Истребитель орков. Orcslayer. (Перевод)

Непосредственно ниже, где Феликс стоял с Готреком, Хамниром и остальными, огромный бледнокожий орк в странно выглядящей броне, и его похоже одетая белокожая дружина, рвали длиннобородых Карак Хирна на куски. Протухшая вонь от них почти ослепляла. Беловолосые гномы доблестно сражались с ними, их глаза слезились от запаха, когда они били снова и снова, но орки были невероятно сильны, и что еще хуже, дисциплинированы. На каждого упавшего белого орка, трое длиннобородых лишались голов. Длиннобородые никогда не отступают, но и орки тоже. И никто не мог коснуться огромного варбосса. Три длиннобородых били его, нанося удар за ударом, но хуже всего, что в ответ он убивал их. Беловолосый гном пошатнулся назад, зажимая шею, его длинная борода окрасилась в ярко красный. Это был старый Руэн. Он упал лицом перед ступенями.

— Отойди в сторону, — сказал Готрек, захромав вперед.

— Нет, Гурниссон, — сказал Хамнир, шагнув перед истребителем: — Он мой гном. Он защищал мое владение. Я отплачу за него. Кроме того, ты не в форме для драки.

— Я всегда в форме для боя, — ощетинился Готрек, но затем остановился, хмыкнув: — Ба! Это твое владение. Я полагаю, что ты имеешь полное право бросать вызов в нем, Валая прокляни тебя.

Хамнир и Горрил уже спешили вниз по ступенькам, чтобы присоединиться к строю длиннобородых. Готрек зыркнул на них, в гневе, или, возможно, с беспокойством. Феликс не мог сказать.

— Давай, человеческий отпрыск, — Сказал истребитель, разворачиваясь: — Мы найдем другое место, где можно подраться.

— Почему не принять совет Хамнира и не переждать, — сказал Феликс: — Ты совсем не в лучшей форме.

— Почему вы все это говорите? — прорычал Готрек: — Все, что мне было нужно, это выпить.

— Послушай, — сказал Нарин, пытаясь разглядеть что-то сквозь дым, который наполнил зал, как туман: — Громобои на правом балконе прекратили огонь.

-На них напали, — сказал Галин, повернув шею: — Орки обошли их сзади.

Готрек повернул к коридору: — Тогда мы обойдем орков.

— Только мы четверо? — спросил Феликс.

Готрек посмотрел на битву. Гномы были и так сильно прижаты со всех сторон: — Больше некому помочь.

Он поковылял обратно в коридор. Феликс, Нарин и Галин обменялись взглядами, а затем пожали плечами и последовали за ним.

Несколько шагов вниз по коридору, они достигли поднимающейся лестницы, удерживаемой строем воинов из Карака.

— Один из вас, ребята, выведет нас на правый балкон над залом, — сказал Готрек: — Ваши Громобои в беде.

— Один из нас? — сказал гном: — Мы все пойдем!

— И оставить свои позиции? — Прорычал Готрек. — Вашему принцу это бы понравилось. Только один.

Гном, который говорил, неприветливый ветеран по имени Долмир, пошел с ними, быстро ведя их вверх по лестнице и через проходы к этажу выше. Готрек кряхтел с каждым прихрамывающим шагом в стремлении не отставать от других.

Вскоре они вошли в высокий, широкий коридор, который окружал большой зал. На внешней стене кольца была серия великолепных дверей, каждая со знаками отличия клана, высеченными над ней в каменные входы во владения кланов, которые сделали Карак Хирн своим домом. Многие из их дверей висели открытыми или были сбиты с петель, а груды камня и строительных материалов замусорили коридор, как будто орки пытались все это отремонтировать. На его внутренней стенке, кольцо было продырявлено многочисленными железными решетчатыми окнами, балконами и галереями, которые смотрели вниз, в большой зал. Звуки битвы перекликались с ними, но более близкая битва была громче. Спутники повернулись.

На полпути по коридору был вход на балкон, из которого громобои вели огонь. Бурлящая схватка орков окружила его. Громобои повернулись и сражались с ними с помощью топоров и кинжалов. И орочьи и гномьи тела валялись у ног бойцов, но гномы держались хуже всего. Их было в два раза меньше. Они будут сломлены уже через несколько мгновений.

— Гримнир побери все это, — Выругался Готрек ковыляя вперед: — Я не могу бежать. — Он гневно огляделся, а потом указал на конструкцию: — Человеческий отпрыск хватай эту тачку!

Феликс подбежал к груде щебня и вытащил деревянную тачку. Он подкатил его к Готреку. Истребитель забрался внутрь, снова ранив ногу, и повернулся вперед, держа топор наготове.

— Толкай!

Феликс попытался, но гном был невероятно тяжел, гораздо плотнее, чем все, что было сделано из плоти и крови: — Нарин, помоги мне.

Нарин взял одну из ручек тачки и вместе они побежали по коридору, Галин и Долмир шагали за ними. Орки и Громобои были слишком заняты, чтобы заметить их приближение.

— Милосердие Валаи, Гурниссон, — пыхтел Нарин: — Ты ешь камни на завтрак?

— Заткнись. Толкай быстрее!

В пятнадцати футах от боя колесо тачки ударилось о свободный кирпич и дико подпрыгнуло. Готрек катапультировался вперед, крякнув от удивления, но превратил его в кровожадный боевой клич и поднял топор в воздухе.

Задний ряд орков повернулся на шум и упал на пол кусками, так как топор Готрека прошел через их броню и кости так же легко, как он разрезал плоть. Феликс и Нарин вбили тачку в орков, затем вытащили оружие и бросились с Галином и Долмиром, рубя и режа.

Громобои воодушевленно поприветствовали подкрепление, атаковав с новой яростью. Орки сражались с тем же идеальным молчанием, которого и ожидал Феликс.

Долмир, однако, был обескуражен: — Почему они не кричат? Почему они не отступают?

— Я не знаю, кузен, — сказал Нарин, — Но они не будут бежать. Нам придется убить всех до последнего.

И они это сделали. Хотя Готрек был почти неподвижен из-за своей ноги, это не имело значения. Орки шли к нему, толкаясь вперед, чтобы замахнуться на него, и только чтобы пасть жертвой его вездесущего лезвия. Толпа была быстро уничтожена.

— Весьма признателен, Истребитель, — сказал капитан Громобоев, когда его гномы пришли в себя и снова взялись за оружие: — Они сильнее, чем мы думали.

Они вновь построились на балконе и снова начали стрелять в массу орков.

Готрек, Феликс и другие смотрели на сражение внизу. Гномы и орки сражались в тупике вдоль изогнутой линии перед ступенями. Казалось, будто каждый орк во владении пытался добраться до гномов, а в центре...

— Гримнир проклянет его! — Сказал Готрек, стоило ему увидеть: — Теперь он думает, что он истребитель?

В центре, Хамнир и орочий варбосс все еще воевали на, изодранных остатках их отрядов, окружающих их. Осталось меньше десяти странных бледных орков, и не больше горстки длиннобородых. Шлем Хамнира был помят и его громрильская кольчуга была порвана в десятке мест. Его лицо было красным от крови и усилий. Броня варбосса была также разбита и сорвана, но, как ни странно, на его бледной, зеленой коже не было следов.

Феликс и Готрек смотрели, как Хамнир ударил топором, целясь в колено гигантского орка. Поначалу казалось, он ударил его, Феликс мог поклясться, что он видел, как плечи Хамнира ощутили толчок, но это должно быть было иллюзией, так как его топор успел проскочить, не задев тела, и орк не получил ни одной раны. Орк тут же отреагировал на нападение, размахивая своим собственным топором размером с щит Хамнира так быстро, что гномий принц должен был броситься в сторону, чтобы не быть разрезанным надвое.

— Он никогда не был хорош в драке, — Проворчал Готрек. Он поднялся на балюстраду: — Держись, школяр! — взревел он, и, не задумываясь, прыгнул на пол, расположенный в двадцати пять футах ниже.

Глава 20.

— Готрек! — крикнул Феликс. Он высунул голову над перилами. Нарин и Галин сделали то же самое, их глаза широко распахнулись, с тревогой смотря вниз.

— Все в порядке, — злобно сказал Нарин: — Его падение всего лишь сломало дюжину орков.

Это было правдой. Готрек был на ногах в центре скопления раскиданных орков, рассекая все вокруг словно вихрь с красным гребнем, пока продвигался к Хамниру и варбоссу. Повязка на его ноге была малиновой от свежей крови.

Рот Феликса открылся и закрылся: — Будь он проклят! Я... Я... Я же сломаю себе ноги если спрыгну. Я... — С проклятиями он повернулся и кинулся в коридор к лестнице. Нарин и Галин побежали за ним, но быстро отстали.

Феликс скатился вниз по лестнице, протолкнулся мимо гномов снизу и побежал по коридору к большому залу. Он забуксовал, чтобы остановиться в шаге перед громобоями и начать высматривать сражающегося Готрека.

Истребитель только добрался до варбосса, широкая полоса разбитых и расчлененных орков тянулась позади него. Он ударил в спину варбосса. Удар разорвал поломанные остатки черного нагрудника орка и отправил тот вращаться. Когда же тварь повернулась к Готреку, Феликс увидел, что его спина была совершенно без каких-либо повреждений. Он застонал. Готрек промахнулся во второй раз за сегодня, хотя это было не удивительно: он должен, по идее, лежать пластом в постели.

Готрек, Хамнир и длиннобородые атаковали варбосса со всех сторон. Их удары ничего не делали. Феликс побледнел. Они все промахивались? Или происходило что-то более зловещее? Большой орк не предпринял никаких попыток блокировать их. Семь топоров били его по спине, ногам и плечам, а он отмахивался от них, как будто даже не чувствовал. Он сражался в кожаных тряпках и клочках ткани, и до сих пор на нем не было ни одной раны.

В нем есть какая-то магия, подумал Феликс, какое-то защитное заклинание. Неважно. У Готрека короткий разговор с подобным. Он и его топор разрубали драконов и демонов. Магические осадные двигатели распались при самом легком прикосновении этого падающего лезвия.

Готрек размахнулся в сторону, словно измазанного в воске, монстра огромным боевым топором и беспрепятственно рубанул его по животу. Орк взревел от боли и отшатнулся на три шага назад, и Феликс вскинул кулак. Он подумал, что дело сделано. Но когда варбосс выпрямился, Феликс увидел только тающую линию на животе, какую можно было бы увидеть, если бы кто-то нарисовал своим ногтем по тыльной стороне руки. Орк получил удар, который должен был перебить ему позвоночник, однако он не получил даже ранки.

— Проклятый вонючий зверь! Выругался Готрек: — Из чего ты сделан?

Орк обрушил на своего обидчика шторм ударов, которые истребитель заблокировал и покачнулся из-за раненной ноги, ругаясь с болью и разочарованием.

Феликс протолкался через громобоев и атаковал чудовищного орка со спины. Он знал, что глупо было делать что-то подобное. Если топор Готрека не мог толком даже впечатлить орка, что мог сделать он? Но он не мог просто стоять в стороне и смотреть. Он взмахнул длинным мечом, в то же время, что и Хамнир с длиннобородыми взмахнули топорами. Ни один удар не порвал кожу. Они все соскользнули с бледно-зеленой шкуры орка, как будто это был смазанный маслом мрамор.

Орк лениво, наотмашь ударил Феликса, Хамнира и других, раскалывая одному из длиннобородых ребра и отбросив того на пол, мертвым. Феликс прыгнул назад, едва спасшись от той же участи.

Готрек ворвался вперед и рубанул изо всех сил правую голень орка — такой удар смог бы отрезать ногу от железной статуи. Орк хрюкнул, и его нога подкосилась, но он исцелился и развернулся назад. Его огромный топор срезал клок от оранжевого хохла Готрека.

Феликс отбросил свой меч. Возможно, он не мог ранить его, но он может его ослепить. Он прыгнул на массивную спину, схватив того за шею, изо всех сил пытаясь завернуть ее. Его кожа была скользкой от какой-то грязной слизи. Запах душил его, и он чуть не соскользнул.

Орк заворчал, раздражался и попытался отмахнуться от него. Феликс перекинул ноги на широкие плечи и хлопнул руками по глазам.

— Хорошо, человеческий отпрыск! — позвал Готрек: — Оставайтесь на нем! — Он ударил орка по груди ударом, который должен был бы расколоть грудину.

Орк пошатнулся, ревя от боли, но его кожа осталась целой. Он набросился на него с топором вслепую, другой же свободной рукой пытался нащупать Феликса.

Феликс пытался убраться с пути ищущих пальцев, но они схватили его за руку.

Феликс отчаянно скребся и неожиданно подцепил золотое орочье ожерелье обернутое вокруг шеи орка. Орк сбросил его, заставив врезаться в Готрека, отправив их обоих на пол.

— Проклятье на тебя, человеческий отпрыск! — хмыкнул истребитель из-под Феликса: — Я же сказал тебе оставаться на нем.

Тень стремительного движения мелькнула сбоку от Феликса, и тот инстинктивно откатился в сторону. Готрек сделал то же самое в другую сторону. Огромное лезвие топора орка хлопнуло между ними, погрузившись глубоко в мраморный пол.

Готрек пошатнулся, дернувшись от своей раненой ноги, и изо всех сил рубанул руку орка, когда он снова поднял топор. Он разрубил массивную зеленую конечность пополам в локте.

Готрек моргнул, пока орк выл и упал назад, его обрубок хлестал черной кровью: — Что, во имя Грундгни?

Хамнир и длиннобородые бросились на орка, пока тот был потрясен, зажав его. Их топоры били также глубоко, как только что сделал Готрек. Они разрубили его на куски.

— Что случилось? — спросил Хамнир, пока они смотрели вниз на его искалеченное тело: — Почему он вдруг стал уязвимым?

— Понятия не имею, — сказал Готрек, ероша свой укороченный хохол и хмурясь.

— Э-э, — сказал Феликс и поднял то, что он держал в руке, — Золотая проволока орка.

Феликс дал Хамниру проволоку, пока битва с орками продолжалась. Он был рад избавиться от него. Возможно, это сделало бы его непобедимым, но оно порождало мурашки на его коже, когда он просто держал его. Сверкающий черный драгоценный камень в его центре, казалось, смотрел на него, и темные шепоты, казалось, заполняли его разум, призывая надеть его. Гномы были менее восприимчивы к такого рода вещам, думал он, когда сражался рядом с Готреком, лучше пусть Хамнир хранит его.

Многие сражения Феликса против орков научили его тому, что, когда убивают варбосса, бой окончен. Лейтенанты начинают ссориться, и любая сплоченность орды могла рассеяться во взрыве внутренней борьбы и паники. Хотя у него и гномов было достаточно доказательств того, что орки, с которыми они сражались, не были похожи на других орков, это все равно было деморализующим шоком, когда они продолжали сражаться так же решительно после того, как их неуязвимый варбосс пал.

Поэтому, целый тяжелый, кровавый час, орки кидались на строй гномов с тупой механической свирепостью, с какой муравьи защищают свое гнездо. Готрек и Хамнир сражались спина к спине в этом крутящемся море, ревя и шутя, и обмениваясь воспоминаниями, как будто они сидели за кружкой в баре, а не разделывали зеленокожих.

— Их было не девять, ученый, — зарычал Готрек, ухмыляясь: — У тебя только восемь. Я прикончил его предпоследним, так что он на моем счете, а не на твоем. Если это так как же ты считаешь свои декларации?

— Я убил того, которого ты просто отбросил, — парировал Хамнир, ухмыляясь: — Или ты думаешь, что каждый твой удар смертелен? Кто-то должен убирать за тобой, как и всегда.

Феликс снова был поражен неожиданной ревностью, наблюдая за ними. Он путешествовал с Готреком в течение двадцати лет и не мог вспомнить ни одного случая, когда Готреку было так же комфортно и свободно в его присутствии, как с Хамниром сейчас.