Семейный план (закончено)

— Нет, — с некоторым сомнением сказал тот, — мы завтракали с бабушкой. Но Сашка выбрала два кусочка хлеба, — наябедничал Димка.

— Саша? — у неё под ухом поелозили носом по шее и, развернувшись к брату лицом, дочка просипела:

— Вледина! — Тата увидела непонимающее лицо Владимира и со смехом пояснила:

— У нас действует правило — если кто-то из них отказывается от предложенной еды, то можно съесть два кусочка хлеба, белого или черного. И все. Вместо завтрака, обеда или ужина.

— Понятно, — он улыбнулся и тут воздух вдруг закончился, — Саша выглянула из-под подбородка Таты и с любопытством посмотрела на него. Владимир никак не мог вздохнуть: таких совпадений просто не бывает! Девочка была копией Алечки, разве что глазки светло-серые, как у мамы, а не карие. А так — похожи словно сестры.

Наташа заметила его побледневшее лицо и ошарашенное состояние — и тоже посмотрела на дочь. Та, увидев, что вызвала столько внимания, снова зарылась в воротник. Реакцию шефа Тата не поняла — она больше переживала за Диму, глаза которого несомненно повторяли папины. Сашенька же не казалась ей похожей ни на него, ни на неё. Что же он такого увидел-то, интересно?

Владимир понял, что его удивление замечено и пробормотал:

— Извини, пожалуйста, я никогда не задумывался, что маленькие дети похожи друг на друга. Наверное, у меня мало опыта, и я не так уж много видел маленьких девочек, — всё ещё ошарашенный таким совпадением он развел руками, — но Саша удивительно похожа на мою дочку в этом же возрасте.

Тата недоуменно посмотрела на него, перевела взгляд на спинку дочери, которую прижимала к себе, и тихо опустилась на стул. Ноги не держали. Такой подставы она не ждала, — нервно выдохнула — вот же, прилетело откуда не ждали... И что теперь ей сказать? Прямо вот так признаваться?

— Наверное, мы с тобой довольно похожи, вот я и удивился, — попытался исправить повисшее молчание он. Она согласно кивнула, принимая предложенный выход:

— Наверное, — и тут же почти истерично переключилась на действия. — Так, давайте поедим и вам надо поспать, — скомандовала она, вытаскивая спрятанный в сумку контрабандный контейнер с домашними ватрушками — хоть какая-то польза была от бессонной ночи.

Наташа заглянула в холодильник и обрадовалась, обнаружив немного супа, маленький кабачок и яйца.

— Извини, кажется, я буду плохой хозяйкой, но мне просто нечем сейчас тебя покормить — холодильник практически пустой. Потерпишь, пока дети поедят? Я потом посмотрю в морозилке и соображу что-нибудь нам на обед. Может, переоденешься пока? Что в костюме париться? Мне придется чуть попозже, — она показала глазами на дочку.

— Конечно. Спасибо, я тоже немного позже, не хочу ненужных вопросов от подчиненных, — он подмигнул, — а мне надо сегодня до конца рабочего дня Санька озадачить, а то он в понедельник долго будет раскачиваться. Сделка не особо сложная, должен сам справиться, всего пара-тройка узких мест, но откладывать не стоит. Можно я здесь в уголке поработаю? Интернет тут есть?

— Пароль от вай-фая вон там, — она кивнула на надпись на настенном календаре. А работать удобнее не здесь, а на лоджии, — показала рукой с ножом на дверь с кухни на балкон, — там и кресло удобное, и места много, тень и не жарко, да и мы мешать не будем.

Владимир согласно кивнул и вбил логин с паролем в окошечко доступа. Он понимал, что Наташе надо побыть с детьми наедине, а ему и правда, стоило позвонить Сане, чтобы не расхолаживался. Вот позвонит и скинет наконец-то осточертевший костюм. Он открыл дверь балкона и собирался уже шагнуть, как услышал вопрос Димы:

— Мам, а мы починим змея? И батарейки бабушка обещала мне купить, у меня вездеход сдох.

— Попробуем. Ты же знаешь, я не умею чинить змеев.

— А Владимир умеет?

— Не знаю, это ты у него спроси.

— Умеете? — мальчик строго смотрел на обернувшегося мужчину и у него снова промелькнула дурацкая мысль, что он что-то пропустил.

— Надо посмотреть. Смотря, что сломано, — не стал он обнадеживать ребенка, может там половина змея в хлам уже. — Покажешь?

— Да, — и он начал протискиваться мимо него на балкон, — Тата только удивленно подняла брови и, посмотрев на Владимира, пожала плечами, — мол, не ожидала от него такой прыти. Она и правда не ожидала, что сын так легко примет присутствие Владимира и тем более попросит его о чем-то. Он даже Артёма никогда не то что не просил о чем-то, а и спрашивал-то крайне редко.

Тата натирала кабачок для оладий, слушая неохотно сползшую с рук на коленки Сашуньку, взахлеб рассказывающую о только что посмотренных мультиках. И — нет-нет, да поглядывала через стекло на лоджию, где Дима сперва показывал сломанного змея, а потом подошел к мужчине и что-то внимательно слушал, глядя в ноутбук. И через некоторое время даже залез к нему на колени, чего вообще ни с кем из чужих себе не позволял. Её обуревали противоречивые чувства. С одной стороны — было очень странно и дико смотреть на такую домашнюю мирную картинку, которую она и представить-то себе не могла. В голове никак не укладывалось, что с этим мужчиной у неё что-то может сложиться... большее. С другой — появился страх, что теперь, если она разочаруется во Владимире, то же самое произойдет и с сыном. А такого она ему никак не желала. Она совсем запуталась...

— Кажется, моим мозгам требуется перезагрузка, — пробормотала Тата, помотав головой, в которой всё происходящее никак не помещалось. Механически посолила, разбила яйцо, добавила муки, раздумывая, что сделанного не воротишь, и отменить их знакомство уже не получится. А еще она вдруг начала ревновать. Нет, никакого повода пока не было и она понимала, что сыну нужен отец... и что ему намного интереснее с ним, а не с ней. Но это же её сын! Только её... всё это время... — она постаралась избавиться от неправильного чувства, понадеявшись на то, что вдруг случится чудо и она сможет как-то рассказать Владимиру обо всем... только не знает, стоит ли... и как к этому подступиться. Как не крути, а лучшего отца для Димы, чем настоящий, она до сих пор не встречала.

...

Владимир тоже испытывал противоречивые чувства. Его смущал этот мальчик. Он слишком серьезен! Он думал и рассуждал, пусть пока не совсем по-взрослому, но старался понять всё, что ему говорили. Почему-то вспомнились жалобы собственной матери на то, что ему в детстве невозможно было соврать — он видел все нестыковки в рассказах взрослых. И, один раз уличив во лжи, потом никогда не доверял этому человеку и сомневался во всех его словах. Вот про Диму, похоже, можно было сказать тоже самое. Поэтому не юлил, ничего не скрывал и отвечал на не самые удобные вопросы честно и прямо. Даже на неожиданно заданный вопрос: "будет ли он жить с ними". Он, совершенно серьезно и тщательно подбирая слова, ответил, что да, эту неделю он будет жить с ними. И хотел бы жить с ними и дальше, но это должна решить его мама. Дима ещё некоторое время внимательно его поразглядывал, о чем-то подумал и кивнул. Он не удержался и спросил:

— Так ты не против?

— Я тебя не знаю. А мама знает. Но раз ты тут, значит она не против. Тогда и я не против. — Владимир смотрел на него и ощущал, что залез на какую-то сокровенную территорию, где каждый шаг должен быть максимально честным, просто-таки до боли искренним. Что, оступись он сейчас, — и все их совместное будущее исчезнет, как и не бывало.

— Хорошо, я понял, — ответил он пересохшими губами, — я постараюсь оправдать её и твоё доверие.

— Оправдай, — Дима согласно наклонил вперед голову, будто упрямо старался что-то доказать, всё также пристально на него глядя, — мама хорошая.

— Да, я знаю. Она стоит того, чтобы постараться, — он с трудом перевел дух и протянул мальчику руку, — договорились.

Тот серьезно её пожал. Владимир решил переключить его внимание на ноут, спросив, пользуются ли они скайпом.

Дима кивнул, ответив, что мама постоянно с бабушкой говорит по скайпу, но бабушка пользуется только телефоном. Мама же, когда общается по работе, просит не влезать в кадр.

Пояснив, что сейчас тоже будет говорить по работе, Владимир предложил Диме остаться рядом, если пообещает молчать. Удивительно, но он и правда верил, что мальчик всё правильно понял и не помешает. Впрочем, так и получилось.

Санёк, которого он застал за десять минут до конца рабочего дня, сильно расстроился звонком начальника. И, включив картинку в скайпе, пробурчал, что одного Матвеева вполне достаточно, а тут его буравят двумя фирменными взглядами. Мужчина переглянулся с мальчиком, подмигнул ему и похлопал по колену. Тот чуть кивнул в ответ, подумал и залез — так было удобнее. Забавно, что их приняли за родственников, — пронеслось в голове у Владимира, и он зачем-то поставил запись с камеры, тут же заняв подчиненного рабочими вопросами. Дима за время разговора не проронил ни слова, хотя с интересом рассматривал передаваемую картинку офиса.

...

Отправив детей мыть руки, Наташа метнулась переодеться — в колготках, костюмной юбке и светлой майке совсем не с руки кормить детей обедом. Мельком посмотрев на Владимира, спокойно что-то читавшего в ноуте, она переключилась на детей. И не замечала его изучающих взглядов — на её сарафан, на схваченные крабиком волосы, на ногу, поджатую под себя, чтобы удобнее наклоняться к Сашеньке. Тата вспомнила о нём, только когда пошла укладывать детей, — заглянула на балкон, предложила показать комнату, чтобы переодеться, и спросила: потерпит ли он еще полчаса без еды и нужен ли ему стол. Получив положительный ответ на оба вопроса, она переложила к раковине хлеб и миску с оставшимися ватрушками, протерла стол, кивнув ему на него, показала дверь в комнату и ушла читать детям сказку. Решив про себя не заморачиваться, — раз уж всё так сложилось и ничего не изменить, то пусть уже будет как будет, она и сама с любопытством посмотрит на то, как он себя поведет.

"В конце концов — что мне терять, кроме своего одиночества? — несколько истерично задала она сама себе вопрос, и тут же ответила на него, — спокойствие, прежде всего — собственное спокойствие".

...

За последние десять лет Владимир в общем-то привык к одиночеству и не тяготился им. Случайных женщин он домой не звал, а такие как Ирина старались ему не мешать. Бытовые проблемы он давно решил удобным для себя образом — так, чтобы исключить малейшую необходимость что-то делать самому: ежедневно утром приходила домработница, убиралась, что-то стирала, забирала вещи в химчистку, приносила продукты — практически всегда одни и те же, список они согласовали раз и навсегда. Даже кофе в кофемашину он добавлял крайне редко. Несмотря на периодически возникающее желание создать семью, он действительно отвык от людей в своем ближайшем окружении. И сейчас с некоторой опаской пытался представить себе — во что же он ввязывается, как это может изменить его жизнь и... сможет ли он вообще-то так жить.

Уже минут двадцать он сидел в углу кухни, делая вид, что работает, а на самом деле наблюдая за Татой. Как она ставит на огонь кастрюлю с водой, солит, добавляет зачем-то масла, вытаскивает макароны, — слегка скривился, — "пустые" макароны он не любил с детства: "заботливая мамочка" варила их едва ли не ежедневно.

"Буду надеяться, что кетчуп тут есть", — и думал о том, что уже лет пятнадцать не сидел вот так на кухне и не смотрел на женщину, которая готовит ему — ему! — обед. Ощущения, надо сказать, оказались более чем приятными. Тем более, что смотреть на неё всегда доставляло ему удовольствие. А уж в таком антураже и такой одежде — и подавно. Тем временем Тата достала из морозилки мелкие вареные креветки, зеленую цветную капусту — он забыл, как она называется, — сполоснув ото льда водой, порезала и оставила в раковине размораживаться. Откуда-то из сетки под столом добыла вытянутую луковицу, очистила, разрезала пополам и нарезала тонюсенькими пластиками. Следом был потерт присохший кусочек сыра и на столе появился соус "Тысяча островов". Он удивился, — не кетчуп и не майонез... никогда не пробовал есть с ним макароны...

Наташа, извинительно поглядывавшая на него, включила чайник и заявила, что буквально через пару минут все будет готово. На столе появились приборы и тарелки, но слитые макароны не наполнили их, а послужили основой чему-то неизвестному, напомнившему теплый салат, и отправились в кастрюле обратно на плиту. Чтобы через объявленные две минуты, посыпанные сыром и заправленные соусом, все же оказаться у него под носом.

Он недоуменно посмотрел в тарелку:

— И как это называется?

— Вариация на тему итальянской пасты с морепродуктами, — улыбнулась Тата, — попробуй, не отравишься, я думаю. Вечером еще зелени докупим, на ужин будет вкуснее, здесь у меня даже сушеного базилика нет. Хотя на ужин нам с тобой можно что-то отдельно сделать. Детям нельзя ни острого, ни жареного, ни грибов пока, так что я готовлю не столько то, что мне хочется, сколько то, что можно им.

— А почему грибы нельзя? — удивился он.

— Я не знаю, врач сказала, что до пяти лет нельзя, вот мы и не едим из-за Сашеньки.

— Понятно. С работой я закончил. И что у нас сегодня ещё по плану? — мужественно запуская вилку в непонятные витые макаронинки и пытаясь доверять любимой женщине, спросил он. Мужество не потребовалось, это действительно оказалась нежная и вкусная паста, даже отдаленно не похожая на занудные макароны.

— Я восхищен, — прокомментировал он, стараясь не сильно стучать вилкой, — очень вкусно.

— Спасибо, — Тата чуть не покраснела от удовольствия и, чтобы скрыть румянец, вскочила поставить обратно на стол ватрушки. И только потом вспомнила про его вопрос.

— Сейчас часам к шести я с детьми схожу на море, надо их отвлечь от переживаний. Они набегаются, наплаваются и спать будут лучше. Потом, — она неуверенно посмотрела на него, — надо бы в магазин сходить, но уже поздно, только в супермаркет если. А это пара кварталов, недалеко, но Сашу туда после моря тащить нельзя, вместо покупок я только её носить и буду, да и Дима намаялся за два дня. Лучше бы по дороге перехватить хоть молока, а завтра на рынок сходить... — она затихла, просчитывая варианты. Одна она уйти не могла, — не с Владимиром же ей оставлять детей. А с ними много не унесешь, машины-то тут нет. Значит, надо завтра с утра взять такси.

Пока она думала, Владимир доел и, неожиданно даже для самого себя, попросил добавки. Ему и правда, очень понравилось, а то он с самого утра кроме кофе в офисе и в самолете ничего и не ел. Наташа встрепенулась и положила ему ещё, ощущая себя школьницей на первом свидании — щеки так и норовили покраснеть.

— Хочешь кофе?

— Да, — он по привычке оглянулся в поисках кофемашины и удивленно замер, увидев в руках у Таты джезву. — А ты умеешь в ней варить кофе?

— Умею, — усмехнулась она, — это не так уж и сложно.

— Хорошо, сравним, будет третий кофе за день, — он задумался, — хотя самолетную бурду можно, наверное, и не считать.

— Третий раз? Прости, я не подумала, — она метнулась к шкафчику, — у меня есть декаф, будешь?