Чёрный пёс Элчестера. Часть четвёртая.

— Это комплимент или оскорбление? — невольно улыбнулась Милица.

— А как ты думаешь?

— Я думаю, вам не стоит обольщаться, сэр. К тому же, за нами наблюдают.

— Всё верно. За нами наблюдает весь двор.

— Нет. Я не о том...

Милица чуть прикрыла глаза, мысленно вопрошая лучи солнца, что пронизывали огромный холл замка.

И сжала руку Фрэнсиса.

— Это Робер! За нами наблюдает Робер.

Фрэнсис чуть сжал её руку в ответ.

— Спокойно.

— Зачем ты согласился принять участие в турнире? — едва сдерживая панику, спросила Милисента.

— Как я мог отказать в первой же просьбе своему сеньору? К тому же, предполагается, что это — милость... Мили, успокойся.

На пороге Милица обернулась, и взгляд её задержался на тёмной галерее, что шла над залом.

Человеческая фигура поспешно отпрянула от перил, скрывшись в тени.

Милица сжала губы.

— Я заметила его. А ты... У тебя нет даже хауберка... Меч в гостинице...

— Мили, не волнуйся, паж принесёт меч.

— О, Свет Несущий, а потом герцогу вздумается дать ещё и пир в нашу честь?..

— Забудь о Робере. Не позволяй ему испортить тебе этот день. Пусть себе скрипит зубами. А ты наслаждайся приемом. Сегодня ты — героиня праздника. Ты почти равна герцогине.

Милица вздохнула — и горделиво вскинула голову.

Больше она не промолвила ни слова, просто шла рядом с Фрэнсисом, белая, как шёлк вокруг её лица...

Шествие миновало крытую галерею над садом и вышло на стену, идущую вдоль внутреннего двора, где сейчас всё было готово для праздника: плескались на ветру разноцветные флаги, у краёв площади ждали герольды, толпа простолюдинов напирала на ограждение из крепких жердей... А вдоль стен высились возведённые для знати трибуны.

Герцогская семья разместилась на приготовленных креслах, Фрэнсис повёл Милицу на скамью со стороны герцогини, как вдруг юный принц, приподнявшись на сиденье, попросил:

— Мессир граф, вот сюда. Отсюда всё отлично видно. Госпоже графине будет удобно!

Мальчик указывал на место возле себя.

Фрэнсис, не сдержав улыбки, выполнил просьбу юного наследника.

— Вы ведь будете сражаться, граф? — ёрзая от предвкушения, выпалил принц.

— Надеюсь, я смогу объявить свою супругу королевой турнира, — с поклоном ответил рыцарь. — Мадам, — произнёс он, склоняясь над рукой Милицы, — я оставляю вас под надёжной охраной.

— Я желаю вам удачи, мой господин, — церемонно ответила девушка. И чуть теплее добавила: — И умоляю вас быть осторожнее...

У Фрэнсиса отлегло от сердца. Он видел, что Мили сердита на него, и не мог придумать, как объясниться с ней... Здесь, под взглядами сотен глаз, среди сотен ушей...

Чуть сжав её пальцы в своей ладони, он только и смог, что прошептать:

— Я люблю вас, моя леди. Каждый удар моего меча сегодня будет посвящён вам.

— Идите, — ответила волшебница. — И да хранит вас... тот, кто всегда помогал нам.

Фрэнсис чуть улыбнулся в ответ, спустился с трибун на турнирную площадь и затерялся среди толпы рыцарей, оруженосцев и пажей...

Милица сцепила пальцы до боли.

— Не волнуйтесь, — повернулся к ней белокурый принц. — Меня зовут Эд. А вас?

— Милисента, ваша милость, — через силу улыбнувшись, ответила графиня.

— Красивое имя. Очень! И вам так подходит! Дама Милисента, а хотите конфет?

— Нет, благодарю вас, монсеньор...

Девушка смотрела на широкий двор, заполненный бурлящей толпой, на многоцветье флагов. В вышине плыли перистые облака, и лёгкий ветер трепал бахрому навеса над трибунами, играл с накидкой на волосах, кидая край на лицо...

В раздражении Милица отбросила ткань за плечи.

— Вкусные конфеты... — немного обиженно протянул мальчик. — Ну попробуйте...

— После них пить захочется...

— Ерунда! — подпрыгнул принц. — Пажи принесут вам всё, что пожелаете, мадам. Нате!

Он схватил с подноса, стоявшего на столе между герцогскими креслами, целую пригоршню, и высыпал Мили в подставленные ладони.

— Это привезли с Востока. Очень редкие...

— Спасибо, монсеньор, — улыбнулась волшебница. — Вы очень добры...

Чем-то неуловимым этот мальчуган напомнил ей другого, который был и постарше, и победнее...

И намного больше пережил...

Эд напомнил Милице мальчика-оборотня, с которого ей посчастливилось снять проклятье...

"Приходите к нашей ведьме при стае..."

Она обещала...

Но так и не собралась.

Возможно, детская непосредственность, открытость, чистота — вот что роднило наследника бургундского престола и безвестного парнишку из деревеньки, затерянной среди приальпийских лесов...

В воздух взвилось золотое пение труб.

— О, смотрите! — Эд практически лёг на ограждение, облокотившись на него обеими руками. Теперь он был весь там, на арене...

Милица попыталась отбросить дурные мысли и сосредоточиться на поединках. Внизу, поднимая клубы пыли, проносились кони, реяли флажки на копьях рыцарей, кольчужные доспехи ярко блестели под лучами солнца... Герольды снова и снова объявляли новые пары.

Фрэнсиса нигде не было видно.

— Мадам скучает?.. — раздался над ухом чей-то голос.

Вздрогнув, девушка стремительно обернулась, вскинув взгляд широко распахнутых глаз.

Над ней стоял Робер.

То, что пульсировало на дне его зрачков, заставило сердце Мили сжаться.

— Мы знакомы, мессир?.. — холодно осведомилась она.

— О, простите за неучтивость, — самым изысканным образом поклонился он. — Но, право, я опоздал, и все скамьи оказались уже заняты. Я бы ни за что не посмел тревожить мою госпожу из-за такой безделицы, как свободное место подле неё...

— Это место для моего мужа, — с любезнейшей улыбкой заметила Милица.

— Полагаю, он принимает участие в турнире?.. А я только оправился после раны, и мне, право, тяжело стоять...

— Возможно, в таком случае вам следовало бы оставаться в постели, а не искать увеселений.

— Мадам, не будьте столь жестоки, — улыбнулся Робер. — Я уже осознал свою ошибку, но позвольте мне, хотя бы пока нет вашего мужа, посидеть здесь, чтобы собраться с силами на обратный путь.

В такой мелочи Мили не могла отказать, не рискуя вызвать обвинений в личной неприязни. Ей ничего не оставалось, кроме как позволить мессиру сесть рядом.

— Мне неслыханно повезло, — заметил Робер. — Я имею счастье говорить с дамой Милисентой, о которой шумит весь двор. Как и об её муже, — нейтрально добавил рыцарь.

Милица сдержанно поблагодарила кивком.

— Вы урождённая княжна?

— Мессир, я была бы вам признательна, если бы вы избавили меня от необходимости вести беседу, к которой я не расположена, — отрезала Милица.

Робер усмехнулся.

— Как вы суровы. Можно подумать, вы меня боитесь.

Волшебница глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, и покосилась на принца Эда. Мальчик, казалось, был полностью поглощён происходящим на арене, и совершенно не обращал внимания на окружающих.

— Я не обязана разговаривать с вами, мессир, даже если и позволила из милосердия сесть рядом.

— Однако же разговариваете... — протянул Робер. И вдруг, наклонившись почти вплотную, прошептал: — Меня подобрал отряд из Лозанны, разыскивавший неких беглецов, и я много чего узнал от людей его преосвященства...

Милица невольно откинулась назад, пытаясь отстраниться от Робера.

— Не понимаю, о чём вы.

— Всё вы прекрасно понимаете, — прошипел он. — Брат Климент и епископ не могли, конечно, и слова сказать о неком пари, но ведь вы не учли, что вашу милую беседу слышали и пажи, и слуги, что находились в зале. Да, вы ловко устроили, и прямых доказательств я получить не смогу, но я знаю... мадам. Знаю.

Ведьма прищурилась, и в глазах её вспыхнули недобрые огни.

— Ну так держитесь подальше, мессир, если не хотите добавить к своим потерям и голову, — усмехнулась она в лицо Роберу. — Муж уже кое-что укоротил вам...

В лицо Роберу бросилась краска.

— Давайте, покажите всем, на что вы способны, — клокочущим голосом выплюнул он. — Примените на глазах у всех свою силу, госпожа ведьма!..

— О Князь... — прошептала девушка.

Она так сильно наклонилась назад, пытаясь отстраниться, что невольно задела кресло принца.

— Дама Милисента?..

Эд обернулся. Юному наследнику хватило нескольких секунд, чтобы оценить ситуацию.

— Мессир Робер, что происходит? — ледяным тоном осведомился он. — Вы докучаете графине. Я приказываю вам удалиться.

Робер поднялся.

— Прошу прощения, монсеньор, — поклонился он. — Красота дамы Милисенты лишает ума. Право, столь прекрасной может быть только ведьма.

— Мессир! — Эд сверкнул глазами, глянув на побледневшую Милицу. — Клянусь честью, вы ответите за свои слова!..

— Не нужно, ваше высочество, — Мили испуганно схватила принца за руку. На них начали оборачиваться придворные. — Умоляю, не придавайте значения болезненному вздору. Право, мне кажется, у мессира горячка, он бредит... Ему не следовало столь быстро покидать постель после ранения...

— Он оскорбил вас!

— Он сам не ведает, что говорит... — мягко возразила волшебница.

Эд покачал головой.

— Ступайте, мессир. И не смейте более говорить подобное о даме, чьё милосердие подобно ангельскому!

— О да, в милосердии даме Милисенте воистину не откажешь, — усмехнулся Робер. — Уверен, ей воздастся за него сторицей...

Поклонившись, Робер скрылся в толпе.

— Что на него нашло? — нахмурился Эд. — Я никогда не замечал за этим рыцарем такого поведения.

Милица лишь пожала плечами, не поднимая глаз. Как она могла сказать его высочеству, что он мог бы заметить за Робером много неожиданного, если бы узнал этого человека получше?..

— Ваше высочество, я хотела бы поскорее забыть об этом досадном происшествии, — заметила она. — И благодарю вас за помощь...

— Не стоит, мадам, — улыбнулся принц. — Это мой долг.

— Вы станете великим правителем, государь, — искренне сказала Милисента.

— Вы так думаете? — невольно покраснел мальчик. — Я молюсь об этом!

Милица кивнула.

— О да, мой сеньор, воистину вы станете великим и достойным сувереном. Но посмотрите! — оживившись, она схватила его высочество за руку, указывая вниз. — Там Фрэнсис!.. Не правда ли, он прекрасен?

Юный принц глянул вниз.

Там, у края арены, действительно ожидал вызова граф, верхом на своём вороном скакуне. Солнце сверкало на металлических кольцах хауберка и на лёгком шлеме, закрывшем переносицу и щёки. Треугольный норманнский щит с изображением чёрного пса висел на руке лорда, у седла крепился меч. Ветер шевелил бахрому длинной бело-голубой попоны Уголька.

Волос Фрэнсиса не было видно под кольчужной сеткой, спускавшейся из-под шлема и полностью прикрывавшей шею рыцаря.

— Ваш супруг великолепен, мадам, — улыбнувшись, ответил Эд.

— Ах, но откуда?.. — в растерянности вымолвила Мили.

— Откуда мессир граф взял доспехи? — хмыкнул принц. — Отец позволил ему выбрать в оружейной любые. Ведь его сиятельство почётный гость.

— О, я так... волновалась... то есть, я благодарна вашему батюшке...

— Мадам, — с лёгкой укоризной протянул мальчик. — Неужели вы могли подумать, что мы отправим сражаться беззащитного человека?..

— Простите меня, монсеньор... Я выросла во владениях Венгерской короны, а там не принято заботиться о чужеземцах...

Эд серьёзно кивнул.

— Я наслышан об этом, моя госпожа. Уверяю, в Бургундии подобные нравы не в чести, и я, равно как и мой батюшка, сделаем всё, чтобы прошлое стёрлось из вашей памяти, как дурной сон.

Милица признательно сжала руку принца, и в этот момент герольды вскинули трубы, и густой мощный звук взмыл к трибунам.

— Фрэнсис, граф Элчестер и граф Авалон, объявляет о своем намерении сражаться за право назвать королеву турнира и ждёт вызова!

Милица судорожно вздохнула и с трудом удержалась, чтобы не прикрыть руками вспыхнувшие щёки. Право, знатная дама должна быть привычной к подобным знакам внимания...

Принц лукаво покосился на неё и вдруг дружески подмигнул.

И Мили не придумала ничего лучше, как подмигнуть в ответ...

— Полагаю, победитель последних трёх поединков примет этот вызов. Ваш муж, конечно же, ожидал именно этого момента: когда в турнире наметится явный лидер, — заметил мальчик.

Юный принц не ошибся. Вновь пропели трубы, и герольд объявил:

— Гийом де Тьер, граф де Шалон, принимает вызов!

— Сир де Шалон неукротим, — хмыкнул Эд. — Подумайте, мадам: ему уже пятьдесят шесть лет, а он всё ещё непревзойдённый воин.

Милица нахмурилась.

— Взгляните, ваше высочество: сир де Шалон вооружен копьём, а у Фрэнсиса только меч!

— Ваш муж сам выбирал оружие, — пожал плечами мальчик. — Он знал, что делает.

Кони рыцарей пряли ушами и грызли удила, пританцовывая на месте от нетерпения. Наконец герцог дал знак, и всадники понеслись навстречу друг другу.

Милица вскрикнула.

Копье сира де Шалона с треском врезалось в щит Фрэнсиса, меч графа Элчестерского сверкнул ослепительным росчерком — и Гийом де Тьер с грохотом рухнул на землю.

— Вы видели? — подпрыгнул от восторга Эд. — Ваш муж всего лишь чуть-чуть помог сиру де Шалону, усилив отдачу его собственного удара — и какой результат!

Милица только прерывисто вздохнула.

Через секунду лорд Элчестер спрыгнул с коня, встречая соперника.

Тот уже поднялся, перевернувшись и вскочив на ноги с удивительной для своего возраста гибкостью. Мечи их скрестились.

Блеск глаз... Блеск клинков... Горячее дыхание противника на коже... Молниеносные и безжалостные выпады де Тьера...

Этот воин был превосходным бойцом.

Опытным и хитрым.

Смелым и жестоким.

Шаг вперед... Поднять щит...

Выпад из-под нижнего края.

Фрэнсис развернулся, пропуская меч противника с левого бока. Лёгкое движение кисти, переворот лезвия назад — и сир де Шалон, схватив воздух ртом, рухнул на песок.

Багровая, почти чёрная лужа растекалась вокруг его тела.

Милица вскочила, побледнев.

— Что с вами, мадам? — изумлённо спросил принц. — Это был великолепный удар! Надо сказать, Гийому повезло. Немного ниже, и меч вошёл бы в печень. Да, молва правдива — норманны безжалостны.

Девушка опустилась обратно на скамью, закрыв лицо руками.

— Красивая победа, — между тем продолжал Эд. — Да что же вы, мадам? Вы же не хотели бы, в самом деле, чтобы на месте этого несчастного оказался ваш супруг? Зато теперь всё вооружение де Шалона достанется в качестве трофея вашему мужу.

Между тем оруженосцы унесли поверженного сира де Шалона, слуги засыпали кровь песком, а Фрэнсис, вскочив в седло, вернулся на своё место на краю арены.

— Вызов принимает сир Гийом д'Иври, граф де Макон и де Вьённ!

— А, — весело хмыкнул Эд. — Этого следовало ожидать. Они друзья... Два Гийома, не разлей вода...

— Помоги мне... — простонала Милица, прикрывая глаза, в мыслях своих взывая к Князю. Казалось, она сейчас упадёт в обморок. Страх за мужа сплёлся с иным ужасом: никогда прежде девушка и помыслить не могла, что Фрэнки, её Фрэнки может быть таким безжалостным. Турнир! Это же всего лишь турнир...