Мир

Стыдно отступать, когда другие не сдаются. Май двинул машину вперёд. Схватить бегущего за шиворот и втащить внутрь, было для него делом одного мгновения.

— Работайте! — крикнул он своим.

Хорошо, что успел заправить аптечку комплекса реанимации: человек, возможно пострадал. Если ранена грудь — плохо. Мало шансов дотащить беднягу до больницы. Май отдавал себе отчёт в том, что с серьёзным повреждением не справится.

Ещё несколько снарядов разорвалось поблизости и машину швырнуло из стороны в сторону. Май запустил программу поиска биологических объектов и оглянулся. Ребята уже взялись за дело. Пострадавшего уложили на постель Селена. Небожитель попытался развести в стороны его прижатые к груди ладони. Потеряшка достал комплекс, готовясь подключить прибор, как только удастся освободить тело хотя бы от части тряпья. Май вознамерился вернуться к проблемам снаружи, когда горестно вскрикнула Эса. Такая боль прозвучала в этом восклицании, что Май рефлекторно дёрнулся ближе к амазонке. Её ранили, но как, когда? Май присмотрелся к девушке: нет, вроде в порядке. Она вынула из ослабевших рук чужого человека безобразный комок. Чистое полотенце вмиг превратилось в грязную тряпку, когда Эса быстро закутала находку.

Ребёнок? Май поборол собственный приступ ужаса. Нет, таких миниатюрных детей не бывает: это кошка — тощая маленькая непонятного цвета. Худенькое тельце трясётся, а взгляд застыл: сознания ухнуло в трясину страха. Май увидел, что из глаз амазонки градом покатились слёзы, она прижимала к себе дрожащий комок и шептала что-то, а слёзы лились, торя на испачканых щеках светлые дорожки.

— Держись, мужик! — пробормотал Оливин.

Он был плотно занят и не обращал внимание на кошек и прочих товарищей. Май не приметил пол человека, но на Стража в таких вещах можно было положиться. Вдвоём Селен и Оливин сумели закрепить прибор на впалой груди. Комплекс сразу включился в работу. Теперь у пострадавшего появился шанс. Май спохватился и снизил шум внутри машины до терпимого уровня: так и спутники будут меньше бояться, да и самому легче сосредоточиться.

Поиск завершился: других биологических объектов поблизости не нашлось, значит, пора убираться. Май взлетел. Он постарался подниматься быстро, но учитывал, что перегрузка не всем пассажирам пойдёт на пользу. Следовало снабдить машину компенсатором, хотя кто предполагал, что он пригодится? Изначально-то Май собирался недолго погулять по мирам в приятном одиночестве.

Вид сверху до такой степени потряс воображение, что демон посчитал полезным слегка замутить поле защиты. С его точки зрения внизу происходили малоинтересные вещи: странная бессмысленная война. Машина оставалась невидимой для человеческих глаз и военных локаторов. Снаряды теперь пролетали ниже. Надо прийти в себя и на что-то решиться. Здесь так хорошо среди облаков, век бы не опускался на эту страшную землю.

— Ребята, вы все в порядке? — спросил Май.

— Я — да! — сразу дисциплинированно ответил Селен.

Оливин буркнул что-то сердитое, Эса молча кивнула. Май оглядел кабину. Грязи присуще свойство мгновенно распространяться по всем доступным поверхностям, поэтому демон спокойно отнёсся к тому, что и люди, и предметы уже покрыты её слоем. Даже экран реаниматора кто-то ухитрился заляпать болотной тиной. Селен быстро протёр на нём окошечко для обозрения, заметив, куда смотрит Май. Состояние больного было приемлемым, смерть пока удалось отвести. Человек, похоже, потерял сознание, или медицинский блок компьютера счёл нужным ввести ему снотворное. С этим разберутся позже, когда (или если) удастся вернуться на земную твердь. Кошку и Эсу тоже лучше не трогать: взорваться могут обе. Май посмотрел на мужчин.

— Это война? — спросил Селен.

— Я, конечно, не специалист, — ответил Май, — но по моим представлениям на войне обстреливают противника, а не вырубку с горами мусора и болотом посредине. Или здесь решили таким нетривиальным способом очистить окружающую среду?

— Это я виноват! — сказал Оливин, рассеянно вытирая лицо, точнее, размазывая по нему грязь. — Простите, ребята! Тот офицер предупредил меня, что намечаются маневры, а я отнёсся к его словам без должного внимания.

— Маневры? — переспросил Май. — Я всегда думал, что это та же война, только понарошку, то есть стреляют опять же в противника, но игрушечными снарядами.

— Играл в детстве? — полюбопытствовал Оливин.

— К делу не относится! Здесь вгоняют в грязь настоящие боеприпасы! Я сам видел и компьютер со мной согласен. Зачем? Болото объявило войну, или войну объявили болоту?

— Может быть, срок годности снарядов вышел? — предположил Селен. — И здесь так избавляются от лежалого товара? Палят для тренировки...

Машина слегка дрогнула, и потеряшка испуганно умолк.

— Один из зондов вернулся! — пояснил Май. — Сбросит добытое, потом посмотрим.

— Они, наверное, тренируют этих, как их — артиллеристов! — высказал ещё одну догадку Оливин. — Или для этого тоже используют игрушечные снаряды?

Май покачал головой, чувствуя неудержимое желание рассмеяться:

— Зачем мы обсуждаем детали, если ни один из нас ничего не смыслит в целом? Бред!

— А где мы? — спросил Селен, нервно оглядываясь. — Почему вокруг всё белое?

— В облаке! — ответил Май.

Ответ не вполне честный, но так спокойнее. Машина спрятана от недобрых взоров — вполне достаточно на первое время.

— Парень ранен? — спросил Май.

Он пристальнее всмотрелся в лицо, заляпанное грязью, и теперь сообразил, почему Оливин разобрался с полом человека раньше, чем содрал бесформенное тряпьё: нижнюю часть лица болотного жителя прикрывала борода. Май невольно тронул собственный подбородок: марги вывели растительность с физиономий давным-давно за полной её ненадобностью. Сородичи Селена тоже как-то решили эту задачу, поэтому ни одному из троих не приходилось бриться. Здесь живут люди как люди, если не считать баночно-бутылочного помешательства. Всё у них, как у людей.

— На удивление цел! — ответил Оливин.

Май вспомнил, что действительно задавал вопрос и сообразил о чём. Страж продолжал:

— Несколько царапин и синяков я не считаю. Безумный бег под снарядами довёл организм до предела — это было опаснее для жизни. Твой комплекс отлично справился. Грамотная система, надо сказать.

— Спасибо. Насколько я понимаю, он спит, и расспросы придётся отложить на будущее. Откуда он взялся там под снарядами, вот что я хотел бы выяснить в первую очередь.

— У тебя зонд вернулся. Возьми и посмотри, что он успел наработать.

— Твоя правда!

Май повернулся к пульту. Его раздражала ужасающая грязь в кабине, но запустить систему очистки возможно лишь выгнав всех наружу — придётся потерпеть. Притихшая Эса беспокоила тоже, равно как и кошка: а ну как придёт в себя и начнёт метаться в тесном пространстве? Кошка, а не Эса. Тут на людей не знаешь, как полагаться, что спрашивать с животных? Май постарался отодвинуть тревоги на периферию сознания. Зонд начал работу до артобстрела, и местность появилась на экране в первозданном виде. Май сразу заметил, что мусор и здесь образует что-то вроде узора. Возможно, в него и целились стрелки из пушек? Ладно, это их проблемы.

На краю полигона Май обнаружил клочок пространства, очищенного от хлама. В середине — маленький домик. Поскольку другого жилья в окрестностях не наблюдалось, резонно было предположить, что бородатый человек появился оттуда. Когда начали падать снаряды, любой убежал бы, плохо понимая, куда спешит и зачем.

Машина опять слегка дрогнула: вернулся второй зонд, и Май осмотрел то же место после артиллерийской обработки. Домик, как ни странно уцелел, хотя две воронки устроились в опасной близости — темнели вывороченной землёй. Снаружи ещё палили и оставался шанс, что в другой раз прицелятся точнее, так что Май счёл полезным ещё немного повисеть в облаках, пережидая забавы военных. Вряд ли их боезапас бесконечен.

Май присмотрелся к Эсе. Амазонка успокоилась. Слёзы высохли. Комок из кошки и полотенца тоже затих. Оливин, убедившись, что пострадавший окружён заботой Селена, повернулся к девушке.

— Давай введём малышке снотворное! — предложил Страж. — Животные легче переносят стресс, но хороший сон любому пойдёт на пользу.

— Она успокоилась! — тихо ответила Эса. — Даже мурлычет, хотя вы и не слышите.

Ладони бережно удерживали крохотное свернувшееся клубочком тельце. Эса пробормотала что-то нежное, погладила кошку. Пальцы у неё грязные, одежда тоже, в волосах тина, на лице пятна, но в глазах свет. Май загляделся. Почему он прежде не замечал этого сияния? Или оно появилось недавно? Безвестный русал зажёг его в реальности вольных лесов и чистых рек. Что же он сказал такого, что амазонка из невзрачного бутона превратилась в прекрасный цветок? Где бы раздобыть эти слова?

Свёрток напоминал ребёнка, то есть не то чтобы очень заметно — просто Эса его так держала. Помнится, дети у амазонок появляются сами. Приходит время, созревает тело, набирается опыта душа — и зарождается крохотный комочек новой жизни. Быть может, Эса готова для этого чуда, и оно уже постучалось в дверь? Вдруг она беременна, а её заставляют бегать под снарядами и спасать кошек. Надо поберечь единственную в команде женщину.

Май попытался вспомнить глаза Елены, и не смог. То есть обычные глаза: светло-карие, тёплые. Если бы они смотрели на него, источая свет и переливаясь мечтой, он бы заметил?

Плохо быть эгоистом: живёшь в мире, который сам для себя создал.

Оливин тоже поглядывал на амазонку: неназойливо, исподволь. На измазанном лице светилось единственно человеческое участие.

— Дать чистое полотенце? — спросил он. — Это намокло, а кошки легко простужаются.

— Потом! — ответила Эса. — Ей ещё страшно.

— Жаль нельзя объяснить, что в машине нашего Мая бояться совершенно нечего. А впрочем... Почему нельзя?

Оливин прикрыл глаза.

Он что вознамерился мысленно переговорить с кошкой?! Если это подлая игра затеяна для того, чтобы произвести хорошее впечатление на амазонку — выкинуть мерзкого небожа за борт: не умеет летать душой, пусть попробует телом. Сосредоточиться на действиях Оливина Май не рискнул: кто знает, что ещё может случиться с ними со всеми, в том числе и кошкой. Он уже повернулся к пульту, чтобы посмотреть на неуютный внешний мир, как вдруг услышал мурлыканье: громкое, раскатистое. Из кокона высунулась перепачканная мордочка, жёлтые глаза поглядели на Стража.

Впечатление этот марг, конечно, произвёл, но лучше бы кошка временно оставалась в шоке и полотенце. Эса оживилась, едва не заурчала сама.

— Спасибо! У тебя оказывается сердце доброе!

Оливин скромно промолчал, а Май сказал ему мысленно так, чтобы другие не слышали: "А если нет — удавлю!" Оливин и здесь ничего не ответил.

Глава 22

Пальба внизу прекратилась, и пушки повезли куда-то: должно быть, потрясать очередное болото. Сверху машины и орудия казались даже не игрушечными, а нереальными: как мусор. Много зависит от точки зрения: внизу ты или наверху. Май заметил самолёт — довольно примитивную металлическую птицу. Снимает для истории то, что настреляли — предположил Май. Надо дождаться, когда он улетит, и только потом спускаться на землю. Пассажирам придётся выйти наружу и необязательно оставлять их портреты местным властям и истории, даже если они сделаны в неудобном ракурсе сверху. Май поднял машину в облака.

В кабине царил не просто мир, а всеобщее умиление и сюсюканье. Эса радостно улыбалась, Оливин чесал кошкину шейку, Селен, отвлёкшись от пострадавшего, внимательно разглядывал зверька, словно увидел, по меньшей мере, инопланетянина. Заняты и прекрасно. Май снова вернулся к работе. Перепаханный снарядами участок когда-то был лесом, потом, а может быть, и одновременно его вырубили и замусорили. Теперь панцирь отходов изъязвили воронки. Коричневый, местами серый цвет земли ласкал взгляд. Май рассеянно просматривал запись. Смутная мысль робко пробиралась к сознанию, но когда Май пытался собраться — бледнела и растворялась.

Металлический самолёт развернулся в последний раз и улетел к горизонту — значит пора садиться. Май повёл машину вниз. Скорость он держал небольшую, опасаясь, что заметное уменьшение веса и увеличение давления покажется пассажирам некомфортным, а внутри и так достаточно грязно. Хижина приближалась, и Май разглядывал её с любопытством. Крыша из досок и коры, устроена довольно примитивно, хотя с толком. Стены частично сложены из камня и земли, частично из дерева. Компьютер увеличил изображение и показал дом со всех сторон. Примитивное жилище должно было казаться убогим и отталкивающим, но Май разглядывал его с удовольствием. Возле входной двери — навес. Отлично! Если поставить машину вплотную, можно попасть прямо в дом и не опасаться наблюдения сверху.

Май аккуратно опустился рядом с камнем, заменявшим крыльцо, и сказал одно слово:

— Все вон!

Два слова.

Его поняли. Оливин первым выскочил на серую плиту и принял на руки раненого. Изящного сложения Страж не выглядел силачом, однако справился легко. Селен пытался помочь ему, но больше мешал. Затем потеряшка догадался забежать вперёд и отворить грубо сколоченную дверь. Оливин понёс пострадавшего внутрь, Селен, Эса и кошка пошли следом. Май выкинул грязное тряпьё и включил систему очистки. Теперь и самому пора убраться из машины и дать возможность автоматам вернуть салону естественный опрятный вид.

Май тоже вошёл в дом, хозяйственно притворив за собой оставленную нараспашку дверь. Как и следовало ожидать, внутри оказалась всего одна комната. Убогая постель, некое подобие стола. Печь из дикого камня, вместо плиты — неровный кусок железа, трогательно обмазанный глиной. В окне когда-то были стёкла, но взрывная волна раскидала острые осколки по земляному полу — убирать придётся вместе с подстилкой.

— Это их дом! — сказал Эса.

Проследив взгляд амазонки, Май увидел, что кошка привычно забралась на печной выступ и свернулась клубочком на подушке.

Эса склонилась над ведром, полным воды и почти сразу выпрямилась.

— Какой ужас! — воскликнула она. — Почему никто не сказал мне, что я перепачкалась?

— Да мы все грязные! — растерянно ответил Селен. — А твою красоту невозможно испортить.

Эса сердито фыркнула и занялась срочными поисками вещей, необходимых для приведения себя в порядок. Прямо за домом отыскался источник — скудный родничок. Эса, вооружась черпачком, взялась набирать воду во все найденные ёмкости, Селен таскал вёдра под навес.

Май подошёл к постели.

— Что парень, в порядке?

— Думаю, всё обошлось. Он скоро очнётся и расскажет нам, как оказался жильцом этой свалки, а может быть, и почему её вообразили мишенью.

Май покачал головой.

— Знал бы, что будут стрелять — ушёл бы раньше. Да и откуда столь асоциальному человеку ведать что-то о планах господ военных?

— Он не так прост, как выглядит. Построить дом из мусора было бы легче и логичнее, но этот отщепенец выбрал другой путь: он создал оазис. Да, эта хижина выглядит непрезентабельно, тем не менее, в неё вложены не только труд и материалы, в ней заключена идея!