Красный анклав

Министр МВД взял слово:

-Предлагаю симметричный ответ — мы объявим режим КТО в Дагестане и Чечне, проверим всех и каждого, бросим значительные силы в бой, но достанем парочку видных полевых командиров террористов! Это будет хороший обмен! — торжествующая улыбка заиграла на его обрюзгшем лице

Президент взорвался:

-Скажите, вы — идиот? Причем тут Дагестан и Чечня? Разве эти панки в академии наук были похожи на бородатых исламистов? Вы вообще в курсе хода расследования? Я кажется знаю, что я сделаю — я вас выкину за дверь, тупого дебила, и найду кого-нибудь с интеллектом повыше, чем у валенка. — министр слушал эту гневную тираду вжав голову в плечи.

Все, находящиеся в зале, уставились на министра — это был полнейший позор. Он сидел ни жив, ни мертв, потупив взор.

Президент решил подвести итог встречи:

-Так, слушайте все, перестаньте ненадолго собачиться друг с другом, мне надо, чтобы вы очень хорошо поработали и поработали в правильном направлении, а не как обычно. Тут закручиванием гаек уже не обойдешься, все — мы достигли своего предела, давайте уже реально работать. Мне нужен Макаров, мне нужен Орлик, мне нужны те подонки, кто все это устроил. Именно те, а не какие-то абстрактные бородатые исламисты! Все, действуйте — и узнайте, кто такой тот Вацлав и куда звонил этот придурок с фиолетовыми волосами, если вы еще этого не сделали.

Глава 18

Москва. Центр

Безумие последних дней, конфуз с сбежавшим Нечаевым и пропавший сразу после появления Василий, вывели из равновесия всегда собранного и расчетливого Максима Павленко. В тех редких ситуациях, когда такое случалось — он выбрасывал негативную энергию в спортзале, беря удвоенную нагрузку и буквально загоняя себя тренировками, чтобы забить ехидные голоса подсознания, насмехающиеся над его неудачей. Он всю жизнь стремился быть лучшим, всегда готовый принять брошенный ему вызов он был очень уязвимым в душе и каждое поражение переживал большой болью. За это он ненавидел своего отца, человека столь ничтожного, что своим наивысшим достижением тот считал получение пенсии по инвалидности, а большой победой — отсутствие утреннего похмелья. При этом с самого рождения этот недочеловек с презрением относился к Максиму, не упуская случая обрисовать тому новый вариант ничтожного будущего в роли собирателя бутылок или грузчика в магазине. Отец умер от отравления какой-то безымянной бурдой когда Максиму было 15, что послужило толчком к стремительному саморазвитию вырвавшегося из плена унижения и безнадеги подростка. Он создал себя сам — в мире, где наглость и упорство вознаграждались богатством и влиянием, он сумел добиться больших высот. Но этого было мало, ему всегда было мало. Он всегда чувствовал стальной обруч, сжимающий его грудь, сковывающий руки и ноги. Как бы высокого он ни взлетел — он чувствовал этот потолок возможностей, ничтожный выбор рычагов воздействия на мир вокруг. Он столько всего мог бы сделать, увековечив свое имя в памяти потомков, столько всего изменить. Но система давно распределила все роли, все рычаги в нужных руках и рук этих столь много, что они никогда не смогут совершить ничего значительного, одновременно потянув за них в верном направлении. И вот когда он наконец увидел брешь в скорлупе мира смертных, уже ухватился за ее края, готовый выпорхнуть в свет безграничных возможностей — могучая опора под его ногами обратилась в карточный домик, одномоментно обрушивший его надежды. Мало было потерять такой туз в рукаве, как Нечаев, набор возможностей Василия, так еще и его союзник — премьер Ловцова, поначалу было оседлавшая московскую трагедию и обрушившаяся с критикой на Волкова и его кабинет — резко дала разворот, выказав поддержку принятых правительством мер и призвав к консолидации всех политических сил перед лицом общей угрозы. С этого момента вся старательно собираемая им коалиция оппозиционных сил начала сыпаться, первыми отвалились либерал-демократы, на которых и так надежд было мало, далее посыпались мелкие партии. Пока держались заданной линии лишь красные, что само по себе было не плохо, не считая того, что говорить с ними было сложно из-за разности взглядов на общие проблемы и несколько небольших левых фракций. Можно было считать проект похороненным заживо.

Обливаясь потом в изнеможении, он сел на скамью перевести дух. Надо было еще снять веса, а возле тренажера в ожидании уже стоял следующий занимающийся. Было в нем что-то странное, в прямой, как струна осанке, в походке, во взгляде — он смотрел своими блеклыми глазами цвета сырого бетона так, будто бы совместил у тебя на лбу целик с мушкой и готовился спустить курок. От него веяло холодом Арктики, возможно светлая кожа с просвечивающейся сеткой сосудов создавала такой эффект. Поняв намерения Максима, культурист принялся помогать снимать и раскладывать 'блины' по местам.

-Спасибо, -вытирая полотенцем лицо сказал Павленко, -кажется я немного переусердствовал сегодня.

-Максим Федорович, у меня к вам есть деловой разговор, — сказал незнакомец, внимательно глядя ему в глаза

-Просто Максим, -с видимым недовольством и плохо скрываемым испугом быстро ответил Павленко, — и вы не могли бы сразу изложить суть этого разговора? Я очень занятой человек.

-Я буду ждать вас в машине на стоянке, синяя Шкода, прокатимся в более спокойное место и обсудим ваш политический проект, пропажу консультанта и меры, которые следует предпринять, чтобы спасти то, что еще осталось от коалиции. Не торопитесь, примите душ — мы никуда не спешим.

Незнакомец исчез так же внезапно, как и появился, оставив за собой шлейф тайн и вопросов. Любопытство было одним из сильнейших природных качеств Максима, которое часто заставляло его совершать ошибки, о которых он потом жалел. Но сегодня, как и всегда, он не смог сопротивляться его порыву и направился прямо в душ, прервав свою самоубийственную программу тренировок.

Мерзкая погода за два часа, проведенных им в спортзале никуда не делась и вечерняя Москва встретила Павленко слякотью, лужами и повсеместной грязью. Он начал обшаривать парковку глазами — нашел своё купе Мерседес, а в углу он увидел старенькую шкоду синего цвета, у которой в тот же миг зажглись фары, как бы подтверждая его выбор. Помешкав секунду, Максим двинулся к своей машине, чтобы забросить спортивную сумку и положить на сидение диктофон, куда он надиктовал в раздевалке произошедшее этим вечером в спортзале, приметы незнакомца, свои соображения о том, кто это могли быть и на какой машине он собирался уехать в неизвестном направлении. На всякий случай включил свой джипиэс треккер и убрал его в потайной карман пиджака — человеку его положения всегда следовало быть начеку.

Никто не вышел его встречать, поэтому он просто открыл дверь и сел сзади. В машине кроме него было еще три человека, включая того, который подошел к нему в зале. Вопреки ожиданиям, никто не стал завязывать ему глаза и обыскивать, машина просто тронулась как только он закрыл за собой дверь. Минут 20 они толкались в пробках вечерней Москвы, пока наконец не въехали в какой-то переулок недалеко от Третьего Кольца и остановились у непримечательного кованного крыльца небольшой кафешки с ничего не говорящим названием 'У Марата'.

-Приехали, зайдем, выпьем чаю, поговорим, -сказал попутчик и открыл дверь. Максим поспешил за ним, а машина сразу же уехала. На черной двери кафе висела табличка 'Закрыто', однако незнакомец уверенно толкнул дверь и вошел внутрь. Внутри негромко играла музыка и было абсолютно безлюдно, не считая пожилого татарина, который наверное и был тем Маратом, чьим именем называлось кафе. Они сели за дальний столик в углу, а хозяин вместо меню принес чайник и корзинку со сладостями. Незнакомец бросил в свою не очень большую чашку три кубика рафинада и с видимым удовольствием отхлебнул, а затем потянулся за конфетой.

-Скажите хоть, как к вам обращаться, а то вы кажется обо мне знаете больше, чем я сам, а я о вас ничего, кроме того, что вы большой любитель сладкого, — Павленко решил захватить инициативу.

Не изменившись в лице, сидящий напротив человек положил конфету обратно в корзинку:

-Зовите меня Андрей, этого будет достаточно для коммуникации. Я не работаю на правительство или Макарова, вам нечего опасаться. Я здесь для того, чтобы сделать вам одно предложение.

-Я слушаю, Андрей, продолжайте, — это снова был уверенный в себе молодой и амбициозный миллионер Максим Павленко.

-Скоро мир, каким вы его знаете, изменится. Изменятся институты власти, придут новые люди. Процесс перемен может быть болезненным для страны и общества, но они неизбежны. Наша встреча здесь — результат признания нами ваших талантов и заслуг. Когда все изменится — нужны будут такие люди как вы, способные эффективно управлять большими предприятиями и целыми отраслями экономики. Мы готовы предложить вам руководящую должность с правом принятия ключевых решений, однако ответственность за эти решения будет реальной как никогда. Вам будут даны широкие полномочия для реализации программы развития государства, но и риски вы на себя будете вынуждены взять далеко не только финансовые и репутационные, неверное решение может стоить вам свободы и даже жизни.

Все это человек, представившийся Андреем, произнес совершенно не меняясь в лице, делая большие паузы и отхлебывая свой чай. Глаза его неотрывно следовали за лицом Павленко, казалось бы вообще не моргая, держа его под прицелом.

Максим подался вперед и с предельно уставшим видом ответил:

-Вы выбрали неудачное время для подобного рода розыгрышей, я не знаю кто вы и зачем все это придумали, но ваши слова звучат как абстрактная ерунда. Ваше предложение не имеет смысла, в нем нет важных деталей, я не понимаю — какой идиот вообще может на такое согласиться? У вас тут скрытая камера где-то, вы меня дураком выставить решили или заговорщика из меня сделать? Я могу идти? Или это только начало издевательств?

Все это время собеседник продолжал буравить его взглядом с абсолютно отрешенным выражением лица, когда Максим закончил свою эмоциональную речь, он произнес:

-Я дал вам ровно столько информации, сколько требуется на данном этапе, когда придет время — вы будете готовы к более обстоятельному разговору. Пока же рекомендую усилить охрану своего дома, дюжина средней руки чоповцев, даже из бывших — это очень мало перед той угрозой, которую для вас сейчас представляет Макаров. Нечаев и Гранович — мертвы. Вполне вероятно, что вы так же есть в списке мишеней. Работу над коалицией не бросайте — вы на верном пути, а вот на Ловцову особой ставки делать не стоит, она просто пытается продать себя по-дороже и совершенно не заинтересована в вашем деле. Отсюда доберетесь самостоятельно, всего вам доброго и до следующих встреч.

Человек поднялся и направился к выходу, а Павленко остался тереть подбородок в глубокой задумчивости. Минут через 10 подошел владелец заведения с предложением принести меню и рекомендацией отведать только что приготовленный тутырган тэкэ, фаршированную яйцом баранину. Максим отмахнулся и решительно направился к выходу, по пути вызывая одного из дежурных водителей — он пройдется пешком до Садового Кольца, приведет мысли в порядок — жуткий тип не убедил его, но заставил задуматься. Ведь на самом деле много всего сейчас творилось за кулисами Кремля, система начала шататься и не в последнюю очередь благодаря его усилиям. СМИ устроили правящей верхушке суровый прессинг, откапывая всю чернуху, что в изобилии творилась в стране в последнее время, а тут еще как нельзя кстати в ООН приняли резолюцию, осуждающую кошмарные теракты в Москве, но с оговорками, что главной их причиной стало тотальное разложение правоохранительных органов и коррупция, сделавшая невозможным упреждение подобного плохо организованного злодейства. Может не все еще потеряно, в любом случае — надо поговорить с Ловцовой — что за игру она затеяла? От чего такой резкий разворот? Моросящий противный дождь вынудил его поплотнее запахнуть пиджак — было уже достаточно поздно и на улицах никогда не спящего города стало значительно меньше машин, значит водитель быстро доберется до назначенного места и стоит прибавить шаг.

Костромская область, д.Ошурки

В заброшенном недостроенном доме на окраине деревни Валентин Сергеенко проспал более двух суток — стимуляторы дорого обходятся даже тренированному организму, тем более он уже не молод и годы дают о себе знать. Как проснулся, он первым делом подкрепился имевшимся при себе экстренным рационом, а затем принялся чистить одежду и сумку от следов крови. Идеальным вариантом было бы все испорченное выбросить, но он себе такую роскошь позволить не мог, так что пришлось доступными средствами приводить все хоть в какой-то порядок. Решив, что потратил на это достаточно времени, он занялся проверкой оружия — у него еще были патроны для пистолета, был острый нож с длинным лезвием из прочного сплава, пара свето-шумовых гранат и сигнальная ракетница с одним зарядом. На войну со всем миром он не собирался, так что счел состояние своих припасов удовлетворительным. Его скорее всего уже хватились и могли выслать поисковые группы, а могли и не выслать, так что его задача остается прежней — достичь 'Горного-3', пусть даже без ценного груза.

Спокойно двигаясь по грязным улочкам деревни, он направлялся к автобусной остановке, когда с противным скрежетом подвески рядом остановился полицейский УАЗик, из него, надевая на ходу фуражку, выскочил молодой сотрудник полиции и резво перепрыгивая лужи направился к Валентину. Тот внимательно следил за приближением полицейского положив руку поверх расстегнутой молнии висящей на плече сумки.

Поравнявшись с Сергеенко, запыхавшийся страж порядка обратился к нему:

-Доброго дня! Куда путь держите?

Сергеенко чуть улыбнувшись добродушно ответил:

-Да вот к автобусной остановке иду, уехать хочу, — на ходу соображал он

-Автобуса сегодня не будет, меня, кстати, Григорием зовут, — протянул руку для рукопожатия добродушный полисмен, -я сегодня второй день только здесь дежурю, еще никого не знаю — вы тут живете?

Сергеенко пожал протянутую руку и ответил:

-Нет, в гости приезжал, вот мне бы в город добраться, точно не будет автобуса?

Григорий приподнял фуражку и почесав лоб махнул рукой:

-А поехали я вас на служебной до Судиславля довезу, мне все равно в отделение за списком жителей надо заехать. К кому вы, говорите, приезжали?

Воспользовавшись простодушием участкового, Сергеенко по пути к машине сочинил складную историю о том, как он приезжал навестить своего старого друга Ковалева Михаила Петровича, живущего в предпоследнем доме по Центральной улице. В каждой деревне есть Центральная улица. Он был рад, что удалось обойтись без насилия, мальчишка был совсем зеленый и видно, что хороший человек. Было бы жалко покалечить такого.

В пути они немного поговорили, Валентин старался отделываться общими фразами, чтобы не попасть впросак со своими неполными знаниями современных реалий. В УАЗе была установлена радиомагнитола, из которой лилась энергичная песня отечественного коллектива, что-то про трассу Ленинград-Москва. На удивление ему понравилась и мелодия, и слова этой простой, но душевной песни. Сергеенко сделал себе пометочку на подкорке — узнать, что за коллектив исполняет и может быть найти на аудиокасете. За беседой время пролетело быстро и разбитая дорога наконец привела их к городу.