Чёрный пёс Элчестера. Часть четвёртая.

— Иди сюда!..

Алое сияние поднималось от кистей молодого человека к плечам, к груди, окутывало фигуру, отражением змеилось по тёмной воде...

— Ну, где же ты, моя красавица?!

Пещера ответила протяжным вздохом, словно выдохнула сама её пустота.

Эхо умолкло.

Лорд Элчестер прищурился. Сила пульсировала в такт сердцу, рвалась наружу, сводила с ума. Из подушечек пальцев, словно длинные когти, выскользнули её незримые лезвия. Могущество выворачивало Фрэнсиса наизнанку, рвало человеческую суть и природу в клочья, искало выхода...

Плотина над пучиной мрака...

Единая трещина — приговор.

В глубине пещеры вспыхнул синий огонёк. Через мгновение рыцарь увидел перед собой Эдгит.

Она стояла, перекинув светлую косу через плечо, и с непонятной усмешкой смотрела на противника. Мертвенное, зеленовато-голубое свечение изливалось от призрака. Раньше Фрэнсис никогда не видел такого.

— Пришёл, благородный рыцарь...

— Какая честь для меня, — произнесли губы гоуста. — Сам лорд Элчестер.

— Конечно, пришёл. Как я мог разочаровать даму, которая так настойчиво приглашала?

— Нет, это для меня честь: вернуть леди давние долги.

Алый сполох метнулся к гоусту — и замер, завяз в смоле мёртвого зеленоватого пламени, что плеснулась навстречу.

Мозг Фрэнсиса пронзила резкая боль. Вскрикнув, рыцарь упал на колени, в ледяную чёрную воду.

Холодная вязкая сила чуть отпустила, дав возможность видеть и дышать, но не позволяя шевельнуться. Эдгит, насмешливо поцокав язычком, неспешной походкой двинулась вокруг пленника. Вода под её ногами даже не вздрагивала. Изящная невесомая тень, белокурая красавица с погибельными русалочьими глазами кружила осолонь, и с каждым шагом незримая петля стягивалась на горле жертвы.

Чуть-чуть, на пылинку — но стягивалась.

— Ай-ай-ай, какой самоуверенный мальчик... Какой смелый, самоуверенный мальчик! Ребёнок, которому дали чуточку вампирской силы, и он решил, что может драться с призраками...даже не зная, как своей силой пользоваться! — Девушка серебристо рассмеялась. — Конечно, похвалы достойно — во плоти пробраться в это место. Наш поединок был бы славным... но ты ещё не Принц. И даже не вампир. Ты — заготовка. А я... — Эдгит с улыбкой поглядела на свои ухоженные острые ноготки. — А я уже четыреста лет накапливаю могущество. — Она наклонилась и похлопала Фрэнсиса по щеке. — Дурачок... И никакая Мили тебе здесь не поможет. И нет у тебя Мастера, что примчался бы на выручку... А я, кажется, обещала, что при следующей встрече не выпущу тебя живым, отродье Гирта...

Преодолевая мучительную боль, лорд усмехнулся.

— Напомни мне, которая по счёту у нас встреча. Я что-то сбился...

Эдгит остановилась и несколько долгих секунд смотрела на своего пленника сверху вниз, и странная улыбка лежала на её лице. Если бы Фрэнсис не знал, кто перед ним, какая ненависть живет в сердце этой твари, он назвал бы светлую улыбку девушки тёплой и ласковой.

— Ещё немного, и ты согреешь мне душу.

Ни звука в ответ. Ни слова, ни мысли. Она превосходно блокировала свой разум.

Потом Эдгит опустилась напротив рыцаря на колени, прямо в воду — но шелка её платья даже не встревожили тёмную ледяную гладь.

Прохладная ладонь, чуть вздрогнув, скользнула по щеке — ни Фредерика, ни Мили не дотрагивались до него с такой трепетной нежностью. Взгляд гоуста излучал столько любви и благоговения, что лорд Элчестер оторопел.

Губы её приоткрылись, длинные ресницы легли на глаза — и Фрэнсис ощутил поцелуй.

Словно игла пронзила сердце. Мир закрутился, тело стало тяжёлым и просторным. Юношу, самую суть его, тянуло, всасывало в пустоту, в ненасытную глотку белокурого чудовища, пожирающего души.

И полыхала, билась багрянцем Сила — удерживая в теле.

Боль!

Сознание раскололось, распалось на части. И яростное, дикое Могущество выплеснулось на волю из-под осколков...

Рубиновое мерцание смерчем закружило гоуста, отшвырнуло прочь. Фрэнсис — существо, некогда бывшее Фрэнсисом — вскочило и с рёвом ринулось на Эдгит, мечтая вцепиться в глотку и рвать...

Алое зарево бурлило, затопив ближние колонны, лизало стены и потолок, превратило чёрную воду Лимба в кровь.

Эдгит, яростно зашипев, взмыла в воздух. Глаза гоуста вспыхнули фосфором.

— Чёрт тебя побери, Фрэнсис Элчестер!..

Огненные сполохи окутали призрака. Холодное свечение древней силы отбило их — и Эдгит обрушилась на врага. Взвыв, росомахой вцепилась в плечи, рванулась к горлу. Фрэнсис с нечеловеческой силой схватил тварь за подбородок и запрокинул ей голову так резко, что у живого существа сломалась бы шея.

Эдгит в бешенстве взрычала, обнажив удлинившиеся клыки, и попыталась вывернуться. Полоснуть зубами по бледным холодным рукам.

Граф держал крепко.

Бестия билась и мотала головой, открытое горло белело во мраке. И, забыв себя, забыв всё на свете, лорд Элчестер вцепился зубами в обнажённую шею.

Нежить завыла так, что застонала пещера. Горькая, горькая кровь хлестала в рот, и лорд глотал её, преодолевая отвращение, повинуясь странному, бешеному упоению.

Её ногти хлестнули по его шее — и алая струя хлынула в воду Лимба, куда оба, рыча, рухнули, слившись в неразрывном объятии.

Они катались в стылой мокряди, разбрызгивая донную муть, Фрэнсис пил кровь гоуста, не позволяя пригубить своей, кромсал её Могущество своим, бил головой о камни...

Его привел в себя всхлип. Эдгит таяла, растворялась призрачным облаком, уходила из рук. И вот поднялась, зависнув над взбаламученной водой, насмешливо глядя на юношу сверху вниз. Он, тяжело дыша, в крови и грязи, смотрел на неё, только сейчас сумев зажать рану ладонью.

— Что, Фрэнсис Элчестер, призраки ещё не по зубам? — насмешливо осведомилась она. — О да, тебе удалось второй раз разрушить моё тело, но надолго ли?.. Дурачок... Будь ты трижды Принцем вампиров, гоуста тебе не убить. А я подожду... ты не сумеешь выбраться из Лимба, ты сдохнешь здесь!..

Фрэнсис криво, презрительно усмехнулся. Тяжёлой волной накатывала дурнота, грозя захлестнуть.

— Трусливая мразь... — только и прошептал он и, покачиваясь, поднялся. — Имею честь, леди. Наша встреча была...незабываема.

Зажимая рану на шее, молодой человек слепо побрёл вперед. Меж пальцами сочилась кровь, голова кружилась. Юноша не знал, потерял ли способность видеть в темноте или просто темно в глазах. Камни скользили под ногами. Обессилев, лорд съехал по стене прямо в мёртвую чёрную воду. В ушах стоял звон...

...склизкое, ледяное прикосновение к горлу.

Граф дёрнулся, приходя в сознание — и увидел над собой огромного чёрного пса.

Чудовище слизывало кровь.

По какому-то наитию, или, быть может, от бесконечной усталости — но Фрэнсис не испугался.

Он протянул руку и ласково почесал морду животного. Слабая, но тёплая улыбка выползла на губы.

— Харальд?.. — прошептал лорд.

Огромный пёс пропал. Напротив Фрэнсиса сидел на корточках сероглазый юноша в белой рубашке и чёрных узких штанах, и с тревогой смотрел на раненого. Светлые вьющиеся волосы падали на лоб.

...и тёмная гладь воды ровным зеркалом лежала под сапогами...

Призрак скупо усмехнулся уголком рта.

— Впечатляет, Фрэнсис Элчестер. Ты хорошо дрался.

— Я... — граф попытался подняться, но острый приступ головокружения вернул его на место.

— Сиди, — хмыкнул Чёрный Пёс Элчестера. — Я залечил твою рану, но крови у тебя осталось всего ничего. Будешь дёргаться — подохнешь на радость моей благоверной.

Лорд невольно провёл рукой по шее — и смутился.

— Сэр Харальд, примите мою благодарность. Я подавлен вашим великодушием... Ведь ваша жена...

Харальд покачал головой и вздохнул.

— При чём здесь великодушие?.. Мы с Эдгит очень разные.

Где-то в темноте звонко упала капля, и эхо стеклянными бусинами раскатилось по закоулкам, угасло в ледяной тишине. Фрэнсис понял, что давно не слышит гула прибоя.

Граф устало прикрыл глаза. В голове звонко пела кровь, тело казалось неподъёмным, как груда доспехов... И не выйти. Не выбраться. Вокруг — мёртвый Лимб. И даже моря не слышно. Наверное, слишком далеко забрёл. От жизни...

Что ж, Эдгит выиграла. Пусть утешится. Жаль только, Милица останется одна... А ему теперь только благодарить Харальда за разговор в эти последние минуты... Какая разница, о чём?..

— Эдгит сказала, что вы...ушли. Обрели покой.

Призрак озабоченно дотронулся до лба больного. Губы чуть сжались.

— Я не привязан к земле, как моя леди.

— Зачем же...вы вернулись?

Ответа не последовало.

Фрэнсис помолчал. Тишина Лимба давила, сводила с ума. Пила жизнь. Так вот, беседуя с Харальдом, он в какой-то момент и сам станет призраком... Быть может, тогда откроется путь?.. Знать бы ещё, куда...

Боже, какая тоска на сердце!

— Вам там было плохо?..

Харальд снова улыбнулся, и эта светлая улыбка словно вдохнула в умирающего свежие силы.

— Фрэнсис Элчестер, у тебя мало своих забот, раз спрашиваешь о моих? Помолчи и слушай, не перебивая. Так сложилось, что родился ты не совсем обычным человеком. Тебе было дано неслыханное могущество — ты мог бы поспорить в магии со своей женой, если бы не одно досадное обстоятельство... Ключ к твоей силе находится с Изнанки.

— Где?.. — вырвалось у ошеломленного юноши.

Чёткие, быстрые слова Харальда захлестнули, стиснули жгучей петлёй, отогнали голодную тишину. Нет, чёрта с два он позволит себе здесь подохнуть! Разве сейчас он не на Изнанке? Не значит ли это...

— На Изнанке, — как ни в чём не бывало повторил Харальд, и понимающие, кусачие смешинки бесенятами скакали в серых глазах. — Есть такое понятие: изнанка Бытия. Или Жизни, назови как хочешь. Иными словами, чтобы плевком двигать скалы и зевком поджигать реки, тебе надо всего лишь умереть.

Граф судорожно сглотнул. Собеседник понимающе хмыкнул.

— Конечно. Для людей ключ на Изнанке или отсутствие какой-либо силы означает одно и то же: полную неспособность к магии. Если нет канала на ту сторону. Но тебе повезло. Тебя укусил вампир. — Харальд вздохнул и несколько мгновений молчал, словно прислушиваясь к глубокой тишине Лимба. Красивые сильные пальцы машинально пощипывали кончики локонов... Потом, словно вспомнив о существовании слушателя, призрак продолжил: — Сами по себе эти создания черпают силу на другой стороне Жизни, но есть среди них те, кого, как и тебя, ждут на Изнанке источники Могущества. Среди немёртвых эти вампиры становятся Мастерами... Однако есть среди Мастеров Принцы — их ключ открывает им поистине невероятную власть, и сила их на несколько порядков выше, чем у обычных вампиров.

— А... — юноша запнулся. — Разве не касается это и вас, гоустов?

— Касается, — кивнул Харальд. — Но речь не о нас, а о тебе. Как я уже сказал, твоё могущество невероятно, а...

Вся душа, всё существо рыцаря восстало против этих слов. Фрэнсис судорожно сжал руку мужа Эдгит, пытливо, требовательно вглядываясь в лицо. Зрачки лихорадочно пульсировали.

— Но я же не умер. Я человек!.. — помимо воли, отчаяние прозвучало в голосе юного лорда. — Никакое могущество в мире не заставит меня заплатить такую цену.

— Человек... человек...человек...

Эхо насмешливым шелестом протащило возглас лорда Элчестера по закоулкам — и спрятало в темноте и сырости...

— Цены ты ещё не знаешь! — последовал жёсткий ответ. — Фрэнсис... — Чёрный Пёс на секунду призадумался. — Ты видел когда-нибудь плотину на реке?

Юноша, замерев, кивнул.

— Ты знаешь, что бывает, если пруд полон, а плотина прогнила?..

— Её снесёт?..

— Ага, — хмыкнул Харальд. — Смоет к чёртовой матери.

— Но к чему вы?..

— А во что превратится мирный ручеёк, когда плотина рухнет? Знаешь?..

Фрэнсис сжал губы.

Где-то снова упала капля...

— Твоя человеческая суть уже трескается, трещит по всем шовчикам. А ты, — твёрдый холодный палец ткнул в грудь рыцаря, — превращаешься в чудовище, да с какими возможностями!.. — Белокурый сакс посерьёзнел и хмуро глянул из-под пепельных ресниц: — Неинициированный вампир — это невероятно. Да ещё и крови моей благоверной наглотался... Кстати, именно поэтому и жив до сих пор, — язвительная улыбка скользнула по тонким губам. — Так что... Сам не заметишь, как твоя Тень верх возьмёт, а таких даже кровососы боятся...

— Но... Я думал...

— А ты не думай, Фрэнсис Элчестер! Не теряй время. Нашёл ведь выход? Так не жди!

Фрэнсис вздохнул и отвернулся. Долго смотрел на бесконечную череду изломанных, как деревья на болоте, колонн. Дальние терялись в темноте и невидимые вздымались к тяжёлому своду, и начинало ломить глаза от попыток рассмотреть их неподвижное шествие, и мутилось в голове, стоило лишь задуматься, где же ему предел...

Глухо и часто западали капли.

Странное, необъяснимое место...

— Вы любите Эдгит? — вдруг спросил граф.

Харальд негромко хмыкнул и сел рядом, обхватив колени руками.

Иного ответа не последовало.

Фрэнсис криво усмехнулся:

— Я не буду извиняться, хорошо?

— Хорошо. — Гоуст помолчал. — К тому же, я могу тебя понять. Является тут мальчишка, поучает, знает всю подноготную — а сам ни на один из вопросов не желает ответить. Пожалуй, это мне стоит извиниться. Наверное, следовало сказать так: "Прости, не хочу обсуждать эту тему". Сожалею, но я очень давно не разговаривал с приличными собеседниками. Отвык от манер.

Молодые люди снова замолчали. Наконец Фрэнсис вздохнул:

— Вы не мальчишка, Харальд, вы — легенда... Сколько вам лет? Четыреста?

— Девятнадцать, — хмыкнул Чёрный Пёс. И тише добавил: — По крайней мере, было девятнадцать... А здесь, в Лимбе, времени нет.

— А там, где вы были?

Призрак улыбнулся:

— Умрёшь — узнаешь.

— Наверное, там его тоже нет, — Фрэнсис снова вздохнул.

— Да уж наверное, — негромко рассмеялся собеседник. — Только не спрашивай, что там есть.

— Мне... — лорд Элчестер запнулся.

Меж ближних колонн, змеясь, проплыла полоска прозрачного тумана. Вдалеке кто-то протяжно всхлипнул. Холодное эхо прорыдало в ответ...

Молодой человек замолчал, настороженно всматриваясь в темноту. Пальцы невольно легли на рукоять меча. Но Харальд глядел внимательно и спокойно, ожидая продолжения, и Фрэнсис продолжил:

— Мне был сон. Давно. Плотный туман, берег озера... и чувство, что я стою там сотни лет, и ещё сотни лет буду стоять...

— Как правило, вампирам не дано пересечь реку Лимба, что отделяет мир живых от мира мёртвых. Они обитатели Порога.

— Но я же...

— Ты человек, Фрэнсис Элчестер, — скупая улыбка тронула губы сакса. — Во всяком случае, пока. А кем ты станешь, зависит лишь от тебя...

Где-то вдалеке, меж колонн, тяжело прошлёпал кто-то огромный и незримый. О сапоги Фрэнсиса забились волны. Свод пещеры глухо загудел.

И вновь всё поглотила тишина... Лорд устало вздохнул. Лимб чудил...

— А ещё там, во сне, была Фредерика... Она исчезла в тумане...