По краю

— Я обещала вам помочь, но нужно знать девушку, чтобы выбрать ей шляпку. Расскажите о ней.

— Вы уже с ней встречались, и, думаю, легко догадаетесь, кто она.

Юстина резко обернулась к нему.

— Хивия?!

Ипатий кивнул.

— И вы хотите сделать ей подарок.

— Но она тоже девушка! И потом, она заслужила — предупредила меня в театре об опасности.

Несколько секунд Юстина внимательно смотрела на него, затем сказала:

— Хорошо. Давайте подумаем, чтобы ей могло понравиться. У нее скрытный характер, она не любит внимания к себе и очень раздражается, когда ее замечают. Нет, определенно ничего светлого не стоит. Любезный, покажите нам все, какие есть, черные шляпки с вуалью!

Через полчаса они вышли из магазина с большой коробкой.

— Я чувствую себя странно, — пожаловалась Юстина, усаживаясь в экипаж. — Подарок хивии! Вас не одобрил бы никто из моих знакомых!

— От одобрения общества я отказался еще в юности, — усмехнулся Ипатий. — Только уверяю вас, подарок для хивии не самое удивительное, что приключилось сегодня.

— Что вы имеете в виду? — Юстина напряженно подалась вперед на диване.

Ипатий вынул из внутреннего кармана сложенную восьмушку бумаги — телеграмму, и протянул ей.

— Читайте!

— Адрес буки, — упавшим голосом произнесла девушка. — И послано анонимно — это ловушка.

— Быть может, но я все равно поеду. Один.

— Это невозможно! — заявила Юстина.

— Это необходимо! — возразил он.

Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— Бука может помочь в наших розысках, — начал Ипатий, тихо и убеждающе. — Ни мой отец, ни ваш не оказались полезны. Все, как сговорились, ставят препоны, точно уже перешли на сторону Порфирия. Буку слишком долго и тщательно прятали от меня — я уверен, что разговор с ним прояснит многое. Юстина, вы здравомыслящая женщина и понимаете, насколько от успеха зависит моя и ваша жизни. Мы оба зависимы одинаково, и, честно признаюсь, лучшего союзника я бы и не желал.

— Вот именно! Если вы попадетесь в ловушку — моя песенка спета, — заметила она.

— А если это не ловушка? Если тайный доброжелатель решил помочь нам? Не все могут демонстрировать симпатии открыто!

— Призрачная надежда, — возразила Юстина, но вспомнила, как Аполлинария вытащила старый снимок Ипатия. 'А вдруг он прав? От своей тетки я такого не ожидала! И если бы она могла послать ему телеграмму с адресом буки, то ни минуты бы не промедлила...'

— Вы читали телеграмму и запомнили адрес, на случай, если меня не будет дольше двух часов. Вы видите? — у меня есть подстраховка!

— Ипатий... — и оборвала себя, раздумав возражать. В конце концов, на кону их жизни, и осторожничая, они их точно потеряют. Юстина подумала, что получи телеграмму она, также не колебалась бы, и, положив ладонь на его руку, попросила:

— Будьте осторожны!

Экипаж остановился на углу улиц. Ипатий спрыгнул на мостовую и придержал дверь.

— Кстати, Терентий Летилл и его подруга, Мелания, вчера благополучно добрались до Окраины.

— Будьте осторожны! — повторила она, откидываясь на спинку дивана и трогая экипаж с места.

Небольшую комнату бездумно заполоняла мебель, и от всей квартиры веяло нежилым, гостиничным духом. Лампа под зеленым абажуром освещала раскрытые книги. Услышав звук за спиной, старик обернулся от стола. Ипатий прошел вперед, выдвинул стул и сел. Старик наблюдал за ним поверх очков, наблюдал без страха, с ожиданием.

— Кто вы? — наконец спросил он. — Кого вам нужно?

— Буку. Ведь это вы?

— Буку? — переспросил старик, раздумывая, как поступить. — Как вы узнали этот адрес?

— О, таинственным образом! Неизвестный прислал мне его телеграммой. Я Ипатий Коррик.

Старик не вздрогнул, не заинтересовался — казалось, имя ему незнакомо.

— И что вам нужно от меня, Ипатий Коррик?

— Вы не следите за делами города?

— Никогда не понимал, что такого увлекательного в рассуждениях о политике. Сколько не говори 'сахар' — во рту слаще не станет. Можно подумать, что от кухонных разговоров измениться что-нибудь.

— Тем лучше, значит, у вас нет причины отказать мне.

— Этого я обещать не могу, — покачал головой бука. — Зависит от того, о чем вы хотите спросить меня.

— В политику не верите, но секреты бережете.

— У всех свои обязательства. Черные маги охраняют границы Ойкумены, белые — обживают и строят, целители — лечат. Буки также исполняют свое предназначение. Мы живые энциклопедии и кладовые памяти. Без нас большая часть древних знаний забылась бы давным-давно, мы возвращаем их каждому поколению. Но разрушительные тайны не выдаем ни белым, ни черным, ни серым....

И бука посмотрел поверх очков на Ипатия. Старик безошибочно отнес его к серым магам, вероятно, он осведомлен лучше, чем показывает.

— Я не жажду разрушить мир, — сказал Ипатий. — Напротив, пытаюсь его сохранить. Попробуем! Вопрос первый: что известно о Звездах Фанаин? Мне нужно больше того, что написано в энциклопедии темных артефактов.

— Тогда ничего, — проговорил бука. — Иные сведения о них никогда не попадали в книги. Да и не могли попасть.

— Что это значит? — удивился Ипатий.

— То, что Звезды — еще одна легенда о великой волшебнице Фанаин.

— Легенда?! Но я знаю, кое-кого, видевшего артефакты.

— Да, если он так уверен в этом.

Ипатий поднялся с места, прошелся по комнате, огибая книжные завалы.

— Подделка темных артефактов? — спросил он, останавливаясь перед букой.

— А чем они отличаются от прочих исторических реликвий? — ворчливо поинтересовался тот.

Ипатий медленно кивнул.

— Это ваша догадка или есть свидетельства?

— Разумеется, свидетельства. Сто пятьдесят лет назад была кровавая история с крестом Мёта. На поверку крест оказался фальшивкой, хотя, безусловно, обладал кое-какими магическими свойствами.

— Тень тени, — пробормотал Ипатий и признался:

— Неожиданная сторона вопроса. И как же определили подделку?

— Единственным надежным способом — полевыми испытаниями. Я прочел об этом в дневнике Софрола Великого, который тогда завладел крестом.

Ипатий кивнул, вспоминая небезызвестную историю еще одного диктатора Магбурга.

— Он тогда же лично отправил крест Мёта в Кладовку, однако скрывал сей факт до конца жизни.

— Но кто-то разнюхал. И жизнь его не отличалась продолжительностью.

Бука согласно хмыкнул.

— Предположительно, Ефстолия, сместившая его, но доподлинных записей не сохранилось — тексты содержат лишь косвенные намеки. Так и Звезды Фанаин. Прямых свидетельств нет. Авторы, упоминающие их, или сомнительные, как Солоний Неболюб, или, как Тесий Алкмит, собирающие исторические анекдоты и диковинки. Записи Тесия легли и в основу Энциклопедии темных артефактов.

— А дневники Зоила?

— Буки никогда не видели этих записей, и авторство их считают сомнительным.

— Дневники хранились у Зизиев все это время.

— Заинтересованные лица! Люди обожают легенды. Припомните хоть одну семью мало-мальски заметную двести-триста лет, чтобы у нее не было собственных легенд. И предпочтение в таких случаях отдается историям кровавым и мрачным.

Ипатий подобрал книгу наугад, перелистал ее и бросил обратно.

— Значит, вы считаете Звезды Фанаин подделкой? Это совершенно меняет все!

И он быстро вышел.

— Погодите! — крикнул ему вслед бука, выбегая за ним на лестничную площадку. — Какие еще у вас были вопросы?!

— Это уже не имеет никакого значения! — ответил Ипатий, сбегая вниз.

Глава 22

(Тот же день.)

Примерочную заливал яркий свет, отражающийся в зеркалах, занимающих одну сторону комнаты.

Хриса, длинноногая и безупречно элегантная, полулежала на тахте и курила сигарету в черном мундштуке. Возле кофейного столика в низком кресле Аполлинария пила кофе с пирожными. Юстина в скрепленном булавками платье придирчиво рассматривала свое отражение.

— Оно красное! — сказала она.

— Темно-розовое, — поправила Аполлинария.

— Дорогуша, а чем тебе не нравится цвет? Когда еще носить яркие платье, если не в молодости и не на моей свадьбе?! Детка, через сорок лет ты будешь выглядеть в красном нелепо! — проговорила Хриса.

— По-моему, тебе к лицу, — Аполлинария сцедила остаток кофе в чашку. — Неужели тебе никогда не хотелось надеть что-нибудь красное?

— Хотелось, конечно, — ответила Юстина, пытаясь оглядеть себя со спины. — Лет в тринадцать я мечтала о красных сапожках и даже купила их.

— И что же? — лениво поинтересовалась Хриса.

— Вы сказали: кто купил тебе эту гадость?!

Хриса задумчиво пустила дым в потолок. Аполлинария набила рот пирожным.

— Здесь изумительно вкусный кофе, — прервала Аполлинария возникшую паузу. — Как ты думаешь, они принесут нам еще кофейник?

— Портниха озолотится на моей свадьбе. Могу позволить себе вернуть хотя бы часть расходов! Юстина, дорогая, позвони!

Юстина потянула за шелковый шнурок на стене.

Пышный подол красиво колыхался при каждом шаге. Юстина сделала танцевальное па перед зеркалами.

— Хорошо. Я согласна на это платье, — решилась она.

— Давно бы так! — откликнулась Хриса, окутанная клубами густого сладковатого дыма.

— А где Лев?

— Как всегда — в госпитале.

— Мы как-то виделись с ним. В ту ночь Ипатий попался Ведьминым волосам, и Лев приезжал на вызов.

— Он не рассказывал, — пожала плечами Хриса.

Юстина удивленно оглянулась на нее.

— В самом деле?! И это нормально?

— А что такого? Он не из болтливых! Дорогуша, если доживешь до моих лет, поймешь, что в доверительных отношениях нет прелести, одна мука. У меня с первым и со вторым мужем были доверительные отношения. Брак длился в одном случае четыре месяца, в другом — два дня. Но в молодости позволительна такая роскошь.

— И ты тоже так считаешь? — обернулась Юстина к Аполлинарии.

Та неопределенно повела плечами.

— Кое-что о муже я хотела бы не знать.

— Заговор лицемерок! — пробормотала Юстина.

— Что-то долго эта девица не идет! — озаботилась Хриса, проигнорировав слова девушки. — Милочка, будь добра, позвони еще раз.

Юстина выполнила просьбу, и почти сразу крупная девица с хмурым лицом вкатила столик. Она забрала пустой кофейник, на его место поставила новый, со свежим кофе, за который сразу же взялась Аполлинария.

— Что-то вас недозваться, дорогуша! — попеняла ей Хриса. — Пригласите к нам Феодору.

Девица молча кивнула и увезла столик.

— Юстина, выпьешь кофе?

— Пожалуй, теперь выпью.

— Она немая? — поинтересовалась Аполлинария вслед девице.

— Наверное, Феодора запретила ей с заказчицами разговаривать. Она обожает нанимать девиц с Окраины и воспитывать их.

Сухо треснуло, и сверкнула белая молния. Юстина поймала листок телеграммы.

— Это от Ипатия. Просит меня срочно приехать.

— Милочка, не бежать же к нему сломя голову! Выпей хотя бы кофе! Мужчины скоро перестают ценить то, что легко дается им в руки.

— Это не любовное свидание.

— Не знаю, не знаю! Мужчина приглашает женщину — раньше это называлось свиданием. Но я давно живу, может, времена изменились? — проговорила Хриса. — Кстати, дорогая, а ты нам не расскажешь, куда спешишь?

— Не сегодня, — ответила Юстина.

С помощью подоспевшей портнихи девушка сняла платье, переоделась, сделала два глотка из чашки и, расцеловавшись с обеими женщинами, выбежала вон.

— Без матери она выросла такой своенравной девчонкой! Но как иначе? Зевий все время погружен в свои книги и совсем не следит за ней, — сказала Хриса. — Раньше девушки не были такими гордыми и прислушивались к советам старших.

— Ах, так и есть, так и есть! — вздохнув, Аполлинария притянула к себе новое пирожное.

Пылающая светом Первая Кольцевая осталась позади. Экипаж вкатился на полутемные улицы Южных кварталов. Большинство лавочек закрылись вместе с наступлением темноты. Изредка попадались широкие прямоугольные окна, освещенные рассеянным голубоватым светом, так же редко встречались и прохожие. В обычае этого квартала было наглухо закрываться темными шторами, точно жильцам жалко и крохотной полоски света, пробившейся на улицу. И поэтому темные силуэты домов едва выделялись на фоне ночного неба. Только перекрестки отмечали тускло горящие фонари.

Юстина оставила экипаж там же, где и в прошлый раз, обогнула выступающий угол дома. Грязненькие окна лавки ярко светились в темноте, и свет косыми прямоугольниками ложился на землю. Юстина ступила на каменную дорожку, когда звякнул колокольчик, и кто-то вышел из лавки.

— Ипатий! — в первое мгновение ей почудилось, что это он.

Человек молча отступил в тень, на газон, освобождая ей дорожку. Поняв ошибку, Юстина хотела пройти мимо, но смутное ощущение, что это знакомый, не покидало ее. И когда они поравнялись, Юстина через полумрак вгляделась в его лицо.

— Лев! Что вы тут делаете?!

— Не ваше дело! — сердито бросил он и торопливо пошел прочь.

Юстина, опешив, смотрела ему в спину, пока он не скрылся за углом. Вспомнились все неразгаданные взгляды Новита и случайные встречи в самых неожиданных местах. И она отстегнула палочку от пояса.

Колокольчик опять звякнул. Бареб за стойкой чистил маленькой щеткой какой-то предмет, выдувая пыль из щелей. Он поднял голову, заслышав перезвон над дверями, и Юстина подивилась: куда делось в нем ощущение нечеловеческого? Перед ней стоял обычный лавочник, каких в городе сотни.

— Он ждет вас в той комнате! — Бареб мотнул головой на шторки за стойкой.

Юстина помедлила. Лавочник, не обращая на ее больше внимания, вернулся к своему занятию. Не чувствуя угрозы, девушка нащупала дверную ручку за шторками. Дверь открывалась неудобно — наружу. Путаясь в занавесях, Юстина пробралась внутрь.

На противоположной стене комнаты стояло большое передвижное зеркало в резной раме. Слева, у глухой стены, стол. На нем в беспорядке разложены какие-то бумаги, и перо торчало из чернильницы, точно кто-то минуту назад встал отсюда, чтобы поразмяться. Чуть дальше закрытый секретер. У другой стены высокая кровать под синим одеялом, старый гардероб, защемивший рукав сюртука. Все вместе выглядело бутафорией, будто кто-то хотел, чтобы комната только на первый взгляд казалась жилой. Юстина сделала шаг назад, собираясь вернуться обратно в лавочку, но дверь вдруг с силой захлопнулась. Свет померк, пропала мало убедительная комната. Девушка очутилась в полутемном коридоре. На другом конце его виднелась дверь, и через щели пробивались полоски света, очерчивая прямоугольник. Юстина обернулась и отшатнулась, но спустя миг поняла, что видит собственное отражение. Зеркальный коридор!

'Ловушка! Все-таки Лев!' — мелькнула мысль.

Она взмахнула палочкой, и огненный кнут с треском ударил по зеркалу, рассыпая искры. Но, когда они погасли, оказалось, что зеркало не повреждено. Юстина замахнулась опять и опустила руку. Какой прок? Некто предусмотрел, что зеркалу придется вынести, и наложил чары.

Она задумалась. О зеркальных коридорах ей было известно. Вторая дверь могла привести в любое место: хоть в хижину на Окраине, хоть в дом градоначальника. Юстина догадывалась, кому обязана ловушкой. Видимо, Порфирий, устав ждать, захотел поторопить ее. Скорее всего, ситуация, когда у нее в руках будет палочка, предусмотрена, и за второй дверью ее подстерегает что-нибудь вроде Ведьминых волос. Предстояло выбрать из двух вариантов. Пойти к той двери — увязнуть в ловушке, но значит, и действовать. Для нее, черного мага, это решение напрашивалось само собой. Остаться здесь — дожидаться, пока тебя спасут и бездействовать. Характер Юстины требовал битвы, пусть неравной, заранее проигрышной, но попытки; разум воспротивился, убеждая, что тут ее скорее найдут. Юстина закусила губу, размышляя, но вскоре, отбросив колебания, решительно направилась ко второй двери.