— Там кто-то остался?— забеспокоился Алекс.
— Серый с Игнатом, а я быстро сюда, за подмогой, потому что не мы одни наткнулись на Нежданчик.
Алекс с сожалением посмотрел на меня, спросил у разведчика:
— Далеко?
— С час езды.
Старший зарычал.
— Подождешь?— обратился он ко мне.
— Я хочу еще сегодня добраться до Города Пророка... Ты езжай, а я сгружу все это добро и в путь. Потом как-нибудь рассчитаемся.
Я знал о том, что Алексу можно доверять.
— Ты только мне бак заправь, если есть чем.
Алекс завертел головой, увидел того, кого искал, крикнул:
— Малыш, заполни ему бак под завязку, а мы с парнями пока прокатимся! И груз перенесите из внедорожника в оружейную комнату!
Молодой боец кивнул и принялся выполнять приказ.
А Алекс постучал себя по карманам, достал из внутреннего несколько кредиток Пророка.
— Это аванс, чтобы ты в Город не с пустыми руками тащился.
Кредитки Пророка были разновидностью местной валюты. Пластиковая карточка с личной печатью Пророка имела хождение во всем Новом Мире. Ее даже вояки принимали с охотой. Поэтому я не стал отказываться, попрощался с Алексом, а сам присел в тенек и закрыл глаза...
До Города Пророка я добрался ближе к вечеру — солнце уже начало садиться, но до наступления темноты еще оставалось достаточно времени. Немного подумав, я решил не соваться в населенный пункт на колесах. Было неподалеку одно укрытие, где я мог спрятать машину. Вырванный из старого мира подземный переход с разбитыми ступенями и заваленным выходом. Пару лет назад там обитал один отшельник, которого изгнали из Города, но после того, как его сожрали мутанты, убежище пустовало и никого не интересовало. Я загнал внедорожник вглубь перехода, обезопасил подход "монками", взял с собой "тулку" и рюкзак с продуктами и пешком отправился на встречу с Ильюшиным...
Город стоял посреди открытой всем ветрам пустоши — подобраться к нему незамеченным было проблематично. Да и ни к чему. В Городе были по-своему рады любым гостям. Время от времени сюда заглядывали и отъявленные головорезы, и военные из бункера — да кто угодно, лишь бы его имя не было занесено в черный список! Разве что Чужих я там пока не встречал. Одни приходили на день-два, чтобы что-то продать или купить, отдохнуть, приятно и с пользой провести время. Другие задерживались подольше. Третьи и вовсе оставались, поддавшись на уговоры местных вербовщиков.
Я шел, не таясь, поэтому мое появление не осталось не замеченным. Пару секунд по моей груди скользила точка лазерного прицела снайперской винтовки, однако потом она исчезла. Наверняка, меня узнали. Но все равно продолжали сопровождать, взглядами и стволами.
Город пророка был хорошо защищен. Его окружала глухая стена из железо-бетонных плит с редкими вставками листового железа. Колючка, вышки наблюдения, прочные, большую часть времени запертые ворота. Над ними — защищенное броней пулеметное гнездо, из которого на дорогу смотрел старый добрый КПВТ, способный работать как по наземным, так и по воздушным целям. Пару раз он отпугивал даже летательные аппараты Чужих. Но и ему было далеко до энергетической пушки, невесть каким образом экспроприированной у тех же Чужих, которая стояла у резиденции Пророка. Я сам не видел ее в действии, но люди говорили, что она будет посильнее "Фауста Гете" — уж не знаю, что это за хрень такая.
Ворота раскрылись при моем приближении...
...какая честь...
Впрочем, это не меня встречали, а провожали Поисковиков, на двух машинах отправившихся за добычей. В отличие от всех остальных, эти ребята действовали не наобум, не на удачу, а по наводке Пророка, который с точностью до метра знал, где и когда появится очередной Нежданчик. К счастью, он не был всемогущ, и только поэтому кое-что перепадало и другим обитателям Нового Мира, не связанным с Городом Пророка.
Меня встретили на входе, досмотрели, отобрали оружие — таковы были правила, распространявшиеся на всех без исключения. Потом перешли к традиционному:
— Что нового в мире, Вестник?— спросил один из охранников.
У меня не было настроения на болтовню, поэтому я ответил коротко:
— Все по-старому.
— Тогда я знаю больше, чем ты,— улыбнулся охранник.
— Если ты про базу Палача, то я в курсе, но это уже не новость.
Раздосадованный охранник перестал улыбаться, а я задал ему свой вопрос:
— Ты знаешь человека по имени Ильюшин? Говорят, он живет в Городе Пророка.
— А ты ему родственник что ли?— спросил другой страж, и вся компания почему-то дружно заржала.
— Нет. Я хочу с ним поговорить. Где мне его найти?
— Он работает в теплице.
Понятно. Значит, и живет неподалеку.
— Ты ведь знаешь наши правила?— спросил охранник.
Он намекал на то, что в Городе Пророка не приветствуется отрывать работников от их повседневных занятий.
— Я в курсе.
— Проходи!
Я забрал свой рюкзак, из которого исчезло полкруга колбасы, но я сделал вид, что этого не заметил.
— Ах, да, постой, чуть не забыл!— окликнул меня начальник охраны.— Тебя хотел видеть Пророк. Только сегодня не беспокой его — поздно уже. Приходи завтра, и лучше всего ближе к полудню.
Что ему от меня нужно?
— Хорошо.
Город Пророка не появился, как в сказке, в одночасье. И все же в его возникновении было немало таинственного и удивительного. Именно Пророк, сам явившийся из ниоткуда, первым облюбовал ничем не примечательную заброшенную заправочную станцию, стоявшую посреди пустыря. Это уже потом сюда потянулись люди, попавшие под очарование человека, наделенного необычными способностями. И не прогадали. Пророк видел то, чего не видели другие, и знал то, о чем не ведал никто иной. Они с фанатичной верой в светлое будущее взялись за строительство поселения, которое уже через несколько лет стало самым большим и процветающим во всем Новом Мире. Большая часть построек была воздвигнута их руками. Но не все. Время от времени Пророк предлагал покинуть тот или иной участок поселения, где после очередного Кровавого Восхода появлялось новое здание. Так Город обзавелся детским садом, первыми теплицами, обширной ремонтной мастерской, водонапорной башней, небольшим прудом с ключевой водой и другими постройками. Резиденция основателя Города — некогда дом культуры заштатного городка — тоже возникла словно по волшебству. Напрасно беспокоились те, кто опасался, что однажды на месте их дома появится что-то другое, а они сами или погибнут, или исчезнут вместе со своей лачугой. Такого в Городе не случалось ни разу. Пророк никогда не ошибался. После того, как места для застройки больше не осталось, он сказал, что отныне все в руках поселенцев и назвал Город самым безопасным местом в Новом Мире.
С тех пор он продолжал расти, но теперь уже вверх. Дома надстраивались, обзаводились лестницами, балконами, верандами, мостиками, делавшими поселение еще больше похожим на муравейник.
Справа от ворот располагались гаражи и ремонтные мастерские, а слева гостевой квартал, в котором я останавливался все последние годы. Он был отделен от других городских кварталов и вел жизнь, отличную от той, к какой привыкли местные обитатели. В гостевом квартале можно было что-то купить или продать, отдохнуть после дальней дороги, развлечься и даже снять на ночь шлюху, если было такое желание. Гостей Пророк ограничивал только в одном — они не должны были отрывать местных от их работы. Так же были запрещены вербовка горожан и провокации, направленные в адрес основателя. Смутьяны и нарушители изгонялись и попадали в черный список. А некоторые — и вовсе исчезали без следа.
Время близилось к закату, и я не прочь был отдохнуть с дороги и тесно пообщаться с представительницами противоположного пола, но у меня было дело, ради которого я и пришел в Город Пророка, и я направился на поиски Ильюшина.
Протяжный и заунывный гудок, оповещавший об окончании рабочего дня, прозвучал в тот момент, когда я петлял по тесным улочкам, пытаясь сократить расстояние. Из всех сигналов, подаваемых в Городе Пророка, этот я любил меньше всего. Он напоминал о том, что свободой здесь даже не пахло.
К теплицам я добрался, лавируя в людском течении, двигавшемся мне навстречу. Народ выглядел уставшим, но счастливым: еще один день подошел к концу. А еще радовались грядущему ужину — такому же общественно-стадному мероприятию, как и работа. Питались жители Города с общего стола, и это тоже раздражало меня, когда я еще надеялся прижиться под крылом Пророка.
Остановив первую попавшуюся на пути девчушку, я поинтересовался насчет Ильюшина. Она завертела головой, указала на сутулого седовласого мужчину в поношенной куртке, который уже прошел мимо меня и направлялся к столовой.
Чуток опоздал.
Я не стал догонять старика — пусть покушает, а я подожду.
Я разместился так, чтобы через окно видеть Ильюшина и стал свидетелем довольно нелицеприятной картины. Получив свою порцию каши и кусок хлеба, старик попытался усесться за стол, но его прогнали. Ильюшин выбрал другой, тот, что пока еще не был занят и взялся за ложку. Но не успел даже зачерпнуть каши, как за стол свалилась шумная компания. Старика насильно сдвинули на самый край длинной лавки и, казалось, забыли о его существовании. Но нет. Сидевший рядом с Ильюшиным коротышка сначала вырвал из руки старика кусок хлеба, а потом, как бы невзначай столкнул локтем его миску на пол. На звон обернулась половина едоков, но тут же потеряла к происходящему интерес.
Оставшийся без ужина Ильюшин выглядел на удивление спокойным. Он машинально облизал чистую ложку. Стараясь не смотреть в сторону обидчика, он встал из-за стола, поднял миску и рукой сгреб в нее размазанную по полу кашу.
Неужели...
От неприятной догадки защемило сердце. Но нет, с миской в руке Ильюшин направился к поварихе в надежде на новую порцию. И нарвался на гнев дородной курицы, набросившейся на голодного старика, словно ястреб на цыпленка. Тот решил проявить настойчивость, тем самым лишь распалив королеву большого общинного котла.
Пока они препирались, компания, в числе которой находился обидчик Ильюшина, закончила прием пищи и направилась к выходу. Оказавшись на улице, они распрощались и разошлись в разные стороны. Теперь, после рабочего дня, каждый был волен распоряжаться личным временем на свое усмотрение. Обидчик беспомощного пожилого человека свернул в мою сторону. И раз уж так получилось, я решил преподать ему урок вежливости. Когда он проходил мимо, я оторвался от стены, сделал шаг навстречу и без замаха ударил его кулаком в живот. Коротышку сложило пополам. Я помог ему упасть на землю и присел рядом, невзначай наступив на пальцы правой руки.
— Еще раз обидишь старика, я найду тебя и убью,— спокойно сказал я, наблюдая за тем, как корчится коротышка, пытаясь освободить пальцы.— Ты меня понял?
— Понял, понял, отпусти!
Детский сад да и только! Размякли они тут, под опекой Пророка.
Я с легким проворотом убрал ногу. Коротышка вскочил и, зыркнув на меня затравленно, поспешил убраться восвояси. Не будь он таким трусом, мог бы позвать людей на помощь, и тогда бы меня за нападение на жителя Города в пределах Города не только вышвырнули за ворота, но и внесли бы в черный список. Но, видать, кишка тонка.
Люди в столовой начали расходиться. Вышел и Ильюшин, так и не получивший новой каши. Он направился в противоположную сторону, и мне пришлось его догонять.
Когда моя рука опустилась на его плечо, он вздрогнул и остановился.
— Ильюшин?
Старик сдержанно кивнул.
— Бывший музейный работник?— решил я уточнить на всякий случай.
Снова кивок.
— С кем имею честь?— близоруко щурясь, спросил старик.
— Меня зовут Вестник.
— Это имя или... Впрочем, все равно... Что вам нужно?
— Я хочу поговорить о Рогатом Властелине.
Реакция Ильюшина на мои слова была несколько неожиданной. Он отшатнулся назад, его лицо перекосило.
— Оставьте меня в покое, слышите?— воскликнул он.— Поищите кого-нибудь другого для своих забав!
Старик резко развернулся и зашагал прочь.
— Мне нужна ваша помощь! Он преследует меня!— крикнул я ему вдогонку.
Ильюшин отмахнулся, не оборачиваясь.
— Он хочет, чтобы я принес жертву на Алтарь Поколений!
Старик сбился с шага и остановился. Постоял немного, а потом, глядя себе под ноги, пошел в обратную сторону. Проходя мимо меня, он буркнул:
— Ступайте за мной...
Одному моему знакомому удалось приручить мутировавшую собаку. Так вот, ее будка выглядела куда просторнее лачуги, которую занимал старик Ильюшин. Это была более чем скромная пристройка из фанерных щитов, большую часть которой занимала кровать. Впрочем, кроватью ее можно было назвать лишь с большой натяжкой — доски, положенные поверх автомобильных покрышек, прикрытые старым матрацем. Кроме нее интерьер хижины "облагораживали" табурет, служивший так же столом, тумбочка, в которой старик хранил все свое имущество, и печка-буржуйка, стоявшая в углу.
— Присаживайтесь... куда-нибудь,— предложил мне Ильюшин. Мешковатая куртка скрывала его невероятную худобу, ставшую очевидной, когда старик ее снял.— Вы уж простите мою несдержанность. Поначалу я принял вас за одного из этих... Из тех, кто пытается самоутвердиться за чужой счет. Конечно, легко изгаляться над стариком! Но рано или поздно даже затравленная шавка может цапнуть за палец.
— Донимают вас здесь? Почему вы не пожалуетесь Пророку?
— Я думаю, он в курсе. И не только...— старик запнулся, словно сказал что-то лишнее и тут же попытался оправдаться:— Вы не подумайте, я не жалуюсь, я всем доволен. Много ли нужно старику? Крыша над головой, корка хлеба, занятие, позволяющее скоротать время. Все это у меня есть, а большего и не надо. А все остальное — ерунда, на которую не стоит обращать внимания... Так о чем вы хотели со мной поговорить?
— Я... Вы знаете, я жутко проголодался, поэтому не прочь перекусить,— сказал я, выкладывая из рюкзака на табурет продукты. Появился кусок сала, остатки колбасы, булка слегка черствоватого хлеба, банка мясных консервов, поллитровка с солеными огурцами, бутыль самогона. Я заметил, как старик пожирал взглядом все это богатство, поэтому тут же предложил:— Составите мне компанию? Не люблю есть в одиночестве.
Я на самом деле был голоден, но в первую очередь мне хотелось покормить старика, лишенного на моих глазах законного ужина.
— Ну, если вы настаиваете...— пробормотал Ильюшин.
— Именно так.
Я достал нож, порезал на куски хлеб, колбасу, сало, вскрыл тушенку и огурцы, откупорил бутылку с самогоном. Ильюшин проявил активность, достав из тумбочки пластиковый стаканчик. Я наполнил его, без лишних слов заглотил половину, а остальное передал старику.
— Вообще-то я не любитель...— пробормотал он.— Разве что в целях релаксации.
Пока он пил самогон мелкими глотками, я закусил огурцом и сваргнил для старика нехитрый бутерброд.
— Ешьте, не стесняйтесь!
— Благодарствую...
— Они считают меня сумасшедшим, принимают за эдакого юродивого,— пожаловался мне Ильюшин после того, как мы выпили по третьей. Его быстро развезло, как, впрочем, и меня.— Но может, они правы? Может быть, я на самом деле сошел с ума?— спросил он и сам же ответил.— Не мудрено. Пережить такое... Сами подумайте, каково одинокому пенсионеру лишиться всего того, что он имел, к чему привык? А я, между прочим, потерял целый мир — ни много ни мало. В моем-то возрасте, с моим-то мировоззрением. Катастрофа...
