Внутренние моря материка, по словам моего наставника, не представляли опасностей. Штормов практически не случалось, а хищные рыбы и прочие твари были немногочисленны. Иное дело — энхорские Северный и Южный океаны. Помимо черепах-великанов, в них водились трехголовые акулы, которые назывались талалиды. Габаритами они уступали гугутикарам, но стаями вполне могли завалить и их, если черепашки не успевали спрятать в панцирь голову и все свои конечности. Аархин рассказал, что сам видел как несколько талалид, благодаря умению стремительно ускоряться, вцепились мертвой хваткой в лапы гугутикары. Она тщетно пыталась втянуть их внутрь бастиона, дарованного ей природой; тела трехголовых зубастых рыбин не позволяли ей сделать это. Талалиды хоть немного были подобны земным акулам, а помимо них в здешних океанах обитали и совершенно непохожие ни на что чудища. Скажем спасибо Хаосу за это!

То тут, то там на панцире разводились костры. Мне бы стало жалко черепашку, если бы Аархин не предупредил меня об особенностях этих животных и путешествиях на них. Гугутикары совершенно не чувствовали пламени, если это пламя не достигало их плоти. Гадили черепахи-великаны прямо в дороге, для этого остановок не требовалось. А вот с приемом пищи было все сложнее, и скоро мне предстояло в этом убедиться на собственном опыте.

Почему на черепахе не построили каменные дома, а разбивают платки? Почему нигде не видно склада, где хранился корм для гугутикары размером с футбольное поле? На эти два, на первый взгляд, несвязанных вопроса имелся один ответ. Потому что питание громадные существа добывали себе сами. Они опускались на глубину, где устраивали охоту на косяки крупных рыб, и проводили под водой около часа. А затем находили сушу, походящую их размерам, и нежились на песочке еще час, пока пища усваивалась их громадным желудком. Именно поэтому прежде Грелимарая мы должны были достигнуть маленького островка, на котором стоял небольшой поселок, обслуживающий корабли, бороздящие здешние воды Тиборского моря.

Вармлик сообщил, что остров, зовущийся Срединным, появится на горизонте к полудню, поэтому у меня было время познакомиться с обитателя удивительного судна поближе. Благо на вопросы о погоде, политике или религии я теперь мог сносно общаться. Но люди в основном кланялись мне или что-то рассказывали сами, словно стеснялись дотронуться до жизни последнего Хранителя Порядка Энхора. Я понаблюдал, как ловко записываются на дощечке ставки по игре в кости. Кости, к моему удивлению, были все девятигранные, а на гранях вместо точек изображены треугольники. Чуть позже я попробовал потрясающую уху, которую готовила милая пожилая женщина. Она попросила благословить ее, в чем, разумеется, я не отказал.

По пути к Срединному острову нам встретилось несколько кораблей, правда, тщательно рассмотреть их не удалось. В основном это были одномачтовые судна, и наша гугутикара в самом деле неслась гораздо быстрее, чем они. Наконец, впереди стала вырисовываться земля. Я не мог оценить размеры острова, потому что в жизни никогда их не видел, но его величину я бы не назвал маленькой. На острове возвышалась гора с плоской вершиной, чьи склоны были залиты зеленой краской лесов. Еще издалека я заметил пристань, где несколько кораблей уже заняли место. Но нам было не сюда. Матрос, управлявший гугутикарой, дал команду взять левее пристани. Живой корабль ответил очередным ревом, и принялся поворачивать. Мы направились к просторному пляжу, который охватывал западный край острова. Капитан Юритыф, появившийся из 'каюты', предупредил путешественников, чтобы те закончили свои дела и готовились к сходу на берег. Люди засуетились, затушили костры и принялись собирать вещи. Я тоже схватил нехитрые пожитки, сопровождавшие меня и замер в ожидании. Команда гугутикары резво свернула палатки, и теперь палуба смотрелась пусто. Зато я еще раз впечатлился размером панциря, ибо теперь он казался еще большим.

Исполинская черепаха сбавила обороты, а через минуту мы уже не плыли по морю, а ползли по песчаному дну. Многие люди присели, потому что этот процесс сопровождала внушительная тряска. Я бы тоже опустился на палубу, но позорить имя Аархина Маггорайхена не осмелился. В итоге я даже не покачнулся, чем поднял себе самооценку. Десять балов за управление чужим телом получает Дима Ладыженский. Когда гугутикара выбралась на берег, пассажиры по очереди сошли с корабля. Последними на землю спустились члены команды и сам пузатый капитан. Юритыф после подошел к громадной кожаной голове своей любимицы, погладил ее и будто что-то зашептал. Здоровенные глаза чудовищной рептилии внимательно глядели на него, а потом открылась ее пасть. На секунду я испугался, что гугутикара съест Юритыфа и не поморщится, но она лишь снова затрубила и принялась ползти обратно в воду. Черепаха отплыла на приличное расстояние от береговой линии. Несколько мгновений мы еще наблюдали за ее передвижениями, а затем чудо-лайнер нырнул в морскую пучину. Что ж, оставалась пожелать гугутикаре приятного аппетита.

Морские путешественники, на пару часов превратившиеся в сухопутных, разделились. Одни решили переждать здесь на пляже, другие двинулись в сторону островного поселка. Сидеть на месте мне не хотелось, поэтому я присоединился ко вторым. Ноги проваливались в мокрый песок, но я не обращал на это внимания. Погода была под стать пешей прогулке. Я вспомнил нашу последнюю поездку с Мариной на море и улыбнулся. Отличный вышел тогда отпуск. Здесь в Энхоре тоже красиво, соленый бриз приятно обдувает, а запахи, витающие в воздухе, чудо как хороши. Но я бы никогда не привез сюда отдыхать свою любимую. Лучше уж очередная поездка в Анапу, чем на такой классный остров в мире, где Хаос и Порядок занимаются бесконечным армрестлингом.

Я шагал позади всех и заметил витиеватую раковину чуть ближе к полосе воды. Удостоверившись, что я отошел достаточно от места стоянки, чтобы меня не заметил никто лишний, я вытянул руку к находке и коснулся энергии. Ничего не произошло. Полный сим-салабим ахалай махалай. Амаяк Акопян и то лучший маг, чем ты, Ладыженский! При этом я был готов поклясться, что осязал силу Порядка. Во мне просто-напросто горело желание доказать Аархину, что я способен использовать магию и без внешних угроз. Но пока выходило, что почти трехсотлетний могущественный волшебник Энхора всегда прав. Куда до него рядовому землянину.

Я попробовал обмануть себя, представив, что из этой раковины наружу выбирается страшное существо с клешнями, которое без труда отчекрыжит мне нос и уши. Но создать поток все равно не получилось. Ну и пес с этой магией, придет время, и я сумею запулить такую раковину на середину океана. Хотя, если задуматься, оно мне вообще надо? Главная моя цель — вернуться домой, а ради нее можно отказаться от любых супер возможностей. Я бы вообще отказался даже от владения долбанным чой-хуа, но в Энхоре добро просто обязано быть с кулаками. Где-то на свободе разгуливает н'удан, рыщут другие члены ордена д'рута, а обычные приверженцы Хаоса вообще могут встретиться где угодно.

Песок скоро сменился травой, среди которой петляла протоптанная тропинка. Я бодро шел к новому для меня месту, гадая, чем может привлечь неопытного путешественника маленькое поселение на острове посреди Тиборского моря. На краткий миг мне показалось, что лучше пойти назад, подольше пообщаться с капитаном Юритыфом, но ноги Аархина будто сами несли меня вперед.

Тропа привела к расщелине между двух гигантских замшелых валунов. Когда из нее выбежало чудовище, я едва не выхватил из ножен Йенталстуакрахт. Только заметив, что на неведомом звере верхом сидит человек, понял, что передо мной капит. Н'шаст рассказал мне про животных, которых в Энхоре используют как лошадей у нас на Земле. Но не стал их описывать, якобы мне интереснее будет узреть их самому. Вот же гад! Я бы скорее штанишки намочил от испуга, чем сел бы на эту бестию. Капиты были двуноги и больше всего походили на ощипанную курицу ростом мне по шею, если бы, конечно, курицы были коричневого цвета. Лапы их имели по два крупных пальца, а вот голова больше напоминала крокодилью морду. Всадник резким движением остановил капита. Животное раскрыло пасть, и я увидел, что острых клыков там нет, лишь мелкие зубы, которыми и укусить, как следует, не получится. Зато язык скорее выглядел длинной змеей, внезапно забравшейся в пасть зверю, нежели частью его тела.

— Вы прибыли на гугутикаре?— громко спросил всадник на капите.

— Да, несколько минут назад,— настороженно ответил я.

— А нет ли среди пассажиров храмовников?

— Нет.

— Проклятье!— выругался мужчина, разворачивая своего страшного скакуна.

— Что случилось?— я был удивлен, что незнакомец искал служителей Порядка, но не узнал стоящего перед ним н'шаста. Хотя кто сказал, что Аархина в лицо должен знать каждый житель Энхора? Вдруг этот человек издалека.

— С местной девочкой что-то стряслось! Тилбэчин, дежуривший в порту, пришел к ней в дом по зову лекаря. Чуть позже храмовник выбежал из ее жилища ослепшим, а лекарь повесился над крыльцом. Хаос спустился на остров.

— Я Аархин Маггорайхен.— Я понятия не имел, что здесь произошло, страх от слов незнакомца заставил меня вздрогнуть. Но мог ли я не назвать это имя?

— О, месэр Маггорайхен!— всадник спрыгнул на землю. Он припал на одно колено, словно рыцарь перед благородной дамой.— Прошу простить меня, я не узнал вас. Голова идет кругом. Вы должны помочь Срединному острову, раз судьба сама привела вас сегодня сюда. Садитесь на моего капита, так будет быстрее!

Вот подстава так подстава! Я на лошадях никогда в жизни не ездил, потому что всегда боялся свалиться с них и сломать шею. А тут страшная языкастая образина о двух лапах. Говорить, что я не умею передвигаться верхом, тоже нельзя. Оставалось надеяться, что тело Аархина помнит верховую езду также хорошо, как чой-хуа. Я подошел к капиту, усиленно представляя на его месте пони. Незнакомый мужчина, слава Порядку, помог мне взобраться в седло и даже шлепнул зверя по странному отростку на заднице, видимо, заменяющему хвост. Капит резво побежал вперед. Только бы не упасть, начал повторять я про себя.

Поездка, слава богу, не заняла много времени; курица-крокодил привезла меня в небольшой городок, где люди узнали Хранителя Порядка. Меня бережно вытащили из седла, потом схватили за одежду и просили помочь. У дома, где произошли эти странные события, собралась толпа жителей. Мать девочки рыдала и порывалась вбежать внутрь, но соседи не пускали ее. Храмовника, потерявшего зрение, поддерживали местные парни. Он бормотал только одно слово — Хаос.

Я не знал, что должен делать и что буду делать, но в первую очередь очистил разум от страхов и сомнений. Я поднялся на крыльцо, над которым повесившийся лекарь слегка покачивался на ветру. Смелых, готовых приблизиться и снять беднягу с балки, не нашлось. Я вошел в дом и сразу почувствовал жжение на руках. Я посмотрел на ладони и чуть не вскрикнул — отметины Маггорайхена светились красным. Какое-то шестое чувство подсказало, где найти девочку. Она лежала на кровати в небольшой комнатке с затворенными ставнями, но солнце все равно умудрялось заглядывать сюда. Прикрытые веки больной, если ее можно было так назвать, подрагивали, словно она пыталась открыть глаза, но что-то ей мешало. Я подошел и склонился над девочкой. Ну и? Дальше что, Дима? Девочка вдруг широко распахнула глаза. Там не было ничего — ни зрачков, ни тьмы, ничего, чтобы было можно описать словами. Я смотрел в абсолютное ничто, пустоту, вселенскую бездну.

— Нежданный гость.— Эти слова девочка почему-то произнесла тихим мужским голосом.— Будь со мной.

Я отпрянул назад, но было уже поздно. Внезапный холод и кромешная темнота унесли меня вдаль.

Глава шестнадцатая

— Как там говорится в Соророской империи? Если в гости пришел друг, готовь на стол сладкое вино, если враг — кинжал поострее? — спросил крепкий лысый мужчина средних лет, наполняя хрустальные бокалы. Он делал это аккуратно, стараясь не запачкать рукава своей сутаны старшего храмовника. Восьмиконечные звезды, вышитые на белой ткани золотой нитью, говорили о его высоком положении среди служителей Тибора и членстве в Совете.

— Я вижу, ты не изменяешь привычке,— произнес Мийэн Заурбанз, поднося напиток ко рту.— Полдень только миновал, а ты уже прикладываешься к бутылке, Дугшащ.

— А ты все такой же зануда,— парировал храмовник. Дугшащ отворил ставни в собственном кабинете, расположенном на втором этаже центрального корпуса Храма, пригласив дневной солнечный свет разрушить полумрак помещения. Лучи озарили собрание книг, несколько маленьких статуэток из бронзы, к коим Дугшащ питал слабость, и, конечно же, карту Энхора, занимавшую весь потолок. На ней легко было найти отметки в тех местах, где за последнее время замечали следы деятельности адептов Хаоса. Когда-то давно Мийэн сам посещал эти точки, разыскивая врагов или расследуя уже совершенные ими чудовищные преступления. Судя по карте, хаоситы активизировались везде, даже в Джийятской империи, где Хаос всегда имел слабую позицию. Плохой знак для верующих в силу Порядка. Мийэн, наконец, попробовал вино. Превосходное, а другого его старый знакомый не держал.

— Почему не стали созывать Совет?

— А для чего?— пожал плечами Дугшащ.— Эвтей сообщил, что незаконно провел тебя в Темницу, а раз ты не стал обращаться сразу к нам, значит, дело серьезное. Когда ж еще сам Мийэн Заурбанз снизойдет до нарушения общественного порядка?

— Ты меня в приверженцы Великого Саусесана смотри не запиши.

— Ну, такого от тебя можно не ожидать. Скорее день с ночью внезапно местами поменяются, а соророрцы побелеют, словно джийяты. На самом деле я предложил Совету поговорить с тобой лично, как со своим давним боевым товарищем. А твои измышления, если они действительно помогут нам в этом деле, я уже сам вложу в уши всем остальным.

— А я, было, подумал, что Совет не желает видеть мою персону после того, как я решил сменить сутану на место порту.— Мийэн внимательно поглядел в глаза Дугшаща, когда тот расположился рядом в старинном кресле.

— Плохо думаешь о нас,— возразил старший храмовник. Он чуть пригубил вина, почмокал и довольно улыбнулся.— Великолепный букет! Не поверишь, но сей божественный напиток родом из Домридинши, а ведь когда-то их вина ценились не дороже прокисшего молока. Вот что значит — прогресс.

— Новые сорта винограда, полагаю.

— Может быть, может быть, я не наводил справок.— Дугшащ выпил еще немного, посмотрел на Мийэна и закатил глаза:

— Ну что ты от меня ожидаешь услышать? Да, Совет тогда ослаб из-за твоего внезапного ухода, но сейчас все восстановило прежнюю форму. И заметь, это ты сам перестал пересекаться с нами, а в редкие встречи вел себя так, словно тебе срочно пора на корабль.

— Наверное, я был немного обижен в то время.

— Обижен?! О Порядок, это на что?

— На то, что вы не попытались отговорить меня,— пояснил Мийэн.— Глупо для моего возраста, но я хотел слышать, как меня останавливают. Естественно, я бы не передумал, даже Аархин поддержал мой тяжелый выбор, но сам факт этого придал бы мне сил.