Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Андрей! Не надо! — вскрикнула Лена, пытаясь остановить "мужские разборки".
Честно скажу, если бы не она, я бы этому козлу печень порвал не задумываясь. Остановиться успел в самый последний момент. И это оказалось ошибкой.
Как только я повернулся к девушке, предполагая сказать ей что-нибудь успокаивающее, Витёк ухитрился подняться, подхватил упавший на землю кастет и попытался достать меня еще раз. Тем же способом.
Движение его я заметил боковым зрением. И даже попробовал увернуться, однако удар в скулу всё-таки пропустил. Пусть и скользящий.
Нижняя губа моментально распухла, а по щеке потекло что-то липкое и солёное. Слава богу, сознания не потерял — оклемался почти мгновенно. Скользнул вбок и, ухватив Витька за одежду, одним движением вывернул ему руку. После чего без затей двинул локтем по почкам. А потом, чисто для профилактики, несколько раз осадил его башкой о колено ...
— Андрей! Ты же убьёшь его! — Лена буквально повисла на мне, стараясь удержать от необдуманных действий.
"Убьёшь?! Ага! Делать мне больше нечего, в милицию попадать. Пущай валит отсюда, пока живой..."
Ничего этого я, конечно, Лене не сообщил. Просто отшвырнул противника в сторону, ускорив "полёт" добрым пинком в афедрон...
Витёк же, сообразив, что бить его больше не будут, отполз на карачках в кусты и уже оттуда, почувствовав себя в относительной безопасности, рискнул проорать: "Мы с тобой еще встретимся, гад!" В ответ я всего лишь шагнул на голос, и через долю секунды несостоявшегося ухаря и след простыл. Видимо, он очень спешил. Торопился как следует подготовиться к нашей будущей встрече...
"Зря отпустил, — мелькнула внезапная мысль. — Пожёстче надо было с ним обойтись. Руку, к примеру, придурку сломать или пальцы. Чтобы даже мысли никакой в будущем не возникло домогаться до Лены. Или вообще приближаться к ней менее, чем на сто метров... Впрочем, теперь уже поздно. Раньше надо было об этом думать и не идти на поводу у пожалевшей урода дамы ..."
Медленно поворачиваюсь к Лене. Вид у неё слегка виноватый.
— Извини, Андрюш. Я, наверное, помешала тебе, — говорит она, опустив глаза. — Просто испугалась я очень сильно... — и добавляет уже совсем тихо. — За тебя испугалась.
Чувствую себя как-то неловко. Вроде как специально ждал, пока этот гаврик ее ударит, и только затем вмешался.
Сегодня на Лене очков нет. Почему, не знаю. Но, с другой стороны, это и хорошо. Значит, она не сможет заметить, насколько я сильно смущён и этой внезапной встречей, и тем, что случилось потом.
Наше общее замешательство длится недолго. "Спасение" приходит из приоткрытого окна на втором этаже. Там, кажется, работает телевизор. Передают какой-то концерт. Ситуация практически один в один как неделю назад в парке. Только вместо Жанны передо мной сейчас Лена. А я... Неожиданно для себя я вдруг понимаю, что обе они мне одинаково дороги. И потерять не хочу ни ту, ни другую...
Город огромный заполонён толпой,
Светятся окна ярче, чем звёзды в небе.
Город огромный, только от встреч с тобой
Мне в городе этом спрятаться негде,
Спрятаться негде, -
слышится из окна пение Карела Гота.
— У тебя кровь на губе, — хрипло произношу я, глядя на Лену.
Она трогает себя за губу и невольно морщится... А затем отвечает с улыбкой:
— У тебя тоже.
"Хм, действительно". Я тоже ощупываю своё лицо и пытаюсь вытереть кровь. Получается, правда, не очень.
Видно, сложилось так у меня в судьбе,
Видно, любовь мне выпала непростая.
Даже уеду, чем помогу себе?
Ведь сердце не вынешь и не оставишь,
И не оставишь, -
продолжает надрываться по телевизору "золотой голос Восточной Европы".
— У меня дома аптечка есть, — девушка оглядывается на подъезд.
— Аптечка? — я всё ещё "не врубаюсь".
— Аптечка. У меня. Дома, — повторяет Лена и вновь опускает глаза.
Пусть ты при встрече вновь отведёшь глаза,
И, как и прежде, сердце мне болью скрутит.
Пусть, зазывая, рядом шумит вокзал,
А я не уеду, будет, что будет,
Будет, что будет.
— Пойдем?
Лена протягивает мне руку.
— Пойдем, — киваю я через пару секунд, понимая, что — всё, пропал окончательно. Никуда я теперь от неё не денусь... а, впрочем... нет, не хочу я никуда от неё убегать-уезжать. Пусть будет, что будет...
И не в этом дело,
Нет, не в этом дело,
Что тебя не видеть не могу,
А куда я денусь,
Ну, куда я денусь,
От себя куда я убегу?
Кровать в Лениной комнате была не слишком широкая, но места на ней нам хватило с лихвой. Собственно, мы в эту ночь почти и не спали. Так, пару часов, не больше. Друг от друга практически не отрывались. Или, скорее, наоборот: отрывались по-полной. И в итоге едва не проспали. Она на работу, а я — в институт. Мне, впрочем, спешить было некуда — лекция по аналитической геометрии динамилась без проблем, за посещением всё равно никто не следил. А вот партнёрша, напротив, весьма торопилась: рабочий день в стройуправлении начинался в половине восьмого. Она даже немного расстроилась, что завтраком меня накормить не смогла — всё "свободное" время ушло на "боевую раскраску". Макияж, причёску, поиски запасных очков — старые, как выяснилось, потерялись вчера, ещё до встречи со мной.
Меня Лена уже ни капельки не стеснялась. Да и чего ей теперь стесняться, после ВСЕГО? Ну, разве что своего бывшего жениха-фарцовщика? Хотя и от него... какая-никакая, а польза. Если бы не этот козёл, не было бы у нас с Леной этой волшебной ночи. От которой голова кругом и хочется петь соловьем...
— Вот чёрт! Забыла, куда серёжки вчера положила, — с досадой пробормотала девушка, завершая формирование "образа" и разглядывая в зеркало "результат".
"Сережки? Хм, а ведь у меня есть для неё кое-что"
— Думаю, эти тебе вполне подойдут, — проговорил я, доставая из куртки серьги с сапфирами. Те самые, что купил в среду для Жанны. Кулон и цепочка остались в кармане, но Лена о них, понятное дело, не знала.
— Это... мне? — сказать, что Лена была удивлена, означало не сказать ничего.
— Конечно, тебе. Кому же еще? — пожал я плечами, стараясь казаться невозмутимым. Как будто дарить подарки красавицам дело привычное. Словно бокал мартини глотнуть.
Увы, до конца отыграть Джеймса Бонда мне так и не удалось.
Красавица внезапно вздохнула и одарила меня грустным взглядом:
— Андрей. Ты знаешь, я очень боюсь подобных подарков.
— Но... почему? — теперь уже пришел мой черед удивляться.
— Это очень дорого для меня, — ещё раз вздохнула Лена. — Ты, наверное, всю стипендию на эти серьги потратил.
— Я понял, — усмехнулся я, выдержав короткую паузу, догадываясь, наконец, куда она клонит. — Думаю, тебе не стоит волноваться по этому поводу. Это честные деньги, не криминал, не фарцовка... Я их по-честному заработал, а не украл или выклянчил у родителей. Можешь верить, можешь не верить, но это действительно так.
Лена ничего не ответила. Молча надела серёжки, критически осмотрела свое отражение в зеркале, а затем... Наградой мне стал поцелуй. Долгий и страстный. На большее у нас просто не было времени.
А серьги ей действительно шли. В них она выглядела ещё сногсшибательнее, ещё шикарнее, ещё загадочнее... Мечта, а не девушка.
Расстались мы через двадцать минут. Дошли вместе до "Культтоваров", возле которых Лена чмокнула меня в щеку, вытерла след от помады и, сказав, что уже наверняка опоздала, побежала в контору. Я же направился в сторону института.
Путь в общагу пролегал мимо дома, где жила Жанна. И чем ближе я к нему подходил, тем всё больше меня одолевали сомнения. Правильно ли я поступаю? Нет ли в моих действиях некоего... сволочизма что ли? Вот, ёлки-зелёные, даже не знаю, как следует называть то, что уже решил для себя и посчитал нормальным. В любом случае, свои ошибки надо обязательно исправлять. Даже если это и не совсем ошибки. Точнее, совсем не ошибки.
Насколько я помнил, на учебу Жанна всегда ездила на электричке 8:06, и, значит, времени у меня было достаточно. Одно плохо — магазины на этот час еще не открылись. И в том числе тот, который следовало посетить в первую очередь. Располагалось это предприятие советской торговли буквально в двух шагах от нужного мне здания. Обычные для начала восьмидесятых "овощи-фрукты" с небольшим цветочным отделом около входа.
Дожидаться восьми ноль-ноль и, соответственно, открытия магазина мне было не с руки — за шесть минут не то что купить, даже выбрать подходящий товар не смогу. А уж перехватить Жанну по дороге на станцию — тем более. Поэтому, приняв вид "лихой и придурковатый", я обошел строение и несколько раз нажал на кнопку звонка служебного входа.
— Кого там в такую рань черти несут? — раздалось из-за двери через десяток секунд.
Зазвенели ключи, и в щели между косяком и дверью появилась помятая физиономия.
— Ну? Чего надоть?
Хмурый спросонья сторож взирал на меня с явным неудовольствием.
— Бать! Выручай, в натуре! Времени — ноль! Вопрос жизни и смерти, — затараторил я, хватаясь за дверную ручку как за соломинку.
— Спиртным не торгуем, — пробурчал предшественник будущих ЧОПовцев и потянул полотно на себя. Чтобы не дать ему захлопнуть "калитку", я быстро просунул ногу в дверной проем.
— Бать, да я не за водкой пришёл. Мне, понимаешь, кровь из носу, цветы нужны.
— На кой? — сторож с недоумением уставился на меня. Даже дверь перестал тянуть, удивившись столь странной просьбе.
— Надо, бать. Очень надо.
— Дык... это, — небритый "охранник" почесал в затылке и попробовал решить вопрос привычным для себя способом. — Я же не продавец. Вот откроется магазин, тоды и ой...
— Да ты пойми, не могу я так долго ждать, — я постарался придать голосу максимум проникновенности. — Если я сейчас цветы одной девушке не подарю, то всё. Только и останется, что утопиться в канале.
— Ну-у, — протянул сторож, закатывая глаза и демонстрируя тем самым недюжинную работу мысли.
— Если чего надо сверху, так то не проблема. Отдам сколько нужно, — выложил я еще один козырь. — Деньги не главное. Мне главное на встречу не опоздать.
— А! Ладноть! — махнул, наконец, рукой хранитель фруктов и овощей. — Ходь сюды. И дверку прикрой, чтоб фулюганы какие не забрались.
Дальше тамбура он меня не пустил. Наказал ждать, а сам убрёл вглубь магазина.
— Если можно, что-нибудь покрасивше и попахучей, — крикнул я в извилистый коридор, вспомнив, что даже не сообщил, какие конкретно цветы желаю приобрести.
Мой "благодетель" возвратился через минуту.
— На, держи, — протянул он мне алую розу с уже раскрытым бутоном. Запах от нее шел изумительный — любые духи перешибёт без проблем. У Жанны даже мысли не должно появиться, что от кавалера пахнет совсем не цветами, а... скажем так — другой женщиной.
— А ещё парочки точно таких не найдётся?
— Больше не могу, — развел руками дедок. — Одну еще могут списать на усушку-утруску, а три — это уже воровство.
— Жаль, — я покачал головой и вытащил из кармана смятую трёшку.
— Не надоть, — отмахнулся охранник. — А то уже будет это, как его там, во, хищение! Так что даром бери.
— Спасибо! — поблагодарил я сторожа. — Ну, я пошел?
— Иди, — кивнул тот и, заперев за мной дверь, тихо пробормотал. — Что за бабы нынче пошли? Свиданки в такую рань назначают...
Его последних слов я, конечно же, не расслышал. Поскольку спешил...
...Жанна выбежала из подъезда без четверти восемь.
Я "догнал" её через десяток шагов.
— Привет!
— Ой! — вскрикнула она, оборачиваясь. — Это ты?
— Я. А это тебе.
— Какая колючая, — Жанна осторожно приняла из моих рук цветок. — А пахнет как здорово. Где взял?
— Украл, — усмехнулся я, приноравливаясь к ее шагу.
— Молодец, — похвалила девушка. — А почему вчера не пришёл?
— Дык, я тебе весь вечер звонил. У вас дома никого не было.
— Мог бы и днём позвонить, — отозвалась спутница. — Я бы тогда никуда не уехала. Вчера у дяди Володи день рождения был, после обеда мы в Наро-Фоминск уехали.
— А вернулись когда?
— Точно не помню. Кажется, в половине первого...
Жанну я провожал до самой станции. Даже на платформу зашёл. А когда появился поезд, достал пакетик с кулоном и цепочкой и вложил его в руку девушки.
— Это подарок. Только прямо сейчас не смотри, потом посмотришь.
— А...
— Всё, твоя электричка. Пока. Встретимся на неделе.
Выслушивать от Жанны разные неудобные вопросы мне не хотелось. Она, насколько я ее знал, вполне могла (переплюнув Лену) устроить настоящий допрос с пристрастием на тему "Откуда ты взял деньги на такое богатство?" Вот поэтому-то и пришлось срочно ретироваться, оставив все разговоры на потом. Тем более что обладание дорогими подарками может само по себе успокоить любую женщину. В том смысле, что рано или поздно она сама найдет "логическое" объяснение собственным мыслям и перестанет терзать себя ненужными подозрениями...
* * *
— Итак, справки вы предоставили, я их прочёл, — генерал откинулся в кресле и внимательно посмотрел на сидящих перед ним Смирнова и Ходырева. — Теперь хотелось бы кое-что уточнить. Думаю, мы поступим как флотские. То есть, вначале выслушаем младшего по званию. Давай, Михаил, приступай. Докладывай, что думаешь по Свояку.
— По Свояку у меня, Пётр Сергеевич, одни непонятности, — прокашлявшись, сообщил Смирнов.
— В чем они проявляются?
— В том, что понять я его не могу. Вроде обычный советский пацан, а как сделает что-нибудь или скажет, так хоть стой, хоть падай.
— Это ты про стрельбу?
— Про неё. Упражнение с заложниками он выполнял так, словно это реальная ситуация, а никакая не тренировка. Да и сам факт такой успешной стрельбы вызывает кучу вопросов...
— А по поводу деда его точно всё выяснили, не ошиблись?
— Ошибка исключена. Дед его и, правда, был снайпером на войне. Кавалер двух орденов Славы. Но вот к Георгиевским крестам никакого отношения не имеет — родился он в девятьсот восьмом, так что ни в Первой мировой, ни в Гражданской участия не принимал. Участвовал только в финской и в Великой Отечественной.
— А перепутать Свояк не мог? У них ведь, у Славы и у Георгия, ленточки одинаковые.
— Ну-у, в принципе, мог, но вряд ли. Чтобы эти награды попутать, надо либо очень глубоко погрузиться в тему, до такой степени, чтобы в голове смешались типовые понятия, либо надо просто жить в определенной среде, рядом с обладателями обеих наград.
— Да, скорее всего. Согласен. Вот если бы родственники у него были из бывших или, например, общался он регулярно с выходцами из... хм, белоэмигрантов...
— Лингвистический анализ его речи мы уже провели.
— И как?— моментально вскинулся Петр Сергеевич. - И почему это не указано в справке?
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |