, недвусмысленно указывающей на его принадлежность к племени Шелак, обвел пристальным взглядом просторную пустую аудиторию. Я невольно огляделся по сторонам, хотя прекрасно знал, что кроме меня здесь никого не было.

— Создатели нашей расы нашли нашу родную планету, Аиур, еще в те времена, когда наши предки едва-едва приподнялись в своем развитии над животными, объединившись в племена — они увидели в нас потенциал, увидели, кем может стать наш народ, если ему немного помочь. И они помогли — усилили естественные способности к псионике, подарили псионную связь, благодаря которой ни один протосс никогда не останется в одиночестве.

Мы стали их любимыми детьми, надеждой на достойную смену, гордостью и отрадой для глаз. Оставаясь в тени, они наблюдали за нами, поддерживая, когда мы оступались и одергивая, когда мы сходили с правильного пути. Они назвали нас "Протоссы", что в переводе с языка Зел-Нага означает "Перворожденные".

И наконец, когда они сочли нас достойными, Зел-Нага ступили на поверхность Аиура. Но они не стали нами править, хотя имели на то и право, и возможности. Нет, они стали нашими учителями, щедро делясь накопленными знаниями и мудростью. За какие-то жалкие два десятка лет протоссы достигли таких вершин в развитии, до которых самостоятельно добирались бы не одну сотню лет.

Но Зел-Нага, наверное, впервые за свою историю, совершили ошибку. Мы не были готовы.

В нас зародилась гордыня и зависть к нашим создателям, которые, несмотря на все знания, переданные протоссам, все равно были непредставимо выше и совершеннее нас. Мы спрашивали — зачем они создали нас и что потребуют в оплату за оказанную помощь?

Протосс замолчал на мгновение. Лица чешуйчатых телепатов были скупы на мимику, но лектор с лихвой компенсировал это своим даром — меня обдало горячим ветром его горечи.

— Зел-Нага отвечали на эти вопросы так: творить — достойнейшее занятие для разумных. Помощь своим детям — не требует оплаты.

Лектор снова сделал паузу, давая слушателям обдумать эти слова. Молчал и я, борясь с ощущением, что мне рассказывают красивую сказку, подобную тем, что читала мне мама перед сном.

— Они были слишком совершенны... — тихо произнес лектор, словно подслушав мои мысли. — И мы не смогли в это поверить.

Разозленные невнятными, как нам тогда казалось, ответами, мы стали выдумывать их за Зел-Нага. Появились слухи о том, что создатели готовят захват власти, что они только притворяются бескорыстными, чтобы усыпить нашу бдительность. И, когда даже после этого Зел-Нага продолжали твердить одно и то же, отказываясь признавать, что мы не в состоянии принять такую очевидную для них самих истину... Мы обнажили против них оружие. Мы пошли против тех, кто создал наш народ, поднял нас из грязи и указал дорогу к совершенству. Величайшая ошибка в истории нашего народа... и мы никогда, ни при каких обстоятельствах не должны об этом забывать.

Зел-Нага были абсолютно не готовы к нападению и в тот черный день от клинков протоссов пали тысячи созданий, ближе всех во Вселенной подошедших к понятию "совершенство".

И, когда они, наконец, отбросили наших предков и смогли прорваться к своим космическим кораблям... они просто улетели, а мы обнаружили, что в бою не пал ни один протосс — только раненные и оглушенные.

В тот день Зел-Нага покинули наш сектор, а, возможно, и нашу галактику. А осознавшие свою ошибку протоссы в поисках виноватых очень скоро обратили оружие друг против друга, разрушив таким образом еще одно наследие создателей — псионную связь.

Так начался самый кровавый период в истории нашего народа, названный впоследствии Эпохой Раздора.

За какое-то неуловимое мгновение лектор и просторная аудитория исчезла, сменившись густым, непроглядным синим туманом. Холодный голос лектора, из которого куда-то пропали эмоции, звучал, казалось, отовсюду:

— Запись на кристалле Памяти подошла к концу. В соответствии с заданными настройками, вы будете автоматически выведены из пространства воспоминаний. Пожалуйста, приготовьтесь к смене реальности.

Когда я открыл глаза, то первое, что почувствовал, было приятное прикосновение мягкой кожи к обнаженным участкам тела. Не открывая глаза, я заворочался в кресле, пытаясь устроится поудобнее. Никак не могу привыкнуть к выгнутым назад ногам ниже коленей — как кузнечик, честное слово...

Открыв глаза, я опустил взгляд на кристалл, лежавший у меня на коленях. На первый взгляд — обычный кусок льда глубокого синего цвета, заостренный с обоих концов. На второй и двадцать пятый — тоже. На деле — это хранилище воспоминаний моего опекуна, а заодно, — устройство, создающее виртуальную реальность, и бог знает что еще. Понятия не имею, как она работает. Технологии протоссов вообще лишены привычных мне микросхем, кнопок, дисплеев и прочих элементов научной фантастики — все держится на пока малопонятной мне псионике.

Подбросив непонятную штуковину в руке, я попытался прикинуть, сколько смог бы за нее выручить на родной планете. Получалось плохо, ибо я сильно сомневаюсь, что наши яйцеголовые вообще смогли бы понять, что видят перед собой что-то не совсем обычное.

Вздохнув, я сунул штуковину в карман и аккуратно спрыгнул с кресла, в очередной раз удивившись новому телу — ему всего три месяца, а оно уже способно на то, о чем я в прошлой жизни не мог и мечтать. Сильное и ловкое, словно я был спортсменом гимнастом мирового уровня, оно вполне было способно без каких-либо тренировок сделать сальто назад с места — я проверял.

Протоссы действительно любимые дети богов.

Ухватив сделанную специально для меня табуретку на колесиках, я покатил ее к здоровенному металлическому шкафу, стоящему в углу гостиной. Забравшись на нее, я приподнялся на цыпочки, чтобы дотянуться до сенсорной панели, и, едва кончики моих пальцев коснулись слабо светящегося синим прямоугольника, как дверцы с легким шорохом разошлись в стороны, явив моему взгляду длинную череду кристаллов, аналогичных тому, что я держал в руке.

Такой вид имела у протоссов библиотека и большую часть ее занимали учебные кристаллы, притащенные для меня опекуном.

Я коснулся пальцем одного из кристаллов — он ничем не отличался от остальных, но каким-то образом я знал, что на нем хранится общая информация об устройстве общества протоссов.

Тоже, кстати о птичках, та еще тема. Протоссы делились на двенадцать племен, каждое из которых принадлежало к одной из трех каст: Тамплиеры — каста воинов, Судьи — управленцы и правители и Кхалаи — все остальные, то есть рабочие, врачи, ученые и те, кто у протоссов вместо инженеров.

Не сказать, чтобы я так уж хорошо был знаком с земной историей, но лично у меня слово "касты" вызывает негативный отклик, ассоциируясь с классовым неравенством и обязательным условием заниматься тем же, чем занимались твои родители.

Ну, что тут сказать... Плевать протоссы хотели на мои представления о кастовой системе. Во-первых, в их обществе существовал постулат, невозможный в моей прошлой жизни: все, что приносит пользу протоссу — почетно и вызывает уважение. Во-вторых, принадлежность к какой-либо касте не означала отсутствие возможности заниматься тем, чем ты действительно хочешь. Одаренный Кхалай мог стать Тамплиером, достойный Тамплиер, доказавший свою силу и преданность своему народу, мог удостоится честь быть принятым в касту Судей. Или наоборот — Судья мог заниматься наукой или отправиться на передовую. Все, что угодно, лишь бы это приносило пользу.

Я вздохнул. Несмотря на все мои попытки понять их, протоссы оставались для меня чужими непонятными инопланетянами. Может быть, мне бы помогло живое общение с представителями моего нового народа, но мой опекун запретил мне выходить на улицу до тех пор, пока "не станешь походить на протосса хотя бы издалека".

Я раздраженно запихнул кристалл с информацией о Зел-Нага в паз и захлопнул дверь.

Какого черта я должен сидеть взаперти?! Зачем я, спрашивается, выворачивал наизнанку свою душу перед Тассадаром — чтобы поменять одну темницу на другую, поуютнее?

Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоится, и, спрыгнув на пол, покатил табуретку к окну. Устроившись на подоконнике, я бездумно уставился в окно, рассматривая царапающую взгляд своей необычностью здание напротив — протоссы любили острые шпили и плавные линии.

Я сижу в этой квартире уже два месяца, ежедневно впихивая в себе огромные массивы данных о своем новом народе. Хорошо еще, что мозги прекрасно с этим справлялись — протоссы и тут умудрялись перещеголять человечество. А ведь я хочу совсем другого... хотя и сам не знаю, чего именно.

Впрочем, нет, я вру. Я прекрасно знаю, чего хочу: я хочу обратно свою жизнь, хочу обратно свое беззаботное детство, игры с друзьями, своих родителей и уютный маленький мирок, в котором я жил до того, как заболел.

Наверно, я бы еще долго жалел себя, прислонившись лбом к холодному стеклу и рассеяно скользя взглядом по плавным линиям здания напротив, если бы не услышал тихий шелест открываемой входной двери.

Вздрогнув, я скатился с подоконника и бросился в соседнюю комнату, где мгновенно склонил голову в вежливом приветствии старшего — младшим.

"А теперь — самое трудное, Сашка..."

Зажмурив глаза, я потянулся к искалеченному дару, пытаясь сделать то, что для любого протосса было естественнее дыхания, — установить мысленную связь.

Тогда, в крохотной белой тюрьме с мягкими стенами, все-таки произошло то, чего так боялся Тассадар — мой дар был поврежден. Но мудрый инопланетянин ошибся в другом — я сам был в этом виноват.

Вы когда-нибудь пробовали остановить локомотив голыми руками? Нет? Вот и не надо. В лучшем случае он просто потащит вас за собой, даже не замечая лишнего груза.

Еще более глупой идеей будет привязывать себя к столбу сотней прочных стальных цепей, а затем повторить попытку — в этом случае поезд просто оторвет вам руки. Опять же, даже этого не заметив.

Что-то подобное и произошло, когда я попытался удержать Тассадара в своем сознании — он потянул меня за собой, вынуждая покинуть тело. Но, так как покинуть я его не мог... он оторвал мне руки. Фигурально выражаясь, естественно.

По словам доверенного целителя, мой дар никуда не делся — просто нарушена связь между ним и мной. Со временем он даже должен восстановиться — сам собой, как заживает порез на руке... а пока любое псионическое воздействие для меня — сродни пытки.

Вот краткий рецепт, если вы хотите понять ощущения от использования искалеченного дара: возьмите молоток, сломайте им пальцы на руке, а затем возьмите карандаш и попытайтесь написать "Съешь еще этих мягких французских булок".