Рассвело. А изгой не объявлялся среди бела дня в расположении противника. Но всё когда-то приходилось делать впервые.
Али подался в туалет — открыл дверь в дощатое строение на заднем дворе — и остолбенел.
— Занято! — выдал незваный гость.
— И-и-изг-Ой... — выдохнул Али.
— Привет, — улыбнулся тот ему и силой втащил в дощак, закрыв дверь.
— Тьфу-тьфу-тьфу... — плевался Али, угодив в дыру на полу, плюхнувшись в жижу.
— Я тебя не узнаю, Мамаша!
— Я — Али! И Мамаду-у-у...
— Угу. Вижу. Решил принять ванну? Во блин гоблин? Или ты Шрэк? Тоже лысый и зелёный от стыда? Или быть может злости, а, Али? Ты слышишь меня?
— Погоди, изгой! Я доберусь до тебя-а-а...
— Ори, не ори — нас здесь всё равно никто не услышит. И потом, вот он я, но руку помощи тебе не собираюсь протягивать.
Вместо неё изгой сбросил наёмнику рацию.
— Не утопи! Это твоё единственное спасение!
— Стой! Куда? Не бросай меня! Хочешь, я скажу тебе, где пленник — майор?
— Зачем?
— Неужели знаешь, где он?
— Найду. Не слепой. День на дворе, а не ночь, — улыбнулся изгой.
— А меня чего искал?
— Хотел справиться о твоём здоровье. Думаю: пора тебе в отставку и лучше самому, чем посмертно. А то в следующий раз обязательно организую.
— Следующего раза не будет! Получи-и-и...
Али закричал в рацию, что в дощаке находится изгой.
— Вот балбес, — бросил напоследок изгой и исчез.
Боевики чуть с опозданием отреагировали на призыв командира — расстреляли дощатое строение, превратив в дуршлаг. Им показалось этого недостаточно, и они применили тяжёлую артиллерию — гранатомёт.
Дощак разлетелся в щепки по двору и взору бандитов предстал человек в куче дерьма.
— Попался, изгой!
— Нет! Я свой! Наш я-а-а...
— Хм, голос как у командира, — удивился его помощник.
— Это обман — уловка изгоя! Он это! Он! И пытается провести нас! — не согласился с ним иной боевик.
Когда всё же Али удалось отряхнуться и обтереть лицо о траву, боевики признали в нём своего командира.
— Где пленник?
— А что, командир?
— Я видел изгоя, как сейчас тебя, Мусса!
— Не может быть, Али!
— Ну не сам же я провалился в дерьмо-о-о...
— Изгой — и днём!? Что-то новое!
— Да! Он изменил тактику! В курсе про ловушку! И сам устроил её нам!
Боевики кинулись в дом, где содержался пленник, спустившись в потайной подвал — сами указали на него изгою.
— Вот глупцы! Одно слово — бараны, — посмеялся он про себя над ними. — Борода ничуть не изменилась! Допрыгается у меня!
Али не мог поверить, что майор находится всё ещё у него в плену.
— Ничего не понимаю!
Он выскочил на улицу и приказал осмотреть селение — дом за домом — каждое строение, будь то дом, сарай или туалет.
— Я точно знаю: изгой здесь! Притаился! Прячется, и насмехается над нами! Делайте, что хотите, но найдите мне его! Хоть из-под земли, а достаньте! — достал Али боевиков.
Неразбериха и суета, граничащая на уровне паники в стане противника, вполне устраивала изгоя. Этого он и добивался, попутно выяснив, где содержится пленник.
Али сам пожелал выступить его надсмотрщиком, подался вниз, а лекаришку выгнал наверх в дом, и тот столкнулся нос к носу с каким-то оборванцем.
— Ты кто? — изумился неопытный боевик, толком не державший ни разу оружия и не умевший обращаться надлежащим образом с ним.
— Дервиш, — пошутил изгой.
— Уходи, оборванец! Иначе...
— Что? Ты хоть в курсе: я — святой человек по здешним меркам — неприкосновенен!
— Кому ты гонишь, бомжара!
— Ну и молодёжь нынче пошла! Совсем от рук отбилась — не уважает традиции предков! А ещё чеченец!
— Да я скорее москвич!
— Вот как! И чего тебя занесло сюда? Неужели денег захотел заработать? В столице не хватает?
— Тебе что за дело, проходимец? Уходи, пока я не позвал командира! Он церемониться не станет и...
— Не кричи! Я всё понял. Пленник с ним?
— Ты кто, муж-Ик... — дошло наконец-то до "москвича", кто перед ним. — Из-из-изг-Ой...
— Т-с-с...
— Мама-А-А...
— А почему не папа? Его звать в данном случае уместней!
— Твою мать...
— Стоять, москвич! Не падать! — подпёр его телом дверь изгой. И дал понюхать нашатыря. — Хочешь вернуться к нормальной жизни, студент?
Он обнаружил у него зачётку.
— Денег решил зашибить на учёбу?
— Угу-у-у... — захныкал тот. — Не у-у-убивайте меня, дя-дяденька-а-а...
— Не буду. Слово даю! Веришь?
— Ага-А-А...
— Тогда не ори, и не подставляй меня, а заодно и себя. Поможешь мне, а я — тебе вновь оказаться в столице, и не как боевику, а студенту мединститута.
— А восстановят? У меня академический отпуск закончился — давно.
— Не вопрос. Ты готов?
— Не знаю.
— Тогда стой у двери и никого не пускай в дом. Скажи: это приказ командира!
— А-Али-и-и...
— Т-с-с...
Изгой оставил его и подался в подвал.
— Кто там? Ты, засранец?
— Сам он, — объявился изгой подле Али.
— А где студент? Ты что с ним сделал? — занервничал наёмник.
— Хочешь, чтобы я сделал то же самое с тобой? — взглянул изгой на майора. — Комбат, очнись!
— Я с тобой разговариваю, изгой! Слышишь, оборванец?
— Сам засранец! Тьфу, на тебя!
Али выронил автомат.
— Не бойся! У меня слюна неядовитая! Я человек, а не змея! Не пресмыкающийся гад, как ты!
— Убью! Зарежу... — выхватил Али клинок.
Изгой противопоставил ему аналогичный трофей.
— Опять захотел побриться, вонючка?
— Сам так-Ой...
Изгой схватил его за бороду — отрезал. А после плюнул и прикрепил на лоб, точно чуб.
— О, а так вылитый хохол, — посмеялся изгой. — И не скажешь, что мусульманин!
Али сам изменил тактику — прильнул к пленнику.
— Я убью его, изгой!
— Только попробуй и та же участь постигнет тебя, лысая хурма!
Наёмник не послушался, и ему в лоб ударился кинжал рукоятью.
— А метать ножи ты не умеешь, — подал голос майор.
— Идти сможешь, комбат? — взвалил изгой на себя Али.
— Обещать не стану, но постараюсь.
— Студент, — окликнул того изгой, показавшись с телом боевика на плече из погреба. — Помоги! Да не мне, а майору!
Тот подхватил его под руку и потащил к выходу на улицу, куда подался изгой и прямиком к джипу.
— Далеко не уйдём, изгой. Нас не выпустят из села. Не прорвёмся!
— Не дрейфь, практикантроп! Я знаю, что делаю, — сел за руль изгой и рванул с места, пустив пыль и песок из-под колёс столбом.
Послышались крики. Кто-то увидел командирский джип, а за рулём — оборванца. Боевики не спешили открывать огонь. Их сбил с толку лекарь.
— Что происходит? Куда это подался командир?
Помощник связался с постом у дома Али, и те заявили: он подался к пленнику.
— Проверьте на месте ли он!
Когда от них поступило экстренное известие об его пропаже вместе с юнцом и пленником, угнанный джип уже находился на окраине горного селения.
— Это изгой! Он увёл у нас из-под носа их!
Раздалась стрельба.
— Прекратись! Сейчас же! Там командир! — сорвался на крик помощник.
— И чего делать?
— В погоню! Машину мне!
...Машины неслись по горному серпантину, когда в небе над ущельем объявился вертолёт. Его никто не видел. Пилот управлял им в бесшумном режиме. Торопиться лётчик не стал, изучая тех, кто находился в машинах. То, что боевики — не вызывало сомнения, как и то: происходит что-то непонятное. Они словно преследовали друг друга — головную машину колонны.
Над дорогой промелькнула тень. Поначалу преследователи не предали значения, думали: солнце накрыла тучка. Не тут-то было. Тень пронеслась над ними вихрем и вновь зашла со стороны солнца.
— Возду-у-ух... — слишком поздно приметили боевики вертолёт, угодив под прицельный огонь.
Один из трёх джипов преследователей полетел в обрыв. Иной остановился, врезавшись в гору, а третий проскочил. Им и занялся ас КА-52.
Боевики ответили наобум. Пользы делу это им не принесло. Их накрыло ударной волной при очередном взрыве.
— Что за псих работает в горах да ещё в одиночку? — изумился изгой бесшабашностью аса.
— Не ты один такой на земле, — заметил к слову студент. — Появился ещё один и теперь в небе!
— Хм, интересно было бы встретиться с ним.
— Тормози, не тормози-и-и... — вцепился пассажир руками в бардачок перед собой.
Изгой успел утопить педаль газа до упора. Послышался скрип колёс. Джип замер в непосредственной близости от вертолёта. Пилот в нём отследил их — сканировал.
— Боевики! — не было у него сомнений на их счёт, как и то: лицо оборванца знакомо и отдалённо походила на рисунок с листка, сделанного рукой Веры. — Изгой!
Тот не успел осмыслить ситуацию, как из вертолёта вылетела ракета и детонировала в удалении от беглецов.
Псих добил уцелевших боевиков, пытавшихся подбить вертолёт из гранатомёта.
— И чё терь? — засуетился студент.
— Кино про Мимино смотрел? — отреагировал изгой.
— Ну и...
— Помнишь, как он корову перевозил?
— Мне другое кино нравиться про охоту в русской национальной традиции, как там данное животное везли в бомболюке.
— Вот и тебе придётся повторить этот манёвр, но на моём месте!
Изгой принял трос от психа и закрепил на носовой части джипа.
Над горами понеслись крики. С ума сходили боевики. Майор в отличие от них был спокоен.
— Теперь будете знать, что с нами — русскими — не следует воевать!
Изгой не полетел, вновь скрывшись в горах, выполнив задание "центра". О чём и передал информацию.
— Встречай гостей, полпод!
И на этом всё. Коротко и ясно.
— Чего? — переспросил полковник у него, задержавшись на ночь, и до сих пор оставался в гостях с восходом солнца, словно ждал завтрак в качестве угощения от хозяина палатки.
Тот покинул его, выскочив на свежий воздух. Базу окутал туман.
— Ты где, полпод? — выскочил вслед за ним чуть с опозданием полковник, потеряв в беспроглядной мгле.
Тот подался на вышку, оказавшись поверх завесы, и узрел далеко в небе точку со стороны гор. Она росла, приближаясь стремительно к ним.
— Псих... — услышал его крик полковник, отреагировав адекватным образом, и сам воспользовался биноклем.
— Ё-маё-о-о... — открыл он в изумлении рот и не поверил в то, что увидел воочию. — Это не сон!
— Не может быть, — вторил ему "силовик". — Он тащит джип!
— Встречаем, — приказал полковник зажечь огни и при помощи них указать место посадки асу.
Первым твёрдой земли коснулся джип, и не колёсами, а крышей, и следом ас посадил винтокрылую машину.
— Зверь, а не вертолёт! Ещё тот хищник! Такую технику мне бы в Афгане, оттуда сюда б не явились боевики! Всех бы там похоронил!
На шумы помимо солдат отреагировали гости.
— Ма, — потревожила Надя родных и близких. — Там на улице такое...
— Что?
— ...на словах и не передашь!
— А где псих? — опомнилась Люба.
— Вернулся, — догадался Серафим по реакции ребёнка.
— Откуда? — не понимала Вера, что и о чём говорит собеседник.
— С боевого задания — ночного вылета.
— Ничего не понимаю!
— Он обещал по возвращении всё рассказать, — заверил Серафим.
Но их не допустили к нему. Солдаты оцепили вертолёт и джип, привязанный за трос ко дну.
— Я корреспондент! Вы не имеет права-А-А... — закричала Вера, требуя доступа и допуска к тому, что происходило.
— Всему свой срок, красавица, — отреагировал полковник.
— Ой, майор! — приметила того Надя, прошмыгнув между ног у солдат в оцеплении. — Живой, бродяга!
— И ты, ребёнок, — обрадовался он девчонке.
При нём находилось ещё два человека в военной форме, но без знаков отличия.
— Боевики, — сообразила Вера.
— Ас, — махнул тому приветственно рукой Серафим поверх головы.
— Я видел его, — отреагировал псих.
— Кого?
— Того, кого ты ищешь! Он здесь — в горах!
— Чего? Кто? — заинтересовалась пуще прежнего Вера.
— Изгой, — улыбнулся Серафим.
— Что происходит? Почему я не в курсе событий, когда журналист!
— Успокойся, ма. Не гони коней!
— Как не гони, когда это моя работа — и не только!? — не унималась Вера, и добилась того, чего желала.
Её пригласили освещать сенсационное событие. Полковник с подполковником принялись ей давать интервью, сообщив о проведённой успешно операции, спланированной ими и осуществлённой без потерь с их стороны. Итогом чего стало освобождение комбата из плена и пленение наёмника — полевого командира.
— А изгой?
— А при чём тут он?
— Ведь это его рук дело? — вопросила Вера.
— Просьба, о нём не упоминать! Он — его псевдоним — секретная информация! И огласке не подлежит!
— Мне не для статьи...
— А для чего?
— Себя! Я хочу встретиться с ним.
— Хм! Ишь чего захотела, красавица! С ним не может встретиться его непосредственный начальник, а ты туда же!
— Голос и тот слышу редко. Два-три слова в ответ, — подтвердил подполковник. — А то и вовсе тишина в эфире, как немой знак согласия.
— С вами всё ясно.
— А нам с тобой — нет! Ты что делаешь здесь?
— Выполняю одно сверхсекретное задание "центра" — конторы!
— Так вроде я тоже "силовик"!
Вера не стала больше тратить время на высший офицерский состав полка, подалась за разъяснениями к психу.
— Вот это да, полкаша! Поди, пойми этих женщин — то, что у них на уме! — удивился подполковник. — Ох, чует моё сердце: доставит она нам со своей семейкой и людьми ещё немало хлопот! Глаз с них не спускай! И с базы — никуда!
— Не под арест же мне её сажать!
— А хотя бы! Приставь солдат на постоянной основе под видом гидов-экскурсоводов. Ну, понял? Мне ли тебя учить, как следует следить!
— Кто из нас двоих особист, полпод?
— Ну, я! И что же?
— Тебе и карты в руки! А мне некогда — у меня боевики в горах! Раз обнаружили, значит, скоро поступит приказ выбить их оттуда и любой ценой! Опять придётся пацанов губить! Так что пусть твой тайный агент пошустрит, а я тем временем допрошу моджахеда!
— Он — мой!
— Нет, мой! Я захватил его!
— Что?
— Мои люди!
— А вот и не угадал — мои — внештатный сотрудник!
Офицеры едва не подрались из-за него, и сошлись во мнении: продолжат вместе допрос, как и разработку плана новой операции по выдворению бандформирований из зоны их ответственности — мотострелкового полка.
Тот отказывался говорить.
— Колись, хурма лысая! — не сдержался полковник. — Каково количество боевиков в моём районе? Кто командует ими? И что входит в ваши планы? Какая боевая задача поставлена в весенне-осеннюю компанию?
Али держался. Недолго. Начал давать показания студент-медик.
— Ваш шайтан! Сын шакала! Падальщик! Я доберусь до тебя — мои люди! Ты труп, щенок!
Со слов раскаявшегося боевика вблизи ущелья за горной грядой находились сотни вооружённых до зубов наёмников.
— И они прибывают каждый день небольшими обрядами по 30-40 человек. И тут же следуют далее по своим квадратам.
