Ведьмина радуга 1книга

Рядом раздались шаги, и одновременно с Мариной на веранду выплыли гнев и смятение. Сев в соседнее кресло, она судорожно сжала пальцы, измяв складками янтарно-желтую ткань платья.

— Ты знаешь? — И мгновенно ответила на свой вопрос: — Конечно, знаешь! Не думала, что у Виталика получиться тебя вернуть. Надо было тебя на дно Тихого океана отправить или в Антарктиду, а главное держать язык за зубами.

Юля слабо улыбнулась.

— Из-за него?

Марина даже подпрыгнула в кресле.

— Ты прекрасно знаешь, что да. Я его люблю, в отличие от тебя! Как ты могла согласиться стать его женой?! Ты же всегда знала, что я чувствую! — зло прокричала она.

— Я не хочу выходить за него замуж, — начала Юля, — но это не изменит его чувств к тебе. Их просто нет.

— Очень многое изменилось, пока тебя не было. Он почти перестал о тебе думать, еще чуть-чуть и Виталику было бы на тебя наплевать. — На минуту она замолчала, решаясь, быть ли ей полностью откровенной с сестрой или нет. — Сначала я хотела сделать заговор на твою смерть, потом передумала...

— Да, что ты говоришь! И что же тебя остановило? — саркастично спросила Юля.

— Я нашла другой способ, все-таки мы сестры, — равнодушно ответила она, не видя ничего предосудительного в том, чтобы лишить кого-то жизни.

— Ты нашла фэйри, чтобы было с кем дружить против меня? — саркастически поинтересовалась Юля.

Марина нерешительно качнула головой.

— Я его не искала. Так получилось. — Она фыркнула без малейшего сочувствия.

— А ты знаешь, что он хотел меня убить? — Юля обожгла сестру злым взглядом.

Поднявшись с кресла, Марина нагло улыбнулась и совершенно искренне, не испытывая ни капли жалости, призналась:

— Не знала. Но теперь мне жаль, что у него это не получилось.

Юля привстала и, перегнувшись через ручку кресла, в упор посмотрела на собеседницу.

— Мне не верится, что мы сестры! Как жаль, что ты не чужой человек, чтобы просто выкинуть тебя из головы! И хотя, в нас течет одна кровь, я тебя ненавижу! Твои эмоции, словно яд, они отравляют. Как просто ты говоришь о том, что хотела меня убить! Наверно, легко это делать через заговоры, зелья, или чужими руками, когда ты не видишь лицо своей жертвы ... — Девушка резко замолчала, обдумывая собственные слова. — Забирай своего Виталика и валите отсюда к чертовой матери!

Юля встала и, подозвав собак, покинула веранду, оставляя за спиной холодное презрение и ненависть сестры.

Ночью приснился Кристиан. Он сидел к ней спиной, расправив великолепные черные крылья, теперь не казавшиеся призрачными, и вырезал какую-то фигурку. Он повернулся к ней и, пристально глядя серебристыми глазами, сказал:

— Улька, Улька, отчего же ты такая кретинка?

Девушка сразу же проснулась и озадаченно потерла лоб. Сон был очень натуральным, особенно насмешливый низкий голос Кристиана, звучавший в голове. Она посмотрела в окно: круглая луна словно масленичный блин приняла необычный желтый цвет. Юля вздохнула и несколько раз произнесла имя нефилима.

А в это время на другом конце земли легкий ветерок донес до Кристиана вместе с брызгами от моря его имя, произнесенное знакомым голосом. Уже прошло два дня, как девушка исчезла прямо из больничной палаты. Город снова запестрел от объявлений с ее фотографиями, а в вечерних выпусках появились репортажи, просящие сообщить хоть что-нибудь о потерявшейся Ульяне.

Встряхнув головой, он подумал: "Улька, кретинка, опять в какую-то историю вляпалась. Хоть бы ты была жива".

Утром девушка, наконец-то, набралась храбрости и направилась к Виталику домой, чтобы отменить свадьбу.

Не подозревавшие о причине визита, родители не состоявшегося мужа, очень приветливо встретили девушку и усадили пить чай. Сам жених торопливо сцапал ее кисть и, не обращая внимания на все попытки высвободить ладонь, упорно сжимал пальцы Юли.

Пышная грудь Галины Васильевны взволнованно вздымалась, тренькая многочисленными брошками. Женщина не верила слишком уж широкой улыбке гостьи и начала подозревать не самое приятное окончание предстоящего разговора. Еще до исчезновения, девушка всего дважды была у них в гостях в статусе невесты и никогда не была особенно дружелюбна с членами их семьи. Но именно Галина Васильевна запланировала этот брак, ведь это была весьма выгодная партия. Несмотря на то, что Виталик тоже был колдуном, (в их роду магические силы передавались по мужской линии) его способности с Юлиными никак не могли сравниться.

Женщина переглянулась с мужем и с неискренней улыбкой завела тривиальный разговор.

— Юленька, как там платье? — Печенье глухо хрустнуло, крошась в ее зубах. — Я вчера звонила швее, она говорит почти все готово, а вот ты даже не поинтересовалась этим, — обиженно закончила она.

Ладонь, зажатая в руке юноши, вскоре вспотела, и Юля стало казаться, что пальцы тают словно сосульки, стекая ручейками на паркет. Раздраженно высвободив конечность от "тисков", она кисло улыбнулась.

— А что у вас нового произошло, пока я странствовала? резко сменила тему разговора девушка. Отмену свадьбы она решила обсудить наедине с Виталиком.

Женщина пожала плечами и неожиданно громко рассмеялась, издавая пронзительно тонкие звуки. Такой фальцет только летучие мыши и могли бы уловить.

Юля с удивлением отметила, что смех Галины Васильевны неприятен даже ее мужу, старательно скрывающему гримасу отвращения за фальшивой улыбкой. Девушка задумалась: видимо их брак тоже был заключен не на небесах и отнюдь не ангелами.

Дальше беседа потекла, мирной рекой избегая порогов в виде вопросов о свадьбе. Юля беспрестанно ерзала на стуле и односложно отвечала, одновременно проигрывая в голове сценарий предстоящего объяснения с Виталиком. Девушка ощущала себя второсортной актрисой, неубедительно изображающей веселье. Хорошо еще, что способности чувствовать истинные эмоции ни у кого из сидящих за столом не было.

Прошло около часа прежде, чем старшее поколение решило оставить Ульяну наедине с сыном. Виталик смущенно улыбнулся и сразу же попытался поцеловать девушку.

Юля резко отодвинулась и выдохнула:

— Не надо.

— Что случилось? Мама говорила, ты хочешь отложить свадьбу, — обеспокоенно спросил он. — Это не из-за поминок по Маринке?

Девушка отрицательно замотала головой, чувствуя, как волна горячего гнева поднимается из нутрии только при упоминании имени сестры.

— Нет, к сожалению, — с нескрываемой холодностью произнесла Юля и решилась выпалить все на одном дыхании: — Свадьбы не будет. Извини. Ты всегда знал, что я тебя не люблю, поэтому не делай такое удивленное лицо. Мне жаль, что все так далеко зашло, надо было давно тебе все это сказать. Прости. Может тебе лучше с Мариной попробовать?

Юноша поник.

— Но я не могу заставить себя любить!

— Вот и я тоже, — резко закончила разговор Юля.

Вернувшись домой, девушка обнаружила, что холл первого этажа утопает в разноцветных обрезах ткани и альбомах с фотографиями свадебных платьев. Сама портниха демонстрировала хозяевам последний наметанный вариант. Они восхищенно ахали, боясь высказать настоящее мнение, слишком уж платья были современными и экстравагантными. Таисия Веньяминовна брезгливо приподняла пальцами нечто похожее на комбинацию (одно сплошное кружево) и недовольно проворчала:

— Срамота какая. Это тоже свадебное платье?

Портниха кивнула и затараторила:

— Великолепно, правда? Точно такое же было на принцессе Конго. Ручное плетение, — веско проговорила она, воздев палец к потолку.

Видимо, девушка не знала значения слова "срамота".

Игнорируя портниху, Юля развернулась к семье и объявила:

— Можете меня ругать как угодно, лишать наследства, выгонять из дома, четвертовать, в конце концов, но свадьбы не будет.

Бросив беглый взгляд на разложенные туалеты, она убежала в комнату, не дожидаясь реакции на свои слова. Родители молча переглянулись, а Таисия Веньяминовна ткнула тростью в свадебное платье в руках застывшей в немом изумлении портнихи.

— Что за одежа? Страх господень.

Юля закрыла дверь на ключ и, устроившись на подоконнике, закрыла лицо ладонями. Все было не так. Ничего не радовало, и находиться хотелось совсем в другом месте.

Под окном пытаясь привлечь ее внимание, бесновались Розье и Верье. Девушка стянула с ноги носок и, скатав его в шарик, кинула вниз. Псы одновременно подпрыгнули и, столкнувшись в воздухе, приземлились без добычи. Юля показала им язык и захлопнула створки: настроения играть с ними не было.

Девушка выходила из своей комнаты, только на обед, стараясь не столкнуться с сестрой. Есть тоже не хотелось. Юля глупо таращилась в тарелку с супом, пытаясь разглядеть там отражение собственных мыслей. Мать пытались ее расшевелить, но поняв, что дочка, словно на другой планете, оставила эти бесплодные попытки. Оставшуюся часть дня девушка просто лежала на кровати и смотрела в потолок, смакуя самые приятные моменты воспоминаний. Из оцепенения вывел стук в дверь.

— Юля, не спишь? — заглянув в комнату, спросила Василиса Кирилловна.

— Нет, мам, заходи.

Женщина присела на краешек кровати и, накрыв ладонью руку дочери, тяжело вздохнула.

— Ты думала, мы тебя к алтарю в кандалах потащим?

Юля улыбнулась.

— Нет, конечно. Я подозревала, что папа возьмет ружье из своей коллекции и поведет меня туда, пристроив дуло между моих лопаток.

— Очень смешно, — заверила Василиса Кирилловна. — Раз уж ты так не хочешь выходить за него, зачем согласилась?

Вопрос поставил девушку в тупик.

— Не знаю, мам. С Виталиком так скучно, у него чувство юмора, как у тигровой акулы. Раньше я думала это не важно, а теперь понимаю, что если мне не будет весело с мужем, то, значит, будет очень грустно.

Василиса Кирилловна печально вздохнула.

— Я думала, он тебе нравится?

Привстав, Юля изумленно посмотрела на мать.

— Мне много, кто нравится, но разве это причина вступать в брак?

— Ну, иногда любовь приходит после, — туманно произнесла женщина.

— Лучше пусть приходит "до", — отрезала девушка.

Темнота снова ответила Юле сокрушенным вздохом.

— Ты еще очень молода, — сказала Василиса Кирилловна и после паузы добавила: — Я не хочу тебя учить, сама научишься на собственных ошибках. Папа, конечно в ярости, но я постараюсь его успокоить.

Девушка обняла мать и, уткнувшись носом в ее плечо, спросила:

— Вы с ума не сошли, когда я пропала?

Женщина вздрогнула, словно ее облили ледяной водой и выставили на снег босиком.

— Почти. Ты себе не представляешь, что тут творилось. Весь город перевернули, тебя все искали, — она замолчала, воскрешая тяжелые воспоминания. — Самое страшное, что ни одно заклинание, ни один кристалл не показывали, где ты находишься. Я думала... — не закончив предложение, женщина расплакалась.

Юля крепче сжала объятия и погладила плачущую мать по голове.

— Не вспоминай, не надо, — прошептала она.

— Когда у тебя будут свои дети, ты поймешь, какая это боль, — пробурчала Василиса Кирилловна.

— Я надеюсь, мои дети не будут такими непутевыми.

Смахнув слезы, женщина слабо улыбнулась.

— Юль, может, ты все-таки расскажешь, что с тобой случилось на самом деле?

— Обязательно, лет так в сто пятьдесят, когда впаду в маразм и примусь писать мемуары, — весело пообещала девушка.

17. Малахитовый

Через два дня полнейшего безделья Юля решила, что готова вернуться к учебе в институте. С сестрой она больше ни разу не заговорила, да и при ее способностях это было излишним: едкие эмоции сестры въелись в стены дома, отравляя воздух.

Не поделенный Виталик посчитал за благо исчезнуть из города хотя бы на время. Влюбленную в него старшую сестру он избегал, а та, которую любил, избегала его.

Оставив дом родителей, Юля вновь уехала в однокомнатную съемную квартирку на окраине города, где жила уже больше четырех лет с тех пор, как стала студенткой. Розье и Верье она забрала с собой, не захотев расставаться с ними больше никогда. Представляя, что они устроят в квартире, она непроизвольно поежилась, но решение не изменила. Слишком горьки были воспоминания о Самаэле. Его вернуть она, увы, не могла.

Поднимаясь по резным ступенькам, ведущим к институту, Юля растерянно обводила взглядом студентов и улыбалась знакомым лицам. В нескольких шагах впереди нее промелькнули призрачные белые крылья. Девушка рванулась вперед, расталкивая неторопливых людей. С досадой осознав, что не успевает догнать нефилима, она громко крикнула:

— Вера, погоди!

Девушка резко остановилась и, развернувшись, изумленно отпрянула.

— Юля? Как хорошо, что ты нашлась.

— Прекрасно, — она несколько раз глубоко вдохнула. — Можно с тобой поговорить?

Они вместе спустились вниз и уселись на самой дальней в парке скамейке. Вера не была близкой подругой Юли, она вообще мало водила дружбу с двуногими сородичами, но с этой крылатой особой, общалась с большим удовольствием, хотя и не часто.

Ведьма помолчала, собираясь с мыслями.

— Вера, у меня к тебе очень щепетильный вопрос, — с напором, но предельно мягко произнесла она. — Нефилимы чувствуют так же как люди?

Зрачки девушки расширились, и она быстро отвела растерянный взгляд. Юля с опозданием вспомнила, что они никогда не обсуждали происхождение Веры. Успокаивающе похлопав ее по руке, она заговорчески прошептала:

— Я знаю, что твой отец ангел. — Юля доверительно улыбнулась, желая прогнать опасение с лица собеседницы. — Так что, нефилимы чувствуют? Они могут влюбляться. Ощущения от поцелуя или прикосновения испытывают такие же как человек?

Вера нехотя, словно смущенно призналась:

— Мы не бесчувственные. В общем-то, такие же, как люди...

Юля саркастично ухмыльнулась.

— Конечно, люди! Видела я как один из вас железо пальцами гнет! Ладно, не бери в голову.

— Почему ты интересуешься? Разве Виталик нефилим? — недоуменно пожала плечами Вера. — Свадьбу не отменили? Я вот приглашение не выкидывала на всякий случай.

Откинувшись на спинку скамейки, Юля с досадой хлопнула себя по коленке.

— Оно у тебя с собой?

Вера достала из стопки книг на коленях самую нижнюю и, вытянув из потрепанных страниц закладку, протянула девушке.

Первым желанием Юли было порвать прямоугольник дорогой светло-фиолетовой бумаги на мелкие клочья, но потом она открыла приглашение и провела большим пальцем по выбитым именам. Достав из сумки ручку, она раздраженно зарисовала имя несостоявшегося мужа и дату свадьбы, не оставляя никакой возможности понять, что там было написано.

— Не выкидывай, мало ли что. — Она загадочно подмигнула растерянной девушке.

Мимо прошла группа студентов, точнее один мужчина, в сопровождении девушек. Их лица объединяла одна-единственная, но невероятно сильная эмоция — жгучая страсть. Предводитель женской компании был инкубом. Юля проводила гадливым взглядом сексуального демона и поморщилась от собственных мыслей. Дима ведь и был ее первым мужчиной. Вот еще одно воспоминание встало на место. А в Ситке она наивно надеялась, что все еще невинна. И ведь пошла на это не потому, что не смогла противостоять Диме, как его канадскому прототипу, а из банальнейшего любопытства. Главное, чтобы Кристиан не узнал. Ему все равно: Дима или Стефан на всякий случай передушит, как цыплят всех инкубов на планете!