Средневековая история 5. Граф и его графиня

Ричард дураком не был. И написанное звучало чрезвычайно убедительно. Был подробно описан замок, в котором воспитывалась Анелия, перечислено все, что имело к ней отношение, вплоть до личных примет — двух родинок на теле. На животе и на бедре. Пастер, который их венчал, похитители... да все. Единственное, о чем мало распространялся Лонс Авельс — это как ему удалось выжить и добраться до Ативерны. Но и этому он давал объяснение. Писал, что его хозяин не в курсе — и он, шевалье, ни в коем случае не хотел бы поставить под подозрение достойного человека.

Такое быть могло. Еще как.

А вот что делать ему?

Проще всего было подождать до утра. А там уж...

Сложнее всего — ждать. И Рик не выдержал. Он сунул свиток за пазуху и через десять минут уже стучался в двери отцовских покоев.

Открыл ему личный камердинер отца.

— спит?

— нет пока. А...

— Спроси — можно мне?

Ричард не церемонился со стариком. Но это было не пренебрежение или унижение, нет. Скорее принц ценил мужчину, который посвятил всю жизнь короне. И обращался с ним, как с дальним-дальним родственником. Вроде бы и тепло, но дистанция держится.

Камердинер скрылся ненадолго в покоях. А потом появился и пригласил Ричарда войти.

Спальня отца совсем не изменилась. Разве что добавился новый запах. Свежести? Мяты...

Ричард был даже удивлен. Все выскоблено, вычищено, выстирано, в вазах пучки мяты и каких-то еще душистых растений... приятно.

Эдоард полулежал в постели. А Тахир как раз растирал королевские ноги. Все-таки тяжело его величеству пока давались балы.

— Что случилось, сын?

— Вот, — коротко объяснил Ричард. И протянул свиток.

Эдоард сдвинул брови и принялся читать. Сначала быстро, потом все медленнее и медленнее. Потом свернул все обратно и задумался. Жестом отпустил лекаря.

— Думаешь — правда?

Рик пожал плечами.

— не знаю, что и думать. Но похоже.

— Ты ничего не замечал?

— Даже если что-то и было — тогда в глаза не бросилось, а задним числом думать... тут такого навоображаешь.

— Это верно. Ты в нее не влюблен, так?

Ричард кивнул.

— Это хорошо. Но и в Лидию...

— только не эта!

Эдоард смотрел серьезно и грустно.

— Вот и давай подумаем. Лидия нам не подходит. Это уже решено. Анелия же... как теперь выясняется — тоже не подходит. И остаемся мы на пустом месте...

— Но...

— Если это письмо правда — Анелия твоей женой быть не может. И дело не в том, что она была замужем, сам понимаешь.

— а в том, что она предала одного, предаст и второго.

— и является замечательным объектом для шантажа. Знаешь, я и сам не без греха. Но ни Имоджин, ни Джесси никогда бы...

— Знаю.

— Да и с Гардвейгом ссориться нежелательно.

— а может, и не надо, — пожал плечами Ричард. — Знаешь, я как-то в брачные сети не рвусь. Подождать пару лет, а там у него еще дочка подрастет. А пока заключить помолвку, да и если это правда — Гардвейг присматривать за дочерью будет пуще орла...

— Хм-м...

Эдоард задумался. Выход был вполне достойным. Только вот...

— а как тогда отделаться от Лидии? Бернард понял бы, предпочти ты Анелию. Но вот так...

— Пока не знаю. Но точно знаю, что на этой мыши я жениться не хочу. Да и толку с нее...

— она неглупа.

— Это верно. Но в приданное она толком ничего не принесет. Ивернея от нас дальше Уэльстера, да и с Гардвейгом отношения испортим...

— Надо завтра это все проверить.

— как?

— Договорюсь с Гардвейгом о встрече. И покажу ему письмо. Если это правда — плохо. А если нет... любая повитуха установит — девица твоя Анелия или нет. Но на всякий случай соберем нескольких...

— Но если нет — думаешь, она могла бы меня обмануть?

Эдоард криво усмехнулся.

— Сын, девственность подделать несложно. Крики, куриная кровь... меня так пару раз пытались провести. Могло и с тобой пройти.

— Может быть. Не стану зарекаться. Итак — разговор с Гардвейгом, комиссия — и ждем?

— пока — да. И подумай, как можно отвязаться от Лидии.

— Хорошо.

— а я прикажу проверить это письмо своим людям. Правда — завтра с утра.

— Договорились.

Ричард оставил свиток у отца и отправился к себе. Но заснуть еще долго не мог. Неприятное было ощущение...

* * *

На этот раз задание выяснить все дали не Ганцу, а одному из его знакомых. И королевский представитель принялся рыть землю.

Итак — шевалье Авельс. Первым делом узнать о нем в Уэльстере. Навести справки о пастере, который венчал их с Авельсом. Одно-то имя точно было правильным. Граф Альтрес Лорт.

Все, кто имел дело с секретами короны, знали, что граф — начальник тайной службы Гардвейга. То есть — самая подходящая кандидатура. Но лезть к нему с вопросами — это если жизнь не дорога.

А здесь...

В Ативерне что-либо проверить было сложно. Шевалье Авельс не упомянул, где он жил, где работал, откуда приехал — вообще без имен. Поэтому найти его следы было просто нереально.

Анелия же...

Пойти с другой стороны?

Встречались на балу?

Да, безусловно. Такое могло быть. Ибо королевский бал — это та еще неразбериха. С одной стороны, многое регламентировано. С другой — если человек хочет уйти из-под наблюдения, он это сделает. Это несложно при определенных навыках. Отсылаешь одного туда, второго сюда, идешь поправить чулки — и растворяешься в дворцовых коридорах, комнатах, парке...

Технически такое возможно.

Практически... а почему — нет?

Но окончательное суждение можно будет вынести только после получения сведений из Уэльстера. Или — после разговора с Гардвейгом.

* * *

После вчерашнего Лиля даже не представляла, как держаться с Лидией. Но принцесса разрешила все сомнения сама, пожаловав в гости без лишних церемоний.

— Я тут в гостях, поэтому можно немного нарушить протокол, — объяснила она.

Ну, нарушить, так нарушить, как скажете. Сначала женщины чуть дичились, вспоминая вчерашнее, но потом немного оттаяли. Лидия похвалила безе, Лиля сделала комплимент волосам принцессы, Мигель, поехавший с сестрой, восхитился вирманскими сторожевыми, слово за слово — и лед постепенно подтаял.

Женщины могут стать подругами. Если им не приходится ничего делить. А в паре Лилиан — Лидия так и было. Они не были соперницами. Лилиан была замужем, Лидия собиралась обратно в Ивернею... и поскольку была умна — решила взять все возможное от визита. Лиля это понимала, но почему бы не воспользоваться случаем? И не прорекламировать себя в Ивернее?

Слово за слово, Лиля обмолвилась, что принцесса могла бы стать очаровательной, Лидия чуть надулась, но Лиля предложила ей попробовать. Мигель махнул рукой — мол, давай, сестренка, если хочется — нам спешить некуда и принялся общаться с вирманами на тему собак. А Лиля утащила принцессу к Марсии и девушкам. И занялась ей всерьез. Хотя Лидия в результат не верила. Но и спорить не собиралась. Слишком сильно отозвалось вчерашнее.

Да, она проиграет Ричарда. Но хотя бы не с разгромным счетом!

До стационарного окрашивания бровей здесь еще не додумались. А басмой этот вопрос решался очень быстро. Темные брови сделали лицо Лидии чуть выразительнее, платье, сметанное на живую нитку... розовое, да! Но Лидии этот цвет шел, оживляя бледную кожу и оттеняя пепельные волосы, правильная прическа — никаких зачесов назад и валиков, все очень естественно, косая челка и несколько выпущенных на свободу локонов, сандалии на каблучках...

И Лидия в шоке уставилась на девушку в зеркале.

Отец никогда не позволит...

Стыд какой...

А ведь она — красивая!

Да-да. Именно такая девушка и отражалась в зеркале. Высокая, с великолепной осанкой, пепельные локоны небрежно выпущены из-под розового кружева, брови изумленно вскинуты — и видно, что они есть и они красивые, глаза сверкают из-под подтемненных ресниц, кожа вовсе даже не тусклая, платье цвета увядшего шиповника подчеркивает маленькую, но высокую грудь и тонкую талию. И удачно маскирует узкие бедра. Зато сразу понятно, что ноги у нее длинные и стройные.

А подкрашенные губы блестят розовым (слава Ханганату), и подбородок вроде бы не такой массивный... и вовсе ее не портит.

— Это — я?!

Лиля усмехнулась, появляясь в зеркале.

— А есть сомнения, ваше высочество?

Сомнений не было. Было только восхищение.

— н-но как...

— А так вот. Сейчас предлагаю сходить, показаться всем внизу. Чтобы брат оценил. Потом платье придется снять и отдать девушкам. Пусть до ума доведут.

Лидия скользнула пальцами по розовому шелку.

— Сколько я за это должна?

Лиля сверкнула глазами. И Лидия тут же поправилась. Она была неглупа, несмотря ни на что. И поняла, что делалось все от души. Не за деньги.

— Спасибо...

Лилиан чуть смягчилась.

— Будем считать... вы ведь...

— Ты. И Лидия. Хорошо?

— Лилиан. Но только наедине.

Взгляды встретились. Лидия кивнула. Ну да. Подругами они быть не могут. На людях. Поэтому там все останется чопорно и правильно. А так вот, наедине...

Лиля не забудет, кто она. Да и Лидия тоже. Но видимость дружбы между ними возникнет. А дальше — больше.

— Будем считать, что я получу свое. Кстати! Серьги!

Картину довершили две розовых жемчужины (работа мастера Лейтца). Лидия полюбовалась на замочек и кивнула.

— Замечательно... так что ты получишь?

Лиля коварно усмехнулась.

— Если ты хоть раз появишься при дворе — так... да еще упомянешь о марке Мариэль...

— Мариэль?

— Это в честь моей матери. Я хочу сделать салон. Чтобы женщины приходили туда — и им помогали, вот как тебе. Согласись, одежда и прическа не главное. Да и внешность тоже. Но красивым легче жить на земле.

Лидия была согласна.

— покажемся?

— Обязательно.

* * *

Мигель тискал щенка и спорил о методах дрессировки, когда в гостиную скользнула...

Что уж так, принц просто не узнал сестру. Виденое в розовом кружеве и Лидди не имели между собой ничего общего.

И принцу даже неловко стало, что вот он, сидит, болтает с вирманином... он поспешно вскочил с ковра, его движение повторил Эрик.

— Госпожа, разрешите представиться... Мигель, принц Ивернейский. Вы здесь в гостях?

Лилиан хрюкнула и сползла по стеночке, не в силах сдерживаться. Лидия шагнула вперед и цепко схватила братца за ухо.

— Я?! Еще как в гостях!

— Лидди!?

Искреннее изумление в глазах братца стало принцессе наградой за все вчерашние унижения. А восхищение в глазах вирманина стоило и того больше.

Эрик уважительно склонился в поклоне.

— Ваше высочество, позвольте сказать — вы восхитительны.

Лидия покраснела и опустила глаза. Лиля усмехнулась.

— Засмущали девушку. Но ведь красавица?

Следующие десять минут Лидия наслаждалась комплиментами. А потом отправилась в руки Марсии и остальных кружевниц. А Лиля прикинула, что еще подойдет принцессе. Холодные тона — нет, не ее. А вот теплые, персиковый, может быть кремовый, розовый... надо смотреть, прикладывать ткань и прикидывать. А может скомбинировать, например, персиковый с голубым или зеленым... надо смотреть...

— ваше сиятельство?

— Ганц!

Ее перехватили у самой двери. Лидия уже зашла, а Лиля огляделась вокруг. Но вроде бы никому не было до них дела. Вот и отлично.

— Вы...

— Письмо у Ричарда. — Ганц почти шептал.

— И?!

— ночью он ходил к отцу. И письма потом уже в его покоях не было.

Лиля предпочла не уточнять, откуда это известно Ганцу. Знает — и ладно.

— Полагаете, он примет к сведению?

— Надеюсь.

Лиля опустила ресницы. Не нужна ей такая Анелия на троне. И стране тоже не нужна. Самонадеянно?

Да нет. Вспомнить двадцать первый век, где бизнесмены покупают политиков. Она в данном случае просто убирает. Да и.... а вот кто мешал Анелии честно поговорить с мужем? Отказать? Или уехать с Лонсом?

Он бы понял, чай, не дурак. И не полез бы в бутылку, и жив остался, и у Лили претензий не было бы. А сейчас — простите. Своих людей я никому не прощу.

Глава 6

Второй узел

Гардвейг чувствовал себя чуть получше. Что было, то было. Его докторус промывал рану, делал примочки и просто восхищался.

После обработки язва выглядела получше. До заживления было еще долго. Но... были шансы.

А значит, появлялась возможность прожить еще лет... да хотя бы пять! Уже неплохо! И ребенка не младенцем оставишь, и страну можно подтянуть, и... кто их знает, ханганов? Может, за это время они еще что-нибудь придумают?

Гардвейг и от десяти дополнительных лет не отказался бы.

А Лиля могла сказать, что они... ну, должны быть. Все в воле Альдоная, включая пролетающие кирпичи, но вены у короля хорошие (может быть стоит сказать спасибо пиявкам), сахарного диабета вроде нету, при правильном питании и уходе — почему бы и не десять лет?

Главное правильно зарубцевать язву — и не допускать ее появления.

Гардвейгу эти истины поведал Тахир дин Дашшар. Со всеми реверансами и раскланиваниями. И король проникся. А кому охота умирать раньше времени?

Сейчас он был согласен на многое. И явление гонца от Эдоарда его не разозлило. Как и просьба о встрече на высшем уровне.

Два короля.

Гардвейг перебросил свиток своему церемонемейстеру.

— Я согласен. Вечером. Сегодня или завтра. Согласуйте.

И началась сложная и трудная работа церемонемейстеров.

С одной стороны — король не должен ударить в грязь лицом и потерять достоинство.

С другой — один болен, а второй еще не оправился от болезни до конца. То есть пышная церемония отпадает. За такое и казнить могут.

С третьей — один хозяин, а второй — гость.

С четвертой — дружеские отношения — то есть куча всего. И это все надо учесть, а короли еще и тянуть не хотят, так что все срочно, все на бегу... тяжелая это работа — церемонемейстер... и молоко за вредность не дают.

* * *

— мой дом. Наш дом.

Джес произносил все это с легкой улыбкой. Лиля осматривалась по сторонам. Что тут скажешь?

Прибежище холостяка. Уютно, неплохо, но чего-то не хватает. Тепла? Света? Цвета?

— Вы здесь редко бываете, граф?

— Обычно я живу во дворце. Там у меня свои покои. А здесь... Миранде здесь нравилось.

— Она — замечательный ребенок.

Говорить о дочери было безопасно. И Джес с радостью подхватил эту тему. Пока не...

— Меня только тревожит ее брак.

— Помолвка с Амиром?

— Именно. Иная вера, иная страна...

— Обычаи, культура... я сама тревожусь. Но верю Мири. Она умная и сильная девочка. А если мы ей поможем сейчас — она справится потом.

— все же, когда твой супруг имеет право на наложниц, а ты не имеешь даже права голоса...

— О да. — Лиля не удержалась от язвительной ухмылки. — С другой стороны — у нас мужчины тоже имеют право на любовниц?

Джес помрачнел, но пилюлю проглотил. А как тут вывернешься? Не виноватый я? Они сами меня в угол загнали и изнасиловали? Ага, двести два раза. Лиля взмахнула рукой, отметая тему.

— Здесь мило. Но я сюда переехать не смогу. Лучше уж вы к нам...