Значит, фукера. Что же, вернусь домой, буду в кафе требовать чашку фукеры, пусть разбираются, что я имею в виду. Пока мы потягивали терпкий напиток, меня никто не донимал расспросами. Легкий ветер обдувал нас, и на секунду мне показалось, что вокруг нет готовых к бою солдат. Чувство безмятежности обволокло меня, а плеск близких волн ласкал слух. Затем до наших ушей донесся грохот второго взрыва. Порядок, да что же происходит?

— Это центральный квартал, похоже,— произнес Толстый.

— Быть того не может, как они проникли в город?— Тонкий занервничал.— Неужели прорвались с восточной части?

— Даже если стражники погибли, а хаоситы прорвались, они бы не успели добраться до Темницы за такое время.

— А что с Темницей?— я, естественно, не понимал, о чем шла речь, но молчать бесконечно не мог. Должен же единственный живой Хранитель Порядка интересоваться происходящим.

— Вся эта ситуация, как мы думаем, связана с пойманным предводителем хаоситов. Он и его сообщники уже несколько дней ожидают суда в казематах Темницы. Мийэн как раз предположил, что его попытаются освободить,— пояснил толстый храмовник. Он внимательно посмотрел на меня, добавив:

— Аархин, тебе решать, что делать. Мы можем отправиться к Жгералиху на помощь, либо дальше сидеть здесь без дела.

Замечательно, не успел я насладиться вкусным кофейком, как мне на плечи взвалили тяжелейшую задачу. Я прекрасно знал, что настоящий н'шаст приказал бы храмовникам продолжать контроль порта, а сам бы бросился к Темнице. Но Дмитрий Ладыженский даже не ведал, где она находится. Он то и Грелимарай пока не видел, не считать же городом вот эту акваторию, здания складов и прилегающие участки крепостной стены. Придется импровизировать. Я допил фукеру, опустил кружку на землю и сказал:

— Будьте здесь, возможно, это лишь их отвлекающие плетения, а главный удар они нанесут с моря. Я к Темнице.

— Один?— в этом слове Тонкого прозвучало возражение.— Без силы, ты рискуешь.

— Знаю, но сколько раз я уже рисковал за триста лет? Чой-хуа вполне заменит мне взаимодействие с жизненной энергией.

— Тогда возьми пару солдат, пусть прикрывают тылы, если что.

От этого предложения я благоразумно не отказался. Нам выдали капитов, и я вместе с двумя стражниками покинул порт. Екунек, судя по его взгляду, хотел предложить свою помощь, но я бы в любом случае ему отказал. Парня слишком измотала морская болезнь, вряд ли бы в бою от него сейчас вышел толк. Ха, а сам я что, был готов сражаться? Сомневаюсь, ой как сомневаюсь! Передряги, случившиеся со мной после плавания на гугутикаре, притупили впечатление от гибели Црагыыла. Теперь же дело летело к очередному столкновению с врагом, а запасного з'уархтила в моем кармане не лежало. С каждой минутой приближался момент, когда мне придется задействовать Йенталстуакрахт. То есть кого-то убить собственной рукой. Ну или умереть самому, если духу не хватит.

Я позволил воинам скакать чуть впереди, чтобы они сами привели меня к Темнице. Я понял, что это была городская тюрьма то ли для хаоситов, то ли для всех преступников вообще. Мы проезжали через Грелимарай, а у меня пропала всякая охота осматривать его. Улицы действительно здесь были не земляными, дома попадались сплошь из камня, да к тому же одноэтажных почти не встречалось. Наконец, мы выехали на нужную площадь. И я почувствовал, что покрываюсь мурашками, а в груди сразу же защемило. Под ложечкой, как говорится, тоже засосало.

Никогда в жизни не я видел столько мертвых. Тела хаотично лежали в лужах крови, некоторые обгорели. Я кое-как сдержал рвотные позывы, ведь Хранителю Порядка не дозволено блевать при посторонних. Твою мать, война — это точно не моя стихия. Глядеть военное кино по телику и лицезреть последствия бойни по-настоящему — вещи, которые нельзя сравнить. Чуть впереди дымилось черное строение, видимо, в порту мы и слышали, как оно взорвалось.

— Проклятые хаоситы!— воскликнул один из моих провожатых. Его глаза метались по трупам. У разрушенной Темницы стоял человек. Мы направили капитов к нему, на ходу обнажив оружие. Но это был не хаосит.

— Аархин, слава Порядку!— сказал он. Это был парень примерно моего возраста с волосами песочного цвета. Его окровавленная одежда свидетельствовала, что он принимал участие в битве, да к тому же получил ранение — его правая рука висела безвольно. У ног парня лежал мужчина преклонных лет. Я поначалу подумал, что тот мертв, но заметил, что грудь человека еще вздымалась.

— Что здесь произошло?— спросил я, ловко спрыгивая с двуногого страшилища.

— Хаоситы все тонко спланировали. Они внутри, пытаются вытащить своего предводителя. Там еще наши люди и Мийэн.

— Мийэн? — вот это совпадение. Я почти благодарил судьбу, что она свела меня с человеком, которого я желал видеть больше всего в Энхоре.

— Да, мы расстались у колодца на второй уровень камер, он отправил меня обратно наружу, а сам остался. Остался, чтобы остановить н'уданов.

— То есть как н'уданов?!— я опешил, но сразу взял себя в руки, последний Хранитель Порядка воспринял бы эту весть не так эмоционально.— Я знаю, что сбежала Хашайя, кто второй?

— Энкрич Долговязая Смерть,— ответил парень.

Маггорайхен упоминал это имя, но что толку? Я ожидал встретить только одного н'удана и не так скоро. Что я смогу сделать с двумя прислужниками Великого Саусесана? Я надеялся, что Мийэн Заурбанз уже справился хотя бы с кем-то из них. Не говоря ни слова более, я бросился внутрь Темницы. Я мчался среди покореженных стен и колонн, словно меня подгоняла чужая воля. В голове было пусто, я не осознавал, что уже спускаюсь по винтовой лестнице вниз. Пот выступил на спине, и это я почти не замечал. Спустя минуту я выбежал на площадку с колоннами и увидел двух людей.

Первый был мужчина лет сорока пяти, он застыл, едва я показался из коридора. Второй — вылитый Кощей Бессмертный, стоял ко мне боком. По его ноге струилась алая кровь. Он обернулся в мою сторону, а через миг поднял руку, на которой сверкал перстень. Я прилип к полу, словно меня заколдовали. Что делать-то?! А потом случилось сразу несколько вещей, природу которых составляла магия.

Перстень Энкрича вспыхнул, и в меня полетел небольшой пламенный шар. Охренеть! Вместо того чтобы использовать Йенталстуакрахт и отразить этот фаербол, как учил меня Аархин, я просто зажмурился. Но заклятие н'удана не ударило по мне, меня внезапно охватило странное чувство, что все мое тело сжимается, словно пружина, а затем я перестал ощущать под ногами твердую поверхность. Я открыл глаза и обомлел.

Я уже находился не у входа, а на том месте, где стоял первый человек. Он же оказался там, где секунду назад я превратился в истукана, и плетение н'удана угодило прямо в него. Пламя будто вонзилось мужчине в грудь, а одежда вдруг вспыхнула, словно была бумажной. Тилбэчина отбросило в сторону; поразительно, но при этом он не издал ни звука. Огонь быстро погас, однако человек больше не пошевелился.

О Порядок! Только не говорите мне, что я только что видел смерть Мийэна Заурбанза. Только не говорите. Я готов был кричать. Кричать и рыдать, ибо все мои надежды исчезли, как исчезают надписи на песке, когда на них набегают волны. Я остался один на один с высоким хаоситом. Даже с расстояния в несколько шагов, я видел, как горят его глаза, как злоба, переполняющая его, поддерживает костер его гнева.

— Я ждал сто шесть лет, чтобы лишить это тело жизни, я мечтал об этом дне,— произнес долговязый, слегка покачивая изогнутым клинком.— Но, к сожалению, оно отныне не принадлежит Аархину Маггорайхену.

— Что с того?— спросил я, чувствуя, что ни страха, ни слабости во мне не осталось. Только внутреннее равновесие. Теперь я был должен сам справиться с этим страшным врагом. Но откуда он знает, что я не Аархин Маггорайхен? Скорее всего, уже виделся с хаоситом, атаковавшем Хранителя Порядка у его скалы.

— Кто бы ты ни был, я сильнее. Тебе известно, кто я? Можешь не говорить. Я Энкрич Долговязая смерть! Самый преданный н'удан Великого Саусесана.

— Н'удан? Когда-то да, а сейчас ты всего лишь человек, энергия которого требует восстановления. Я не боюсь тебя.

— Не боишься?— Энкрич сделал шаг по направлению ко мне. Нога, которую определенно ранил Мийэн, у него плохо работала. Это уже давало кое-какую надежду, что я сдюжу противостояние. А там, может, и храмовники поспеют.

— Нет, я ничего не боюсь,— соврал я, стараясь придать голосу силу.

— Кто ты, чужак? Как завладел телом н'шаста?

— Этого ты никогда не узнаешь.

— Ты Равновесие?

— Нет.— О чем он толкует, какое равновесие?

— Я не могу обнаружить твою силу.— Убийца приблизился еще на три шага.— Ты не владеешь способностью касаться энергии. Нет даже слабой ауры. Кто ты?

— Пришелец из другого мира.

— Так значит, путешествия возможны!

— О да, только тебе такое не светит, каланча ты недоделанная.

— Я выпущу твои кишки и без энергетических, чужак. Ты будешь молить о пощаде, но я не соизволю прекратить твои мучения.

— Тогда начнем.— Я занял оборонную стойку, предоставляя Энкричу сделать дебютный ход.

Слуга Хаоса бросился на меня, и я поразился, с какой прытью этот тощий ублюдок двигается даже с раненой ногой. Если бы не уроки Аархина, н'удан не потратил бы и минуты на мое устранение. Я отразил атаку Энкрича, чуть отступил и нанес ему удар в правый бок. Хаосит подставил саблю, но он не знал, что в ту же секунду я ощутил, как энергия вновь побежала от моего плеча к Йенталстуакрахту. Чой-хуа не подвело — клинок н'удана точно живой выскочил из его руки. Я замешкался, понимая, что сейчас должен проткнуть сталью человека, поэтому Энкрич успел отскочить в сторону. Он упал неудачно, ударился окровавленной ногой об пол, но почти сразу вновь воспользовался перстнем. На этот раз я нашел силы подставить Йенталстуакрахт; огненный снаряд ударился в меч и лопнул, словно был обыкновенным воздушным шариком. Мой противник уже поднялся на ноги и подобрал меч, когда я атаковал сверху, но он с легкостью отбил удар.

Чтобы Энкрич вновь не активировал з'уархтил, я начал держаться ближе к нему. Он должен был понимать, что магическое пламя заденет и его. Каким-то чудом мне удалось легко задеть предплечье Энкрича, и он отступил. Я быстро отбежал к ближайшей колонне и встал так, что в любой момент мог спрятаться за нее. Нужно было передохнуть. Но мне помешали новые гости.

Из колодца поднялись вооруженные люди, а моя интуиция вдруг подсказала, что это не храмовники. Среди них я увидел черноволосую женщину, на руке которой светился такой же перстень, как и у Энкрича. А вот и Хашайя из рода как ее там. Мы все замерли, словно решили сыграть в 'Море волнуется раз'. Краем глаза я заметил, что Мийэн пошевелился, хотя я уже смирился с его гибелью. Он, что-то вытащив из обгоревшего кармана, рисовал в воздухе. Плетет поток? Дальнейшие события подтвердили мою догадку.

Появившиеся хаоситы дружно атаковали меня энергией, без слов и лишних телодвижений. Но напрасно — меня уже окружал невидимый щит, который принял в себя молнии и очередной фаербол. Все произошло очень быстро, поэтому они не обнаружили, что поток силы сформировал не я. Хашайя крикнула:

— Уходим, Энкрич, мы итак слишком задержались!

Хаоситы бегом пересекли зал, не спуская с меня глаз, но что я мог им противопоставить? Они скрылись в коридоре. Долговязая смерть сплюнул и захромал к выходу.

— Мы еще встретимся,— прошипел он. Я не знаю, какой черт меня дернул, но я громко бросил ему в тощую спину:

— Трус!

Энкрич обернулся, а потом вдруг плавно поднял руку. Чего это он? Последняя пакость от приспешника Калара? Я в коконе, мерзкий ты урод. Или уже нет? Твою мать, да защита уже испарилась! З'уархтил исторг из себя огненный шар, но на этот раз я был во всеоружии. Йенталстуакрахт не просто поглотил энергию, из которой соткался фаербол. Резким поворотом клинка, я отправил сгусток энергии прямо в н'удана. Он не успел и рта раскрыть. Шар пламени ударил Энкрича точно в голову, и она взорвалась, разметав ошметки его мозгов по залу. Тело верного слуги Великого Саусесана рухнуло безжизненной массой. Е-мое, я только что убил древнего мага его же оружием. Повезло или все-таки я прилежный студент?

Я быстро подбежал к лежащему Мийэну Заурбанзу. Его состояние было критическим — одежда почти вся сгорела, кожа обуглилась; мои ноздри вдыхали запах его изувеченной плоти. Однако друг последнего н'шаста Энхора сумел поднять веки. Его поврежденные огнем губы разлепились, и он тихо произнес:

— Дети с Фульмером, Эвтей знает, где они. Обучи их, Аархин, и спаси наш мир. Очисти Источник и подари Энхору новых Хранителей Порядка.

— Обязательно, друг, обязательно,— сказал я ему в ответ, но Мийэн уже не слышал. Главный смотритель грелимарайского порта умер. Я присел рядом и со слезами закрыл его глаза. Глаза человека, дважды сохранившего мне жизнь.

Глава двадцать четвертая

Они сидели в просторном кабинете, стены которого занимали картины горных пейзажей. Хашайя успела пробежаться глазами по ним всем, отметив невероятную работу художников. Казалось, что эти произведения искусства вышли не из-под человеческих рук, а сама энергия каким-то неведомым образом запечатлела скалы, до того изображения выглядели правдоподобными. Среди нарисованных возвышенностей было легко найти и Нагарские горы, обиталище служителей Порядка, и далекие северные хребты Джийятской империи, и знаменитый потухший вулкан в юго-западной части Домридинши. Наместник Тримашлонапа Тхеонир Октарэгон не скупился на украшения места, где располагалась ставка хаоситов. Он старался угодить тем, с кем уже долгое время состоял в тайном союзе, поэтому казна города обеспечивала собственных врагов. Знали бы храмовники, куда утекают эти деньги! Но Тхеонир не был глупцом; прежде он тратил исключительно личные средства, пока в итоге не нашел идеальную схему финансирования. Чтобы против него не возникало подозрений, Наместник аккуратно распускал слухи о связях своего родного брата Валкрица с силами Хаоса. Распускал успешно, ибо Октарэгон младший с этими слухами никак не боролся, а в народе помнили, что сам Тхеонир давно отрекся от нерадивого родственника.

Замок стоял в четырех часах пути от Тримашлонапа среди утесов, острыми клыками целящих в небеса, и считался заброшенным и непригодным для жилья. Сто шесть лет назад хаоситы захватили это место, и при отступлении кто-то из н'уданов отравил здание ядовитым потоком. Спустя полвека смертоносное плетение рассеялось само, но в крепости больше не нуждались. И Наместник, два десятилетия назад присоединившийся к истинной стороне вечной войны, предложил на секретном собрании организовать тут штаб, взяв все расходы на себя. Так он хотел выслужиться перед Великим Саусесаном, и Хашайя его не осуждала. Каждый выбирает себе путь по душе.

Замок со стороны по-прежнему выглядел полной развалиной: трещины в укреплениях, одна обвалившаяся башня, рухнувший подвесной мост, под остатками которого бежала тонкая река. Но таким он представал только перед непосвященными в тайну. Мощные потоки, сформированные самыми талантливыми тилбэчинами из числа хаоситов, обвивали покосившиеся стены, пряча от посторонних глаз истинный вид строения. Несколько десятков человек принесли в жертву ради энергии такой мощи. Даже сам Аархин Маггорайхен не сразу бы разгадал обман. Но слава Хаосу, он никогда не проявлял внимания к этому месту, да и зачем? По всему Энхору полно покинутых замков и храмов; любой из них мог стать прибежищем противников Порядка.