| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
А ведь орк бы так не смог, подумалось Норлашу. А в следующий момент гигант завопил глубоким мощным голосом то, чего узник ожидал меньше всего.
— Норлаш! Норлаш, где ты?!
И еще более удивительным было то, на каком языке он заговорил. Абсолютный язык. Язык демонов и богов, известный любому чернокнижнику, где бы он ни жил.
Пока Норлаш, изумленный до глубины души, переваривал услышанное, гигант, оглядев этаж и не услышав ответа, двинулся на выход. Остальные узники испуганно молчали, и тот подумал, что искомый маг не здесь.
Чернокнижник с трудом встал и подошел к решетке на подгибающихся от слабости ногах, ухватился за прутья.
— Я Норлаш, — крикнул он вдогонку уходящему.
Тот крикнул кому-то еще, и уже на совершенно незнакомом языке. Почти сразу послышались мерные тяжелые шаги, и в поле зрения Норлаша появился еще один гигант, еще более титанический, и чем ближе он подходил, тем больше маг поражался ужаснувшей его догадке.
Доспехи весили, должно быть, пудов десять, но хозяин нес их легко и непринужденно, словно вторую кожу. Словно родился в них. Вся его массивная фигура излучала колоссальную силу и... мощь. Ту самую мощь, от которой мурашки идут по коже даже у самых бывалых чернокнижников. Наплечники и нагрудник из черного металла украшены черепами, и только немногие знают, чьи это черепа: то, что на левом наплечнике, когда-то было лицом наззриля -искусителя, на нагруднике — непонятно чьи лицевые кости, на правом, судя по рожкам — голова какого-то из демонических псов, а позади шлема закреплены массивные рога, явно принадлежавшие кому-то из старших демонов. Вся махина украшена везде рогами и клыками поменьше, и судя по количеству, на декорацию этого комплекта доспехов было пущено десятка два демонов низкого ранга.
Громила остановился по ту сторону решетки и взглянул на Норлаша с высоты своего роста. Магу понадобились все его силы, чтобы преодолеть совершенно естественное для смертного желание рухнуть на колени и закрыть голову руками, хотя тяжелый взгляд буквально впился в душу, а аура, окружающая массивную фигуру, заставляла воздух вибрировать от колоссальной, невиданной, ни с чем не сравнимой силы.
Владыка. Воистину мифический демон явился к Норлашу лично... и не один.
Маг, напрягая всю свою волю, выдержал поединок взглядов, не согнулся. Он всегда говорил с демонами как равный — и будет держать марку до конца. Даже перед Владыкой. Даже несмотря на свое бедственное положение. Ведь раз демон явился к Норлашу без вызова и приношения — значит, ему что-то нужно.
Шлем с поднятым забралом позволял разглядеть часть лица, вроде бы человеческого. Мощный подбородок, крупные черты, сломанный нос — и глаза, буквально светящиеся поразительным внутренним светом. Интересно, где демон нашел себе подобное вместилище, ведь людей такого роста и комплекции не бывает. Но, видимо, использует его уже не впервые, раз так заморочился с разукрашиванием доспеха черепами... И вообще, вполне возможно, что и вместилище, и броня — на самом деле одно целое, вроде голема из плоти и металла, слишком уж легко хрупкая плоть несет тяжесть доспехов, слишком непринужденно.
— Я ищу источник магической силы, — заговорил демон глубоким, мощным баритоном, — и мне сказали — ты знаешь, где такой найти.
— Конечно, знаю, — отозвался Норлаш, — если уж на то пошло, то любой маг — источник ее.
— Мне нужен мощный. Очень мощный.
— Это очень относительное понятие. Могу лишь догадываться, какова должна быть сила источника, чтобы даже ты назвал его мощным. Зачем тебе человеческая магия, о великий?
Демоны — существа скрытные и хитрые, но этот оказался не таким.
— Мне нужно открыть портал в мой мир.
— А разве ты протащил в Сангарию свое вместилище и... своих слуг как-то иначе?
— Портал был недостаточно велик. Я смог провести через него лишь полсотни воинов. А теперь мне надо провести и остальных.
Вот оно как. Безусловно, завоевание целого мира — занятие, вполне достойное Владыки.
— Остальных — это сколько? — осторожно уточнил Норлаш.
— Всех. Десять тысяч.
— Вот так размах, — ухмыльнулся маг, — и... что дальше?
— Я завоюю этот мир.
— Что ж. Я знаю целых три источника достаточной силы... Один из них утерян, второй еще не факт что до сих пор существует, но третий... Сфера Королей — слыхал про него?
— Он мне и нужен.
— Так в чем проблема, о великий? — с иронией спросил маг.
— Твой ученик рассказал, что его истинная сила пробуждается лишь в определенные моменты при определенных ритуалах. И для этого нужен маг. Твой ученик рассказал, что учитель твоего учителя написал манускрипт о пользовании Сферой Королей.
— Я понял тебя, — кивнул Норлаш, — но... а что с этого мне?
— Выбраться отсюда — недостаточно?
— И сам выберусь, особенно после того как ты перебил храмовников. Слишком мала плата за мою помощь.
Демон промедлил несколько секунд, затем спросил:
— Чего ты хочешь?
Теперь уже промедлил Норлаш. В самом деле, чего он хочет? Мести жаждала его душа, но сейчас все ужасы его гипотетического возмездия просто меркнут на фоне беды, нависшей над этим миром. Демон-завоеватель явился все равно что во плоти и привел с собой малый отряд. Когда портал откроется и полчища демонических захватчиков ринутся в Сангарию, начнется ад кромешный. Конец света, вот что случится. Конец всего сущего, и вот еще один материальный план бытия падет перед натиском потусторонних тварей, превратится в очередной демонический мир.
И Норлаша это устраивает.
— Я хочу, выражаясь фигурально, место в первом ряду, — сказал он, — откуда мне будет хорошо видно, как этот мир будет пылать в огне, как он рухнет в бездну. И тогда пусть тьма ляжет на землю. Вот чего я хочу.
Глаза демона вспыхнули внутренним огнем, но голос остался ровным.
— Значит, договорились.
* * *
Келленсилль уже собиралась шагнуть в тронный зал, когда ее слуха достигли звуки шагов. Подкованные сапоги, через главную дверь — к трону. Торубаэль вернулся, догадалась княжна.
Вошедший прошагал до самого трона и Келленсилль услыхала голос вождя карателей.
— Я пришел, мой князь, доложить о выполненном долге. Говорящий скот сторицей заплатил за пролитую кровь.
Тяжелый, печальный вздох отца княжна услыхала даже сквозь занавесь.
— Ты хорошо справился, Торубаэль, как обычно. Что-нибудь еще?
— Да, мой князь. Я хотел бы отнять немного твоего времени, чтобы рассказать об одном мальчике, которого я встретил этой ночью.
— Говори, — разрешил старый князь.
— Он оказался слишком мал, чтобы платить цену крови, но обещал отомстить за смерть его матери, когда вырастет. На это я ответил ему, что возможность отомстить мне лично появится, как только он убьет одного из нас.
— И что же?
— Мой князь, я решил рассказать тебе об этом, потому что на моей памяти это не десятый и не двадцатый подобный разговор. Таких мальчиков было много. И многих из них я позже убивал, когда они вырастали, а затем этот же разговор повторялся с их сыновьями, и так далее. Я хочу сказать одну вещь... Неприятную. Все это бессмысленно. Мы жестоко мстим людям, но это ничего не дает. Они убивали нас тысячелетия назад, когда мы еще владели землями от внутреннего моря до внешнего, они убивают нас сейчас, они будут убивать нас и впредь. Все эти тысячелетия мы карали их, как велят нам наши традиции и наши князья — и вот итог. Вечный Лес — наше последнее убежище, и нас стало так мало, что под его Сенью хватает места для всех. И только теперь, пару веков исполняя долг карателя, я понял, почему.
— И почему же? Говори.
— Потому что нашего возмездия недостаточно. Мы вырезали и сожгли целую деревню, отомстили за Уллэмаля. Но Уллэмалю было триста лет. Пройдет сто лет, пока его сын станет взрослым и освоит искусство отца. За это время дети, которых мы пощадили этой ночью, вырастут, родят детей, вырастят их и умрут. И их дети успеют вырасти и произвести потомство, и их дети, и дети их детей. За короткие сто лет у людей меняется пять поколений. И за эти пять поколений дети, которых мы не убили сегодня, превратятся во много сотен людей, если не в тысячи. Это больше, чем мы убили этой ночью. Наша потеря — Уллэмаль — гораздо тяжелее, чем потери, которые мы нанесли людям. Но даже не в этом дело.
Наисветлейший, я прошу прощения за мой зашоренный, ограниченный ум. Я должен был догадаться раньше, но смог только сейчас. Мы, щадя детенышей этого скота, сами готовим наших же врагов. Тот мальчик вырастет с ненавистью к нам в сердце, и такими же будут его дети, и дети его детей. И эта война будет продолжаться, как продолжалась тысячи лет. Люди всегда будут ненавидеть нас, но их с каждым веком все больше, а нас... нас уже почти не осталось, и если бы не Сень Леса — люди и тут уже хозяйничали бы.
Мой князь! Я хочу сказать тебе, что все, что я делал многие годы — путь в никуда. Путь к вымиранию. Мы поколение за поколением пожинаем плоды ошибок того добрейшего князя, который тысячелетия назад сказал 'да пусть себе живут, кому они мешают?', и той добрейшей княгини, которая решила, что люди не заслуживают того, чтобы мы... регулировали их количество. И что хуже всего — мы не можем свернуть с этого пути. Сил на полномасштабную войну у нас уже нет, люди слишком окрепли, их слишком много. И мы, как века до этого, идем по протоптанному пути в никуда, и в конечном итоге, если не начнем убивать людских детенышей — там и окажемся. В небытии.
Старый князь вздохнул.
— Не ты первый каратель , который говорит мне это, Торубаэль. Но традиции предков указывают нам путь сквозь дебри мироздания вполне определенным образом... Да, уничтожая поселения полностью, вместе с детьми, мы могли бы решить проблему, но... Кто отдаст такой приказ? И кто станет его выполнять?
— Не нужно объяснять мне все то, что я и сам понимаю. Ты мой князь, а я — твой каратель, и я выполняю твои приказы без объяснений, сомнений и колебаний. Я не знаю решения проблемы, я ведь воин, а не светлейший — просто подумал, что тебе, мой князь, будет интересно узнать то, что я понял. Ты Наисветлейший — на тебя я и возлагаю бремя направлять меня.
— Увы, Торубаэль... Я не первый князь, который так и не нашел верного решения. Что ж. Может быть, мой преемник будет мудрее меня, все, что я могу сделать — начать церемонию Приношения поскорее.
— Ты не передумаешь, Наисветлейший?
— Нет. Я уже слишком стар, и моя гордость требует, чтобы я сам взошел на алтарь, без посторонней помощи. Самое время для меня присоединиться к остальным.
— Я склоняюсь перед твоим решением.
— Тогда ступай.
Келленсилль услышала, что Торубаэль идет в ее сторону, а не к выходу. Должно быть, заметил тень за занавеской.
Командир карателей появился перед ней, отодвинув занавесь в сторону, и склонил голову в поклоне.
— Приветствую, светлейшая. Я так понимаю, тебе не удалось отговорить отца?
Княжна покачала головой:
— Боюсь, что это невозможно. Примем как данность, нам неподвластную.
— Что ж... Тогда, полагаю, я уже могу называть тебя Наисветлейшей?
— Скорее всего, что да, если только не найдется неожиданного претендента или кто-то не передумает. А пока что все те, которые могли бы меня одолеть на Турнире Князей, посылают ритуальные поздравления и отзывают свои кандидатуры. Если ничего не изменится — Турнир Князей будет чистой формальностью, без намека на серьезное противостояние. Скажи мне, Торубаэль... Если князь или княгиня прикажет тебе убивать и детей тоже — ты согласишься выполнить этот приказ?
Торубаэль отвел взгляд, задумчиво изучая деревья за окном.
— Знаешь, Келленсилль, я дам тебе честный ответ после того, как ты задашь этот же вопрос всем остальным карателям. Опасаюсь, после этого мой ответ тебе уже будет не нужен.
— Скорее всего, так и будет. Но я согласна с тобой в том, что, делая одно и то же, и результат будет одним и тем же.
Как только Торубаэль ушел, княжна вышла на балкон с графином кленового сока и парой свитков. С отцом она говорить передумала, все то, что она сама собиралась сказать, сказал командир карателей. Одна и та же мысль приходит в головы многим, но никто не может найти работающее решение. Однако биться в силках безысходности Келленсилль будет последующие века, а сейчас стоит воспользоваться отсутствием статуса, а значит — и ответственности, пока еще есть такая возможность, и просто жить.
* * *
Мирдана несколько раз повернулась у огромного тройного зеркала, проверяя, как сидит на ней платье. На балу она в последний раз была полгода назад, перед отъездом в летнюю резиденцию, расположенную в дичайшей глуши: небольшой замок на острове посреди озера, а само озеро — посреди обширного леса. Стратегическое расположение, безусловно, крайне удобное, именно потому замок Кэр Ланзендэлл вот уже пятьсот лет используется королями Талсидонии как место, где можно спрятать свою семью на время смуты, и за это время оброс большим количеством легенд и небылиц.
Говорят, строитель Ланзендэлла, Мирдорий Мудрый, воспользовался помощью высших сил. По одной легенде, это был ковен могущественных ведьм, по другой версии, Мирдорий сумел найти на берегу священного озера спящую богиню и срезал у нее один локон, который, будучи брошенным на ветер с башни Ланзендэлла, упал на пустынную прежде землю и обратился дремучим волшебным лесом. Еще целая куча баек на разные лады рассказывала, как Мирдорий выкручивался, когда разгневанная богиня явилась наказать нахала.
На самом деле, все было немного иначе. Ланзендэлл стоял еще при отце Мирдория, Кайлане Втором, но был всего лишь крохотным королевским охотничьим домиком. Лес вокруг был насажден Кайланом же, потому как охотник он был заядлый, но все охотничьи угодья были потеряны после неудачной войны с эльфами. Кайлан, не мудрствуя лукаво, потратил немало денег на насаждение нового обширного леса, дабы на старости иметь где предаться своей страсти. Мирдорий Мудрый же был чужд подобным жестоким забавам, но стратегическое положение замка оценил. Он воспользовался случаем, когда из-за большой засухи далеко на юге леса гибли, превращаясь в степи, а населявшие их кланы эльфов были вынуждены переселяться, и заключил договор с одним из кланов. Бездомные эльфы на веки вечные получили в свое владение Ланзендэлльский лес, обязавшись до конца времен оберегать Кэр Ланзендэлл, и теперь этот замок можно по праву считать самым неприступным на свете: осада посреди кишащего эльфами леса — предприятие не только совершенно безнадежное, но еще и на редкость гиблое, причем гиблое в буквальном смысле.
Сама Мирдана, впрочем, полагала, что эльфы перегибают палку. Потому как на деле замок был не только неприступен, но еще и недоступен, без королевской грамоты посторонним туда не попасть. Ни торговцам, ни бродячим артистам нет хода, и даже когда принцесса захотела изучать живопись, ей пришлось лично выехать навстречу приглашенному учителю, потому как эльфы, слишком жестко трактуя давний договор, не желали пропускать кого бы то ни было без королевской грамоты или устного слова персоны из королевской семьи. И потому полгода прошли в весьма полезных занятиях с мудрыми учителями и играх с младшей сестренкой, но увы, самым частым спутником принцессы стала скука, в какой-то мере скрашенная необычным соседством: в лесу, на берегу озера, жил незнамо откуда взявшийся бродячий орк.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
