Три кварка 2 (1982-2012). Правила отбора

Заметив объект, я тут же метнулся за угол и спрятался в тени вентиляционной шахты. Под ногами валялись какие-то камешки. Один из них я поднял. Обыкновенный гранитный окатыш. Небольшой, но довольно увесистый. Если запулить такой булыганчик в висок, пациент долго не проживёт. Максимум, полсекунды. Пока "снаряд" до "цели" не долетит. А расстояние до цели всего-ничего, метров примерно двадцать. Один точный бросок и — "увози готовенького"...

Гайдар внезапно остановился. Перед фонарным столбом. Открыл папку. Принялся что-то рассматривать. Для любого киллера позиция почти идеальная. Людей в округе не наблюдается, цель отлично видна и ко всему прочему неподвижна. Только и надо, что "нажать на курок". Точнее, метнуть в клиента подвернувшийся под руку камень. "Метнул гадюка, и нету Кука". Вот так. И хрен потом кто что найдёт... Ни подозреваемых, ни свидетелей, ни мотива. Только орудие преступления, да и то, если очень долго искать — на дорожке с гравием таких дофига и больше...

Смотрю, как "приговорённый" качает башкой, кривится, разглядывая имеющиеся в папке бумаги. Плевать, что именно в них написано. Наверняка, какая-нибудь фигня, что-нибудь про "свободный рынок" и его преимущества перед плановой экономикой. Абсолютно точно знаю, что в нашей стране этот "рынок" народа убил больше, чем все басаевы с радуевыми вместе взятые. И, значит, рука у меня не дрогнет, когда придёт время... А время приходит прямо сейчас. Лучшего момента уже не найти...

Камень летит беззвучно. Это не пуля и не снаряд. Высокая скорость ему не нужна, достаточно той, что есть. Получив удар по виску, Гайдар мешком оседает на землю. "Не буду, Егорушка, желать, чтобы она была тебе пухом. Лучше пожелаю, чтобы гроб был покрепче, а могила поглубже. А если еще и кол осиновый, то совсем хорошо..."

Секунд десять внимательно наблюдаю за обстановкой вокруг. На улице никого, "клиент" не шевелится, только ветер шуршит вылетевшими из папки листами. "Ну что ж, дело сделано, пора уносить ноги".

Тихо выбираюсь из тени и не спеша иду через двор. Направляюсь к метро. Впрочем, уже через десяток шагов соображаю, что на этой станции лучше бы мне не светиться. Поэтому поворачиваю налево, огибаю дом и, перебежав дорогу, быстрым шагом иду в сторону стадиона "Динамо". Однако и там спуститься в метро не решаюсь. Почему? Да просто смысла не вижу. До Савёловского оттуда пешком минут двадцать. Гораздо быстрее, чем сперва на подземке, да еще с пересадкой, а потом на автобусе, которого ждать дольше, чем ехать...

Осознание того, что совершил, появляется уже в электричке. Меня буквально накрывает волной из переживаний. Типичный такой посткриминальный синдром. Я ведь никогда и никого не убивал. Ни в этой жизни, ни в той. Зубы стучат, руки трясутся, словно припадок у меня или похмелье. Ей-богу, попадись мне сейчас милицейский наряд, всё бы им рассказал без утайки. Лишь бы снять с души этот груз. Понимание непоправимости сделанного...

"Спасение" приходит в виде двух помятых жизнью бичей и бутылки портвейна. Пьянчуги "тусуются" в одном вагонных тамбуров. Увидев трясущегося пацана, ввалившегося на их территорию, они без лишних слов протягивают ему полный стакан. Я их даже поблагодарить не могу, все слова застревают в горле. Просто киваю и бреду по вагонам дальше, чувствуя, что еще немного и слечу с катушек по-полной... Алкоголь начинает действовать через пару минут, когда я уже дохожу до головы состава. В мозгах потихонечку проясняется и возбуждение постепенно сходит на нет. Успокаиваюсь, одним словом. Конечно, не до конца, но хоть не трясусь как пациент психбольницы. И даже, выйдя из электрички и узрев перед собой представителя органов правопорядка, не дергаюсь и не пытаюсь сбежать. Только мысль одна в голове крутится: "Неужели меня так быстро вычислили и нашли?"

Нет, никто меня пока что не вычислил. Милиции просто требуются понятые. Оказывается, нашли под платформой труп, поймали по горячим следам подозреваемого и разбираются теперь с обоими. Ну и с местом преступления заодно.

Залезаю в милицейский "бобик", сообщаю данные о себе, подписываю какую-то бумагу. Потом меня ведут к трупу. Раскинувший руки мужик лежит на щебеночной насыпи. Лицо его кажется мне знакомым. Приглядываюсь получше. "Ё-моё! Да это же он! Егорка Гайдар! Как?! Как он сюда попал?!.."

...Стою около вентиляционной шахты, мотаю башкой, пытаюсь понять, что случилось. Неужто мне всё это привиделось? И труп, и милиция, и электричка? Ну да, так и есть. Привиделось. Только господин Гайдар никуда не делся. Стоит себе под фонарем и в ус не дует. Бумажки листает, не подозревает гадёныш, как ему повезло. Повезло, что не могу я его убить. Рука не поднимается. Знаю, что надо, но... не могу и всё тут. Не хочу снова пережить то, что пережил в мыслях. К тому же не совершил он пока здесь того, за что полагается высшая мера. Дай бог, и не совершит никогда. Моими усилиями и усилиями более компетентных товарищей. Системным образом. Я ведь сам в своё время решил, что не буду заниматься индивидуальным террором. Что это не наш метод, что это — путь в некуда. А сейчас едва не сдержался, чуть было не уконтропупил "великого реформатора", позабыв о своих стратегических планах...

Медленно выхожу из тени возле стены. Вздыхаю. Ненужный более камешек летит на проезжую часть. Стоящий на другой стороне дороги Гайдар вскидывает голову и подслеповато щурится, пытаясь разглядеть, кто это там так шумит. Я на него не смотрю. С независимым видом иду по тротуару к метро. Насвистываю что-то под нос, руки в карманах, в мозгах пустота. На перекрестке едва не попадаю под несущийся на скорости грузовик. "Гаишников на тебя нет, лихач недоделанный... Тьфу!.."

— Здорово, Палыч!

— Привет!

— Чего это ты в бумагах зарылся? У тебя же дежурство вот-вот закончится. Готовиться надо, а не сиднем сидеть.

— Закончится, как только разберусь с писаниной.

— Да? А чего случилось-то?

— Да понимаешь, позвонили за полчаса до полуночи. Сказали, на Усиевича труп нашли.

— Опаньки! Убийство?! В самом конце квартала!

— Ага! Все показатели к чёрту! Пришлось по-быстренькому, ноги в руки и опергруппу на выезд.

— И как?

— Как, как... хреново! Действительно труп. Одна радость, что вроде бы не умышленное.

— Сам что ли руки на себя наложил?

— Камнем в висок прилетело. По всей видимости, несчастный случай.

— Это как?

— Да очень просто. Стоял около дороги. Мимо грузовик проезжал. Камушек из-под колёс выскочил и... Короче, не повезло мужику.

— Да уж, действительно... Непредвиденное стечение обстоятельств. Свидетели-то хоть нашлись?

— А! Нашли какую-то бабку. Бессонница у неё, видите ли. Говорит, видала в окошко и мужика этого, и грузовик... И камушек тот отыскался. Его сразу на экспертизу отдали — мало ли что, вдруг умысел обнаружится, то, сё...

— Личность установили?

— Выясняем. Документов у пострадавшего не было, так что послали стажёров по ближайшим домам. Думаю, скоро узнают.

— Узнают, куда они денутся.

— Это точно...

Пятница. 1 октября 1982г.

Случившееся в среду буквально выбило меня из колеи. Вроде ничего такого не сделал, просто посмотрел вживую на одного из могильщиков "светлого будущего", однако настроение почему-то упало до ниже некуда. И Жанне в тот вечер забыл позвонить, хотя собирался, и про матч Арсенал-Спартак не вспомнил. Впрочем, эту игру по ящику не показывали, так что горевать особого смысла не было. Результат так и так известен — половина нашей общаги стояла на ушах, обсуждая подробности. Те, что узнали из радиорепортажа и из разговоров знатоков, имеющих "доступ к телу". Отчёт в "Советском Спорте" ещё не появился — матч закончился за полночь и гранки попросту не успели подготовить к свежему выпуску. Но это не беда, появится на следующий день. В любом случае, выигрыш в тотализаторе мне обеспечен, надо всего лишь зайти к Рахмонову и получить "честно заработанные" сто восемьдесят рублей.

Увы, в четверг мне это сделать не удалось. Комната Даулета была закрыта, а сам он, по словам соседей, куда-то слинял. На пару деньков, по каким-то только ему известным делам. Настроения это конечно не подняло, но, с другой стороны, заставило призадуматься. Дауль — персонаж хитромудрый, вполне мог какую-то пакость измыслить, чтобы не расставаться с полученными на халяву деньгами. Хочешь не хочешь, а придётся, по всей видимости, их выбивать, и чем раньше, тем лучше — спускать это дело на тормозах ни к чему. Сумма не маленькая, чем дольше прождёшь, тем меньше шансов вернуть и "долг", и "проценты".

Чтобы не терять время, а заодно не складывать все яйца в одну корзину, решил освоить ещё одно "коммерческое" направление. Вчерашним вечером зашел в соседнее общежитие (там жили ребята с ФАКИ), выяснил у его обитателей что требовалось, после чего не спеша поднялся на третий этаж. Дойдя до нужной двери, немного постоял перед ней, собрался с мыслями и, решительно выдохнув, толкнул деревянную створку. Без стука. Нахальство, как известно, второе счастье.

В комнате сидели двое. Обоих я знал как облупленных.

Лёха Рыбников, будущий директор "Макстроя", и Олег Лункин, нынешний чемпион института по боксу в тяжелом весе и тоже мой будущий друг-приятель. С ним мы, кстати, хлебнули немало, не один пуд соли съели в лихих девяностых, пытаясь заработать на жизнь во всякого рода бизнес-проектах. Мужик он был на удивление честный для "коммерсанта", всегда поступал по совести, даже тогда, когда это шло вразрез с "выгодой". Да и Рыбников, насколько мне помнилось, жлобством никогда не страдал... Словом, иметь с ними дела было можно. Не обманут и не продадут. Ещё и помогут, если потребуется...

Стол, за которым сидели Лёха с Олегом, был заставлен пивными бутылками, на расстеленной там же газете лежала таранька. Оторвавшись от "культурного отдыха", граждане выпивающие с интересом глянули на меня.

Ничтоже сумняшеся я подошёл к столу и, подхватив одну из початых бутылок, налил себе полный стакан. Лункин и Рыбников, ничего не говоря, продолжали сверлить меня взглядами.

— Хорошее пиво!

Вернув на столешницу опустевший стакан, я плюхнулся на свободный стул, взял в руки рыбёшку и, не торопясь, принялся ее очищать.

— А в репу? — подал наконец голос Олег.

— Можно и в репу, — пожал я плечами и налил себе еще полстакана. — А вообще, я слышал, вам опытные верёвочники нужны. Так?

— А ты, выходит, один из них? — усмехнулся Рыбников, останавливая поднимающегося из-за стола приятеля.

— Ну да, висел в своё время, — я беззаботно продолжал возиться с осыпающимися с рыбы чешуйками. — Оснастки, правда, нема. Ни рогатки, ни карабинов, ни пояса. Только сидушка имеется.

— Сидушка — это хорошо, — задумчиво пробормотал Алексей, открывая другую бутылку и разливая из нее себе и Олегу. — Что умеешь? Какие работы?

Этого вопроса я ждал и был готов к нему на все сто.

— Окна, швы, штукатурка, покраска. Могу водосток поменять. Отливы, сандрики. Мелкий ремонт фасада. Если надо, могу и в одиночку работать ...

— Универсал, — присвистнул Рыбников, бросая быстрый взгляд на товарища. — Тебе на Войковской, кажется, герметчики требовались?

— Они и сейчас нужны. Сам я не успеваю, — буркнул Олег.

— Сколько хочешь? — Алексей вновь повернулся ко мне.

— Половину от того, что закроете.

— Годится, — улыбнулся Рыбников. — Швы мы закрываем по рубль метр. Значит, тебе будем выплачивать пятьдесят копеек. Согласен?

— Согласен. А...

— Работаем по выходным. С восьми и до темноты. Но, бывает, и раньше заканчиваем, если дождь или материала впритык. Понял?

— Понял. Только...

— Снарягу тебе подберём, — снова перебил меня будущий "работодатель". — Шмотки свои. Подъезжаешь в эту субботу на Войковскую, встречаемся в метро в центре зала.

— Заметано, — я протянул Рыбникову руку, подтверждая достигнутое соглашение. — Меня, кстати, Андрей зовут.

— Алексей.

— Олег...

Ну, вот и познакомились. Практически так же как в прошлом-будущем.

То, о чём мы сейчас говорили, называлось красивым словом "промальпинизм". Хотя какой это, к чёртовой бабушке, альпинизм? Обычный спуск на верёвках с высоких и не очень зданий. В тех местах, где леса устанавливать не слишком удобно, зато пригласить на работу бригаду шабашников — самое то. И скорость обеспечивается, и смета не превышается. Такой шанс ни один заказчик не упускает. Прибыль, она и в условиях социалистической экономики прибыль. Особенно, если план по капитальным вложениям выполняется. Освоение выделенных государством средств — дело серьёзное. Это вам любой экономист подтвердит...

Готовиться к новой работе я начал сегодня. С утра. Встал пораньше, поднялся на техэтаж и, отыскав там пожарный шкаф, принялся осматривать то, что осталось в нём от предыдущих "охотников". А осталось там очень немного. Огнетушители оттуда спёрли в начале учебного года. Зачем, не знаю, видимо, кому-то понадобились. Барашек на вентиле тоже отсутствовал. Мне он, впрочем, был совершенно не нужен. Меня больше интересовал шланг. Хороший такой, крепкий, основательно прорезиненный. Знаю, что это не хорошо — тырить общественное имущество, но делать нечего. Раз надо, значит, надо. Тем более что половину бухты вместе со стволом "увели" ещё до меня. Вообще говоря, этот пожарный шкаф считался "потерянным". Он не был учтен на эвакуационном плане, так что и мои действия хищением не считались. Ну, почти не считались.

Воровато оглянувшись, я быстро отрезал от шланга полутораметровый кусок. Такой, какой требовался для изготовления "седла" промышленного альпиниста.

Там же обнаружил и другую полезную вещь. Из груды списанной, сваленной возле выхода на кровлю мебели выудил поломанный стул и после некоторых усилий оторвал от него обитое тканью сиденье...

Подготовкой оснастки я занялся после обеда. Вытащил из-под кровати то, что "приватизировал" на техэтаже, свернул шланг в кольцо, обметал ниткой вложенный стык, а затем аккуратно прикрутил его к сиденью небольшими шурупами. Снизу, как и положено. Замечательная получилась "люлька". Оставалось всего лишь воткнуть в "подвес" карабин, нацепить на него "рогатку-восьмерку", соединить конструкцию с монтажным поясом и дело, как говорится, в шляпе. Можно приступать к "висячим" работам. С завтрашнего утра, как и договаривались с Рыбниковым.

Вечером же стоило снова наведаться в бильярдную. С надеждой всё-таки раскрутить товарищей офицеров на совместную игру в Спортлото...

В бильярдной сегодня наблюдался аншлаг. Собрались все. И Павел, и Михаил, и братья Ходыревы, и майор Новицкий... ну и я заодно, хитровыделанный попаданец, готовящийся разыграть лотерейный спектакль...

Билетик с табличками я вытащил из кармана через полчаса, после того как в очередной раз обул в "американку" старшего Ходырева.

— Что это у тебя? — поинтересовался замначальника кафедры, отложив кий. — Никак обогатиться решил за счет государства?