Гессенская волчица-3

Долго молчавший министр финансов Плеске попросил слово. Пе­дант и аккуратист, он выделялся среди присутствующей во­енной бра­тии не только обширной лысиной, но и серым штат­ским пиджаком.

Министр по привычке начал перечислять фи­нансовые по­требности Империи, жалуясь на нехватку средств. Обрисовав общее состояние финансов, он перешёл к Корее. Плеске говорил обстоятельно, иногда заглядывая в лежащую перед ним бу­мажку. Главная мысль заключа­лась в том, что ежели Россия же­лает закрепиться в Корее надолго, то Россия должна не только вкладывать в деньги, но и получать прибыль из Кореи. России необходимо не только получить порт для сво­его во­енного флота, но и получить концессии на разработку природных бо­гатств Ко­реи, заняться сооружением железных до­рог, которых там прак­тически ещё нет. Нужен Русско-Корей­ский банк, который будет контролировать финансы Кореи. Нужны русские помощники у всех корейских министров, кото­рые бы направляли всю дея­тель­ность. При этом помнить о про­блемах Сибири и Дальнего Вос­тока, где по сей день нет про­мышленности, нет учебных заве­дений. Развитие русских окраин невозможно без надёжного транспортного сообщения, а строи­тельство Великого Сибир­ского пути тормозится, как природ­ными ус­ловиями, так и не­хваткой рабочей силы.

После длительного обсуждения было принято два постанов­ления Комитета Государственной Обороны, которые должны быть отправ­лены Императрице для утверждения. Первое поста­новление касалось усиления русской армии на Дальнем Вос­токе. Члены Комитета прак­тически единогласно поддержали предложенные Главным Штабом мероприятия.

Пехота Приамурского военного округа к 31-му декабря 1896 года должна была включать 24 Восточно-Сибирских стрелковых полка по два батальона. При этом роты этих полков надлежит содержать в 80 рядов, т.е. в 160 человек. В военное время эти полки могли быть раз­вёрнуты в 3-батальонные, для чего в мес­тах дислокации должно иметь запасы вооружения, снаряжения и обмундирова­ния.

Стрелковые полки сводились в шесть Восточно-Сибирских стрел­ковых бригад, которые в военное время становились диви­зиями.

В Приамурском округе надлежало сформировать три Сибир­ских армейских корпуса по две стрелковые бригады, по одной Восточно-Сибирской артиллерийской бригаде и од­ному Вос­точно-Сибирскому сапёрному батальону, для чего дополни­тельно формировалась артил­лерийская бригада и два сапёрных батальона.

Формировались четыре Сибирские резервные бригады (одна в Ом­ском, одна в Иркутском, две в Приамурском округе) по 4 ре­зервных баталь­она. Для этих бригад надлежало сформировать четыре резерв­ных артиллерийских дивизиона.

Для обороны острова Сахалин создавалась резервная бри­гада в составе ба­тальонов: Александровского, Корсаковского, Дуйского, Ты­мов­ского. Бригаде придавались две лёгкие и одна горная батареи.

Для Владивостока создавалась крепостная бригада в со­ставе четы­рёх пехотных полков по два батальона.

Для усиления войск Дальнего Востока надлежало сформиро­вать в Вар­шавском, Виленском, Киевском, Одесском и Петер­бургском воен­ных округах двадцать маршевых батальонов, ко­торые морским путём отправить во Владивосток.

При пополнении войск Омского, Иркутского и Приамурского воен­ных округов новобранцами предпочтение отныне отдава­лось тем рек­рутам, кото­рые выскажут желание по окончанию службы поселиться в Си­бири и на Дальнем Востоке.

Усиливалась горная артиллерий Приамурского округа. За­ново соз­давался Восточно-Сибирский горный артиллерийский полк, в три­дцать шесть горных пушек Барановского.

Существенно увеличивалась численность казачьих войск Дальнего Востока. Отныне штат Забайкальского войска: мирное время — 4 кон­ных полка, 4 пеших батальона, 2 конные батареи; военное время — 12 конных полков (2 бригады и 2 дивизии), 12 пеших батальонов (3 бри­гады), 6 конных батарей.

Штат Амурского войска: мирное время — 1 кон­ный полк, 1 пеший батальон; военное время — 3 конных полков, 2 пеших ба­тальона, 1 кон­ная батарея.

Штат Уссурийского войска: мирное время — 1 конный диви­зион, 1 пеший батальон; военное время — 1 конный полк, 1 кон­ный дивизион, 2 пеших батальона.

Для усиления казачьих войск предполагалось провести переселение желаю­щих казаков с Дона и Кубани, а также приписы­вать к казачьему сословию де­мобилизованных нижних чинов, желающих поселиться на Даль­нем Востоке.

Вводилась воинская повинность для бурятов и тунгусов, что суще­ственно усиливало конницу. Два Бурятских конных полка размеща­лись в Иркутском округе, а другие два полка — в При­амурском округе. Тунгусский конный полк должен был дисло­цироваться в Приморской области.

Особое внимание уделялось материальному обеспечению войск. В Хабаровске создавался окружной арсенал и артилле­рийские мастер­ские. А для создания неприкосновенных запасов предусматривалось создание военных баз в Иркутске, Чите, Бла­говещенске, Хабаровске,

Никольске, Влади­востоке, Николаев­ске, на Сахалине.

Второе постановление Комитета Государственной Обороны предла­—

гало Императрице меры относительно Кореи.

Предлагалось согласиться на просьбу корейского вана и при­нять Корею под протекторат Российской Империи, заключив договор о военном союзе.

Для поддержания корейских властей направлялись русские со­ветники, которые должны были контролировать деятельность как от­дельных министерств, так и всего корейского правитель­ства в це­лом... Хорошо изучивший Дальний Восток князь Ух­томский направ­лялся в Корею личным советником короля. Уволенный с русской службы ка­питан Грулёв должен был стать корейским генералом, чтобы руково­дить формированием новой армии. Чиновнику Мини­стерства финан­сов Алексееву поруча­лось руководить финансами Кореи и её тамож­ней.

Для обучения корейской армии направлялось 65 офицеров и 250 унтер-офицеров под командованием полковника Путяты.

Для охраны корейского короля формировался батальон из рус­ских солдат-добровольцев. При этом батальон должен быть обмунди­рован в корейские мундиры.

Корейскому королю передавалось в дар оружие, боеприпасы и амуниция согласно спискам, подготовленным Военным мини­стерст­вом.

Россия давала Корее кредит на три миллиона иен, при этом за­клю­чив договора на концессию природных богатств. Предлага­лось за­няться постройкой в Корее железной дороги и новой те­леграфной ли­нии, чтобы избавиться от японской зави­симости.

Силами России в Корее надлежало создать четыре госпиталя,

фельдшерскую школу, два военно-ремесленных училища, ар­тиллерий­ские мастерские, а ещё военное училище и кадетский корпус.

Русско-Корейский банк, Русско-Корейская торговая компа­ния и Русско-Корейская промышленная компания создавались рус­ским правительством с привлечением частного капитала.

Морское ведомство должно было озаботиться устройством незамер­зающего военного порта в одной из гаваней Кореи и по­стройкой Ад­миралтейского за­вода во Владивостоке.

Главное решение — предполагалось создание самостоятель­ного Флота Тихого океана, в который должны были войти лучшие корабли с Бал­тики, что делало Дальний Восток огромной крепостью.

Глава 28

Военная реформа рождалась в муках.

На момент назначения на должность военного министра ге­нералу Пузыревскому ис­полнилось только пятьдесят лет. Уча­стник двух войн, блестящий генштабист, профессор академии Гене­рального Штаба, военный писатель и бывший преподава­тель покойного царя Николая Александровича в бытность того Цеса­ревичем.

Служба в строю, преподавание в стенах Николаевской акаде­мии Генерального Штаба в сочетании с боевым опытом сделали из Пузы­ревского незаурядного генерала. Всегда стремившийся убедить собе­седника, он привлекал не только блеском изложе­ния, но и свеже­стью научного содержания. Оригинальный тон речи, блиставшей умом, со­четался с изящною простотою, с жи­выми характеристиками, меткими оценками и производил ог­ромное впечатление на слушателей.

Выступая против "вечных и безусловных" принципов воен­ного ис­кусства, проповедовавшихся многими русскими генера­лами, Пузырев­ский рассматривал развитие военного искусства как закономерный исторический процесс, обусловленный фак­торами общественной жизни.

Противник всякой рутины, он сразу же столкнулся с преста­релыми генералами, которые нашли себе тёплое пристанище в Воен­ном Со­вете, в различных штабах и управлениях, комитетах и канцеляриях.

Сформировавшиеся, как личности, в далёкие времена Нико­лая Первого, по­лучившие боевой опыт в Крымскую войну, пре­старелые гене­ралы были обузой для русской армии. Члены Во­енного Совета, генералы в окружных управлениях, корпусные коман­диры — в основ­ном это были старики, которым уже за семьдесят лет, а то и старше.

Читая списки генералов, Пузыревский недоумевал, зачем же дер­жать на службе тех, кто физически уже не способен прино­сить пользу русской армии. Ведь многие генералы, числясь в Военном Совете, давно перестали посещать его заседания. Во­енный Совет, который должен был принимать все судьбо­носные решения в армии под пред­седательством военного ми­нистра, со­стоял из дряхлых стариков. Да, старые боевые генералы, за­слу­женные... Куча наград и ранений...

Вот член Военного Совета с 1879 года генерал от кавалерии Пётр Николаевич Волков. Рождения 1817 года. При этом он лишь командо­вал уланским полком, а потом, с 1864 по 1879 год, состоял при гене­рал-инспекторе кава­лерии.

Генерал от инфантерии Владимир Савич Семека, 1816 года рожде­ния. Член Военного Совета с 1879 года. Герой Крымской войны...

Старшим по времени назначения в Совет и председательст­вующим в отсутствие военного министра был генерал от артил­лерии Орест Павлович Резвой, 1811 года рождения. Член Воен­ного Совета с 1871 года, когда-то храбрый офицер и замечатель­ный работник, он полно­стью оглох и во время заседаний не слышал решительно ничего, а ко­гда нужно было голосовать, то вопросы ему писали карандашом на бумаге и передавали ему через стол!

Генерал от инфантерии светлейший князь Григорий Левано­вич Да­диан, 1814 года. Состоит для осо­бых по­ручения при ко­мандующем войсками Кавказского военного округа. Какие по­ручения может ис­полнять этот ста­рец в свои 82 года?

Генерал от артиллерии Леонид Петрович Софиано, товарищ гене­рал-фельд­цейхмейстера, т.е. начальник Главного артилле­рий­ского управления. В 1896 году ему 76 лет!!!

Генерал от артиллерии Пётр Александрович Башилов, 1819 года рождения. Состоит для по­ручений при генерал-фельд­цейх­мей­стере. Но при этом он и со­вещательный член Артиллерий­ского комитета Глав­ного артиллерийского управления, т.е. он имеет право об­суждать, ка­кие пушки принимать на вооружение, а какие не принимать...

Командир 6-го армейского корпуса генерал от кавалерии Алексей Петрович Кульгачев. Герой Кавказской и Крымской войн. Но ему уже 71 год!!! Как он поведёт корпус в бой против японцев или нем­—

цев?

А вот член Александровского комитета о раненых генерал от ар-тиллерии Александр Александрович Фадеев, 1811 года рож­дения.

Инженер-генерал Пётр Григорьевич Андреев, преподаватель фор­тификации Николаевской инженерной академии. 1812 года рож­дения...

Вот почему военный министр изначально поставил себе за­дачу вве­сти для генералов и офицеров возрастной ценз, т.е. за­конодательно ог­раничить возраст, до которого генералы и офи­церы могу состо­ять на военной службе.

Канцелярия Военного министерства по поручению Пузырев­ского подготовила проект "Временных правил о предельном возрастном цензе для состоящих на службе генералов, штаб— и обер-офицеров". Эти правила предусматривали, что предельный возраст нахождения на военной службе для капитанов — 52 года, для подполковников и пол­ковников — 58 лет, для командира от­дельной части — 58 лет, начальника дивизии — 63 и командира корпуса — 67 лет. Военный министр, ознако­мившись с проектом, синим карандашом внёс свои коррективы. Капи­тан — 45 лет, под­полковник — 50 лет, полковник — 53 года, генерал-майор — 56 лет, начальник дивизии — 60 лет, командир корпуса и коман­дую­щий войсками военного ок­руга — 65 лет. После 65 лет состо­ять на во­енной службе воз­можно лишь тем генералам, которые имеют должно­сти вне Во­енного министерства (состоят в Госу­дарствен­ном Совете, к при­меру). Фельдмаршалы с военной службы не увольняются.

Вести о том, что военный министр собирается коренным об­разом менять существующие порядки, взбудоражили многих ге­нералов, ко­торые подлежали увольнению в отставку. Числясь на военной службе по 50-60 лет, они не могли понять, как же те­перь можно отправить их в отставку. Привыкшие служить, точ­нее, числиться на службе, "до гробовой доски", генералы восприняли инициативу Пузыревского как личное оскорбление.

Но военный министр был непреклонен. Он убеждал Импе­рат­рицу, что многолетняя служба уволенных будет достойно воз­награждена, чином, мун­диром и пенсией, а увольнение пре­ста­релых генералов принесёт большую пользу армии. Немощи и болезни, ослабление умст­венных способностей, всё это приво­дило к тому, что генералы отста­вали от действительной жизни и судили обо всём по своим воспоми­наниям о временах, давно минув­ших.

Императрица, выслушав авторитетные мнения Вели­кого Князя Сер­гея Александровича и графа Игнатьева, согласилась с до­водами во­-енного министра.

Что касаемо Военного Совета, то Пузыревский предложил устано­вить его численность в 15 человек. А по должности в Со­вет должны входить начальники главных управлений и генерал-инспекторы.

Александровский комитет о раненых отныне должен был со­стоять из 10 членов. Для них была сделана поблажка, они могли служить до 70 лет. Чтобы не обижать заслуженных старцев, Пу­зыревский пред­ложил членов Александровского комитета не увольнять скопом, а просто не назначать новых, пока их не ос­танется 10 человек.

Правила о предельном цензе были рассмотрены на заседании Коми­тетом Государственной Обороны и затем утверждены Им­перат­рицей. Началась невиданная до того ротация генералов и офицеров. Выслу­жившие срок увольнялись в отставку, а их места занимали мо­лодые.