К счастью, обрыв оказался пологим, и я кубарем покатился вниз. При падении на землю из меня выбило дух, и я провалялся не меньше минуты, натужно хрипя и восстанавливая дыхание.
Проход через аномалию не прошел бесследно. Кровь хлестала из рассеченной брови, саднили ушибы по всему телу, а ожог на предплечье почернел и выглядел до жути отвратительно. К тому же при падении с обрыва я подвернул ногу.
Я обнаружил это, пытаясь подняться с земли. Встал и снова упал, завопив от боли. Осмотрелся, дополз до отлетевшего в сторону ружья и с его помощью встал на ноги.
Я находился на дне карьера, посреди которого стояла старая бытовка-вагончик. Наверное, в ней и жил таинственный Доктор. Единственное окно было заколочено досками, поэтому я не мог заглянуть внутрь. А Доктор, если он был дома, имел возможность разглядеть меня сквозь щели. Но, даже если он меня и заметил, то не спешил выходить наружу.
Что ж, если артефакт не идет в руки к Искателю...
Прихрамывая, я направился к двери.
Дно карьера было основательно выровнено. Правда, приземистыми пирамидками возвышались то там, то сям кучи камней. К счастью, эти стояли смирно, не пытались ни хороводить, ни летать по воздуху.
Я почти добрался до двери — осталось лишь обогнуть последнюю пирамиду. Впрочем, эта представляла собой округлый потрескавшийся от жара валун, а еще... человека, сидевшего на коленях и прильнувшего при этом к земле.
Озарение пришло слишком поздно. Каменная масса зашевелилась, могучее тело оторвалось от земли, разогнулось, встало во весь рост...
— А ты еще что за хрен такой?!— вырвалось у меня невольно.
Ясно, что передо мной было Дитя Восхода, но именно такого я прежде никогда не встречал.
Вместо кожи его тело покрывали шершавые бугрящиеся каменные наросты. Благодаря разрывам и трещинам между сегментами это чудо могло свободно двигаться. И все же от человека у него осталось совсем мало. Я не стану судить о его "внутреннем мире", но внешне он напоминал ожившую статую — уродливую и грозную. Ни ушей, ни носа я не заметил. Правда, глаза у него все же имелись — два черных агата, под нависавшими каменными бровями. И рот — кособокая, то и дело меняющая форму дыра. На ногах он стоял твердо. Руки длинные, оканчивающиеся могучими кулаками, похожими на две увесистые кувалды. Именно их он и пустил в ход первым делом, когда попер на меня,— замахал, как мельница крыльями.
Я попятился, было, назад, но уже скоро понял, что далеко мне от этого монстра не убежать. Поэтому остановился, поднял ружье, которое использовал вместо клюки, и разрядил в чудище магазин — все шесть патронов. Сферические пули изрядно покрошили каменную оболочку, каждая из них заставила порождение Кровавого Восхода пошатнуться, но серьезного урона моя стрельба не нанесла. На перезарядку не было времени — враг стоял уже рядом. Поэтому я выхватил "Грача" и произвел серию одиночных выстрелов бронебойными. Впрочем, она оказалась гораздо короче, нежели я рассчитывал, так как восьмую гильзу перекосило в патроннике, и я остался без оружия.
А каменный неприятель был уже совсем рядом. Почувствовав мою беспомощность, он взмахнул рукой, собираясь размозжить мне голову, но я отступил назад, изогнулся, уходя из-под удара. Однако неуклюже наступил на поврежденную ногу и рухнул на спину, как подкошенный.
"Твою дивизию!"— подумал я, когда над моей головой зависла нога, похожая на слоновью. Краем глаза я заметил, как из развороченного каменного брюха сочилась темно-бурая кровь.
Все-таки я его достал!
Хотя это было слабым утешением.
— Остановись!— крикнул кто-то, и нога, уже начавшая было падение, замерла.— Оставь его!
Чудовище покорно отошло в сторону, и я смог облегченно вздохнуть и взглянуть на своего спасителя.
На доктора, тем более, на интеллигента, он не был похож от слова совсем. Скорее уж на бродягу. Или на разбойника с большой дороги. Громила под два метра, с пышной всклокоченной бородой и густыми сдвинутыми бровями, мясистым сизым носом, колючими глазками и РПК с барабанным магазином в могучих руках. Он стоял на пороге своей бытовки, появившись то ли вовремя, то ли преждевременно — это с какой стороны посмотреть. Его ручное чудовище пристроилось неподалеку, поглаживая разорванное брюхо. Оно глухо урчало и жалобно посматривало на хозяина.
Но тот забросил пулемет на плечо и направился ко мне, когда я неуклюже пытался подняться на ноги.
Мне не понравилось то, как он на меня посмотрел. Вроде как решал, что со мной дальше делать: то ли добить, то ли помочь.
— Ты кто такой?— спросил он, наконец.
— Вестник я.
— Какого хрена, Вестник, тебя сюда занесло? Жить надоело?
— Помощь твоя нужна. Ты ведь Пустынный Доктор?
— Это для кого как. Одному могу дырку залатать, а в другом новых наделать... Так за чем пришел?
— Девушка со мной одна. Очень уж она плоха, боюсь, до заката не дотянет. Люди добрые подсказали, что, если ей кто и поможет, так только ты.
— Девушка, говоришь...
Я снова попытался подняться, но вмешался Доктор.
— Лежи уж!— пробурчал он, присел рядом и положил на землю пулемет. Потом он властно придавил меня левой рукой к земле, а правой ощупал ногу. Когда его пальцы прикоснулись к стопе, я заревел от боли. Попытался вырваться, но не тут-то было! Впрочем, уже через несколько секунд, после едва заметных манипуляций Доктора с моей ногой, боль исчезла.— Ну, вот и все.
Громила подобрал пулемет и помог мне подняться с земли.
— Ловко!— заметил я, оценив его работу.— Если и ей поможешь, в долгу неоплатном перед тобой буду.
— Где она?— спросил Доктор.
— На краю аномалии, в машине.
— Идем!
Он направился к тропинке, ведущей из карьера, я следом. Каменное чудовище увязалось за нами.
— А ты здесь оставайся!— прикрикнул на него мой новый знакомый.— Сторожи дом!— Он взглянул на то, как каменный поглаживает развороченное брюхо и добавил: — С этими разберусь, потом тобой займусь.
— Кто это?— спросил я Доктора, пока мы поднимались по склону.
— Не знаю. Я зову его Степкой. Напал как-то на меня, зашибить хотел. Но не на того нарвался! Я его отделал хорошенько. А потом жалко стало. Вылечил и к себе забрал. Так и живем тут вдвоем.
Мы выбрались из карьера и остановились на внешней границе Танцующих Камней. Доктор задумался. Потом как-то подозрительно осмотрел на меня, вздохнул и, перехватив пулемет левой рукой, правой повел так, будто поднимал на ладони шар, настолько тяжелый, что задрожала его борода, заскрипели зубы, а сам громила зарычал.
А потом случилось то, что заставило меня раззявить рот от удивления. Камни — и мелочь, крупнее песка, и огромные валуны,— как по команде, медленно и одновременно оторвались от земли и взлетели на высоту метров десяти.
— Чего варежку раззявил?— прикрикнул на меня Доктор.— Тащи сюда свою бабу! Да пошевеливайся — я так долго не протяну!
Я уже видел и внедорожник, и Ильюшина, завороженно уставившегося вверх.
— С нами еще один человек,— кивнул я на старика.
— Вы сюда всем семейством что ли приперлись? Шевелитесь оба! И пожрать чего-нибудь прихвати, если есть!
Я кивнул и побежал через опустевшую поляну, то и дело поглядывая на пролетавшие над моей головой камни.
Жуткое зрелище...
Особенно, если думать о том, что одна из многотонных глыб в любой момент могла рухнуть на голову.
Но нет, Доктор сдюжил, хотя и заметно взмок. Я же добрался до машины, закинул в рюкзак все, что попалось под руку съестного, взял на руки Алю и понес ее обратно к карьеру...
Медицинской помощи я от Доктора так и не дождался — он битых два часа был занят Алей. Поэтому мне пришлось самому обработать и перевязать раны. Ильюшин был настолько поражен могуществом нашего нового знакомого, летающими скалами и обликом каменного мутанта, что все это время провел смирно и молча, глядя в пустоту.
Мы сидели в передней части бытовки, лекарь и пациентка находились за занавесью в ее дальней части. Я сунулся, было, следом, но Доктор вытолкал меня в шею.
Наконец, он вышел — бледный, усталый и словно пришибленный. В одной руке он держал что-то, завернутое в тряпку, в другой — литровую бутыль с мутной жидкостью и стакан. Он положил сверток, молча налил себе самогона, задумчиво выпил, закусил с накрытого мною стола и только после этого спросил:
— Кто она, эта девушка?
— Не знаю,— признался я и добавил:— Она необычная...
— Я это заметил.— Доктор налил еще самогона и на этот раз протянул стакан мне.— Извини, другой посуды нет... Необычная...— пробормотал он, выдержал паузу, пока я пил и закусывал, потом неожиданно сказал: — Ты знаешь, я ведь никогда не был доктором. Скорее, наоборот.
— То есть?— не понял я.
Наполненный стакан перекочевал к Ильюшину. Старик молча выпил и набросился на еду.
— Я всю жизнь проработал на бойне, забивал скот. Не скажу, что мне это доставляло удовольствие, просто у нас трудно было найти приличную работу... да и платили неплохо. Потом я попал сюда... Если честно, то мне здесь даже понравилось. Трудности меня не пугали, к работе я привычный. Брался за все, что могло обеспечить пропитание. В общем, худо-бедно... А года три назад сунулся я в эту аномалию. Говорили, что здесь артефакты найти можно, а мне как раз средства понадобились...
Он замолчал, выпил, но даже после этого рассказ свой не продолжил, словно забыл, о чем говорил. Поэтому мне пришлось напомнить:
— Нашел?
— Нашел.— Доктор расправил тряпицу, и я увидел необычный, будто бы оплавленный камень, покрытый какими-то знаками.— И тут вот какая штука приключилась... Только я взял его в руки, как... Не знаю даже, как это объяснить... В общем, мир исчез, а я оказался... Тогда я понятия не имел о том, что это за место такое. Там ничего не было: ни неба, ни земли. Чернота одна. Вот когда мне по-настоящему страшно стало... А потом этот камень... хм... начал со мной говорить...— Он обратил внимание на мою реакцию и отметил:— Я и сам думал, что сошел с ума. Но все оказалось гораздо сложнее. Камень рассказал мне много чего такого, о чем я раньше даже не подозревал. Например, он сказал, что я нахожусь в пустоте между мирами, где не действуют обычные законы и возможно все — даже самое невероятное. Естественно, я ему не поверил. И тогда он наделил меня даром, неподвластным обычному человеку. Я стал почти что всемогущим. Я мог даже вернуться назад, в свой родной мир. Но при этом я бы утратил свой дар. А я к нему уже привык, поэтому... В общем, вернулись мы сюда. Я и камень. По моим ощущениям прошло всего несколько часов, а на самом деле почти два года пролетело. Дар мой остался, правда, заметно слабее стал. Да и камень этот время от времени мне помогал. Небольшие раны я и сам теперь лечить мог. А если что серьезное — тут уж без него никак не обойтись. Если хворь какая приключилась, достаточно подержать его в руках, и все пройдет. Он исцеляет, заряжает человека позитивной энергией. Правда, не всех, а на выбор. В этом отношении он слишком уж привередливый... Твоя подружка ему, видимо, приглянулась, и он выложился по полной программе, но...
— Но?
— Даже не знаю. Она опустошила камень. Никогда такого не было. Теперь понадобится какое-то время, чтобы он зарядился снова. А результат минимальный. Хорошо уже то, что девочка пришла в себя. Да, немного лучше ей стало, но до полного выздоровления еще очень далеко...
Я подорвался, было, со стула, но Доктор остановил меня:
— Не тревожь ее, спит она. Болезнь эта отняла у нее слишком много сил. Да и не болезнь это...
— А что?
Он ответил не сразу.
— Камень шепнул мне, что этот мир отнимает у нее жизненную энергию. Высасывает, как вампир кровушку. Не место ей здесь.
— Почему? Что это значит? Где ей место?
— Не знаю. И камень теперь не спросишь — пуст он и безмолвен, пока не зарядится. Правда, кое-что он мне все же успел сказать. Говорит, что есть человек, который может все объяснить. Искать его нужно в Джунглях. Если хочешь помочь своей подружке, тебе придется отыскать этого человека,— заявил Доктор.— Медлить тебе нельзя! Камень сможет какое-то время поддерживать ее состояние, но и его силы не безграничны.
И снова Джунгли...
Значит, никак мне от них не отвертеться. Впрочем, может быть, так даже лучше: если Рогатый заинтересуется тем, что мне понадобилось в Джунглях, будет что сказать.
— Я так понимаю, ты со мной туда не пойдешь?— взглянул я на Доктора. Помощь такого человека мне бы не помешала.
— Я бы, может, и пошел, да ведь ее теперь одну не оставишь,— он кивнул на занавеску, за которой спала Аля.
— Понятно.
— А помочь девочке нужно!— с нажимом сказал Доктор.— Не знаю почему, но если этого не сделать, беда будет большая.
— А именно?
— Не знаю. Чувствую.
Я посмотрел на Ильюшина. Старик, выпив самогону, вырубился и мирно посапывал, положив голову на стол.
— Пусть он пока поживет у тебя, хорошо? Я вам и продуктов оставлю и оружие, если надо.
— От продуктов не откажусь, а оружие мне ни к чему. Разве что, если патронов к пулемету подкинешь.
— Увы, чего нет, того нет.
— Ну, и это не беда. Сам справлюсь, если что.
Он, конечно, мужик был непростой, но...
— Тут вот какое дело... Ты что-нибудь знаешь о Рогатом? Это мертвяк один, который возомнил себя повелителем этого мира.
— Ну, знаю такого. А что?
— Он имеет интерес к этой барышне.
— Вот оно что...— пробормотал Доктор, но продолжать не стал.
— Что ты знаешь о нем?
— Зло он. И силен невероятно. Пободались мы с ним однажды. Так я еле ноги унес. Не по зубам он мне. Правда, сюда он не сунется, точно знаю.
— Почему?
— Есть места в этом мире, которые лишают его силы. Эта аномалия — одно из них.
— Понятно... Ладно, будем спать ложиться? Мне завтра предстоит дальняя дорога...
Сборы были короткими. В общем-то, мне нечего было собирать: умылся, перекусил, простился с Ильюшиным, взглянул на Алю, то ли спавшую, то ли снова впавшую в беспамятство. Потом Доктор провел меня за пределы аномалии и ушел, уведя с собой каменного мутанта Степку, который ночью охранял машину. Его раны заживали быстрее моих, но все равно Доктор пообещал заняться ими, как только зарядится его чудо-камень...
Потом я долго ехал на северо-запад, к Садам Семирамиды. Эта аномалия находилась вдали от населенного мира, и если вначале еще попадались обжитые и заброшенные поселения, то последние два часа я гнал машину по бездорожью выгоревшей на солнце степи. В прошлый раз, направляясь к Садам, я проделал вдвое длинный путь, и мне понадобилось пять дней, чтобы добраться до цели пешком. Теперь же, на машине, я успел до полудня.
Аномалия располагалась в плотном кольце рощи, поэтому мне пришлось бросить машину, предусмотрительно замаскировав ее ветками. Впрочем, сюда редко кто приходил, поэтому воров можно было не опасаться. Думая о том, что взять с собой, я остановился на А-545, взял проверенный "Бекас" и лишь пристрелочно испытанный пистолет Лебедева: уж больно нравился он мне — особенно глушитель. Взял патронов добро, но без перегруза, провианта на пару дней, нож, фонарик, компас, перевязочный материал и кое-какие лекарства, которыми разжился у Доктора, и прочую мелочь, необходимую в пути — особенно в лесу. В общем, запасся основательно, но без излишеств. Все, что не поместилось на разгрузке, нашло свое место в рюкзаке.
