Взгляд василиска Iii

Петров, Русский каганат, 25-26 сентября 1991 года.

1.

Удивительно, каких только людей нет в многомиллионном городе, где, как в Ноевом ковчеге, найти можно, что называется, каждой твари по паре. Если знать, разумеется, где искать. Но Илья знал, где и как искать тех, кто мог бы, если и не заменить организацию, которой у Караваева теперь не было, то, во всяком случае, облегчить ему "работу". Контактный телефон Ивана Типунова выдал ему диспетчер цюрихского отделения АВВК1, но, естественно, не сразу, а только после того, как удостоверился, что известный ему по прежним обращениям абонент Паладин и сам числится в списках ассоциации под именем Якоб де Куртнэ и является именно тем, за кого себя выдает. Последнее означало, что Паладин не только имел ключи доступа к "внутреннему пространству" организации, но и знал оба пароля: общий и "абонентский". Ассоциация Ветеранов Вооруженных Конфликтов уже более двадцати лет служила легальным прикрытием международного союза наемников, что, впрочем, являлось секретом Полишинеля для всех заинтересованных сторон. Кое-кто знал так же и то, что "диспетчерская", тщательно скрытая в недрах официально зарегистрированной в семи разных странах "общественной" организации, исполняет роль вербовочного пункта. Но о том, как с ней связаться, знали немногие, и Илье пришлось рискнуть. Если кто-нибудь когда-нибудь заинтересуется Паладином, то "особые приметы" — ключи доступа и пароли — выведут его на ФОВИ2, а расследование там, внутри высшего руководства запрещенной в Греции, Византии, Эмирате и Иудее организации, если таковое, конечно, вообще может случиться, заставит некоторых людей задуматься и над вопросом, была ли смерть Аспида непреложным фактом, и не оставил ли он, если действительно умер, себе приемника? Однако кто не рискует, тот не пьет шампанского. И Караваев решил рискнуть, тем более, что другого способа быстро найти квалифицированных специалистов у него не было.

#1АВВК — Ассоциации ветеранов вооруженных конфликтов.

#2ФОВИ — Фронт Освобождения Восточной Империи — террористическая военизированная организация, ставящая своей целью воссоздание Византийской империи в границах империи Юстиниана (482-565).

С Иваном Типуновым он встретился лично. Встреча состоялась в небольшом ресторанчике за Нарвской Заставой и представляла для Ильи дополнительный риск. Изменить внешность кардинальным образом он не мог, а грим — легко различимый на близком расстоянии — мог опытного человека, каким, наверняка, и был Типунов, отпугнуть. С другой стороны, делать свои приметы известными кому бы то ни было, Караваев не хотел, поэтому кое-какие меры для защиты своего инкогнито все-таки предпринял. Он покрасил волосы, став седеющим блондином, вставил в глаза контактные линзы голубого цвета, приклеил усы подковкой, и, надев на правое колено лангет, стал хромцом, что объясняло и наличие палки в руках, на которую он тяжело опирался при ходьбе, а так же некоторую, вполне естественную для хромца, сутулость. Сменил он и стиль одежды, выбрав для нового образа костюм тройку, который вместе с длиннополым серым плащом хорошо скрадывал его все еще атлетическое телосложение, и белоснежную рубашку с черным галстуком. Ортопедические ботинки и вполне принятые в их кругах перчатки из тонкой кожи на руках довершали портрет немолодого мужчины с богатым военным прошлым. Типунов тоже, судя по всему, предпринял некоторые меры предосторожности, но его грим Илью волновал мало, как и тот парень, который следил за ними в бинокль из припаркованной напротив ресторана машины. Он только спросил Ивана — "Твой?" — и, получив утвердительный ответ явно смутившегося собеседника, перешел к делу.

Сначала, как водится, поговорили о "жизни", имея в виду, где и когда Типунов приобрел боевой опыт. Конкретные операции пока не назывались, но страны и стороны, в армиях которых служил человек, имевший очень характерную кличку Механик, были названы, и Илью вполне удовлетворили. Южная Африка, Мексика и Западный Китай, учитывая возраст Механика — а ему, на взгляд Ильи, было чуть больше тридцати — сказали Караваеву даже больше, чем он ожидал узнать при первом знакомстве. Внешний вид волонтера ему тоже понравился. Иван оказался худощавым, чуть сутулым мужчиной с умным и, пожалуй, даже интеллигентным лицом, несколько рассеянным взглядом карих глаз, что, по мнению Ильи, скорее говорило в его пользу, чем наоборот, и руками рабочего человека.

Выпили по кружке пива. Поговорили о Чеславе Вансовском, который как раз недавно погиб при взрыве заминированного автомобиля. Как бы ненароком коснулись последних событий в Персии, в которых по сообщениям прессы "засветился" известный среди диких гусей Слепень — Малик Мамедов, являвшийся в недалеком прошлом офицером ордынского спецназа. И Илья, вполне удовлетворенный услышанным, раскрыл, наконец, карты, назвав имена двух поручителей. На самом деле, поручитель у него был один, да и тот "не бог весть что" — диспетчер цюрихского отделения АВВК, но его Караваев упоминать как раз и не стал. По ходу разговора, он успел вычислить тех людей, кто мог бы знать Механика "по жизни", и их-то он и назвал. Конечно, в такой импровизации был заложен определенный риск, но, с другой стороны, это была еще и проверка кандидата. И надо сказать, сработали имена именно так, как и предполагалось. Когда Илья упомянул Гектора Шенка, Иван поднял бровь, признавая, что знает Панцера и уважает его мнение, и кивнул в знак того, что рекомендацию признает основательной. Однако имя Виктора Кромарского заставило его даже чуть покраснеть от смущения. Механику, вероятно, было приятно узнать, что Ферзь его запомнил и вот теперь даже порекомендовал кому-то из своих друзей. Такая реакция была для Ильи лучшей рекомендацией рекрута. Во-первых, стало очевидно, что Иван действительно был там, где, как он утверждал, ему пришлось воевать. А, во-вторых, показывало, что цену себе он знает, но при этом не заносится, правильно оценивая себя и свое место.

И следующая часть разговора это впечатление только подтвердила. Теперь, когда были названы имена, Механик стал несколько более откровенным, и, выслушав его пояснения, Илья окончательно решил, что это именно тот, кто ему нужен.

— Значит, — сказал он, пригубив пиво. — Наблюдение и разведка, я правильно понял?

— Все верно, — подтвердил Иван Типунов. — Минирование, разминирование, силовые акции ... Но основная специализация техническая разведка.

— Мне понадобятся еще несколько человек, — Илье очень хотелось закурить, но оставлять окурок в этом ресторане, он себе позволить не мог. — Два стрелка, и, по крайней мере, один из них должен быть хорошим снайпером, водитель, и, возможно, специалист по дешифровке.

— У меня группа, — спокойным тоном ответил Механик. — Пять человек. Минер, два снайпера и два бойца. Все с опытом.

В принципе, нечто в этом роде Илья услышать и ожидал, а "математического гения" с криминальными наклонностями ему порекомендовал уже небезызвестный Миха Карварский. Андрей Климов, как и Миха, был молодым ученым, но, видимо, им обоим не хватало в науке острых ощущений.

— Великолепно, — сказал Илья вслух, и они перешли к делу, то есть, приступили к обсуждению конкретной задачи, сроков и, разумеется, оплаты.

2.

Без четверти три позвонила мадам Дорофеева из "Альянса", и низким грудным голосом, каким впору было бы шепнуть, что-нибудь, вроде "милый, я тебя жду", сообщила Караваеву, что "игроки в поле". Илья только, что матом не выругался. Но делать было нечего, секретарша в "Альянсе" была, конечно, дурой, но хоть имен и адресов вслух не называла, и на том спасибо. А в остальном, репутация у этого сыскного агентства была очень хорошая, но главное, в операциях по охране задействовались обычно смешанные группы, состоящие из бывших полицейских и морпехов, что с одной стороны, гарантировало профессионализм и скрытность, а, с другой, способность без раздумий вступать в огневые контакты. Эта характерная черта его, собственно, и привлекла. За последние три года, на "Альянс" было заведено девять уголовных дел за чрезмерное применение силы и использование боевого оружия в городской черте, однако агентство не зря держало на окладе высокооплачиваемых адвокатов. От прокурорского активизма им удавалось пока в судах "отбрехиваться", но зато и от клиентов отбоя не было. И это даже не смотря на более чем высокие тарифы.

В три десять Караваев уже сидел на скамейке в Народном парке и наблюдал в бинокль через Малую Невку, как Зоя и Вероника вселяются в крошечный особнячок на Песочной набережной, который он для них снял. Подъехал извозчик, работавший на "Альянс", и молодой широкоплечий мужчина помог женщине с ребенком перенести вещи в дом. А еще через пять минут, недалеко от Караваева появился "рыболов" с удочкой. Но Илья к этому времени бинокль убрал. Женщин своих и второй пункт наблюдения, расположившийся на лодочной станции метрах в ста от дома, он уже увидел, а, как входила в особняк "домработница Дуся" — в прошлой жизни младший оперативник управления жандармерии на морском транспорте — мог рассмотреть и без оптики, которая, наверняка, насторожила бы не знавшего его в лицо "рыбака".

"Порядок". — Он встал со скамейки и медленно, как бы прогуливаясь, направился к выходу из парка, где на общественной стоянке оставил свой Майбах. Но далеко не уехал. Вернее вообще не успел выехать со стоянки. Сел в машину, завел, и в этот момент, как в какой-нибудь чеховской пьесе, где каждое ружье, повешенное на стену в первом акте, обязательно стреляет в третьем, зазвонил мобильник.

— Да, — сказал Илья, узнав кодовое обозначение абонента, высветившееся на дисплее.

— Это я, — ответила Зоя. Голос ее при этом звучал как-то неуверенно, как если бы она стеснялась ему звонить, или что-нибудь в этом роде. — Я тебе не помешала?

— Нет, — Илья и сам, честно говоря, не знал, как относиться к этому звонку. — Здравствуй.

— Ой, — еще больше растерялась Зоя. — Действительно! Извини. Здравствуй.

— У вас все в порядке? — Спросил Караваев, одновременно вытягивая сигарету из брошенной на соседнее сидение пачки и закуривая.

— Да, — снова с какой-то странной интонацией ответила Зоя. — Это ведь ты был там, на том берегу?

— У тебя что, оптика под рукой? — Почти удивился Илья.

— Нет, — со смешком, от которого у него сразу же зачастило сердце, откликнулась женщина. — Я и так хорошо вижу. Но все-таки далеко. Могла и ошибиться.

— Как дом? — Нарочито холодно поинтересовался Караваев. Теперь ему оставалось только одно, ввести "светский разговор" и надеяться, что его "актерского мастерства" хватит хотя бы на это. Потому что, если его так пробрало от одного намека на ее грудной смех, то умная женщина, узнай она об этом, сможет из него веревки вить и макраме из них плести. А "умными" в такого рода делах, по мнению Ильи, являлись даже самые отпетые дуры. Блондинки какие-нибудь, вроде генеральской дочки, за которой ухлестывал Реутов. Женщины такое чуют, как акулы свежую кровь, и своего не упускают.

— Дом замечательный, и детская ... Ты не придешь?

Вопрос, учитывая все предыдущие обстоятельства, был вполне закономерный. Нормальный вопрос. Естественный для мужчины и женщины, между которыми была уже не только физическая близость, но, возможно даже, начало возникать что-то большее, чем обычное влечение. Но прозвучал этот вопрос так, с такой интонацией, таким эмоциональным подтекстом, что Илье даже жарко стало.

"Она меня просит?"

Удивительно, что в этот момент он даже не вспомнил о том, что так, в сущности, всегда и было. Даже не предполагая, кто он такой и каким делом занимается, ни одна из тех женщин, с которыми он был близок, никогда в отношениях с ним не чувствовала уверенности, и более того, не знала даже, как он к ней на самом деле относится. А относился он к ним очень просто. Никак. Поэтому и неуверенность их и даже откровенные заискивания, Илью совершенно не трогали. Ему это было не важно. Он не собирался использовать их слабость, и оставался к ней равнодушен, поскольку для самоутверждения у него имелись другие средства. По правде говоря, ему и не требовалось самоутверждаться, поскольку он был самодостаточен. Однако с Зоей все происходило не так, как с другими, и ее слабость произвела на него совершенно неожиданное действие. Он даже расстроился, услышав ее неуверенные интонации, потому что так не должно было быть. Просто потому что не могло.

— Приду, — сказал он, хотя еще несколько минут назад об этом и не думал. — Только когда Вероника уснет. Я, видишь ли, волосы покрасил ...

— Вау! — Сразу повеселевшим голосом воскликнула Зоя. — Боишься, что не узнает?

— Боюсь, что ее это напугает, — объяснил Илья. — Какое-то время ей придется поскучать.

Но, едва он произнес эти слова, как сразу же о них и споткнулся.

"А с чего ты взял, что Вероника должна по тебе скучать?"

— Она скучает, — как будто угадав, о чем он подумал, сказала Зоя. — Я даже удивилась ... Ведь вы и были-то вместе совсем не долго.

— Я приду часов в одиннадцать, — сказал он, спеша, как можно быстрее закончить разговор. — У меня есть ключ от черного хода. А сейчас, извини, мне надо ехать. Сама понимаешь, дела.

3.

Дела ... Дел было так много, что впору заводить секретаря-референта, но он, естественно, ничего подобного не сделал, и об этом даже не подумал. До девяти вечера Илья успел осмотреть четыре предложенные конторой по найму жилья квартиры. На четвертой, расположенной на 10-й линии Васильевского острова, он и остановился, поскольку она оказалась наиболее удачной. Трехкомнатная, с двумя входами, один из которых выводил в тихий зеленый дворик, из которого, в свою очередь, можно было попасть в соседний двор и дальше на 9-ю линию, или выйти на 8-ю, а второй — парадный — на Средний проспект. Кроме того, с обеих лестниц (и, естественно, с балкона, но тут уже пришлось бы потрудиться) вполне возможно было забраться на крышу, а поверху, учитывая плотность застройки, иди куда хочешь, хоть и до Малого проспекта. Правда, "апартаменты", как громко назвал их агент, возивший Караваева по адресам на своей машине, находились в довольно запущенном состоянии, зато были меблированы, что тоже следовало принять в расчет. Илья и принял, оформив аренду на месте, и расплатившись с агентом сразу за шесть месяцев вперед, хотя надеялся съехать с квартиры не позже, чем через неделю.

После этого, Илья перевез в свое новое владение вещи из гостиницы, попутно оформив по телефону подключение воды, электричества и городского телефона, купил в ближайших к дому магазинах и загрузил в старенький, потрепанный жизнью, но, тем не менее, вполне исправный холодильник кое-какие продукты на первый случай, и, проверив электронную почту, написал и отправил несколько писем. Вообще, писать приходилось много. Оно, впрочем, и понятно. Дело, которым был сейчас озабочен Илья, требовало серьезной подготовки, да еще и в сжатые сроки. А у него, напомним, не было теперь ни штаба, ни помощников. Так что, все приходилось делать самому, и операцию раскручивать, осуществляя по ходу дела корректировки в планировании, и исполнителей контролировать, и логистикой заниматься. Спасибо еще, что на дворе конец двадцатого века с его телефонами, электронной почтой и прочими разными чудесами науки и техники, а то бы, пожалуй, и не справился. К слову, и по телефону поговорить, Илье пришлось тоже.