— Сейчас вы могли видеть скорость, которую способен развить наш самолёт нового класса пятого поколения, и выполнить со старта мёртвую петлю и бочку-у-у...
Полковник сам не поверил в то, что увидел. Оговорился.
— Вот псих! Что он делает? Угробит себя и машину-у-у...
— По небу соскучился, — подсказал доцент, ничуть не беспокоясь за соседей по палате. Сам оказался им — одним из них.
— Одно слово — психопат! — не могла сидеть спокойно Вера.
— Психиатр я! Доцент!
— Дод-Ик ты-ы-ы... — вторила Люба дочери. — Господи! Только бы не разбились!
— Глупости, бабоньки, не говорите! Серафиму это не грозит! — вмешалась Надя. — Или забыли?
— Конечно, — согласился Макс. — Они же психи! Так что им даже сотрясение мозга при падении не грозит!
Министр засмеялся, оценив по достоинству юмор зрителей, в то время как "комментатор" спал с лица. Оно у полковника покрылось потом, и он смахнул фуражку. Мог выкручивать.
— Что они делают? — заинтересовался министр в продолжение из-за того, что комментарий прекратился и не возобновлялся.
— Хо-хо-хотел бы я знать сам.
Министр улыбнулся в очередной раз на слова полковника.
— Шутка юмора?
— Типа да, — кивнул полковник. — Вот психи! Ей Богу разобьются!
— А как называется тот элемент, что выполнили они сейчас. Может петля Нестерова?
— Несомненно, петля, господи...н министр! Но не Нестерова, а моя!
— Ты её придумал, полковник?
— Почти, а ас... Одно слово — псих! ...превратил её в жизнь, чуть не убив меня! — схватился за сердце полковник.
— Валидолу? — предложила Люба.
— Спасибо. А корвалола не найдётся?
— Если только авиационный спирт, командир, — подсуетился помощник в звании майора. — Кто-нибудь ещё будет?
— Неси!
— А шампанское? — вмешалась Вера.
— У нас не принято его пить!
— Кажется, знаю, — усмехнулся министр. — Чтобы не взлететь на воздух и не испортить в кабине воздух! Хи-хи...
— Точно, — подыграл полковник.
Помощник подал ему канистру и фляжку.
— Прямо как в армии, — вспомнила Люба военные годы.
— Так мы на авиабазе, а не аэроклубе, — напомнил Макс.
— И тут круче! — выдала Надя.
— А то, — согласился полковник. — Возду-у-ух...
Упал. Гости посмеялись. Зря. Над ними вблизи от зрительской трибуны пронёсся истребитель-перехватчик, но они не уловили даже тени, только подрыв осветительной мачты, и вихрь, поваливший их вместе со стульями на трибуне.
— У-у-ураган! Одно слово — торнадо-о-о... — заголосила Вера.
— У-у-угадали, — вторил ей полковник. — Так мы и прозвали данный элемент высшего пилотажа. И частенько применяли его с напарником в горячих точках против врага. На малой высоте реактивный самолёт сложно подбить, а того противника, которого сразу не удалось уничтожить, валили подобным образом с ног, после чего добивали с высоты на повторном манёвре. Ложи-и-ись!
Полковник упал во второй раз, в то время как никто из его подопечных не успел ещё встать.
Вновь пронёсся вихрь. Министру, несмотря на причинённые неудобства, учения понравились — ас со штурманом истребителя-перехватчика. И он продолжил наблюдение за ними по экрану, поскольку с земли их было очень сложно рассмотреть в небе, и то, что они там выделывали, а такое: полковник не мог объяснить, врал, придумывая всё на ходу.
— Спираль!
— Какая? Противозачаточная?
— Зигзагообразная, женщины!
— А, это как в мультике Зигзаг, — подхватила Надя. — Класс! Или Балу-у-у...Ух!
— Угу. Что-то вроде того, — не ведал полковник, о чём говорил ребёнок, как и сам, отхлебнув для смелости авиационного спирта. Продолжил репортаж в прямом эфире.
— Серафим! Эй, штурман! Спишь? — побеспокоил его пилот. — Ты как? С тобой всё путём?
— Я в норме, — ответил спокойным голосом тот.
— Ну, надо же! — изумился "ас". — Из тебя и впрямь получился бы неплохой ученик! Мы как с полковником-то познакомились. Дело было ещё в Высшем военно-лётном училище на тренажёрах. Сели мы с ним за один, а имитатор сломался. И нас давай крутить! Выдержали, пока инструкторам удалось его обесточить. Так после данного инцидента предложили нам переквалифицироваться в космонавты. Но невесомость не для меня. Ты болтаешься в ней, как ни пойми что, а я привык управлять техникой и ощущать: ты ведёшь её, а не она — тебя! То ли дело напарник. Одно слово — балласт! Всю службу просидел у меня штурманом и что же — выбился в люди — он — полковником, а я стал психом! Хотя был им по жизни! И не отрицаю этого! И ты смотрю не робкого десятка! Не желаешь перенять управление самолётом на себя? Я подскажу, что надо делать и как.
— Не делай этого, маньяк! Ты слышишь меня, ас? — отреагировал полковник, уловив то, о чём те ведут разговор.
Он контролировал их с земли — переговоры.
— Это он кому сейчас — нам?! — покосился министр на зрителей.
— По-моему летунам, — пояснил доцент.
— Господи! Спаси и сохрани их грешных! Ибо не ведают, что творят!
— И что творят, — согласился полковник, отреагировав на слова Любы, и точно так же как она перекрестился. — Господи! Не ради удовольствия пью сию отраву, — перекрестил он авиационный спирт во фляге. — А лью как бальзам на раны души! Так пусть он явится лекарством забвения-А-А...
Снова последовал призыв.
— Воздух!
И струя спирта, которую направил полковник себе в рот, минула его. Он пролил всё.
— Да сколько можно выделывать в воздухе одно и тоже, как и выделываться!? — осерчал полковник, желая прекратить показательное выступление двойки асов.
— Серафим, — догадалась Вера: он взял управление истребителя-перехватчика на себя, поскольку и в канистре не осталось ни капли спирта — его вытянуло оттуда, сорвав закрывающийся клапан.
— Безобразие!
— Ага-А-А... — согласилась Надя, глядя на министра.
Тот оказался с головы до ног в том, что пытался оприходовать полковник в одиночку. Занялся им, позабыв про полёт и асов. А когда опомнился, у них закончилось топливо.
— Ой-ё-о... — запаниковал он. — Это конец! Катастрофа-А-А...
Истребитель заходил на посадку с большой высоты и в крутом пике, а не как следовало — на бреющем полёте.
Асы увлеклись и не заметили, что баки к тому времени оказались пусты.
— Катапультируйся, штурман! — приказал пилот, пытаясь спасти самолёт от гибели.
— Вот псих! Сам прыгай! — кричал им с земли полковник.
— Не могу! Грех такую технику загубить!
— Себя-а-а... — вторил ему боевой товарищ. — Машину сделают — ещё не одну подобную на эту модель того же класса и образца, а где такого второго аса возьмут, как ты?
— Меня всё равно назад на службу не берут! А для лётчика нет ничего лучше, чем закончить жизнь за штурвалом самолёта, нежели прикованным к постели-и-и...
— Вот где псих! И что ты будешь делать с ним! И зачем я только согласился доверить ему управление новинки? Испортил всё, что только можно: министру — костюм, себе — карьеру, а теперь ещё и жизнь другу!
— Вдруг всё ещё обойдётся? А ну как не разобьётся? — пытался успокоить психиатр, разряжая и без того нервную обстановку.
— Не уговаривай, додик! Меня не обманешь! Тут один исход — катастрофа! Я ж боевой офицер — сам лётч-Ик...
— Ну и что! — выдала Вера. — Один из них Серафим!
Что она данным заявлением пыталась сказать непосвящённым людям в тайну его происхождения — не успела, как и донести до них собственную мысль. Состоялось приземление.
Истребитель-перехватчик чиркнул шасси поверхность взлётно-посадочной полосы, а затем днищем, клюнув носом, и проследовал в направлении трибуны со зрителями.
Катастрофа и впрямь была неизбежна. Среди сторонних наблюдателей поднялась паника, но они не успели пойти на безудержный шаг, как асы замерли перед ними на истребителе, врезавшись в трибуну.
Открыв глаза, полковник узрел перед собой аса, пытался ему что-то сказать. Не успел. Сработало катапультирующее устройство, и он взмыл в небо, а вместе с ним одновременно и Серафим.
Купол парашюта на время заменил им крылья. Парить в воздухе ему понравилось больше всего. Он снова ощутил себя Ангелом Небесным. Возликовал.
— Серафим, — отреагировала Вера на его глас.
— Жив-Ой... — подсуетилась Люба.
— А то! — не сомневалась Надя в благополучном исходе.
— Ты молодец, штурман, — примкнул к нему ещё в небе ас. — Я бы и то не смог посадить подобным образом истребитель. Ты спас не только меня, но и стальную птицу! Я твой должник, и хотел бы знать: ты кто?
— Ангел... — молвил Серафим.
— Тоже пилот, как и я, но скрывал? Не знал! Обманул! Провёл! И тебе это удалось! Я много раз слышал про тебя, а теперь увидел воочию. И могу сказать одно: превзошёл меня. А я ещё чему-то собирался тебя научить, когда самому впору учиться!
Асы приземлились во второй раз, оказавшись скрыты куполами парашютов.
— Вам не скрыться от меня, — бросился к ним полковник с намерением разобраться. Но тех след простыл. — Как сквозь землю провалились!
— Тут люк, командир, — обнаружил помощник крышку от него.
— Сбежали-и-и...
Как и иные невольные зрители под шумок, объявившись у вертолёта все разом.
— Теперь куда? В аэроклуб? — поинтересовался ас.
— Нет уж! Хватит! Насмотрелись, чтобы ещё участвовать самим в подобном безобразии! — воспротивилась Вера.
— А я предоплату сделал, — растерялся Макс.
— Можешь отменить заказ или ехать туда один. А я — пас!
— Испугалась, Верка?
— Нет, просто появился неплохой материал для крутого репортажа!
— Уговорила.
Они явились на фирму и обнаружили следы погрома — секретаршу под столом на цветах в луже, и дверь в кабинет босса на полу.
Макс при содействии со стороны доцента привёл сотрудницу в чувство.
— Что здесь было? Говори! — потребовал он объяснений.
— Ой, что было! Что было-о-о... — заголосила секретарша.
— Спокойно, — вмешался доцент. — Без истерики!
Он укорил Макса за грубое обращение с подопечной на словах, сам сделал это на деле. В его исполнении последовала пощёчина.
— Ну, ты изверг, додик!
— Я доцент в области психиатрии! А моя подопечная испытала шок! И я знаю, что делаю!
— Одно слово — психопат!
— Нет, внучка. Садист он!
Секретарша перестала реветь.
— Дальше отвечай чётко и кратко — по существу, — продолжил доцент обработку. — Почему дверь лежит на полу, и сама оказалась там?
— Был налёт? Конкуренты явились? — поторопил с ответом босс.
— Не знаю кто, но они из-из-из...
— Изверги или извращенцы? Что они с тобой сделали? Изнасиловали-и-и...
— Если бы-ы-ы... — вновь зашлась секретарша. — А то оказались импотенты-ы-ы...
— Они пригрозили тебя убить, если расскажешь нам о них? — вмешалась Вера, заинтересовавшись подробностями.
Серафим в отличие от неё осматривал следы погрома.
— Они были здесь, — вдруг обронил он странную фразу.
— Кто?
— Наши враги.
— Стало быть, конкуренты, — заключил Макс. — На кого они были похожи с лица, а?
— На гоблинов?
— Чего? Кого? Что за тварей? — снова подала голос Вера.
— Не люди, а черти-и-и...
— Кто?!
— Кавказцы-ы-ы...
— И что им надо было от нас? — настаивал на ответе Макс.
— Можешь не отвечать, — догадалась раньше Вера. — Они искали нас! Кто-то навёл их на наш след. Но кто? Вот в чём вопрос!
— Тебе никто не звонил — не беспокоил после нашего ухода или до? — заинтересовался Макс. — Только не ври, иначе уволю!
— Валяй! Я сама ухожу от тебя! Мне надоело работать у тебя! Опасно!
— И куда уходишь? К кому?
— К тем твоим конкурентам, от которых к нам переметнулась она, — указала секретарша на Веру. Чем и выдала себя.
— А ну стоять! — схватил её Максим. — Вот ты и попалась!
— Руки убрал с бёдер! Я больше не работаю на тебя-а-а...
— Не угадала! Я не давал тебе расчёта! Поэтому отвечай! Кто звонил? Конкурент?
— Вдруг, — подсуетилась Надя.
— Кто?!
— Бывший друг нашей семьи — прежний босс моей мамы. Одним словом — хахаль! Мстит!
— Точно! Его наводка! — согласилась Вера.
— Отвечай! — настоял Макс.
— Да, он звонил мне, — не собиралась сдаваться секретарша, поставив руки в бока, а заодно выставила напоказ грудь. — И чё?
— Не женщина, а склад! — открыл рот псих-ас.
— Клад, хотел сказать? — поправил доцент.
— Нет, склад! Такие "боеприпасы" у неё! Одно слово — бомба!
— Тогда уж — секс-бомба!
— Ага, — сошлись они в едином мнении.
За что её и держал при себе Макс, продолжая удерживать за бёдра.
— Мы с тобой о том после поговорим, сладенькая! Но не жди, что я спущу тебе этот прокол! Будешь у меня пахать и пахать! Отрабатывать убытки!
— Я готова! Где и когда? Может, заглянешь ко мне домой, босс? И прямо сейчас?
— Отличная идея, — заключила Вера. — Потому что к тебе, Макс, нам нельзя. Налётчики, что уже наведались ко мне домой, а после сюда по наши души — моей семьи и Серафима — могут устроить там засаду!
— Уговорила.
— Ничего не получится! — пошла на попятную секретарша. — Все не поместитесь у меня дома! У меня однокомнатная квартира!
— Разве такие бывают?! — удивился Серафим.
— Только в тюрьме — камера, — усмехнулся псих. — Туалет и ванная есть?
— Да.
— А балкон застеклён?
— У меня лоджия!
— И кухня отдельно?
— Разумеется, плюс чулан!
— Вот! Шесть комнату получается! А то — одна! Прямо шестизвёздочный отель! И, поди, Пентхауз?
— Чё?
— Верхний этаж под крышей?
— Угадал! И как?
— После объясню, — предложил ас в последний раз использовать вертолёт. Он всё никак не мог расстаться с винтокрылой машиной. Небо манило его.
Макс "скрипя" сердцем согласился...
— Ну, показывай нам свои "хоромы", — не унимался псих.
— Вот, — открыла секретарша дверь в квартиру.
— Значит так, — постановил он, как бывший в прошлом военный офицер. — Переходим на осадное положение! Женщины и дети располагаются в комнате! Я занимаю лоджию! Там великолепный обзор — просматривается весь двор. Доцент — ванную...
— А почему именно туда?
— А ты где предпочитаешь разместиться — в туалете?
— А можно мне там пожить какое-то непродолжительное время? — приспичило Максу.
— Нет! Это будет общая комната. А сам разместишься...
— На кухне?
— Кок что ли?
— Чего? И кто?
— Готовить умеешь... еду?
— Только есть!
— Ясно. Тогда поселишься в прихожей на коврике у входа!
— Почему?
— Из тебя получится неплохой барбос, босс! На людей в виду должности умеешь кидаться и рычать!
— А Серафим?
— Он — особый случай. Ему я выделяю на выбор — шкаф или антресоль! Где спать будешь — внизу или вверху?
Чулан он отмёл.
— Вот и расселились.
— А я? А что буду делать я, как хозяйка? — возмутилась секретарша. — Где жить? Какая моя комната?
— Кухня!
— Чё-о-о...
— Слышала! Ведь хорошая хозяйка не оставит гостей голодными! Иди, готовь чего на стол!
— Солдафон! Псих! Ненормальный!
— Шевели булками, сладенькая, — проголодался босс. — Я за что тебе плачу? Работай!
