Истребитель орков. Orcslayer. (Перевод)

Готрек облизал свои губы, но не притронулся к элю. — Настоящий гномий эль, сказал он.

Феликс кивнул. Он тоже был загипнотизирован на виде жидкого золота перед ним. — Не то, что пальмовое вино, когда мы были в Инд.

— Или Бретоннские помои, которые Дусетте выставлял на "Селестии": — сказал Готрек. Он фыркнул пренебрежительно: — Человеческое пиво.

— Или сахарная вода, которую подавали в Арабии, — сказал Феликс с чувством.

Готрек сплюнул жирный плевок слизи на пол, чувствуя отвращение. — Эта гниль была ядом.

Наконец, они уже не могли больше терпеть. Они схватили кружки и опрокинули их долгими жадными глотками. Готрек финишировал первым, с грохотом опуская свою кружку и откидываясь на спинку, его глаза остекленели, он облизнул пену с усов. Феликс закончил мгновением позже и так же сел. Он закрыл свои глаза.

— Здорово вернуться, — сказал он наконец.

Готрек кивнул и просигналил барменше на еще один раунд. — Да, сказал он.

После того как они выпили вторую и третью кружку в тишине, Готрек погрузился в размышления, а его единственный глаз уставился в никуда. Феликс был знаком этот знак, и знал, что за этим последует, поэтому, когда Готрек крякнул и заговорил, Феликс не был удивлен.

— Как много лет мы путешествовали?

Феликс пожал плечами. — Я не могу вспомнить. Слишком долго, в любом случае.

— И до сих пор жив. Готрек вытер пену со своих усов, рассеянно нарезая круги взглядом по патинированным доскам стола. "Мои лучшие смерти позади, человеческий отпрыск. я сразил троллей, вампиров, гигантов, драконов, демонов и всех, кто мог быть моей смертью. Если они не могут убить меня, что дальше? Значит ли это что я следующие три сотни лет проведу убивая скавенов и гроби? Истребитель должен пасть, чтобы завершить свой поход. Он поднял свой топор высоко в воздух, держа его так, что острый край лезвия сверкнул в свете. — Топор должен пасть.

— Готрек... — сказал Феликс с беспокойством.

Готрек беспомощно заморгал от блеска лезвия, после чего отпустил топор.

— Готрек! завопил Феликс.

Готрек остановил лезвие на волосок от носа, словно он схватил его первый раз, а затем опустил его на свою сторону, как будто он не сделал ничего плохого. — Представь себе истребителя, который умер от старости. Жалкий — он вздохнул, затем сделал еще один долгий глоток залпом.

Сердце Феликса бешено колотилось. Он хотел закричать на гнома за то, что он такой дурак, но за годы в его компании, он узнал, что любые протесты будут только заставлять Готрека стоять на своем и могут заставить сделать что-то еще более глупое.

— Мы должны идти на север, Готрек продолжил спустя мгновение. — Демон был тем зверем, что подошел ближе всего к моему убийству. Я хочу еще раз попробова...

— Простите, истребитель, сказал голос позади них. — Вы Готрек, сын Гурни?

Готрек и Феликс повернулись, их руки двинулись к оружию. Двое молодых гномов в запыленных дорогой дублетах и стоптанных сапогах стояли на почтительном расстоянии.

Готрек спокойно на них посмотрел. — Кто хочет знать?

Ближайший из двух, который имел рыжеватого цвета волосы стянутые в булавовидный пучок , наклонил голову. — Я Торгиг Хемгард, сын Тана Кирхаза Хемгарда, клана алмазных кузнецов Карак Хирн, к вашим услугам и вашего клана. Это мой друг и брат по клану Кагрин Глубокая гора. Второй гном, круглолицый юноша с темной бородой, даже более короткой, чем у Торгига, и кивнул головой, но ничего не сказал. Его глаза оставались прикованными к полу.

— Мы... мы узнали ваш топор, когда вы подняли его, — продолжил Торгиг: — Хотя мы слышали лишь его описание.

Готрек нахмурился при упоминании названия владения. — И этого оправдания достаточно, чтобы прервать гнома в его пьянстве, короткобородый?

Феликс взглянул на Готрека. Он был необычно резок, даже для него.

Торгиг немного покраснел, но удержал себя в руках. — Забудьте меня, Мастер истребитель. Я хотел только спросить, не пришли ли вы в Барак Варр, чтобы помочь вашему старому другу, моему сеньору, Принцу Хамниру Ранульфссону, Вернуть Карак Хирн, который был потерян из -за гоблинов три недели назад. Он организует армию среди беженцев.

— Старый друг, да? — сказал Готрек: — Я не помог бы Хамниру Ранульфссону даже прикончить бочонок. Если он потерял своего отца, большего я от него и не ожидал. Он снова повернулся к своей кружке. — Убирайтесь прочь.

Кулаки Торгига сжались: — Вы приблизились опасно близко к оскорблению, истребитель.

— Только близко? — сказал Готрек: — Тогда я признаю свою ошибку. Хамнир Ранульфсон является клятвопреступником, собакой, к которой не хочется подходить чтобы не разворошить свеженькую кучу дерьма.

Феликс попятился назад.

— Встань, истребитель, — сказал Торгиг, его голос дрожал. — Я не ударю сидящего гнома.

— Тогда я останусь сидеть. Я не хочу, чтобы твоя смерть была на моих руках.

Лицо Торгига стало красным и пятнистым, как плащ Феликса: — Ты не встанешь? Ты такой же трус как и лжец?

Руки Готрека замерли на его кружке, мышцы на его массивных руках сжались, но потом он расслабился: — Вернись назад к Хамниру, парень. У меня нет обиды на тебя.

— Но я один против тебя. Поза молодого гнома выражала непоколебимость со смесью страха и ярости.

— Достаточно честно, — сказал Готрек, глядя в свою кружку. — Возвращайся, когда твоя борода дойдет до пояса, и я приму твой вызов, но на данный момент, я пью.

— Больше трусости, — сказал Торгиг. — Ты истребитель. ты будешь мертв к тому времени.

Готрек угрюмо вздохнул. — Я начал сомневаться в этом.

Торгиг и его спутник продолжали смотреть на Готрека в то время как истребитель допил свое пиво, и потерялся в угрюмых раздумьях, Феликс озабоченно смотрел на разворачивающееся зрелище, каждая его мышца была готова к прыжку в сторону при первых признаках драки. Он прикрывал спину Готрека в боях с демонами, драконами и троллями, но только безумец находился бы посредине ссоры гномов.

После долгого момента, неловкость своего положения дошла даже до молодого гнома, и он повернулся к своему спутнику. — Пошли, Кагрин, мы были глупцами, коль ожидали, что истребитель будет защищать свою честь. Может они не взяли гребень так как потеряли его давным давно?

Готрек напрягся снова, после того как два карлика стали проталкиваться сквозь толпу к двери, но он успешно остановил себя от того, чтобы пойти за ними.

— Что все это значит? — спросил Феликс, когда они ушли.

— Не твоя забота, человеческий отпрыск. Готрек допил кружку и встал. — Давай найдем другое место.

Феликс вздохнул и поднялся. — В другом месте будет лучше?

— Это будет другое место, — последовал ответ.

Жилье внезапно стало доступно в следующей таверне, грязная забегаловка под названием Слепой тупик. Когда двое тилеанских торговцев, которые там остановились подрались с тремя эсталианскими моряками за благосклонность девушки из таверны, все пятеро были выброшены. Шла ожесточенная война ставок за номер среди клиентов таверны, но Готрек показал хозяину бриллиант размером с его ноготь большого пальца и аукцион резко прекратился. Он заказал половину бочонка лучшего пива таверны и сразу же удалился.

Феликс покачал головой, когда оглядел тесный, грязный номер. Плесневелые пятна на стенах, и простыни, заправленных под навесам, на двух узких койках были в пятнах и серого цвета. — Этот алмаз был даром Калифа Рас Карима, — сказал он. — На него можно было бы купить квартиру в Альтдорфе, и ты использовал его, чтобы заплатить за это?

— Я хочу немного покоя, — пророкотал Готрек, — А если ты продолжишь, то можешь спать в зале.

— Я не буду, — сказал Феликс, с сомнением потянув латанное одеяло с койки. — Я буду слишком занят борьбой с клопами, чтобы говорить.

— Молчи об этом.

Раздался почтительный стук в дверь, и два бармена владельца, проковыляли с пол-бочонком. Метка пивоваренного завода гномов Барак Варр была заклеймена на боку бочонка. Он поставили его на пол между кроватями, потом постучали по нему, оставили две кружки и ретировались.

Готрек повернул край и позволил скатится нескольким дюймам эля скатится в кружку. Он отпил, затем кивнул. — Не бугманское, но тоже неплохо. Десять или двенадцать кружек этого и я буду спать даже в свинарнике. Он заполни кружку до краев и сел на единственное в комнате кресло.

— В свинарнике могло быть чище, сказал Феликс. Он тоже наполнил свою кружку, и сделал глоток. Прохладная и приятно резкая, ярко оранжевая жидкость потекла вниз к животу, и послала легкое покалывание сквозь его конечности. Тот час, мягкое сияние накрыло всю комнату, золотистый свет затмил грязь и ветхость. "С другой стороны, в свинарнике не было бы этого." сказал он, поднимая кружку. Он взял еще выпить и сел на койке. Планка зловеще скрипнула, и он соскользнул к центру. Он вздохнул. — Итак, это то, что ты хотел бы делать, пока мы ждем "Селестию" эту неделю? Сидеть в этой комнате и пить?

"У тебя есть план получше?"

Феликс пожал плечами. "Это выглядит тратой времени."

"Это беда всех людей" сказал Готрек, "Никакого терпения". Он взял выпить. Феликс пытался придумать план получше, но не преуспел, поэтому он взял еще выпить тоже.

Четыре или пять кружек спустя раздался еще один стук в дверь. Феликс подумал, что это был снова владелец, хозяин заведения, принесший оставшиеся пол бочонка, поэтому он заставил себя подняться со скрипящей кровати, но когда он открыл дверь, то за ней стоял обеспеченно выглядящий гном и еще четверо за ним в тени холла. Феликс узнал молодого Торгига и его молодого друга среди них.

Гном за дверью выглядел ровесником Готрека — хотя подобное сложно определять с гномами — но определенно менее потрепанный. Его каштаново бурая борода спускалась вниз по зеленому и золотому дублету, на выпирающее приличное брюшко, спрятанное под ремнем. Пара золотых очков, висевших на золотой цепи закрепленной на его воротнике. У него были квадратные, широкие черты лица и ясные карие глаза, в настоящее время имеющие проблески сдерживаемого гнева. — Где он? — спросил он.

Готрек посмотрел в сторону голоса и мрачно уставился на его обладателя через всю комнату. — Все же нашел меня?

"Здесь не так много одноглазых истребителей в городе"

Готрек рыгнул. — Ну, теперь можно идти снова. Я уже рассказал твоим мальчикам на побегушках, что я не буду помогать.

Гном — Феликс предполагал, он и был вышеупомянутым Хамниром Ранульфсоном — шагнул вперед, совершенно игнорируя Феликса. — Готрек —

— Ты сделал шаг в этой комнате, сказал Готрек, перебивая его. — Я убью тебя. После того, что произошло между нами, у тебя нет оснований ожидать от меня ничего, кроме раскроенного черепа.

Хамнир замешкался на секунду, и затем намеренно шагнул в комнату. Это был несомненный акт храбрости, ведь по сравнению с Готреком он выглядел маленьким, мягким и толстым. — Значит убей меня. Я проглотил всю свою гордость чтобы прийти сюда. Я готов заплатить цену.

Готрек посмотрел на него чрезвычайно холодно со своего кресла. Он покачал головой. — Ты стал настоящим лавочником.

— Ты же, по всем счетам, стал хулиганом в таверне, — сказал Хамнир.

— Я предупреждал, что у меня есть зуб только на тебя. Я не дрался с ним.

"Я знаю наши обиды, Сын Гурни," сказал Хамнир, "вот почему я пришел просить не за себя, но за Карак Хирн, и все его кланы и за всех гномов и людей пустошей. С падением Карак Хирна больше не будет бастионов, которые бы остановили гроби от рейдов в сельскую местность. Все сгорит. Торговля между людьми и гномами будет прекращена. Нет зерна для эля. Нет человеческого золота для мечей гномов. Владения медленно умирают от голода."

"И как же эта трагедия произошла?" спросил Готрек, оскалившись. "Уверен, не по вашей вине."

Хамнир посмотрел вниз, краснея. "Моя вина больше чем чья-либо еще. Я полагаю. Мой отец и старший брат ушли на север, чтобы присоединиться к силам, сражавшимся с вторжением Хаоса и оставили меня приглядывать за Карак Хирном. Как второй сын, я имел дело в основном с торговлей, как ты знаешь, и это было моей волей прийти в барак Варр договориться с Тилеанскими торговцами зерном, так как они известны жесткими методами и скользкими путями.

— Не жестче или более скользкие чем твои, я уверен, — пробормотал Готрек.

Хамнир проигнорировал его. — Так что я оставил владения в руках Дурина Торвальтсона, одного из советников моего отца, слишком старого, чтобы идти на войну, и...

— Орки взяли владение, пока тебя не было и ты спорил о пшенице? Отвращению Готрека не было предела.

Хамнир стиснул челюсти. — У нас не было причин ожидать нападения. Орки становятся дикими в Пустошах, но они не атаковали владения. Зачем им атаковать, когда у них было так много более простых целей среди людских поселений? Но... Но они не напали. Мы были здесь три дня, когда Торгиг и Кагрин проскользнули через осаду ночью и нашли меня. Они сказали, что орки пришли с наших шахт, с превосходящими силами. Нас застали полностью врасплох. Наши часовые, и наши ловушки провалились. Дурин мертв, как и многие другие: Ферга, моя суженная, сестра Торгига, может быть одной из них. Я...

— Ты сам во всем виноват, — сказал Готрек.

— И если даже я, сказал Хамнир, горячо, — Меняет ли это то, что было потеряно то и что еще будет потеряно из-за этого? Может ли настоящий гном отвернуться?

— Я настоящий истребитель, Ранульфсон, — прорычал Готрек, — поклялся искать великую смерть, и я ее не найду, в борьбе с гроби в Карак Хирне. Я отправляюсь на север. На севере есть демоны.

Хамнир сплюнул. — В этом все истребители: тщеславны и эгоистичны. Они стремятся к великим смертям, а не великим свершениям.

Готрек встал, взяв свою секиру. — Убирайся.

Гномы в зале, положили руки на свои топоры и молоты, шагнув вперед, но Хамнир махнул им назад.

Он уставился на Готрека. Я надеялся до этого никогда не дойдет. Я надеялся ты сделаешь правильный выбор поспособствовав освобождению Карак Хирна из верности к своей расе, но я вижу, что ты такой же старый Готрек сын Гурни, все также заинтересованный больше в своей собственной славе чем в общем благе. Очень хорошо. Он поднял свой подбородок заставив бороду вести себя как рыжий водопад. — До того, как была принесена клятва что породила обиду меж нами, было и другое, сказанное, когда мы впервые стали друзьями.

— Ты грязный — сказал Готрек.

— Клянемся, — продолжил Хамнир не обращая на него внимания, — С кровью переданной между нами, что бы ни произошло на горьком жизненном пути, если призовут, то будем помогать и защищать друг друга пока кровь струится в наших жилах и теплится жизнь в наших конечностях, чтобы сделать это. Я призываю к этой клятве.

Единственный глаз Готрека полыхнул, и он надвинулся на Хамнира, поднимая топор. Хамнир побледнел, но стоял твердо. Готрек остановился перед ним, дрожа, а потом рубанул топор вниз, так близко к Хамниру, что он сбрил несколько случайных волосков с его рукава, и врезался в половицы.

Хамнир облегченно перевел дыхание.