Истребитель орков. Orcslayer. (Перевод)

Движение блока замедлилось, и казалось, что он собирается вернуться обратно в положение покоя, как это было раньше, но именно тогда край нижней скалы рухнул под его огромным весом, а верхняя скала скользнула вперед, разбалансировавшись и хлопнувшись об пол, быстро развивающейся катастрофой, которая сотрясла весь туннель.

Длинный разрывающийся звук повторился сверху, словно разрыв какого-то огромного накрахмаленного холста, и целый участок потолка оторвался, разбившись, упав на пол.

— Бежим! — крикнул Галин.

Первые блоки врезались в обломки, как пушечные ядра. Гномы были сбиты с ног. Они снова вскочили и побежали от обвала в безумной спешке, в то время как туннель дрожал и гудел. Феликс оглянулся и побежал. Все больше и больше блоков падали, измельчая те, что упали раньше. Стены складывались и обрушались. Его ударило по щеке галькой, которая ужалила как пуля. Камень размером с Мариенбургский сыр просвистел мимо него, едва не задев Рагара до того как остановиться.

Еще один взгляд. Растущее облако пыли закрыло обломки и вздымалось над гномами быстрее, чем они могли бы бежать. Феликс поперхнулся, после того как оно поглотило его, засорив его язык, глаза и ноздри толченым гранитом. Лампы гномов светили тусклыми оранжевыми светами, которые бороздили вокруг него серую мглу, в то время как рев падающих скал продолжал колоть его уши.

Через пятьдесят шагов, они достигли края пыльного облака и замедлились. Постоянный грохот уменьшился к отдельным ударам и бумам. Гномы остановились.

Готрек и Хамнир ржали, как непослушные школьники, задыхаясь и смеясь в равной мере, пока слезы прорезали розовые каналы по их пыльным щекам. Они и остальные гномы выглядели так, как будто их окунули в бочку с мукой. Феликс был таким же. Они чихнули и встряхнулись и сплюнули, склонившись пополам от спринта.

"Немного есть", — сказал Хамнир, хихикая.

— Это было близко, — Согласился Готрек.

— Возможно, вы должны были предупредили нас!— сказал Нарин.

— Не очень то, тактически верно, — пропыхтел Галин: — Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы сказать: — нет отступлению, но...

Готрек резко на него посмотрел: — Отступления никогда бы и не было. Это просто дает понять, что единственный выход впереди.

Хамнир тоже отрезвел: — Нет другого пути во владение. Я сделаю это или умру. Так же, как и вы поклялись сделать тоже самое, когда вызвались на эту миссию. Если у вас были мысли о том, чтобы повернуть назад, ну, — он рассмеялся: — Вы несколько с ними опоздали. — Он оглядел их всех: — Теперь, вы готовы пойти?

Гномы кивнули. Они очистили себя от пыли, выколотили оружие и сумки, и группа возобновила свой поход. Феликс снова надел свой красный плащ. В бесконечном туннеле было холодно.

Хамнир оглянулся назад, когда они пошли, хотя рухнувший участок был невидим в пыли и темноте позади них. Он мрачно улыбнулся: — Бирриссон будет счастлив — если он еще будет жить. На протяжении веков не было настолько большого проекта по восстановлению.

Глава 15.

Группа достигла нижнего входа в шахты Карак Хирна поздно вечером того дня, когда гномы заверили Феликса, что шел уже второй день, который провели на глубокой дороге. Феликс полностью сбился с пути. Ему казалось, что он провел месяц, не видя солнца. Он начинал задаваться вопросом, был ли этот мир лишь мечтой, которую он когда-то имел. Были гномы, которые прожили большую часть своей жизни, не видя солнца. Сама мысль об этом заставляла его чувствовать озноб.

Его товарищи надевали на головы фонари и осторожно крались к входу. Они не собирались снова недооценивать орков. Поезд титановых рудных телег, построенный в размерах Ундгрина, стоял на рельсах у входа, и они прокрались вдоль них, используя их в качестве прикрытия. В конце поезда они присели на корточки и заглянули под последнюю тележку. В соответствии с остальной частью Ундгрина, вход, что вел к Карак Хирну, был огромной трехэтажной высокой аркой в стене туннеля, настолько широкой, что из нее выходило восемь бок о бок железнодорожных линий, изгибающихся вправо и влево, чтобы подключиться к линиям Ундгрина и запасным комнатам. Гигантские каменные фигуры гномов стояли на страже по обе стороны от нее, толстые каменные руки покоились на двадцатифутовых боевых топорах.

Небольшой шар света медленно шел между мрачными гранитными стражами, когда патруль из шести орков ходил туда-сюда поперек двери, неся факелы.

Хамнир смотрел за ними. Внутри двери шел широкий пандус уходящий в недра шахты, по нему поднимались восемь железнодорожных линий. Верх пандуса был освещен мерцающим оранжевым свечением огня, рев и крушение чего-то донеслись до их ушей.

— Похоже, они заняли нижнюю литейную фабрику, — сказал принц: — Мы пройдем через этих шестерых достаточно легко, но если литейный зал хорошо освещен...

— В этом нет необходимости, принц, — сказал Арн.

— Да — сказал Рагар: — Есть лестница прямо внутри двери слева, и идет она прямо к охранной комнате на восьмой глубине.

— Для того чтобы ребятам у двери не нужно было идти по всему пути к главной шахте, когда они уходят со смены.

— Отлично, — сказал Хамнир: — Тогда так мы и пойдем. Старая выработка всего лишь на пять шагов выше этого.

Гномы ждали, пока патруль орков приближается к правой стороне огромного дверного проема, а затем на цыпочках пробежали за поезд и тихо поспешили через туннель, для того чтобы спрятаться в тени левой статуи. Они снова ждали, когда патруль медленно двинулся назад к ним, сделал свой поворот и снова начал уходить. Опять же, Феликс и другие отметили странное поведение орков-их пустую, тихую манеру поведения, показательно кроткую, порывы взреветь, которые прекращались почти сразу же, как только начинались. Они напомнили Феликсу, собак, что кусали блохи.

Когда орки подошли к дальней стороне двери, Хамнир махнул другим вперед. Они проскользнули вокруг статуи, и через арку. Братья Рассмуссон указали на маленькое, черное отверстие в левой стене. Гномы пролезли через него и поднялись по лестнице, а затем ждали, когда все были внутри, чтобы услышать, был ли поднят сигнал тревоги. Все было тихо.

— Молодцы. — прошептал Хамнир: — Дальше идем. До восточного конца третьей глубины.

Гномы поднимались по черной лестнице, тихо ходили и внимательно слушали. Феликс ничего не слышал, кроме собственного дыхания и шагов, но после нескольких пролетов вверх он начал замечать слабый красный свет, путешествующий с ними.

— Готрек, — сказал он: — Твой топор.

Убийца поднял топор и посмотрел на него. Руны на вершине слабо светились. Он нахмурился: -Никогда раньше они не светились из-за гроби, — хмыкнул он: — Тролли, демоны, колдовство, да. Не гроби.

Лоб Хамнира избороздили морщины: — Могут ли быть это темные силы, стоящие за всем этим? Сейчас они сильны на севере.

Готрек пожал плечами: — Что бы это ни было, мы убьем его, когда придем к нему.

Но свечение руны становилось слабее, чем выше они поднимались, и когда наконец они достигли восьмой глубины, снова было совершенно темно.

Оранжевый свет лился сквозь решетку ворот в верхней части лестницы. Готрек подкрался к для разведки, пока остальные ждали в тени, держа оружие наготове. Он направился к стене, заглянул через отверстие, а затем попробовал ворота. Они были заперт. Он проклял себя и схватился за решетку, потянув с неумолимой силой.

— Готрек, отпусти! — прошипел Хамнир, начиная подниматься вверх по лестнице и достав серебряный ключ из поясного мешка: — Я принц этого владения, если вы помните. У меня есть мастер-ключ.

Готрек хмыкнул и отступил, позволив Хамниру открыть дверь, в то время как Феликс и гномы подошли за ними. Охранная комната все еще была охранной. Все было усеяно оружием орков и кусочками сырой брони были , на столе лежали прогорклые остатки еды орков. На стенах светились гномьи фонари.

— Грязные звери, — сказал Торгиг: — оскверняют наш дом.

— Полегче, парень, — сказал Хамнир.

Готрек пересек комнату и выглянул в проход: — Все чисто.

Хамнир повел группу в проход, и они прокрались по залам и камерам огромной шахты. Звуки нашествия орков эхом разносились вокруг: тяжелый походный марш, рев печей, грохот молотков и кирок. Гномы были в ужасе от этих звуков, и когда они вышли к галерее, которая смотрела на глубокую раскопку, окруженную лесами, где сотни орков и гоблинов рыли у стен в тоскливой тишине, они смотрели на это с чем-то между удивлением и яростью.

— Это безумие, — сказал Нарин: — Орки не добывают руду. Они не плавят ее.

— Да, — согласился Галин, — Ленивые звери за всю свою историю не работали и одного честного дня. Они крадут железо у гномов.

Хамнир кивнул: — Я боялся, что найду закованных гномов под хлыстами надзирателей орков, но это...

— Странно, это то, что мы видим, — удивленно сказал Кжанобородый.

— Это неправильно, — сказал Торгиг, пристально наблюдая: — Все, что они делают столь противоестественно.

— Не думал, что я доживу до того времени, чтобы увидеть орков гуляющих по нашим шахтам, как будто они хозяева этих мест, — сказал Карл.

— Да — сказал Рагар: — черный день.

— Мы разрубим их на куски, братья, — сказал Арн: — Не беспокойтесь. Как только мы открываем входную дверь мы сделаем все как и должно быть.

Они двигались дальше, избегая неуклюжих патрулей орков, когда они приходили к ним, и держась подальше от рабочих орков, которые были заняты копанием и вывозом руды и камня на каждом уровне. Гномы шли в мрачном молчании, угнетенные странностью орков и простым их присутствием в своих родовых шахтах.

Феликс тоже был заражен угрюмостью. С тех пор, как они вошли в шахту, настроение страха и отчаяния пришло на него, и, казалось, становилось сильнее с каждым шагом. Его сердце чувствовало, как будто оно перекачивает ледяную воду в его вены. Он не мог точно определить источник тревоги. Проникновение группы до сих пор прошло гладко. Их миссия была не более опасна, чем это было всегда, и все же он вряд ли мог удержаться от рыдания. У него было чувство, что им суждено потерпеть неудачу: что на них навлечена какая-то древняя гибель, которой не избежать. У них не было надежды на успех. Он должен просто сдаться и бежать прямо на первый патруль орков, который он видел, и закончить все это.

Он потряс головой. О чем он думал? Он раньше никогда не был склонен к желанию смерти. Это было бремя Готрека, а не его. Что с ним случилось? Неужели беспокойство гномов об неорочьем поведении орков сказалось и на нем? Был ли это светящийся топор Готрека? Что бы это ни было, он оттолкнул то чувство и заставил себя быть спокойным. Последнее, что ему нужно, это чтобы гномы смеялись над ним, боящегося каждой тени. И без этого было много ощутимых опасностей.

На четвертом уровне, им пришлось лезть в вентиляционную шахту, чтобы подняться на площадью заполненной толпою орочьих работников. Вырезанные отверстия по всей ее длине горели красным, ужасно малинового цвета, из-за использования гномьих приспособлений для литья. Гномы всматривались в эти решетки, проклиная их дыхание. Один смотрел вниз на большую кузнечную комнату, где сто мехов ревели, и сто наковален звенели под молотками орков кузнецов.

— Они используют наши молотки! Наши священные наковальни! — сказал Торгиг, его голос поднимался: — Мы должны убить их. Они не могут быть допущены к...

— Полегче — сказал Хамнир. Но он тоже дрожал, и едва мог оторвать глаза от вида за решеткой.

Галин пораженно покачал головой: — Топоры, копья, доспехи, и удовлетворительного качества тоже. Никогда не видел, чтобы орки так работали.

— И что это за проект? — спросил Нарин: — Никогда не видел подобного. Похоже на части паука.

Красный свет мерцал в единственном глазе Готрека, когда он смотрел в комнату кузницы: — Для чего они это делают? Вот в чем вопрос. Похоже, они готовятся к войне со всем миром.

Гномы посмотрели на него, вытаращив глаза.

— Бороде Гримнира, — сказал Торгиг: — Что они намереваются делать? Карак это не первое владение которое они хотят захватить?

— Нет, — мрачно сказал Хамнир: — это будет их последнее.

— Оно их могила — сказал Готрек.

Феликс задрожал, чувство страха вдруг усилилось. Он с трудом стряхнул его.

Гномы двинулись дальше, поднимаясь по воздушной шахте, чтобы выйти в темную камеру на третьем уровне. Хамнир вел их на восток, через лабиринт сортировочных и плавильных залов, кузниц и кладовых. Чем дальше от главной шахты они шли тем меньше патрулей орков они проходили, и тем менее населенными становились коридоры и комнаты, пока вскоре они не оказались совершенно одинокими. Это был старый участок шахты, вырытый, когда владение было молодым, и давно превратился в складские помещения и мастерские, все из которых были разграблены орками, а затем брошены.

Хамнир наконец остановился у большой каменной двери в пыльном и заброшенном коридоре: — Дверь в выработку, — сказал он.

Перед этим в пыли были следы орков.

Готрек вглядывался в замочную скважину, держа факел рядом: — Недавно была открыта, — сказал он: — ключом.

Хамнир застонал. Он взял ключ из кольца и вставил его в замок. Карлики приготовили оружие. Замок легко повернулся и Хамнир вытащил его. Гномы заглянули внутрь. Следы орков бежали в темноту вниз по темному старому туннелю, маленькому и более грубому, чем остальная шахта.

— Они все нашли! — гневно сказал Хамнир.

Гномы вошли и Хамнир запер за ними дверь. Они тихо двигались по старой шахте, бросаясь в тен, когда они замечали орков. Однако это продолжалось не слишком долго, прежде чем следы остановились и развернулись, и гномы больше не смогли их найти.

Хамнир вздохнул с облегчением: — Похоже, они решили, что здесь нечего было брать. Хорошо. Так вот, сюда.

Он вел их быстро, с помощью того необъяснимого чувства гнома, помогающего ориентироваться где он ни был под землей, через лабиринт пересекающих коридоров, пока он не остановился перед участком стены, неотличимом от любого другого в выработке.

— Вот, — сказал он: — Хранилище моего отца находится в десяти футах от этой стены.

Галин подошел и постучал по стене костяшками пальцев: — Могу я прослушать звук, принц?

— Всеми средствами, — сказал Хамнир.

Галин обратился к Нарину, который нес боевой молот: — Ты ударишься по стене, Железнобокий?

Нарин кивнул и приготовил оружие: — В твоем распоряжении.

Галин снял шлем и прижал ухо к стене: — Ударь.

Нарин качнулся, и молот отскочил от стены.

Галин пристально прослушал скалу, а затем двинулся на несколько ярдов вниз по стене и снова прижался к ней: — Еще раз.

Нарин снова ударил по стене, когда Галин сконцентрировался. Когда Эхо утихло, инженер нахмурился и отступил, поглаживая бороду и покачивая головой: — Боюсь, что вы просчитались, принц. Здесь имеется полость, но она ближе к двадцати футам.

Хамнир застонал: — Двадцать футов? Мы можем прорыть это вовремя? — спросил он, жуя губу.

Галин потер грубой ладонью стену: — Ммм, песчаник, но есть складка гнейса, которая проходит через нее, и мы должны сначала пройти через нее: плотный материал. Он пожал плечами: — Опытный Шахтер должен быть в состоянии очистить яму глубиной в фут его собственной высоты и ширины через песчаник за полтора часа, но он не может сделать это в течение более чем трех часов, значительно не замедляясь.