Сказка о дьяволе

Анна сидела в кресле, положив ногу на ногу, и в позе ее было нечто, совершенно немыслимое для женщин Арды — какие-то неуловимые мелочи, тонкости, детали... даже если бы эта женщина оказалась в Арде и была одета обычно для Арды — все равно Мелькор сразу бы понял, что она — извне.

"Насколько я понимаю, вы прекрасно помните рисунок созвездий на небе вашего мира, — уточнила Анна мысленно. — Стало быть, провести идентификацию будет несложно... я займусь этим по прибытию в штаб-квартиру Гильдии, через несколько дней. Вы сможете более четко показать мне картину ночного неба вашего мира?"

"Конечно! — он всей душой рванулся к этой протянутой руке помощи. — И... я не знаю, как сложится, — ваша жизнь, похоже, очень сложна... я не хотел бы быть помехой для вас. В особенности по незнанию повредить вам. Вы могли бы дать мне возможность узнать лучше вашу жизнь?"

Анна коснулась рукой какой-то клавиши на пульте — и часть стены вдруг превратилась в прозрачное окно, за которым плыли звезды. В поле зрения вдруг появился огромный голубой шар, нежно светящийся, расчерченный полосами облаков... на его теневой стороне сияли алмазами яркие огни, от них разбегались сияющие нити.

— Это Возрождение-Вектор, — сказала она вслух, — одна из крупнейших населенных планет Империи. Сейчас мы направимся на Пасем — столицу... Путь займет восемь дней, и я буду находиться в криогенной фуге. Я не знаю, как вы перенесете состояние С-плюс, но вполне допускаю, что для вас фуга может оказаться и необязательной... Если это будет так — дни путешествия вы можете посвятить изучению нашего мира.

Мелькор залюбовался этой красотой, — да, он видел их из неизмеримой дали, миры Эа, и теперь — приблизиться, увидеть своими глазами, улыбнуться от того, что да, они есть, _есть_ — миры, кроме Арды... То, что он говорил всем, чему не верили, — правда!.. И — отчаянная боль, почти физическая: если бы Гортхауэр мог это увидеть тоже...

Чуть позже он осознал, что из речи Анны понял совсем немного.

-Простите. То, что для вас родной язык, для меня — ряды незнакомых слов, мне нужно привыкнуть.

— Да-да, — кивнула она, — естественно. Я объясню. Расстояния между звездами громадны, и на их преодоление требуются большие промежутки времени. Особенности полета таковы, что бОльшая его часть проходит в необычном состоянии — в это время корабль движется как бы вне обычного пространства. Это состояние и называется состоянием С-плюс. Люди, находясь в сознании, переносят его плохо: кружится голова, наступает подавленность. Кроме того, некоторые перелеты столь длительны, что пережидать их попросту скучно. Чтобы решить эту проблему, люди еще на заре межзвездных перелетов стали использовать особый вид сна, в котором человек без вреда для себя может провести дни, месяцы и даже долгие годы. Такой сон и называется криогенной фугой. Однако известно, что некоторые люди могут переносить перелет в сознании. Думаю, стоило бы попробовать и вам. Но если вдруг вы почувствуете себя плохо — сразу же ложитесь в автохирург... — она указала на ложе-лодку, — эта машина сделает все, что нужно.

-Люди, — тихо сказал Мелькор. В голосе его звучало бесконечное уважение. — Вы стали истинными хозяевами Эа, вы — свободны. Спасибо вам, Анна. Вопреки всему, что было, я счастлив оттого, что мне всё же дано увидеть ваш взлёт. Ваше племя не только поднялось на ноги, но встало на крыло. Ведите ваш корабль, я постараюсь выдержать... если это могут люди, то мне вроде как положено тоже.

Он улыбнулся, — впервые за всё это время. Глаза тихо сияли.

— Хорошо, — она тоже улыбнулась. — Ну что ж... Тогда я даю бортовому компьютеру программу на прыжок.

Ее пальцы вновь забегали по пульту, и в такт этим движениям на нем загорались огни. Наконец Анна повернулась к Мелькору.

— Прыжок через полчаса, — сказала она, — этого времени хватит, чтобы объяснить вам, как пользоваться системами корабля. Прежде всего, вы можете всегда обратиться за помощью к бортовому компьютеру... достаточно четко сформулировать запрос вслух. Информационные системы работают схожим образом, информация выводится обычно визуально, — она сделала легкий жест рукой над пультом, и в звездном окне появилась отдельная картинка, словно окошко в окне: цветущий луг, лес. — Запросите общую информацию по Империи — узнаете все, необходимое на первых порах.

Она поднялась.

— Идемте в жилой блок... я покажу вам все остальное.

Он пошёл следом, — мимолётно подумалось, что при всей обретённой мощи люди так и остались прежнего роста, от этого почему-то стало тепло на душе... Тело как будто заново обретало возможность жить, — теперь надо привыкать жить без боли... Приятная необходимость.

Она шла по белому, идеально чистому, непонятно как освещенному коридору с вогнутыми стенами — в них местами были отдельные проходы, обведенные серебристым металлом. В один из них Анна свернула, и вскоре он вывел их в помещение, явно приспособленное под жилье: здесь было очень уютно. Небольшой зал, узорный ковер на полу, кресла, стол посреди зала... Если это было типично для путешествий — можно было сказать, что и путешествовать люди научились с большим комфортом.

— Это нечто вроде кают-компании, — Анна обвела зал рукой. — В стенах — проекционные экраны, можно сделать "окна"... или подвести проекцию в любое место зала. Идемте — я покажу вам кухню и каюты... Или вам не нужно питаться, как человеку?

-Для нас еда — это удовольствие, а не необходимость, — он улыбнулся и враз помрачнел: нахлынуло. — Мы привыкли быть с людьми во всём, они научили нас многому. А у вас тут красиво. Непривычно, совершенно непохоже на то, что было у нас, но красиво. Только скажите: можно как-нибудь сделать так, чтобы было видно то, что снаружи?

Взгляд его стал напряжённым: похоже, отсутствие окон действительно давило на него настолько, что он вынужден был сказать об этом. Напоминание о заточении?..

— Можно, конечно, — улыбнулась Анна. — Компьютер, панораму...

Стены вокруг исчезли, и распахнулась вокруг вселенная. Осталась только центральная площадка, на которой стояли кресла и стол — и невысокий куполообразный потолок. Планета плыла совсем рядом, и теперь казалось, что она нависает над ними огромным шаром.

— Можно сделать и полную панораму, — Анна кивнула на потолок, — но это нравится не всем. Люди боятся бездны космоса... слишком ничтожны мы рядом с нею.

-Спасибо, — проговорил Мелькор. Вскинул голову, — гордая осанка, красивый профиль... Похоже, эта чёрная бездна действительно была его домом, его родиной, и все миры, как и тот, что виднелся неподалёку, были для него частью огромной вселенной... И теперь — это вернулось к нему. Теперь, когда за свободу заплачено страшной ценой, когда ему пришлось пройти разрыв с Ардой...

— Вон там, — Анна показала в один из проходов, ведущих наружу, теперь они отображались, как светящиеся арки с ведущими к ним дорожками, — кухня, там хороший синтезатор... разберетесь. Рядом проход в каюты, их всего пять на этом корабле. Ну, а мне пора ложиться — до прыжка осталось пятнадцать минут. Если вас не смущает вид обнаженного женского тела, — в голосе ее промелькнуло нечто вроде легкого кокетства, — идемте, я покажу вам, как пользуются фугой.

Он только улыбнулся, — немного смущённо.

-Мне всё интересно в вашем мире. Идёмте, провожу вас в ваш "сон".

Анна кивнула.

В небольшой светлой комнате, опять-таки без окон, стояло белое ложе, похожее на ту "лодку", где Мелькор пришел в себя. Анна невозмутимо сняла блузку, брюки, белье. Никакой стыдливости, ни намека; обнаженная, она вела себя так же естественно. Тело у женщины оказалось изумительной красоты и совершенства, и по мысленному фону Мелькор понял, что красота эта — не от природы, но творение рук человеческих: в этом странном мире существовали художники, умеющие перекраивать формы человеческого тела.

Обнаженная, Анна аккуратно сложила все в стенную нишу и подошла к ложу. То изменило форму — "лодка" стала гораздо глубже, борта поднялись вверх, образовав нечто вроде чечевицы.

— Только не пугайтесь тому, что увидите, — предупредила Анна. — Это всего лишь особый вид сна.

Она легла в "лодку", и та вдруг срослась над нею — но верх ее остался прозрачным. Откуда-то сбоку скользнули прозрачные змейки, охватили запястья и шею, и Мелькор отчетливо увидел, как они присосались к венам и груди. На запястьях сомкнулись широкие браслеты, неприятно напомнившие наручники Воротемнар.

Анна не закрывала глаз.

— Сейчас процесс активируется, — спокойно сказала она, слегка улыбаясь, — вначале я просто засну, а потом... увидите. Буду спать, на этот раз без снов... для меня пройдет всего один миг. До встречи через восемь суток.

Она закрыла глаза — улыбка вежливости перешла в улыбку удовольствия, и Мелькор понял, что Анна уходит от него в неестественно глубокий, но приятный сон.

Почти одновременно с этим "чечевица" засветилась изнутри голубоватым призрачным светом, и Мелькор увидел, что она заполняется то ли некоей жидкостью, то ли газом... невыносимо, невозможно ледяным, что холод этот проникает в тело Анны, в ее вены, в кровь, но она не чувствует его — она спит, и блаженно улыбается во сне...

Лицо Анны приобрело мертвенно-бледный, голубой оттенок.

Это было жутковато. Мелькор мог только смотреть, — да и нельзя было что-либо делать... а потом пришло осознание, что в эти две недели, о которых говорила Анна, с ним происходило нечто подобное... Он вздрогнул, вгляделся в спокойное улыбающееся лицо...

Анна спала, и корабль без неё, сам поплывёт в межзвёздной бездне. Странно. Или — нет, надо привыкать к новой жизни, так резко проведшей грань в его собственной, разделившей её на "до" и "после". Привыкать — и изучать, смотреть, впитывать в себя ту махину нового, которая обрушилась на него. И — учиться.

Он повернулся и пошёл обратно. Восемь дней... это много. Если, конечно, он сможет выдержать полёт без сна. Впрочем... Он покачал головой. Нет. Ему приходилось переносить вещи и пострашнее... по крайней мере, хотелось бы в это верить. А время дорого. Как знать: найти Арду — ещё не всё, главное — что с Гортхауэром, где он, что ему пришлось пройти...

— До перехода в состояние С-плюс семь минут, — раздался вдруг голос, напоминающий голос молодой женщины — и вместе с тем совершенно безликий, — всем пассажирам рекомендуется немедленно укрыться в фуго-ложах. Повторяю, до перехода в состояние С-плюс шесть минут сорок пять секунд, всем пассажирам рекомендуется немедленно укрыться в фуго-ложах...

Он вернулся в зал, где посреди стояли кресла, а вокруг горела величественная картина Вселенной. Сел. Ну что ж... Как она говорила? чётко сказать вслух? Да, и ещё...

-Компьютер, полную панораму.

Потолок исчез. Теперь казалось, что площадка тихо парит в безбрежности Эа — голубой шар медленно плывет вдалеке — они успели отдалиться от него; в полной тишине светятся звезды... Покой и торжественное величие.

— Начинаю обратный отсчет, — раздался все тот же голос. — До перехода шестьдесят секунд. Пятьдесят девять. Пятьдесят восемь...

Безликий голос негромко отсчитывал уходящие секунды.

— Три. Два. Один.

Послышался гул. Пол под ногами задрожал, резко закружилась голова, и Мелькору показалось вдруг, что его вывернули наизнанку — безболезненно, но безжалостно; а затем это ощущение исчезло столь же неожиданно, как и возникло.

Космос исчез. Вселенная съежилась до небольшой голубой сферы перед носом корабля — вверху — переходящей в красное сияние со всех сторон; если присмотреться, в этих сферах можно было различить прежние звезды. Между синей сферой вверху и красным сиянием было... ничто. Бездонная пучина, пустота, в которой попросту нечего видеть.

Пустота.

— Компенсирую, — произнес безликий голос.

Голубая сфера ослепительно вспыхнула. Из нее буквально брызнули разноцветные геометрические фигуры. Там, где была пустота, пульсировали, извивались, разрастались причудливые объекты. Витки закручивались самым невероятным образом, порождая диковинные формы кроваво-красного и кобальтового оттенков. Желтые эллипсы превращались в пульсирующие цветки. Мимо проносились лиловые и фиолетовые спирали. Звучали вокруг голоса этих цветов и фигур, напоминавшие далекий гром или рокот прибоя...

Мелькор смотрел, потрясённый. ТАКОЕ он не мог даже представить себе, — он, кто больше всех из Валар знал про Эа. Не было мыслей, — только ошеломление, только радость от осознания: вот она, истинная красота Эа, Вселенной, и никакому Эру не дано отрезать нас от неё, и вопреки всему воссоединятся разделённые миры... Осталось немного. Добраться, дожить, узнать. И — привести жизнь в Арду. Навсегда.

Текли минуты. Все так же мерно звучал голос Вселенной, начиная усыплять, укачивать...

— Вы запрашивали краткий обучающий курс, — напомнил безликий голос. — Однако для изучения материала лучше скрыть панорамный обзор.

Мелькор тряхнул головой, — очарование Вселенной отступило. Пора.

-Скрыть, — согласился он вслух, но в голосе мелькнуло сожаление. — Оставить "окно".

Иначе — подумалось — иначе опять навалятся давящие замкнутые стены.

Компьютер послушно выполнил требуемое.

Экран развернулся прямо в воздухе перед Мелькором. Он до боли напоминал окно... настоящее, неподдельное — несведущий человек бы несомненно решил, что так оно и есть. Зазвучала торжественная тихая мелодия — и на экране начали сменяться панорамы...

Фильм оказался долгим, однако объем информации, который можно было из него получить, был еще более огромен. И еще больше оставалось вопросов.

Человечество вот уже века населяло великие множества самых разнообразных миров. Большую часть этого времени миры объединяла так называемая Сеть — сеть нуль-порталов, мгновенных переходов из мира в мир, на громадные расстояния. Соединенные ею миры были по сути едины. В период расцвета Сети были даже распространены жилища, в которых комнаты находились на разных мирах, отделенных друг от друга годами путешествия в обычном времени.

Но так продолжалось не вечно. Человечество всегда подвергалось угрозе нападения Бродяг — отдельной людской ветви, променявшей свою историю на искусы жизни в пространстве. Бродяги по сути перестали быть людьми. Четыре века назад разразилась чудовищная война, опустошившая множество миров Сети. Вторгшиеся в пространство Сети Бродяги безжалостно уничтожали планеты, населенные миллиардами людей; войну удалось остановить, но Сеть пала, и миры человечества оказались разрозненными. В период смуты погибли многие миллиарды. Миры пришли в упадок и разорение. И в это тяжелое время положение спасла Церковь, которой свыше был дарован крестоформ — удивительный дар Божий, позволяющий человеку воскресать в молодости и полном здравии. Вскоре Церковь сумела объединить под своей дланью большинство планет. Ее воины все это время защищали человечество от нашествий Бродяг. Воцарились мир и процветание. А священник, которому некогда был дарован крестоформ — Ленар Хойт, ныне Папа Юлий Тринадцатый — вот уже четыре века бессменно занимает римский престол...