Портретное сходство

* * *

Камиль.

— Да восславится великий Камиль в веках! — неистовствовала толпа возле замка Императора. Император благосклонно махал рукой с балкона, великий Камиль отсалютовал толпе мечом и скрылся в замке. Император последовал за ним, слуги закрыли широкие створки балкона, отсекая шум толпы.

— Ты поистине великий полководец, Камиль, — не очень охотно признал Император.

Камиль презрительно хмыкнул, лениво оглядывая зал. Как всегда — пир горой, толпа разряженных в пух и прах придворных, и бабы, бабы, бабы, кругом. Ну, да. Как же еще. Он же должен выбрать себе женщину. И плевать, что он заберет ее с собой, и она никогда не увидит родню, друзей и прочее, прочее, прочее. Это честь — великая. Великому Камилю в благодарность за победу в войне нужна всего лишь женщина. Любая. Тьфу, пропасть. Голову оторвать тому магу, который поставил такие условия. Ну, да ладно.

— Камиль, отведай угощения, — Император приглашающе махнул рукой к столу.

— В другой раз, — не признаваться же людям, что еле на ногах стоит от усталости и ран? — Я выберу свою женщину и покину вас.

— Воля великого Камиля — закон для нас, — угодливо согласились маги. Император поджал губы.

Камиль пробежался глазами по залу. Бабы спешно прихорашивались, принимали более соблазнительные позы и занимали выгодные позиции. Он с трудом сдержал презрительную усмешку, и тут взгляд упал на вполне приятную женщину. С первого взгляда в этой пестрой толпе ее было невозможно заметить — минимум украшений, платье простое и достаточно закрытое, но изящное и дорогое, аккуратная гладкая прическа.

Он шагнул к ней, опираясь на меч. Она ответила ему непонимающим взглядом, когда он взял ее за руку. Пухлые губки округлились в удивленном 'Но', Император взволнованно заколыхался, придворные зашептались, зашушукались.

— Великий Камиль, но это невозможно! — закудахтал придворный маг. Камиль резко повернулся к нему.

— Для Камиля нет ничего невозможного, — отрезал он, и потянул за собой женщину. Та послушно двинулась за ним.

— Великий Камиль, окажи честь, выбери другую женщину! — заговорил Император.

— Мне и эта нормально, — пробормотал Камиль, дойдя, наконец, до картины на стене. — Всего доброго, дамы и господа! — летящее прикосновение к раме, и все.

— Сударыня, добро пожаловать, — он гостеприимно обвел рукой широкий луг и замок на холме. — А теперь встаньте рядом со мной и замрите на минуту.

Женщина была бледна и вся как будто натянута, как струна. Он скосил на нее глаза. Стоит, не шелохнется.

— Пойдемте. — Он махнул в сторону замка и пошел первым, так же тяжело опираясь на меч.

— Вы ранены? — тихо спросила она. Он хмыкнул:

— А как вы думаете, после двух недель военных действий во главе со мной?

— Понятно. Позвольте предложить вам мое плечо, — так же тихо сказала она. Он смерил ее скептическим взглядом, покачал головой. Она, не обращая внимания, на его выразительную мимику, подставила обещанное плечо. Идти стало и вправду, как будто легче.

До замкового рва они добрались за полчаса. Камиль размашисто постучал в ворота рукоятью меча.

— А как вас зовут? — вдруг вспомнил он. Женщина глянула на него с веселым изумлением:

— Хельга. — он кивнул, принимая это во внимание, и переключился на ворота. Они как раз медленно и со скрипом открывались.

— Милости просим, — махнул он мечом внутрь и шагнул первым. Хельга торопливо догнала его, снова подставляя плечо.

Двор был пуст — как всегда. Камиль сердито свистнул, и замок тут же откликнулся хлопаньем дверей, ставен, скрипом засовов. Хельга ощутимо вздрогнула, но визжать не стала.

— Итак, сударыня, замок к вашим услугам. Если вам что-нибудь понадобится, достаточно об этом сказать вслух. Еда, питье, одежда, предметы мебели. Исключение — живые люди, — на ходу рассказывал Камиль. Хельга шла за ним, не отставая ни на шаг. — В левое крыло замка заходить я бы не советовал, но воля ваша.

— А что там? — незамедлительно спросила она. Камиль остановился перед дверьми в лазарет и дернул плечом.

— Там жила ваша предшественница, и под конец жизни она маленько тронулась умом. Поэтому там на редкость угнетающая атмосфера. — Лицо Хельги дрогнуло, потом женщина присела в реверансе.

— Я был бы вам бесконечно признателен, если бы вы не беспокоили меня в течение недели. Или двух.

— Сударь.... — Начала она нерешительно, но он перебил ее взмахом руки.

— Мне необходимо небольшое затворничество. В замке безопасно, все есть, бояться вам нечего. Посему — всего вам доброго, до встречи, — он зашел в лазарет, захлопнув за собой дверь и закрыв ее на засов. Закусил губу, поставил в угол меч. Кое-как содрал с себя кольчугу, рубашку, заскорузлую от крови. Пара шрамов прибавится, как пить дать. Шумно переводя дух, он улегся в нишу, захлопнул за собой прозрачный купол. Поерзал, устраиваясь удобнее, расслабляя каменные от боли мышцы, чувствуя, как маленькие неживые отростки обвивают его тело, впрыскивают лекарства. Времени много, вернее, его удручающе много, и от этого никуда не деться. Увы.

* * *

Хельга.

Она стояла посреди темного коридора и отчаянно трусила. После того, как хозяин оставил ее здесь одну, ей было ужасно страшно, но показывать это даже самой себе ей не хотелось.

— Свет, — шепотом попросила она, и тут же зажмурилась. Замок и вправду выполнял все пожелания. — Покажи мне, где тут жилые комнаты, пожалуйста, — немного смелее сказала она. Перед ней тут же замерцала плитка в полу, и девушка несмело пошла вперед.

Замок привел ее в комнату Камиля — по крайне мере, так поняла Хельга. Просто комната носила ярко выраженный мужской характер, и это буквально бросалось в глаза. Несмело потоптавшись в пороге, она спросила:

— А другие комнаты есть? — тишина в ответ.

Пришлось самой идти на разведку. Сунув нос в соседнюю комнату, признала ее относительно пригодной для жизни. По крайне мере, там стояла кровать и был вполне симпатичный будуар.

Свет, шторы, постельное белье, ночные рубашки, тепло, ванна, легкий ужин. Все — чтобы отвлечься от действительности. Увы, эти заботы если и отвлекли, то ненадолго. Поужинав и накрывшись теплым одеялом почти с головой, Хельга зажмурилась.

Этого не могло с ней случиться. С кем угодно, но только не с ней! Так вообще не бывает!

Потрясения начались две недели назад, когда супруг сообщил ей, что без помощи великого прославленного полководца Камиля их стране не победить в этой войне никогда. И тогда — рабство, разруха, нищета, позор, и иже с ними. Лично она, Хельга, не верила в то, что через картину можно призвать полководца — и кого бы то ни было. Магия изживала себя — медленно, но верно. Тем не менее, общими усилиями магов удалось достучаться до великого полководца и даже растолковать ситуацию. Само собой, Хельга не присутствовала при этом. Но слухи распространились по замку с невероятной скоростью, и к вечеру любой мальчишка-конюший мог рассказать, как именно все было.

А было вот как. Маги всю ночь камлали и читали заклинания, вконец умаялись, но добились желаемого эффекта — как и положено, замерцала и засияла рама, и привычное изображение сменилось. Изначально на картине был изображен замок на холме, а на фоне — малосимпатичный мужчина в регалиях и орденах разного времени. Самые ранние принадлежали эпохе Императрицы Галисии, самые поздние — предыдущей эпохе. Изображение же сменилось на того же малосимпатичного мужчину, только в расслабленной позе и в кресле. Маги поспешно начали излагать дело, их отпихнул действующий полководец, и в красках описал ситуацию. После, со свойственной военным прямотой и красноречием, попросил помощи. Мужчина с портрета кивнул, что повергло присутствующих в шок, и изображение вернулось к исходному виду.

А на следующий день у Императорского трона возник из ниоткуда Камиль. Великий Камиль собственной персоной. Она рассматривала его исподтишка, находя явное сходство с портретом, а так же хрониками и описаниями очевидцев. Портрет, понятное дело, передавал только основные черты характера, как упрямство, отвагу и бесстрашие. Хроники и очевидцы были красноречивее, и упоминали так же сволочной характер, наплевательство на титулы и ранги, редкую нелюдимость и раздражительность.

Живой Камиль презрительно кривил губы, перебивал Императора и полководца, когда ему того хотелось, бесился, когда перечисляли потери и описывали превосходящие силы противника. Больше Хельга его не видела — до памятного дня победы, разумеется. Зато слышала и предостаточно — о неукротимом гневе, бесстрашии, отваге и удаче, которая покровительствует всей его армии. Потери были минимальны, насколько это вообще было возможно на войне.

Пока мужчины воевали, Хельга глотала библиотечную пыль, изучая хроники, историю и легенду о Великом Камиле. Итак, если сложить все имеющиеся данные, отбросить откровенное вранье и пошевелить мозгами, выходило следующее.

Десять эпох назад, родился великий полководец. Появление его на свет было предсказано звездами, бродячими предсказателями и так далее. Родители его, понятное дело, знаки без внимания не оставили, и мальчик пошел по лестнице военной карьеры семимильными шагами. В двенадцать лет он повел свою армию в первый бой, и с тех пор ему не было равных — как в морских, так и в сухопутных сражениях. Удача покровительствовала ему, его людям, его семье и всем, кто к нему прикасался. Умные люди долго ломали голову, но объяснения такому феномену не нашли. Выяснили только, что такое бывает только раз за историю существования рода людского. И поэтому переключились на вопрос — а как бы и потомкам оставить такое сокровище, как Камиль. Что по этому поводу думал сам Камиль — история умалчивала. Факт в том, что способ нашли. Тогда еще были великие маги, которые могли многое. Они и предложили выход — заключить Великого в картину. Как, каким образом, и каким чудом уговорили на это самого Камиля — не уточнялось. Хельга подозревала, что обманом, и никак иначе. Потому что она бы на такое не согласилась бы и под угрозой смерти.

Каким образом Камиля заключили в картину, каким образом здесь обеспечивались маломальские условия — осталось загадкой на века, ибо маги об этом не распространялись, а сведения были, по всей видимости, засекречены. Странным было и условие вызова Великого. По исполнению своего назначения — то есть, победы в войне, Камиль должен был вернуться в картину, выбрав себе женщину. Понятное дело, что женщине можно найти множество применений, даже не особо напрягая фантазию. Но почему — одну, а не две? Не сто? Не толпу придворных? Ограниченные возможности? Или еще что-то? Фактом оставалось одно — женщины никогда не возвращались, и судьба их оставалась неизвестной.

Черт возьми, надо себя готовить к мысли, что она здесь навсегда — до смерти. Которая, кстати говоря, может оказаться преждевременной и не самой приятной. Вот вторую мысль Хельга старалась отогнать от себя, но получалось из рук вон плохо, и девушка тихо заплакала. Так и уснула.

* * *

Камиль

Пробуждение как всегда было отвратным. Во рту мерзкий вкус и запах, зверский голод, головокружение, слабость — вот полный комплект маленьких удовольствий. Зато четыре перелома срослись, пробитое легкое зажило, и не мешает дышать, и вообще, он жив. Снова, черт подери. Как достало-то....

Он кое-как выбрался из лечебной ниши, придерживаясь за стены добрался до выхода, не спеша двинулся в столовую. И только по дороге вспомнил про Хельгу. Ругнулся, заставил себя шагать быстрее. Когда они вернулись, ему было настолько плохо, что он оставил женщину одну, и не хотелось бы, чтобы она свихнулась так рано. В то, что она не свихнется вообще, он сильно сомневался. Сколько было этих несчастных женщин — и всех ждало одно и то же. Рано или поздно, в той или иной степени. Исключения только подтверждают правила!

В гостиную он ввалился во всей красе — отощавший, грязный, обросший и шатающийся. Обнаруженная тут же, вполне вменяемая Хельга, вскочила, сначала шарахнулась от него, потом, видимо, узнала.

— Камиль, это вы? — она нерешительно подходила.

— Это я, — сознался он, садясь за стол. Подумал, выговорил то, что он хотел съесть. Хельга тем временем уселась на свое место рядом с ним.

— Как вы себя чувствуете? — осторожно спросила она.

— Живым, — мрачно ответил он, и в гостиной повисла тишина. Камиль ел, Хельга пила какой-то напиток и, не скрываясь, его рассматривала. — Сударыня, вы на меня так смотрите, что меня тянет объясниться с вами. — Попытался съязвить он. Хельга спокойно кивнула и поставила кружку на блюдце. Тонкий фарфор негромко звякнул.

-Это было бы неплохо. Но я принимаю во внимание ваше состояние, а так же тот факт, что времени у нас с вами много, поэтому не буду настаивать на немедленном прояснении ситуации.

Он поперхнулся мясом и вытаращился на нее.

— Сударыня, вы сейчас с кем говорили?

— Видимо, сама с собой, — вздохнула она. — Позовете меня, когда возникнет необходимость в моем обществе. — Она встала и вышла из зала. Камиль какое-то время задумчиво смотрел ей вслед, потом продолжил завтрак.

Все даже немного лучше, чем он надеялся. У девочки есть мозги и характер, а это большая удача. Ну, и внешность приятная — это тоже хорошо. Несколько раз он выбирал откровенных дурнушек, в надежде, что они окажутся приятными и умными собеседницами, но увы, надежды не оправдались.

Помнится, первое время он как голодный набрасывался на бедняжек — не с плотскими утехами, хотя и это тоже присутствовало.... У него был информационный голод. Какое время, кто как живет, что происходило в мире за время его отсутствия.... Увы, этих разговоров хватало в лучшем случае, на год.

Спасибо крошке Сью, с ее вечной тягой к книгам — в замке появилась библиотека, хоть какое-то развлечение.

Женщины развлекать его перестали — в лучшем случае, он испытывал легкий интерес, как сейчас.

Камиль встал, кинув салфетку на стол, и отправился в свою комнату — приводить себя в порядок. После он планировал пообщаться с Хельгой. По окончании всех банных процедур, он с удовольствием оглядел себя в зеркале — стал похож на человека. Он неспешно вышел из комнаты, спросил замок, где очередная гостья. Замок откликнулся быстро, указав на соседнюю с ним комнату. Стукнув для приличия в дверь, он вошел, оглядываясь. Вполне приятная обстановка стала, что уж говорить. Хозяйка комнаты обнаружилась возле окна.

— Сударь, вы так быстро почтили меня своим вниманием, — приятно поразилась она, а Камилю почему-то показалось, что над ним изощренно издеваются.

— Как можно заставлять даму ждать, — он с удобством устроился в кресле, с удовольствием рассматривая Хельгу. — Сколько вам лет?

— Мне двадцать пять лет, — без эмоций ответила она и вернулась к вышиванию.

— Понятно. А мне более тысячи лет.

— Это много, — согласилась она, не поднимая головы.

— Надеюсь, вы не собираетесь питать ко мне нежных чувств, — сухо осведомился он. Хельга подняла голову и ответила ему долгим задумчивым взглядом.

— Вы знаете, я со своим мужем не всегда могла общий язык найти, а ему всего-то пятьдесят было.... Я полагаю, с нежными чувствами у нас будут трудности.

Он с удовольствием захохотал, откидывая голову назад.

— Это единственная причина?

— Это единственная причина, которую я могу на данный момент четко сформулировать, — к ней снова вернулась неподвижность статуи.

— Вы не стесняйтесь, я пойму и то, что вы не могли сформулировать, — подбодрил он ее. — Хотите, я начну за вас? Я слышал это множество раз, поэтому имею представление, что вы сейчас чувствуете!

— Сильно сомневаюсь, — покачала она головой. — Но можете попытаться.

— Вас оторвали от дома, семьи, друзей, общества, к которому вы привыкли, и отдали на растерзание старому страшному сумасшедшему, — вкрадчиво начал он, вставая с место. Так же неспешно он двинулся к ней. — И вам уготована участь, худшая, чем смерть! — Он склонился к ее лицу вплотную. Она спокойно изучала его лицо пристальным взглядом, потом вздохнула.

— Да, чувствуется определенный опыт. Вы уверены, что вы сумасшедший?

— Более чем, — с удовольствием ответил он, разгибаясь и садясь обратно в кресло. — Итак, что вы мне ответите?

— Отвечу, что семьи толком у меня не было, дом был вечно полон посторонних людей, друзей тоже боги не дали. Сумасшедший не настолько стар, а участь, худшая, чем смерть, пугает меня до дрожи, — практически без эмоций ответила она.

— Вы были не замужем?

— Отчего же.... Я замужем была уже семь лет, — вздохнула она и отложила вышивание. — Давайте поговорим про мою участь?

— Давайте, — с готовностью согласился он. — И что с ней?

— Я хотела бы знать, что меня ждет.

— Ничего интересного, сударыня. Долгая скучная жизнь, быстрая и безболезненная смерть.

— Вы уверены?

— Я уверен. Впрочем, если вам такой вариант не нравится, я свожу вас в большой зал, вы прочитаете Условия Договора, и устроите нам с вами веселую жизнь. Предупреждаю сразу — я против.

— Хорошо, — кивнула она. — Насколько долгая будет моя жизнь?

— Порядка ста лет, я думаю. В утешение могу сказать, что стареть вы не будете.

— Забавно, — тихо сказала она, поглаживая вышивку. — Когда вас вызывали в последний раз, сударь?

— О, давненько, — поморщился он. — Больше двух веков назад. А что?

— Я боюсь, что нынешний раз — последний, — тихо ответила она. Камиль вздрогнул и выпрямился.

— Почему вы так решили?

— Магии в мире почти не осталось, — просто ответила Хельга. — Наши маги потратили почти сутки, чтобы вызвать вас. Трое умерло после этого.

— Это плохо, — вздохнул он. — Черт возьми, это просто отвратительно, сударыня!

— Вы бессмертны? — тихо спросила Хельга.

— Окончательно и бесповоротно, — удрученно ответил он. — К моему великому сожалению.

— Я вам сочувствую, — у нее на глаза навернулись слезы.

— А я вам завидую!

— Камиль, а убить вас нельзя?

— А вы уже хотите меня убить? — иронично спросил он.

— Я хочу помочь. Оказать вам услугу, если можно так это назвать.

— Это действительно, услуга, сударыня, — кивнул он. — Но, боюсь, это невозможно. Помнится, раз я пытался покончить с этим. Не вышло.

— Только раз? — немного удивилась она.

— Только раз. Когда умерла моя жена.

— Соболезную.

— Не соболезнуйте, это было за семь веков до вашего рождения, — отрезал он. Хельга вздохнула и поднялась.

— Вы хотели показать мне Условия Договора. Кстати, что это?

Камиль хмыкнул. Встал, прошелся по комнате.

— Видите ли, те добрые люди, что засунули меня сюда, были действительно добрыми. Они оставили мне лазейку. Если Условие выполнится, я окажусь на свободе. Пойдемте.

Он направился к выходу, Хельга шла следом, едва слышно шурша юбками. Придя в зал, он махнул рукой в сторону большой плиты. На плите красовалась выбитая надпись 'Если та, что Дает Жизнь, разделит Проклятье и примет Проклятое, то Миры сойдутся вновь'.

— Дааа, — протянула она, отворачиваясь от плиты. — Впечатляет. И что это значит?

— Вы имеете в виду Проклятье?

— В комплексе.

— А это вы уж сами думайте. Может, додумаетесь до чего-то нового. Я для чистоты эксперимента не буду вам ничего говорить.

— Теперь, по крайне мере, понятно, почему женщина, — пробормотала Хельга. Он с интересом на нее посмотрел.

— И почему же?

— Магия Жизни, магия Смерти. Вы олицетворяете магию Смерти, я — Жизни. Когда две стихии сливаются, происходит чудо. — Буднично сообщила она. У Камиля открылся рот.

— Сударыня, я снимаю перед вами шляпу!

— Наденьте обратно, — вздохнула она. — С моим олицетворением небольшие проблемы. Надо было думать, кого вы хватаете.

— А что с вами не так?

— У меня за семь лет брака не было детей. Так что, Жизнь я дарить не могу.

— Незадача, — пробормотал он. — Может, дело было в вашем муже?

— У моего супруга десять детей от десяти разных женщин.

— Может, дело в вас?

— Определенно, — сухо согласилась она. — Даже вероятнее всего.

— Я имею в виду то, что ваш муж вам не подходил. Возможно, вы можете забеременеть от другого мужчины. Такое случается.

— Вы предлагаете свою кандидатуру? — весьма неприятным тоном спросила Хельга, отворачиваясь. Он успел заметить яркий румянец на бледной щеке.

— За неимением выбора,— развел он руками. — Исключительно от этого, сударыня!

— Надеюсь, эксперимент нет нужды начинать прямо сейчас?

— Я тоже на это искренне надеюсь, — с чувством ответил он, двинувшись на выход. — Итак. Свое общество я вам не навязываю. Будет желание пообщаться — приходите сами. Понятно?

— Более чем, — отозвалась она. — Надеюсь на ответную любезность.

— Надейтесь. Может, заранее составим расписание? — весело спросил он, подавая ей руку. Она, помедлив, вложила холодные пальчики ему в ладонь. Он их сжал, поднес к губам. Она, не отрываясь, смотрела на него, выдернуть руку не пыталась. Он поцеловал ей руку, отпустил.

— Сударь, вы вспомнили о манерах? — поразилась она. Камиль переплел свои пальцы с ее, потянул на себя.

— Сударыня, нельзя вспомнить о том, чего не знаешь, — прошептал он в маленькое ушко.

— Логично, — сухо отозвалась она. Попыток вырваться она по-прежнему не делала, и он разочарованно ее отпустил.

— Итак, Хельга, я оставляю вас в покое. Отныне все наши встречи будут лишь по вашей инициативе. — Он резко развернулся, оставив ее стоять посреди гостиной. Хельга за ним не пошла.

* * *

Хельга.

Чего-то подобного она и ожидала — ехидный, порой до грубости прямой мужчина. Военный, чего с него взять.... Они виделись каждый день — во время завтрака, обеда и ужина. Как ни странно, ей такого общения хватало — видимо, она отдыхала за всю свою предыдущую жизнь. Оказывается, это здорово — не зависеть от распорядка приема гостей, приемов, балов, визитов, мероприятий.... Не зависеть ни от кого — это счастье, как выяснилось. И впереди у нее целая жизнь этого счастья....

Погода за окном не менялась, только дни сменяли ночи, а на улице по-прежнему цвел май. Хельга несколько раз выходила во двор, но заняться там было решительно нечем, и поэтому, Хельга пошла к Камилю. Тот нашелся в оружейной.

— Камиль?

— Да, Хельга? — откликнулся он, легко спрыгивая с возвышения. — Вы что-то хотели?

— Да, я хотела спросить, можно ли выходить за ворота замка.

— Можно, — кивнул он. — Но только со мной. Этот лес совершенно непредсказуем. Одну я вас не пущу.

— Хорошо. Тогда, когда вы изыщите возможность, поставьте меня в известность. — Только она собралась выходить, как Камиль догнал ее и весело спросил:

— Хельга, у вас язык в узел от таких оборотов не завязывается?! — Он стоял совсем близко, и пахло от него приятно — оружейной смазкой, железом, потом и немного пылью.

— Это привычка, Камиль, — она легко улыбнулась и подняла на него глаза. Он как-то странно на нее посмотрел, потом резко отошел.

— Будьте готовы через полчаса. Я как раз закончу.

— Спасибо, сударь, — она быстро вышла — ей еще предстояло объяснить замку, что такое костюм для пеших прогулок.

* * *

В лес решили не ходить — для начала решили пройтись по лугу вокруг замка. Хельга оглядела высокую крепостную стену, и спросила:

— А зачем тут стена? Нет, я понимаю, что для обычного замка это нормально, но нашему замку это зачем?

— Нашему? — едва слышно хмыкнул Камиль, потом продолжил куда громче, — Я не имею малейшего представления, сударыня. Когда меня сюда... поселили, тут уже было все именно так.

— Ясно. — Хельга неспешно шла по короткой густой травке, изредка нагибаясь, чтобы сорвать цветок. — Камиль, что за Проклятие?

— Что?

— В Условии говорится о Проклятии. Что это?

— Проклятье — моя удача. Мое бессмертие. Моя сила.

— То есть, женщина должная разделить с вами вашу удачу, бессмертие и силу, — продолжила развивать свою мысль Хельга.

— Видимо, так, — не стал спорить Камиль. Хельга прищурилась на солнце и равнодушно спросила:

— Неужели за столько веков не нашлось ни одной женщины, которая смогла бы полюбить вас, и которую полюбили бы вы?

— Сударыня, мы с вами мало знакомы для таких личных вопросов, — укоризненно заметил он.

— Не хочется зря терять время, — ответила она, отворачиваясь. — Но если вы смущены моим вопросом, я не буду настаивать на ответе.

Камиль фыркнул, резко нагнулся и сорвал какой-то лютик. Пристроил его Хельге за ухо, сорвал травинку, сунул себе в рот.

— Видимо, любви недостаточно, — серьезно сказал Камиль. Хельга не отрываясь, смотрела на него. — Разумеется, были женщины, с которыми у меня было глубокое взаимное чувство. Даже любовь. Взять, хотя бы, мою жену. ТАК любить можно только раз в жизни, поверьте мне.

— И не помогло, — пробормотала Хельга. Камиль вздрогнул, и тут же отгородился от нее стеной отчуждения. — Раз дело не в любви, значит, в чем-то другом.

— И в чем же? — холодно поинтересовался он. Хельга дернула плечом и вынула из-за уха цветок.

— Я поделюсь с вами догадкой, буде таковой случиться.

— Договорились, — кивнул он. — Темнеет. Не желаете ли вернуться в замок?

— Разумеется, — она выполнила четкий разворот и направилась к воротам. — В замке есть библиотека?

— Есть.

— А почему он мне ее не показывает?

Камиль вздохнул.

— Это трудно объяснить. Я завтра проведу вас туда, и далее вы сможете найти ее и в одиночку.

— Завтра?

— После заката я туда не рискую заходить, — Камиль не отказал себе в удовольствии чуть-чуть ее припугнуть. Впрочем, если она и испугалась, то ничем это не показала, и он немедленно устыдился. — Шучу я, сударыня. Просто там сыро и темно, а для приведения зала в приемлемый вид уйдет как раз ночь.

— О. — Немногословно отозвалась она. Камиль заглянул ей в лицо. — Я поняла вас, Камиль. Благодарю вас за прогулку. — Они как раз входили в ворота замка.

— Не стоит. Я рад был составить вам компанию.

Хельга присела перед ним в реверансе и довольно быстро ушла к себе. А он вернулся к полировке оружия.

Как ни странно, она пришла через полчаса. Тихо села в уголке, наблюдая за ним.

— Сударь, мне кажется, или я вас раздражаю?

— Вам кажется, сударыня. Я просто на редкость нелюдимый тип.

— Хроники не врали, — хмыкнула она, а Камиль оторвался от двуручника.

— О, вы не поленились поинтересоваться историческими фактами?

— Не поленилась, — подтвердила она. — Но ничего, что могло бы нам пригодиться в сложившейся ситуации, не нашла. Скажите, Камиль, а все женщины рвались покинуть это место?

— Изначально — все. По прошествии какого-то времени у некоторых это желание пропадало, у некоторых — усиливалось. А к чему такой вопрос?

— Пытаюсь понять Условия.

— Боги вам в помощь, — хмыкнул он. Хельга серьезно кивнула.

— Спасибо. Вы уже оставили надежду покинуть это место?

— Я? Не знаю. Когда как. Это зависит от моего настроения. Иногда я люблю этот замок, иногда — ненавижу.

— А от чего зависит ваше настроение?

— От компании.

— Расскажите мне о моих предшественницах. Вы упоминали об одной несчастной, которая выжила из ума.

— Об одной, — невесело усмехнулся он. Отложил меч, встал. — Пойдемте. Я покажу вам кое-что.

— А я буду потом спокойно спать?

— Если не будете, я окажу вам помощь, — хохотнул он. Они шли по длинному полутемному коридору. — Собственно, вот мы и пришли.

Они стояли в начале длинного ряда портретов.

— Это Розмари. Это Сибилла. Мари, Каролина, Лоренца. — Хельга послушно следовала за ним, рассматривая портреты. На всех них были изображены женщины в одной и той же позе, в одном и том же зале, в одном и том же кресле. Все женщины разные, общих черт — никаких. Камиль шагал впереди, называя имена. Остановился возле последнего.

— Это Камилла. Моя супруга. — Женщина ничем особым не выделялась от своих предшественниц, хоть Хельга и старалась найти какое-то принципиальное отличие. — Пожалуй, она была единственной, которой было плевать, где она находится — лишь бы со мной.

Хельга тяжело вздохнула и еле ощутимо погладила его по плечу. Он резко развернулся.

— Из семидесяти пяти женщин с ума не сошли только двое. Камилла и Крошка Сью. Поэтому, сударыня, я бы не хотел вас пугать, но готовьтесь заранее к мысли, что и вас это ждет.

— Благодарю за предупреждение, — сухо отозвалась она.

* * *

Хельга.

Примерно неделю они не виделись — даже во время приема пищи. Порой Хельге казалось, что она тут одна, и вправду начинает сходить с ума. Немного помогала библиотека — мозги цеплялись за любую информацию, прячась от окружающей действительности. То, что Камиль целенаправленно нагнал на нее жути, и теперь так же целенаправленно ее избегает, было очевидно. И злило — бесконечно. В конце концов, это просто гнусно, грубо и низко, так обращаться со слабой женщиной!

Отчуждение закончилось так же, как и началось — неожиданно. Просто как-то утром он присоединился к ней за завтраком, предложил прогуляться за пределами замка. Разумеется, она согласилась! Видимо, он и вправду, сильно зависел от своего настроения, потому что прогулка началась чудесно, а закончилась отвратительно — он в ответ на вполне безобидную ее реплику потемнел лицом, развернулся и пошел в замок, не дожидаясь ее.

Разумеется, Хельга не стала его догонять! Само собой, она не чувствовала себя виноватой! Когда он не вышел к ней к ужину — даже испытала какое-то мстительное удовлетворение. Позднее, ночью, ей пришла в голову мысль, которая не появлялась там ранее. Более тысячи лет. Семьдесят пять женщин. С каждой — прожить ее жизнь. Хорошо или плохо прожить — не важно. Жизнь, целую жизнь! И хоронить их, и каждую оплакать.

Хельга села в кровати, нашарила ногами мягкие туфельки. Закуталась в шаль.

— Где хозяин? — шепотом спросила она и тут же увидела картинку — Камиль перед камином в компании пустых бутылок. — Веди.

Спустилась в нижний зал, осторожно заглянула. Так и есть — сидит перед камином, и методично напивается.

— Вы скрытый алкоголик? — язвительно спросила она. Камиль вздрогнул и обернулся. Хельга плотнее закуталась в шаль, передернула плечами.

— Я открытый алкоголик, — сердито ответил он. — Какого черта вам не спится? Для бессонницы вы еще слишком молоды.

— А вы слишком стары, — парировала она, не решаясь зайти.

— Не желаете ли составить мне компанию?

— В чем?

— Ну, напиться до бесчувственного состояния, — Камиль широким жестом обвел пустые бутылки. Хельга скептически проследила за траекторией его руки и решительно шагнула в комнату.

— Я сильно сомневаюсь, что у вас получится напиться до желаемого состояния, — хмыкнула она, опускаясь в соседнее с ним кресло. Под ноги сунулась скамеечка, плед неслышно заполз на колени, ластясь, словно большая кошка. Хельга машинально погладила его пальцами по всей длине. Камиль внимательно на нее смотрел. Она вытянула губы трубочкой, проговорила несколько блюд. — Если уж и пить, так под хорошую закуску, как говаривал мой супруг.

— Вы его любили? — с тактом пьяного мужчины и живым интересом спросил Камиль.

— Никогда, — машинально отозвалась Хельга. — А что?

— Просто так. Вы же спрашиваете меня о моей покойной жене. Почему я не могу спросить вас о вашем живом муже!

— Можете, — пожала плечами Хельга. — Спрашивайте дальше. Это полусладкое вино?

— Дааа. Вам налить?

— Окажите любезность. — Она приняла тонкий бокал, пригубила вина.

— Так что с вашим мужем?

— Надеюсь, все хорошо. — Хельга пожала плечами. — Он важный для Империи человек, и без него возникли бы трудности.

— О, так я умыкнул жену какой-то важной шишки? — развеселился Камиль.

— Ну, можно сказать и так, — от вина Хельга немного раскраснелась. — Это что, имеет какое-то значение?

— Совершенно никакого, — согласился он. — Итак, вы не любили своего мужа, он не любил вас. Или любил?

— Не любил, — Хельга улыбнулась уголком губ.

— И вы были несчастны в браке, так?

— Я бы не сказала, — честно созналась Хельга. — Нам было друг с другом ни хорошо и ни плохо. Просто — никак. И, что неприятно — я не могу стереть из своей памяти это. Никак. Может, это вопрос времени....

— Тогда вы меня поймете. Знаете, что самое противное? Я помню каждую свою женщину. Каждую. Все черты лица, все черты характера, речь, походку, голос. Ужасно.

— Ужасно, — согласилась Хельга, опустошая второй бокал. — Волей не волей, вы привяжетесь и ко мне, Камиль, как бы вы этого не хотели.

— О, так вы понимаете. Да, я привяжусь к вам. Не привязаться можно, когда есть общение с другими людьми. Когда в окружении только один человек, да еще и противоположного пола, вариант только один.

— Понимаю, — вздохнула Хельга. — Камиль?

— Что?

— А есть какая-то мысль, связанная с вашим возрастом, которая вам дика? С которой вы не можете смириться?

Камиль сглотнул, тяжело на нее посмотрел. Потом отвел взгляд на камин и медленно кивнул.

— Есть. Семь лет назад я похоронил своего сына.

Хельга охнула и зажала рот ладонью. Камиль криво усмехнулся, снова наполнил бокалы.

— И я не хочу более об этом разговаривать.

— Простите меня. Я пьяна и мое поведение недостойно, — покаянно сказала Хельга. Камиль снова хмыкнул, но значительно веселее.

— Ваше поведение вполне достойно, не переживайте. Но лучше бы вам сейчас отправиться спать, Хельга.

— Это будет разумно, — согласилась она и встала, придерживая шаль. Та все равно предательски ползла вниз, приоткрывая молочно-белое плечо. Камиль тоже встал, сердито поддернул ее шаль наверх.

— Спокойной ночи, сударыня.

— Спокойной ночи, — эхом отозвалась она и неслышно ушла.

— А тебе, приятель, тоже пора спать, — строго сказал Камиль сам себе, и, пошатываясь, пошел следом за Хельгой.

* * *

Примерно два месяца они присматривались друг к другу — осторожно, пробуя, друг на друге различные тактики поведения. Таким образом, Хельга выяснила, что Камиль не терпит, когда его будят, когда к нему неслышно подкрадываются (хоть это и почти невозможно), а также женских слез. Камиль же уяснил, что Хельга не терпит, когда на нее повышают голос и пытаются напугать. Хотя у него сложилось такое ощущение, что эту женщину вообще напугать невозможно.

Совместные прогулки и вечерние посиделки стали традицией, вполне приятной и необременительной. Один только раз они заговорили на 'больную тему'. Во время очередной прогулки, разумеется.

— Камиль, а кто вас проклял? И за что?

Камиль тяжело вздохнул.

— Кто — боги. За что — не знаю. Но маги сами по себе, без помощи свыше, не смогли бы упечь меня сюда. Я сопротивлялся изо всех сил, а сил у меня много.

— Понятно, — задумчиво ответила Хельга. — Но получается бессмыслица!

— В каком смысле? — уточнил он.

— В том смысле, что ваше проклятье дало вам непобедимость, и за это же вас сюда упекли!

— Да уж, бессмыслица, — посмеиваясь, согласился он, за что тут же получил травинкой по голове.

Хельга целыми днями пропадала в библиотеке, с упоением копаясь в пыльных фолиантах, но догадками никакими не делилась. Видимо, их попросту не было.

Через полгода они вполне подружились, и Камиль признавал, что такой славной компании у него давно не бывало. Лет так триста, а то и больше.

— Камиль, у меня завтра день рождения, — как-то за столом сообщила она. Камиль отложил вилку, с улыбкой оглядывая Хельгу.

— Вы полагаете, что имеет смысл его отмечать?

— Я просто ставлю вас в известность, — отрезала она, ничуть, впрочем, не обидевшись.

— Я принял во внимание этот факт, сударыня, — он в шутливом смирении склонил голову. Хельга еле слышно фыркнула. Большой прогресс, — снова порадовался он. Почти через год у нее прорезались хоть какие-то эмоции, а то все гипсовая маска, без единого проблеска чувств.... — Хельга, вы владеете холодным оружием?

— Нет, Камиль. У нас не принято обучать девочек боевым искусствам, — откликнулась она.

— А чему принято?

— Манеры. Этикет. Вышивание. Ведение дома. Приемы, гости. — Перечислила Хельга. Камиль изогнул бровь.

— А грамота?

— В редких случаях.

— Так вы редкий случай? — ухмыльнулся он, покачиваясь на стуле.

— Уникальный, я бы сказала, — она тоже скривила губы.

— Хотите, я научу вас?

— Чему?

— Биться на шпагах, для начала. Я сомневаюсь, что вы удержите в ваших нежных ручках меч.

Хельга озадаченно посмотрела на свои руки, потом медленно кивнула.

— Тогда начнем после вашего дня рождения.

— Пощады не будет? — на всякий случай уточнила она. Камиль весело хмыкнул.

— Более того. За каждый ваш промах я буду требовать расплаты!

— Звучит заманчиво, — она вдруг томно изогнула спину и взмахнула ресницами, превращаясь в весьма соблазнительную женщину. Камиль смотрел на эти метаморфозы раскрыв рот, как простолюдин. Опомнился, захлопнул рот как чемодан, только собрался съязвить, как она тягуче спросила, — вы же позволите даме выбрать способ расплаты?

Совершенно неожиданно для себя он почувствовал, как кровь прилила к щекам и к паху.

— Хельга, вы меня пугаете, — он прикрыл срам краем скатерти. Хельга же откинулась на спинку кресла и со вкусом рассмеялась, откидывая голову назад, открывая беззащитное белое горло.

— Да, обычно вы меня пугаете, Камиль. Хорошо же. Не пугайтесь, просто мне вдруг стало скучно.

— Со мной? — шутливо возмутился он, с облегчением отмечая возвращение обычной Хельги. Хотя, Хельга новая его заинтриговала.

— Простите, Камиль, — она легко поднялась, обошла стол, встала позади его кресла, и прошептала в ухо, — разберемся на месте, да?

И упорхнула, оставив после себя едва уловимый запах женского тела и скользящее прикосновение пряди волос, выбившейся из прически.

Камиль прилежно сосчитал до ста, два раза сбившись на середине, бессмысленно посозерцал тонущий в тенях потолок, и только потом решился встать. Чертыхнулся, скорее удивленно, нежели расстроено.

— Чтобы это значило?! Не мальчик, чай....

* * *

Замок ощутимо изменился — Хельга постаралась на славу. Приятный неяркий свет не раздражал, а как-то манил, выхватывая позабытые уже фрески со стен. Даже плиты пола как-то переливались мягким жемчугом. Шторы и портьеры как будто встряхнулись от пыли, окна радостно пропускали свет, который дробился в витражах, разноцветными мазками оживляя танцующие лучи света. Он шел и дивился — как Хельга провернула все это за одну ночь. Вернее, замок и Хельга.

Все изменилось — как-то неуловимо, легко, воздушно, не вызывая протеста или раздражения. Камиль потряс головой, стряхивая призрачную паутинку очарования.

Столовая была убрана скромно и торжественно одновременно. Громадный длинный стол куда-то делся, вместо него теперь стоял вполне уютный столик, накрытый на двоих. Камиль оглядел все это благолепие, и отошел к окошку, дожидаясь Хельгу.

Она влетела в столовую, сияя улыбкой, новым платьем, щечками, плечами, радостью и молодостью. Он невольно разулыбался в ответ, шагнул ей навстречу, увлек за локоток, усаживая ее за стол.

— Сударыня, позвольте сказать вам, вы неотразимы сегодня, — вполне искренне сказал Камиль. Хельга довольно улыбнулась и кивнула. — На сегодняшний день какие-то особенные планы?

— Я бы хотела посмотреть сегодня весь замок, — немного смущенно сказала Хельга.

— Легко. Я, правда, думал, что вы его изучили вдоль и поперек....

— Нет, вовсе нет, — живо откликнулась она. — Я растягиваю процесс.

— Это разумно, — согласился Камиль. — Значит, сегодня мы будем гулять по обновленному замку.

— Да, — снова улыбнулась она.

— Откуда начнем?

— С нашего крыла. А там уж видно будет, да?

— Разумеется, — согласился он, отодвигая тарелки.

Впечатлений и правда, хватило на весь день, который промелькнул необыкновенно быстро. Правда, Камиль больше рассматривал Хельгу — сегодня она, как и замок, открылась ему с новой, неожиданно манящей стороны.

За ужином они живо обсуждали изменения и делились впечатлениями.

— Боги, как хорошо, — вздохнула Хельга. — Если бы я сейчас была там, в том мире, была бы уже замученная и злая.

— Вот как? Не любите приемы и балы?

— Не особо. Хотя, танцевать люблю....

Негромкие звуки вальса заполнили зал, Камиль и Хельга вздрогнули, переглянулись. Камиль криво улыбнулся:

— Сударыня, разрешите пригласить вас на тур вальса.

— С удовольствием, — откликнулась она, смущенно улыбаясь.

— Предупреждаю сразу, не делал этого давно, — сознался Камиль, ведя ее к центру зала.

— Я тоже, — серьезно сказала Хельга. — На каждом приеме я могла танцевать только один, два танца, и все.

— Неужели такая красавица потом подпирала стенку? — непритворно удивился Камиль. Тело само вспоминало заученные когда-то движения, и теперь они с Хельгой довольно изящно кружились по залу.

— Даже спокойно подпирать стенку мне не давали, — неестественно улыбнулась Хельга.

Танцевали долго, пока она не устала. Сам Камиль поймал себя на мысли, что готов танцевать хоть до утра, лишь бы под руками был теплый вздрагивающий шелк ее тела. Подивившись в очередной раз, он усадил Хельгу за стол, наполнил бокалы. Они просидели до глубокой ночи, пока Камиль не начал зевать.

— Кажется, нам пора спать, — засмеялась Хельга. Она была раскрасневшаяся от вина, танцев и удовольствия.

— Пожалуй, вы правы, — не очень охотно согласился он. — Позвольте проводить вас.

Хельга кивнула, и они неторопливо поднялись наверх. Возле своей комнаты Хельга обернулась к нему, странно улыбаясь, и положила ладони ему на грудь. Камиль оцепенел — маленькие горячие ручки двумя отпечатками опаляли кожу даже через ткань. Хельга тем временем поднялась на цыпочки и несмело коснулась губами его губ. Он как деревянный шевельнулся, боясь спугнуть ее, осторожно положил руки ей на талию, привлек к себе, углубляя поцелуй, наполняя его своим дыханием.

— Камиль, спасибо вам за дивный вечер, — смущенно улыбнулась Хельга. Он с трудом сфокусировал на ней взгляд, заставил себя говорить не хрипло:

— Вам спасибо, Хельга. Я никогда не видел свой замок... таким.

— А я причем тут? — искренне удивилась она. Камиль стряхнул с себя оцепенение, пристально посмотрел на Хельгу.

— Я думал, вся эта красота — ваших рук дело, Хельга.

— А я думала — ваших, — нахмурилась Хельга, отступая на шаг.

— Стоп. Если ни вы, ни я этого не делали, тогда кто? Может, вы просто желали, чтобы тут было все... так?

— Камиль, я даже об этом не думала, — покачала она головой. — Значит, это сам замок.

Камилю впервые стало не по себе. Хельга закинула голову к потолку, улыбнулась, погладила стенку.

— Спасибо тебе. Все просто волшебно, — тихо сказала она. И только взялась за ручку двери, как по замку как будто прокатился вздох. Хельга подпрыгнула, испуганно пискнув, и тут же уцепилась за его руку. Он притянул ее к себе, заполошно оглядываясь.

— Я так понимаю, это значит, пожалуйста, — пробормотал Камиль.

— Наверное, — согласилась она, освобождаясь от его объятий. — Спокойной ночи, Камиль?

— Спокойной ночи, Хельга. — Он подождал, пока закроется за ней дверь, и поплелся к себе.

Наутро произошли изменения. Не кардинальные, но и к старому виду замок не вернулся. Камиль с удивлением проснулся в самом настоящем алькове — а ведь раньше его кровать стояла по центру комнаты. Теперь — большая ниша, завешенная тяжелым пологом. К Хельге в комнату он без приглашения не ходил, но за завтраком уточнил — нет ли каких изменений. Хельга таинственно улыбнулась, и ничего не ответила.

Наверное, неделю они привыкали к обновленному замку, делясь впечатлениями. То, что в замке стало больше света, как-то повлияло на настроение Камиля — он стал более приветливым, что ли....

* * *

Ночью его разбудил замок — просто выкинул с кровати на пол, да еще и пинок подушкой дал. Камиль встряхнул головой, и только собрался разразиться гневной тирадой, как услышал слабый стон. Весь сон с него как сдуло, и он с низкого старта рванул к Хельге в комнату. Потому что стонать больше некому было.

Влетев в комнату, он чуть не споткнулся об нее — видимо, ей стало плохо, и она пыталась дойти до него, но не смогла.

— Свет! — рявкнул он, поднимая Хельгу на руки. Лицо ее было бледным, губы синюшные, под глазами круги. — Хельга! Хельга! Черт....

Он с ней на руках понесся вниз, в лазарет, по дороге выкрикивая команды замку. Все исполнялось молниеносно, предметы сами разбегались с его пути, а лазарет оказался неожиданно ближе. Лечебная ниша сама подняла крышку, ожидая, пока он уложит безвольное тело. Камиль положил Хельгу, в очередной раз чертыхнулся, рывком разодрал на ней ночную рубашку, захлопнул прозрачный купол.

— Лечи ее, давай, — рыкнул он и уселся на пол, возле лечебной ниши, нервно комкая то, что раньше было ночной рубашкой. — Что ты с ней сделал, каменюка? — Удар в пол кулаком немного отрезвил. Камиль пересел на кушетку, сцепил руки и заставил себя думать.

— Ты совсем сдурел? — значительно спокойнее спросил он. — Что ты делаешь? А если она умрет, что тогда?

То, что это все было делом рук замка, он почему-то не сомневался. И впервые ему было страшно здесь остаться одному, без Хельги. Раньше он о таких вещах старался не задумываться.

Хельга пролежала в нише почти трое суток. Камиль сидел рядом, не отходя ни на шаг, и мрачно считал часы. Неожиданно, крышка щелкнула и открылась. Камиль подскочил, заглядывая Хельге в лицо. Та по-прежнему, была без сознания.

— Одеяло дай, что ли, — проворчал он, просовывая руки под шею и коленки Хельги, чтобы удобнее было взять ее на руки.

Через полчаса она так и не пришла в себя, а Камиль отчаялся окончательно. Перенес ее в свою комнату, одел кое-как в ночную рубашку, растер руки, дал понюхать солей. На этом его знания, как привести женщину в чувство, исчерпали себя. Постепенно, его сморил сон, и он вытянулся рядом с Хельгой, не раздеваясь.

* * *

Хельга.

Сначала было очень больно. Так больно ей не было никогда, и кричать от боли тоже было больно. Поэтому она кое-как сползла с кровати, пытаясь позвать замок, или Камиля, но упала. Сознание милосердно погасло, спасая от боли, и дальше был темнота. Темнота, чьи-то нервные, но осторожные руки, приглушенный сердитый голос, и успокаивающее бормотание.

А потом резкое пробуждение. Она открыла глаза, пытаясь сообразить, где она, и что с ней, и тут же услышала тихое дыхание спящего. Повернув голову, обнаружила рядом Камиля — он лежал рядом, полностью одетый, даже сапоги не снял. Она облизала пересохшие губы, и тихо позвала его:

— Камиль?

Он моментально проснулся, сел, рассматривая ее с каким-то облегчением.

— Как вы себя чувствуете?

— Слабость, — признала она и попыталась сесть. — А что случилось?

— Это я хотел бы спросить у вас.

— Я не знаю, — кашлянула она. — Пить. — Тут же к ней подлетел графин с соком. Она немного попила, отдышалась и спросила:

— Сколько времени прошло?

— Да почти четыре дня, — вздохнул Камиль, стягивая сапоги. — Сударыня, вы можете собой гордиться.

— Да? И чем же мне гордиться?

— Вам удалось меня напугать, Хельга, — он стягивал камзол, расстегивал рубашку. — А этим немногие люди могут похвастаться.

— Было бы, чем хвастать, — проворчала она, сползая по подушке.

— Может, и не чем, — покладисто согласился он, забираясь под одеяло. — Спите, Хельга. Я устал, как собака.

Какое там спать — когда он лежит совсем рядом, и спокойное дыхание поднимает и опускает мощную грудь, а запах его тела обволакивает, туманит сознание сладкой негой.

Хельга заставила себя отодвинуться немного дальше и закрыть глаза. Так, вслушиваясь в его размеренное дыхание, она и заснула.

После всего этого, они с Камилем стали сталкиваться постоянно — в библиотеке, во дворе, в коридорах — везде. Сначала ее это удивляло, потом настораживало, потом смешило. И тем не менее, ужасно льстило. Кстати, вопрос об обучении ее драться на шпагах, разговор больше не поднимался....

Ей нравилось чуть-чуть поддразнивать его, самую малость. На той грани, когда он понимает, что над ним посмеиваются, но не понимают, как. Кажется, ему самому это нравилось. Во всяком случае, он не пытался избегать ее, как раньше. И очень скоро она привыкла к его молчаливому присутствию, спокойному голосу и насмешливым интонациям.

Так и произошла катастрофа — она в него влюбилась. Даже, хуже. Она его полюбила. Влюбленность, она проходит, освобождает дух от сладкой отравы, а любовь — намного хуже. Когда человек влюблен, он не замечает недостатков объекта своих чувств. Все плывет в счастливой слепоте, отключая разум, обостряя эмоции. А когда любишь — все видишь, все недостатки можешь перечислить, все понимаешь — и что не нужна ты ему, и что безнадежно все это.... А сделать ничего не можешь. Правильно в народе говорят — сердцу не прикажешь. И глупости это, самонадеянные глупости, полагать, что можешь управлять собой — не черта не можешь. Губы сами расползаются в счастливой улыбке, когда видишь его. И только одно можешь сделать — превратить улыбку счастливой дуры в улыбку вежливой дуры. Разница невелика, собственно. Хуже, когда жить начинаешь с того момента, когда видишь его, когда себя забываешь, лишь бы все продолжалось.... Одно хорошо — им друг от друга никуда не деться. Хотя бы так.

* * *

— Что за чертовщина, — сердито пробормотал Камиль, выглядывая в окно. Хельга оторвалась от книги, вопросительно глядя на Камиля. — Тучи откуда-то принесло....

— Тучи? — не поняла Хельга. Отложила книгу, подошла к Камилю. — И правда, тучи.... Такого раньше не было?

— Никогда, — Камиль покачал головой. Взгляд его был прикован к горизонту, на котором пухли темные облака.

— То-то я думаю, потемнело рано, — пробормотала Хельга, отходя от Камиля. — Гроза будет?

— Не знаю. — Он покачал головой. — Пойдемте ужинать, Хельга.

— Пойдемте, — она легко положила руку ему на запястье. Он перехватил ее ладонь, переплел их пальцы.

За ужином их несколько раз тревожили отголоски далекого грома. Хельга радостно улыбалась — она всегда любила запах грозы, и теперь, не боясь простуды, подставляла лицо свежему ветру, льющемуся из окна.

Камиль потер лоб, задумчиво рассматривая погоду за окошком. Тучи приближались, уже почти цеплялись за верхушки близкого леса.

— Пожалуй, я вас покину, — Хельга встала, прикрыла окно.

— Время позднее, пора спать, — согласился Камиль, следуя за ней. — Доброй ночи.

— Спокойной ночи, — отозвалась она.

Гроза разыгралась не на шутку — от молний было светло, как днем, гром оглушал своими раскатами, ливень стоял стеной. Хельга крутилась с бока на бок, вздрагивая от особо громких раскатов, и уже встала, собираясь посидеть в гостиной перед камином, как окно взорвалось осколками. Вскрикнув от неожиданности, Хельга обернулась, и обнаружила в комнате Око богов. Око неспешно двигалось к ней, и Хельга, забыв про гордость, с придушенным писком вылетела за дверь, и впечаталась в грудь Камиля.

— Что стряслось? — почти сердито спросил он.

— Там Око богов, — сообщила Хельга, вцепившись в его рубашку. — Не ходите туда.

— Что там? — не понял Камиль.

— Око богов, — повторила Хельга, сводя концы ночной рубашки.

— Шаровая молния, что ли?

— Да.

— Понятно все. И как вы только уйти успели, — он надежно обнял ее, прижимая к себе.

— Я уже у двери стояла, хотела в гостиной посидеть....

— Не можете уснуть?

— Да, так гром грохочет....

— Пойдемте спать, Хельга, — вздохнул он и повел ее за руку, как маленькую, в спальню. — И даже не вздумайте открыть сейчас ваш хорошенький ротик, — строго предупредил он.

Хельга послушно закрыла рот и молча последовала за Камилем. Он завел ее в комнату, мягко подтолкнул в сторону кровати и начал раздеваться. Хельга заставила себя отвернуться, и нырнула за темный полог, закапываясь в одеяло. Кровать тяжело вздохнула под весом тела Камиля, он вытянулся рядом с Хельгой, закинув руки за голову, потянулся. От очередной вспышки молнии в комнате стало светло, и Хельга вздрогнула.

— Вы как маленькая, — со смешком сказал Камиль, поворачивая к ней голову. — Не боитесь ужасного старого психа, но боитесь грозы.

— Кто вам внушил эту мысль, интересно мне, — вспылила Хельга. — Про старого ужасного психа?! Вы вовсе не псих, и совершенно не ужасны.

— Я совершенно прекрасен, — немного растеряно ответил Камиль. — Сейчас бабахнет, не пугайтесь.

— Что? — не поняла она.

— Гром.

Последнее слово потонула в ужасном грохоте, и Хельга непроизвольно зажмурилась и втянула голову в плечи.

— Боги, да что это такое, — она с трудом перевела дыхание. Камиль вздохнул, и притянул ее к себе. Обнял, закопался носом в ее волосы, принялся гладить ее по голове. Хельга блаженно замерла, боясь спугнуть его. И теперь старательно вздрагивала от каждой молнии и раската грома. Немного осмелела, пошевелилась, положила ладони ему на грудь. Он тоже повозился, укладывая ее удобнее у себя на руках, прижимая ее лицо к своей груди.

— Спеть вам колыбельную? — иронично спросил он. Хельга подняла лицо к нему:

— Лучше поцелуйте, — сердито ответила она, с удовольствием рассматривая его растерянное лицо.

— Я не посмею, — как-то слишком серьезно ответил он.

— Тогда я посмею, — она слитным движением поднялась к его лицу и требовательно поцеловала, прижимаясь к его горячему телу. Большие ладони тут же опустились ей на спину, сминая тонкую ткань рубашки, пробираясь к желанному телу.

— Хельга....

— Вот сейчас вам лучше помолчать, — безапелляционно сказала она, проводя руками по его торсу, прослеживая пальцами темную дорожку волос на животе. Он втянул воздух через стиснутые зубы, комкая пальцами простынь, подаваясь навстречу ее рукам. Она упивалась этим живым откликом, заставляя его сдавленно выговаривать ее имя, снова и снова, сама сгорая в этой пылкой неге.

Бесконечная нежность — они щедро дарили ее друг другу, растворялись в ней. Она задыхалась от его бережных прикосновений, он беспомощно стонал от ее ласкового напора. Эта первая их ночь запомнилась бережностью, неторопливым изучением горячего тела, чутко откликавшимся на ласку, каждый вздох.

— Гроза миновала, — вздохнула она. Камиль быстро перевернулся, снова накрывая ее своим телом.

— Ты так думаешь? — он щекотно зарычал ей в ухо. Она извернулась, поймала его губы, притянула его на себя, обнимая, обволакивая своим телом. — Хельга, ты любишь грозу?

— Люблю, — признала она, про себя добавив 'Тебя'. Он как будто что-то почувствовал, пристально разглядывая ее лицо. — Камиль, может, поспим?

— Спи, — согласился он. — А я посмотрю.

— Не уйдешь?

— Куда я от тебя уйду, — ласково выдохнул он, устраивая ее голову у себя на плече. — Хельга?

— Да?

— Ты всегда будешь со мной?

— Всегда.

— Обещаешь?

— Клянусь, — серьезно ответила она, загоняя непрошеные слезы обратно.

Гроза и правда, миновала. Лес сиял умытой листвой, замок гордо сверкал мокрым камнем, встряхиваясь от долгого скучного сна, готовясь к настоящей жизни. В одном из залов неслышно менялись буквы на плите. 'Условие выполнено. Когда уйдет Проклятье, уйдете и вы, рука об руку'.

* * *

Из двухэтажного автобуса высыпалась очередная экскурсия, пестрой толпой разбавив сельский пейзаж. Экскурсовод сноровисто построила учащихся в пары, повела внутрь замка.

— Итак. Перед вами исторический памятник, относящийся к эпохе Императрицы Галисии. Хочу заметить, что это единственный сохранившийся памятник того времени. Долгое время подход к нему был закрыт горным обвалом, и лишь пятьдесят лет назад удалось пробраться сюда. Замок называется Хэль-Камиль, и окутан тайной и легендами. Он до сих пор хранит свои тайны, а ученые и историки ломают головы над его загадками.

— А какие тут легенды? — пискнула девчонка в смешной кепке. Экскурсовод смерила ее благожелательным взглядом, и продолжила:

— Самая интересная, на мой взгляд, легенда, связана с этим портретом. — Учащиеся послушно уставились на старое полотно. — На этой картине изображен великий полководец Камиль. Увы, родовые имена уже утеряны, но тем не менее. И вот здесь первая загадка. Как вы можете увидеть, грудь полководца украшают ордена и медали. Так вот, временной разброс между этими наградами составляет около тысячи лет. Мы с вами понимаем, что человеку не дано столько жить, соответственно, закрадывается мысль о фальсификации, подделки картины. Но это не так.

— То есть, как?

— Эта картина написана более пяти сотен лет назад. И все ордена и медали — тогда же. Возможно, художник зачем-то решил присвоить Камилю награды предков, но зачем — вопрос.

— А что за женщина с ним? — проявил интерес худой до безобразия парень.

— О, а это то, над чем ломают головы историки. По всем описаниям, это Императрица Хельга. Жена Императора Палия.

— А что она там рядом с полководцем делает?

— И тут мы вплотную подходим к самой интересной легенде. Она гласит, что великий Камиль — бессмертен. И что можно вызвать его из этой картины, когда грозит большая война. И если Камиль откликнется на зов, то победа — вопрос решенный, но в награду он заберет себе любую женщину. Это, кстати, немного подтверждает портретная галерея из семидесяти пяти женских портретов в галерее.

— Тьфу ты, — разочаровался кто-то из мальчишек. Экскурсовод неодобрительно на него покосилась и продолжила.

— Так вот, если принять на веру эту легенду, Императрица Хельга и была последней, кого забрал Камиль после победы в войне с Ликрой. В любом случае, понятно, что их связывало нечто большее, чем простое знакомство великого полководца и Императрицу.

— Ну да, — хмыкнул кто-то. Императрица сидела в кресле, в непринужденной позе. На полу, возле ее ног сидел Камиль, сияя мальчишеской улыбкой, на его плече лежала маленькая ручка женщины. Императрица улыбалась таинственно, но в то же время вся ее поза светилась сдерживаемым счастьем.

— Историки же склонны полагать, что был род, славившийся талантливыми полководцами, которых по традиции называли одним и тем же именем — Камиль.

— Все равно, легенда красивая. — Вздохнула девчонка в кепке.

— Обратите внимание на эту плиту. Текст на ней долгое время был скрыт, лишь недавно наши ученые смогли расшифровать надпись.

— И что она гласит?

— Миры сошлись.

— И все?

— И все.

— И что это значит?

— А этого, молодые люди, не знает никто.

— Замок совершенно потрясающий, — вздохнул кто-то из девчонок. — Но жить тут я не смогла бы....

* * *

— Дорогая, тебе не мешают эти люди? — Камиль поставил перед Хельгой чашку с чаем.

— Нисколько, — откликнулась она. — Интересно наблюдать за ними, слушать....

— Ну, да, — согласился Камиль. Хельга пригладила его волосы.

— Ты у меня совсем седой стал, — нежно улыбнулась она. Камиль поймал ее ладонь, шутливо прикусил пальчики.

— Я старый дед, ты забыла? Так непривычно, когда время снова властно надо мной....

— Ты, вроде бы, был рад, — строго прищурилась Хельга. Камиль хохотнул:

— Я рад, любимая.

— Я все надеюсь, что кто-нибудь даст нам толчок к разгадке, — проворчала Хельга. — Надоело уже голову ломать!

— Милая, может, хватит? — хмыкнул Камиль. — Главное, что Условие выполнено.

— Так мы же ничего не сделали для этого! — привычно вспылила Хельга.

Камиль потер лоб, виновато улыбнулся.

— Милая. Я как-то прогневал богов. А ты смогла смягчить их гнев.

— Как?!

— Не все ли равно? — ласково шепнул Камиль, обнимая Хельгу. Та привычно вздохнула сдала позиции. А что еще делать, если мужчина твоей жизни — великий полководец?!